В бреду
Рука болела. При малейшем движении наливалась жидким огнем от плеча до
кончиков пальцев. Но подняться было необходимо.
Придерживая больную руку, Зина попробовала сесть.
Это ей удалось, хотя голова закружилась отчаянно.
Край обрыва был совсем рядом. Зина отползла к стене утеса. Прижавшись
спиной, отдышалась. Потом оглядела площадку и нашла то, что искала,- нож
лежал неподалеку; она не сразу сообразила почему его, прежде такое чистое,
сверкающее лезвие сейчас казалось матовым, потемневшим.
Неужели она успела ударить Грачева?
Последнее, что осталось в памяти -это ощущение твердой рукоятки,
зажатой в руке... потом удушье, круги перед глазами, боль... черная
пустота.
И вот она одна. Тело Грачева где-то под землей несет стремительный
поток.
Зина ощупала болевшее плечо. Рубашка лопнула, сквозь прореху на
предплечье виднелась большая ссадина, рука уже начала опухать. Осторожно
передвигая руку, Зина засунула кисть за пояс лыжных брюк. Теперь рука
оказалась прижитой к туловищу, можно было двигаться, не опасаясь ее задеть.
Опираясь о скалу здоровой рукой, Зина поднялась на ноги.
Колени дрожали, подошвы не ощущали земли. После физических и нервных
потрясений наступила реакция.
Тело требовало покоя и отдыха. Но оставаться здесь было нельзя. И
собрав остатки воли, Зина заставила себя двигаться.
Она шла, как идет замерзающий человек, подсознательно чувствуя, что
покой для него означает смерть.
С великим трудом она продралась сквозь кусты шиповНика. Ветки
безжалостно цеплялись за больную руку. Лодку уже отнесло течением от
берега, и она медленно кружилась по бухточке. В любую минуту ее могло
вынести в озеро, и тогда путь на тот берег к избушке, еде, жизни был бы
отрезан.
Торопясь, почти крича от нестерпимой боли в плече, Зина сползла на
береговой песок. Блики солнца, отражаясь в воде, зарябили в глазах. Боясь
упасть, Зина на коленях, прямо по воде, добралась до лодки и перевалилась
через борт.
Хватит ли у нее силы завести мотор?..
Подняться на кормовую скамейку она боялась - потеряв сознание, можно
упасть в воду. Сидя на дне лодки, Зина сняла сумку, накинула ремешок на
пусковую рукоятку. Предчувствуя, что сейчас произойдет, собралась с силой и
резко дернула за ремень.
Небо и скалы качнулись и поменялись местами Зина приникла головой к
борту и почувствовала легкие содрогания лодки: мотор работал!
Она приподнялась, нащупала рычажок газа, прибавила обороты. Лодка
двинулась из бухточки.
Мысли путались, но нельзя было закрыть глаз, чтобы не ударить лодку о
береговую скалу. Время от времени Зина прижималась левой рукой к борту, и
острая боль тотчас же приводила ее в себя.
Мотор гудел. Шипела и плескалась под лодкой вода.
Темная стена тянулась и тянулась рядом, и казалось, ей не будет
конца...
Но вот знакомая полянка, хижина, приткнувшаяся к сосне. Зина выключила
мотор. Гулкая тишина повисла над озером.
Лодка с ходу ткнулась в песок. Сосны каруселью поплыли перед глазами.
Пошатываясь, Зина дошла до избушки, открыла низенькую дверь. И увидела
лежанку, покрытую шкурами.
Оттолкнувшись от косяков, переступила порог, опустилась на постель и
закрыла глаза.
Неподвижная, не открывая глаз, она пролежала до вечера. Вечером
начался бред. Жуткие видения затопили сознание. Снова она плыла в лодке во
тьме подземного потока, снова ее вскидывало на гребень водопада, и она
скользила вниз, все быстрее в голубую глубину.
От страшной быстроты замирало, останавливалось сердце. Зина взмахивала
руками, и острая, ослепительная боль в плече, как иглой, пронизывала
бредовое сновидение. Боль проходила, Зина успокаивалась ненадолго. Но вот
из темноты, пригнувшись, расставив руки, к ней крался Грачев. Она хотела
бежать - ноги ее каменели.
Длинная, страшная рука тянулась к ней, железные пальцы сдавливали
горло. Зина пыталась их оторвать и кричала от ужаса и боли.
Так прошла вся ночь. Под утро капли пота выступили на побледневшем,
осунувшемся лице. Возбуждение утихло, Зина забылась.
Проснулась она от ощущения нестерпимой жажды.
Она увидела над головой низкий потолок, затянутый грязной
покоробленной берестой. Громадная ночная бабочка сидела на потолке. Зина с
трудом пошевелила пересохшим языком.
- Пить! - попросила она жалобно.- Пить!
Бабочка словно собиралась улететь, расправила свои серые муаровые
крылья, но сложила их опять.
Опираясь здоровой рукой о лежанку, Зина попыталась сесть. Голова не
кружилась, но во всем теле чувствовалась слабость. Рука приглушенно ныла.
Проверяя себя, Зина осторожно поднялась и решила, что сможет идти.
Во всяком случае, до озера она дойдет.
Дверь хижины была открыта В темной рамке косяков виднелась опушка
леса, освещенная солнцем, поблескивающая полоска воды. Выбравшись из
избушки, Зина пьяными шагами добралась до берега, легла на песок и с
наслаждением окунула лицо в свежую прохладную воду.
Она пила долго. Несколько раз поднимала голову, переводила дух и снова
приникала к воде, чувствуя, как с каждым новым глотком в нее вливаются
бодрость и сила. Напившись, присела тут же на берегу.
Ее лодка, из-за которой она попала сюда, но которая затем трижды
спасла ей жизнь, стояла рядом. Зина привалилась к ней плечом. И впервые с
той минуты, когда бросилась в воду речки Черной, почувствовала себя легко и
свободно. Наконец-то она могла отдохнуть.
Ей некого больше бояться.
Золотая посуда
В блаженном состоянии бездумья и покоя Зина просидела бы, вероятно,
долго. Но она не спала, глаза ее были открыты. Постепенно окружающие
предметы начали восприниматься сознанием, мозг привычно включился в свою
беспокойную работу - смутные расплывчатые мысли приняли ощутимые очертания.
Зина сообразила, что уже давно разглядывает на береговом песке отпечатки
чьих-то подошв.
"Кто же здесь был?" Она даже обернулась, ожидая увидеть за спиной
того, кто оставил здесь такие большие мужские следы, и тут же сообразила.
Это следы ног Грачева. Он проходил здесь вчера... в последний раз. Его
уже нет. Он умер... Нет, он не умер, он убит!.. Она ударила его ножом. Она
защищалась, но все равно - она убила человека... Убила человека! Так почему
же ее не мучает совесть?
Зина прислушалась к тому, что делается в ее душе, и не ощутила ничего
особенного. Немножко посасывало где-то под ложечкой. Это было не угрызение
совести.
Это было самое низменное, первобытное ощущение юлода.
Зина ужаснулась своей душевной черствости. Но есть хотелось
по-прежнему. В воображении вдруг представилась румяная пышка с нежной
хрустящей корочкой.
Какие вкусные делала их Пелагея Романовна!..
И Зина отправилась на поиски еды.
На очаге стоял почерневший котелок, покрытый плоской закопченной
крышкой.
Возле очага лежала колода - толстый обрубок бревна, стесанный на
плоскость. Зина еще плохо держались на ногах и присела на колоду. Протянув
нетерпеливо руку к котелку, сняла и тут же уронила на песок тяжелую крышку.
Восхитительный запах мясного супа, донесшийся из котелка, вызвал
голодную спазму в желудке. Челюсти сами пришли в движение. Она забралась в
котелок руками, вытащила из супа мясную косточку, моментально обглодала ее
и достала вторую.
Жидкий бульон струйками стекал по руке и подбородку. Она глотала куски
мяса, не успев их как следует разжевать. Наконец, пальцы ее уже ничего не
могли нащупать на дне, она решила выпить и бульон, взялась за котелок, но
не смогла его поднять. Тогда она присела к очагу, наклонила котелок набок и
выпила суп прямо через край.
После еды опять захотелось спать. Глаза слипались на ходу, она кое-как
доплелась до лежанки и уснула крепким и здоровым сном.
Зина проспала весь день и, проснувшись к вечеру, почувствовала себя
совсем хорошо. Рука все еще болела, но ею можно было легонько шевелить.
Зина спустила ноги с лежанки и с интересом оглядела свое новое убежище.
Хижина оказалась невелика - шагов пять в длину и столько же в ширину.
Лучи заходящего солнца, проникая черев открытую дверь, ложились на глиняный
пол ярким пятном, освещая немногочисленные предметы, находящиеся в хижине.
На осмотр их потребовалось не более минуты.
У стены - неуклюжая закопченная печь, сложенная, как и очаг, из
плоских кусков кварца. В противоположной стене было окно, заделанное частой
деревянной решеткой. Вместо стекол в решетке натянуты полупрозрачные
пленки. (Когда Зина сама научилась охотиться на зайцев и обдирать их, она
сообразила, что это за пленки.) Под окном стоял грубый, тяжелый стол из
стесанных сверху бревешек. У стола - чурбачок, заменяющий табурет.
Лежанку, на которой сидела Зина, застилали заячьи шкурки. Из таких же
шкурок оказались сшитыми и одеяло, и наволочка, набитая травой.
Над столом, на деревянной полочке, стояли две берестяные чашки, Зина
сняла одну и обнаружила в чашке кусок странного бело-коричневого вещества.
Запах был вполне съедобный, она, не колеблясь, откусила и поняла, что это
жмых из кедрового ореха. Очевидно, Грачеву он заменял хлеб.
В другой чашке оказался мед. Деревянная ложка нашлась тут же на полке.
С аппетитом чмокая липкими губами и заедая мед кедровым жмыхом, Зина
подумала, что бывший хозяин питался не так уж плохо.
Она вдруг сообразила, что ест из посуды Грачева.
Брезгливо передернувшись, оттолкнула чашку с медом.
Однако тут же решила, что делает глупость.
Судя по всему, из провала выбраться будет нелегко.
Она - пленница этого безвестного озера. Возможно, ей придется прожить
здесь долгие месяцы. Тут все сделано руками Грачева. И хижина, и одежда, и
запасы еды.
И приятно ей или нет, она должна принять все это наследство, если не
желает умереть с голоду. Если, защищая себя, она сумела взяться за нож, то
сейчас ее брезгливость совершенно неуместна.
И прочитав себе такую нотацию, Зина доела остатки меда.
После еды захотелось пить. Захватив с собой берестяную чашку, Зина
выбралась из хижины. Больную, руку она заложила в разрез ворота ковбойки и
могла действовать теперь относительно свободно.
Котелок, из которого она утром ела суп, по-прежнему стоял возле очага.
Зина попутно решила захватить и его, чтобы вымыть в озере. Но, как и утром,
она не смогла его поднять. Котелок был уж очень тяжелым.
Она пригляделась внимательнее. Подняла с песка такую же тяжелую
крышку, постукала ею о котелок и догадалась.
Обе эти вещи были золотые...
Зина никогда в жизни не видела столько золота в одном куске. В котелке
было не менее трех-четырех килограммов веса. Если его выставить для продажи
в ювелирном магазине, он стоил бы не одну сотню тысяч.
Царская посуда!.. А здесь она служила для варки самой примитивной еды.
Продолжая рассматривать котелок, Зина поняла, как он был сделан.
Золото вначале отлили в большую круглую лепешку.
Затем чем-то тяжелым - вероятнее всего круглой галькой - выбили
посредине углубление. Вязкий тягучий металл легко вытянулся. Котелок
получился тяжелый, и неуклюжий, но свое назначение выполнял исправно. Он не
боялся ни ржавления, ни окиси и мог служить вечно.
"Благородный металл!" - подумала Зина, однако к котелку отнеслась без
всякого уважения. Простая алюминиевая кастрюля, конечно была бы удобнее. Но
приходилось довольствоваться тем, что есть.
Она подняла котелок, кое-как дотащила до озера и бросила в воду возле
берега.
Солнце уже спряталось за высокий гребень утеса.
Светлое небо отражалось в воде, наполняя провал голубоватым рассеянным
светом.
Зина присела на лодку. С невольным недоверием оглядела окружающий
пейзаж. Он был настолько необычен, что казался декорацией на сцене
какого-то гигантского театра.
Черным занавесом спускались отвесные скалы. У их подножья в голубых
сумерках лежало бирюзовое, до неправдоподобия красивое озеро. На берегу
его, к стволу разлапистой сосны, приткнулась крохотная избушка.
Казалось, в ней живут семь сказочных гномов, которые вот-вот появятся
на опушке, подойдут к Зине и спросят, кто она такая и как сюда попала.
Зина закрыла глаза, и ей показалось, что ничего этого нет. Ни озера,
ни леса, ни избушки.
Страшное дикое уханье раздалось над головой. Громадная тень, раскинув
черные крылья, пронеслась над водой, сверкнула фонарями-глазищами и
скрылась в лесу.
Похолодевшая от неожиданности и страха, Зина не сразу поняла, что это
филин, вылетевший на свой охотничий промысел. Она вскочила, бегом кинулась
в хижину и дрожащими руками толкнула деревянную задвижку.
Золотой котелок так и остался на песке.
Человек добывает огонь
Ночью она спала плохо.
Несколько раз просыпалась, тревожно прислушивалась. Даже вставала с
лежанки и проверяла, хорошо ли задвинут засов.
Утром с опаской медленно открыла дверь. В хижину вместе со свежим
утренним воздухом ворвался сноп веселого солнечного света. И сразу все
ночные страхи показались смешными и детски наивными. И чего боялась,
дурочка! Ведь она здесь совсем одна, не считая зайцев и птиц.
С озера тянуло прохладой. Золотой котелок по-прежнему лежал в воде.
Стая мальков деловито обследовала его поблескивающее нутро. Зина забрела по
колено в прозрачную, обжигающую воду, и ей захотелось выкупаться. Рука уже
двигалась настолько, что позволила стянуть ковбойку.
Дно озера опускалось полого, без обрывов. Не желая забираться в
глубину с больной рукой, Зина плескалась возле берега по пояс в вода.
Любопытные рыбешки стайкой кружились возле нее и, тыкаясь ей в колени,
кидались врассыпную, поблескивая на солнце, как серебряные гривенники.
Пригорок, возле которого стояла избушка, круто обрывался вниз. Она
добрела до его подножья. Ей показалось, что вода стала теплее. У подножья
скалы песок на дне заметно волновался: из-под скалы выбивались ключи. Зина
протянула ногу и тотчас отдернула - ключи несли горячую воду, почти
кипяток.
Решив, что ей полезно погреть больное плечо, она присела прямо на дно
возле ключа.
И когда после такой ванны выбралась на берег, почувствовала себя
удивительно бодрой, полной силы и готовности взяться за освоение
окружающего ее мира.
Как и полагалось в первобытном мире, прежде всего нужно было добыть
огонь. Необходимо сварить обед или хотя бы вскипятить чай.
Добыть огонь! Но как это сделать?..
Она не имела спичек, которые просто решали этот вопрос. Их не могло
быть и у ее предшественника. Вероятно, он добывал огонь дедовским способом,
высекая куском кварца искры на жженную тряпку или трут. Зина тоже не
возразила бы против дедовского способа. Кварца на берегу имелось сколько
угодно. Но вот трута она не нашла в хижине, как ни искала.
Разумеется, она не раз читала, как в таких случаях поступали люди,
попавшие в ее положение. Поклонник бесхитростной природы Сетон-Томпсон
заставлял своих героев добывать огонь самым примитивным путем - трением.
Жюль Берн, всегда с уважением относившийся к технике, разрешал героям
получать огонь более совершенным способом, используя склеенные вместе
очковые стекла или шлифуя из прозрачного льда выпуклую линзу.
У нее не имелось ни льда, ни стекол. Добывать огонь трением было
утомительно и требовало известной сноровки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг