К чести ее сказать, Зина думала не слишком долго.
На корме лодки стоял мотор, в котором электрическая искра могла
зажигать смесь бензина с воздухом пятьдесят раз в секунду.
Сложив в очаге костерчик из сухих дров, она подобрала обгоревшую ветку
и направилась к лодке. Открыв пробку бензинового бака, макнула в бензин
обугленный конец ветки, приставила его к головке запальной свечи и сильно
дернула за пусковую рукоятку. С резким щелчком проскочила голубоватая
искорка, бензин вспыхнул, и самая сложная в первобытной истории
человечества проблема, при участии техники двадцатого века, была решена в
одну минуту.
Собирая разбросанные дрова, Зина обнаружила возле колоды сточенный
топор и очень обрадовалась. В ее золотом веке очень годилось твердое
стальное лезвие.
За очагом она нашла второй золотой котелок, но обрадовалась ему
значительно меньше, чем топору.
Одно было несомненным: слова Грачева о богатстве- это не бред
сумасшедшего. Где-то в провале имеются запасы самородного золота,- его
хватает не только на наконечники стрел, но и на такие тяжелые вещи, как
котелки. Неплохо бы разыскать это месторождение, прежде чем она выберется
из провала.
Зина представила, как войдет к дяде в кабинет и вдобавок ко всем
сенсациям, которые вызовет ее появление, положит на стол тяжелый самородок.
Но до дверей кабинета более двухсот километров нехоженой тайги! Да еще
нужно выбраться из провала.
А найти выход будет нелегко. Иначе, что же удерживало Грачева здесь
целых десять лет!.. Впрочем, он же был сумасшедший, и у него могли быть не
менее сумасшедшие причины оставаться здесь...
Зина поставила на очаг два котелка с водой и направилась в хижину.
Предстояло решить вторую проблему, еще более древнюю, чем огонь в очаге.
Даже доисторический человек не мог питаться одной водой - пусть кипяченой.
В котелки нужно было что-то положить. Пока Зине везло И эта проблема
решилась также легко.
В хижине, за печкой, обнаружилась низенькая дверца в кладовую,
пристроенную к задней стене избушки.
То, что Зина там увидела, превзошло все ее ожидания. На жердях,
приделанных к потолку, висели связки сушеной рыбы, несколько ободранных и
хорошо прокопченных заячьих тушек. В углу, в бочонке из кедрового чурбачка,
выжженного внутри, оказался запас меда.
В двух больших еедрах из бересты хранились куски кедрового жмыха, а в
берестяном бурачке - желтоватая жидкость с сильным запахом кедрового ореха.
Очевидно, это было ореховое масло.
Зина поняла, что может не бояться голода по меньшей мере с месяц.
Правда, ей будет не хватать хлеба и соли, но как-нибудь она обойдется.
Прожил же Грачев без соли и хлеба целых десять лет, а она не думает здесь
задерживаться...
Разрубив тушку копченого зайца, Зина сунула его в котелок. Однако
сообразила, что твердая, как дерево, зайчатина вариться будет долго и
больше подойдет для обеда. Поэтому, бросив горсть брусничных листьев в
маленький котелок, Зина наскоро напилась чая с медом и жмыхом и начала
собираться в поход.
Экспедиция вдоль сухопутной границы провала не могла занять много
времени: длина ее, вероятно, не более трех километров. Заблудиться было
решительно негде, и Зина рассчитывала вернуться как раз к тому моменту,
когда копченая зайчатина разварится и станет годной для еды.
После того, как первобытный человек удовтетворил свои первобытные
потребности в пище и сумел зажечь костер, у него появилась нужда в одежде и
обуви. Одежда Зины хотя и сильно пострадала во время беготни по лесу и
лазания по скалам, все же выполняла свое назначение. Однако носки пришли в
полную негодность.
Подошвы их пробились, и они уже не защищали ноги от лесных шишек и
береговых камней.
Не мудрствуя лукаво, она пошарила в хижине и нашла под лежанкой старые
дырявые поршни - таежную обувь, похожую на кожаные калоши. Трудно было
представить себе обувь проще и примитивнее, и все же это была обувь,
которая защищала ноги во время ходьбы.
Зина настелила в поршни сухой травы и закрепила их на ноге ремешками.
Размер поршней оказался номеров на десять больше нужного, но здесь это
не могло иметь особого значения.
Затем Зина решила вооружиться.
Самострел и нож остались на той стороне. Ехать за ними пока не
хотелось. Зина вырубила топором увесистую дубинку из черемухи, решив, что
для зайцев и птиц это первобытное оружие вполне достаточно, а более крупные
звери вряд ли водились в провале, изолированном от тайги.
Она по-хозяйски захлопнула дверь избушки, подтянула выше лодку,
присыпала угли в очаге золой, чтобы сохранить огонь. Затем через пригорок
спустилась к озеру, к тому самому месту, куда ее выбросило потоком три дня
назад.
На берегу еще сохранились следы; когда она тащила тяжелый лодочный
мотор. Лежала на песке голубенькая ленточка из косы, забытая впопыхах,-
тогда было не до нее.
Она вспомнила, что купила эту ленточку уже в поселке перед самой
поездкой в тайгу. В раздумье остановилась она над узенькой полоской
голубого шелка.
Подумать только, всего три дня назад, вот в такое же ясное солнечное
утро она сидела над речкой Черной, собиралась чистить картошку и совсем не
ожидала, что через какие-то минуты ее захватит стремительный поток
случайностей и унесет навстречу таким приключениям, о которых она не читала
в самых интересных приключенческих книжках Могла ли она представить, какие
испытания выпадут на ее долю в эти три дня?
Концом черемуховой дубинки Зина подняла с песка голубенькую ленточку,
сунула ее в карман и перешагнула через свои следы.
В поисках выхода Сухопутная граница провала, изгибаясь дугой,
упиралась своими концами в озеро. Зина решила пройти ее всю - от водопада
до начала подземного стока.
Водопад шумел рядом.
В высоченной, совершенно отвесной - даже с легким наклоном внутрь -
скале, на высоте четырех-пяти метров над уровнем озера, словно высеченное
гигантским резцом, чернело треугольное отверстие. Из него вырывался мощный
поток воды цвета бутылочного стекла и обрушивался в озеро.
Стена берега, поднявшись на стометровую высоту, не снижаясь, уходила
вправо над озером и влево, над лесом, скрываясь за вершинами деревьев.
Поверхность стены была безнадежно гладкая, взобраться по ней могла
разве только муха, Зина постучала дубинкой, поцарапала ногтем. Черный
базальт казался алмазной твердости. Чтобы пробить в нем отверстие для
ступеньки, нужен был электрический перфоратор и победитовое долото.
Оставалось надеяться, что где-то впереди, на трехкилометровом участке
стены попадется глубокая расщелина или хотя бы трещина, в которую можно
забить деревянные клинья и таким образом подняться наверх. Закинув голову,
она попробовала представить, как будет, цепляясь за ненадежные ступеньки,
карабкаться там наверху, на высоте примерно тридцатого этажа московского
университета. И почувствовала себя не очень уверенно.
Лео нигде не подходил вплотную к стене, оставляя свободной полосу
шириною шагов в пятьдесят. Торчали обломки скал, покрытые мохом и
лишайниками, похожими на растопырившиеся еловые шишки. Росло много красной
смородины, вперемешку с низкими колючими кустиками акации. Зина шла по
опушке леса, где было меньше камней и не приходилось продираться сквозь
заросли.
Базальтовая стена тянулась рядом - мрачная и неприступная На ее
отполированной поверхности не разглядывалось нe только трешин, но даже
незначительных выступов, за которые можно было ухватиться. Вид ее не
доставлял никакого удовольствия. Настроение портилось.
Вскоре она вышла на тропинку, по которой бежала, спасаясь от Грачева,
и вспомнила, что сейчас должно показаться озеро. На самом деле, через
несколько минут ходьбы базальтовая стена круто завернула к берегу.
Послышался шум воды, и Зина увидела черное отверстие подземного протока.
Исследовательская экспедиция закончилась...
Выход из провала имела только вода!
По тропинке Зина вернулась к избушке. Присела на колоду возле очага.
Отправляясь в экспедицию, она приготовилась к выводу, что выбраться из
провала будет нелегко. А убедилась в том, что сделать это невозможно. Здесь
нужна лестница в сотню метров длиною; и строить ее нужно не спускающуюся
сверху вниз - такую сделать было бы и несложно - а поднимающуюся снизу
вверх. Это неизмеримо усложняло задачу, делая ее практически невыполнимой.
Остается сидеть и ждать помощи.
Но кто за ней придет?.. Пролом, в который утянул лодку подземный
поток, очень трудно заметить. Дядя, конечно, решил, что ее унесло вниз по
реке. Только случайно кто-нибудь из геологов-поисковиков наткнется на этот
никому не известный провал. Сколько времени придется прожить здесь в
ожидании такой случайности?..
Месяц... год... десять лет!.. Столько же, сколько пробыл здесь Грачев,
пока она -тоже совершенно случайно - не попала в его владения.
Десять лет!
Зина попыталась представить себе такой срок.
Четыре тысячи дней одиночества! Четыре тысячи дней не видеть
человеческого лица, не слышать ничьего голоса, кроме своего. Не побывать ни
в театре, ни в кино, не прочитать ни одной книги, не знать, что делается на
свете. Десять лет питаться зайчатиной без соли и ходить в меховых штанах...
И все время одной... одной!
Когда ее найдут, ей будет уже тридцать два года... Тридцать два!..
Но это же невозможно!
Она вскочила, стиснула кулаки. В отчаянии оглянулась по сторонам.
Тяжело нести свое горе человеку, когда он одинок!
Как бы ей хотелось сейчас с кем-нибудь поговорить, услышать ответный
голос товарища, почувствовать рядом его плечо... Она вспомнила про отца.
Не раздумывая, столкнула лодку и взялась за весло.
Она гребла потихоньку - рука еще немножко побаливала, а бензин
следовало сохранить - мало ли что ждет впереди...
Черная стена берега нависала над лодкой, такая же неприступная и
.высокая, как и на той стороне.
Она привязала лодку возле знакомых кустов тальника. На полянке ив
травы поднимались бело-желтые солнца ромашек и высокие стрелки, усыпанные
мелкими розовыми цветами. Зина раньше не встречала таких цветов и не знала,
как они называются. Она нарвала их целую охапку и рассыпала у каменной
перегородки склепа.
Подкатила сюда же обломок базальта, села на него.
Прислонилась головой к прохладным камням.
- Мне сейчас здорово трудно, папка... так трудно...- она сердито
смахнула кулаком навернувшуюся слезу. - Но ты не думай... это пройдет.
Просто мне не хочется жить здесь десять лет, а я... я пока ничего не могу
сообразить.
Солнце заглядывало в нишу, нагревая белый песок у подножья скалы.
Только верх склепа был по-прежнему темен и холоден. Она ласково погладила
черный базальт.
- Что бы сделал ты на моем месте?.. Как сообщить, что я здесь?.. У
тебя была фляжка, которой ты доверил письмо, свою карту. И она дошла до
нас, хотя через десять лет, ко дошла. Я бы тоже могла написать письмо.
Может, оно дошло бы скорее, чем твое. Но у меня нет фляжки...
Зина вдруг вскочила и больно стукнулась о каменный свод.
- Так мне и надо! - сказала она, потирая ушибленное место.- Какая же я
дура. Ведь я могу взять полено... простое полено! Папка, милый папка, не
сердись, что я такая бестолковая. Обещаю тебе - я буду умнее... Простoе
полено. Как я не сообразила этого раньше?
Кaк Зина ни торопилась обратно, все же она разыскала в кустах
брошенный самострел и вспомнила про нож.
Нож следовало забрать. Она заплыла в памятную бухточку и вылезла на
песок.
Ночной дождь стер все следы на берегу. Только сломанные ветви
шиповника напоминали, как она продиралась через них, полуживая от боли и
нервного потрясения. За кустами показалась та самая площадка...
Вот и выступ, за который цеплялись пальцы Грачева.
Нож лежал тут же, на краю обрыва. Темные ржавые пятна покрывали его
желобчатое лезвие.
Но это была не ржавчина...
Зине пришлось сделать усилие, чтобы взять нож в руки. Она быстро
сбежала к озеру и вымыла его...
Слабые следы пятен так и остались на когда-то чистом, блестящем
клинке...
Часть шестая
ОДНА
Когда в доме поселяется женщина
Итак, Зина решила послать на волю "письмо".
В дровах, сложенных возле хижины, она отыскала подходящее сухое
сосновое полено. Расколола его, выровняла плоскую сторону.
Эта несложная работа заняла уйму времени: Зина не умела обращаться с
топором.
Затем, раскалив в огне золотой наконечник, воткнула в него, вместо
ручки, обгорелую заячью косточку и выжгла на плоской стороне: Сообщите в
поселок Таежный! нахожусь на озере, на запад от устья Черной 3. Вихорева.
Чтобы выжечь такой телеграфный текст, наконечник пришлось засовывать в
горячие угли несколько раз. Но Зина осталась довольна: обугленные буквы
хорошо выделялись на белой древесине, их не могло смыть водой.
Чтобы сделать полено еще более заметным, она вколотила посредине
золотую стрелу.
Полено стало походить на кораблик, который ребята пускают весной по
лужам.
С поленом под мышкой она направилась через лес к "почтовому ящику" -
руслу подземного стока. Спустив свою "водотелеграмму", проводила ее
глазами, пока белые перышки на стреле не затерялись в бурлящей темноте.
Зина понимала, как мало шансов, что ее послание будет замечено людьми:
нйзовья рек, те места, где были найдены труп геолога и фляжка отца, почти
не населены.
Но она успокаивала себя тем, что такие "водотелеграммы" можно посылать
как угодно часто. Какая-нибудь да попадет на глаза золотоискателям или
рыбакам.
К хижине Зина вернулась значительно повеселевшая.
С аппетитом съела суп из копченого зайца, который все же уварился до
твердости резиновой подошвы. Брусничный чай с медом и жмыхом показался
просто восхитительным - Зина выпила его целый котелок.
Великое дело, когда у человека в трудную минуту появляется малая
толика хотя бы самой фантастической надежды...
После завтрака Зина обдумала план дальнейшего освоения первобытного
хозяйства, доставшегося в наследство. Соглашаясь с мыслью, что ей придется
задержаться в провале на более или менее длительный срок, она решила
привести хижину в тот порядок, который должен быть, если в ней живет
женщина.
Грачев, как видно, не обращал внимания ни на гигиену, ни тем более на
эстетическую сторону своего существования. В избушке было пыльно, грязно и
очень неуютно.
Она начала с того, что вынесла из хижины все шкуры, а меховую одежду
выхлопала и развесила на кустах.
Наломав березовых прутьев, сделала веник, обмела стены, потолок.
Выгребла сор из углов и подняла такую пыль, что несколько раз выбегала из
хижины, чтобы прочихаться на свежем воздухе.
Многолетняя копоть накрепко въелась в стены. Соскоблить ее было
невозможно - только забелить. Зина не рассчитьшала найти здесь известняк,
но его с успехом могла заменить белая глина.
Теплые ключи озера выносили из глубин земли на поверхность беловатый
ил. Зина набрала его в берестяное ведро, сделала щетку из сухой травы и
выбелила илом стены избушки и потолок.
Пол она засыпала белым кварцевым песком. В избушке сразу стало светлее
и от этого как-то просторнее.
За изголовьем лежанки она нашла огниво из обломка ножа и кусок
обгоревшего трута. Костер можно было разжечь, как и прежде, от мотора. Но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг