Исав сильным рывком поднял Лиго Ставена. Сонное лицо акробата казалось
совсем детским. Исав похлопал его по щекам, и тот открыл глаза,
бессмысленно глядя прямо перед собой.
- Доброе утро, - сказал Исав. - Топай, теленочек!
Жильцони нетерпеливо подтолкнул Ставена. Тот сделал шаг вперед, все с
тем же отсутствующим выражением. Сознание его дремало, пораженное
сильнодействующим наркотиком.
Исав и Жильцони подхватили Лиго под руки - сам он идти не мог - и
медленно двинулись к выходу из парка. Ноги Ставена были как ватные и все
время подгибались. Он шел словно автомат, но автомат испорченный:
останавливался через каждые два-три шага.
Жильцони озабоченно оглядывался. Операция, которая поначалу шла так
гладко, могла теперь сорваться из-за какой-нибудь случайной встречи. Что
ни говори, похитить человека в наш цивилизованный век не так-то просто!
В довершение всего и Исав вдруг начал подозрительно покачиваться.
- Признавайся, негодяй: опять с фильтром мудрил? - спросил у него
Жильцони.
- Честное слово, хозяин... Одна только затяжка... - виновато
пробормотал Исав.
- Ладно, с тобой разговор впереди, - оборвал Жильцони.
Они миновали голую террасу летнего кафе, засыпанную листьями, и вышли
на главную аллею, круто загибающуюся кверху. Темнело, и упругий пластик
аллеи начинал светиться. Обнаженные сучья деревьев казались вырезанными на
фоне темно-серого неба.
- Ишь, додумались, - сказал Исав, топнув по пластику, который все
больше наливался светом.
- За пятнадцать лет и не такое придумаешь, - буркнул в ответ Жильцони.
Исав промолчал.
Мальчишки, игравшие в заброшенных вагончиках фуникулера, не обратили на
них никакого внимания.
Крутая лестница с сильно выщербленными каменными ступенями замедлила
движение троицы.
- Живей, живей, - торопил Жильцони. - Он вдохнул немного, скоро придет
в себя.
На опушке, где они оставили свой орнитоптер, никого не было. У кого
могли найтись тут дела - на пустыре, заросшем подозрительным кустарником,
да еще под вечер?..
Надкрылья машины раскачивались и жалобно поскрипывали под порывами
ветра. Жильцони хлопнул по тонкому стрекозьему туловищу аппарата.
- Вот кто нас еще не подвел, - сказал он. - Не то, что твои избранники.
Исав поправил:
- Не мои, а Бига.
Вдвоем они не без труда втолкнули Лиго в открытый люк орнитоптера, для
чего пришлось преодолеть короткий - в три ступеньки - трап.
- Остается выколотить из этого липового акробата уравнение мира, -
сказал Жильцони и откинулся на спинку пилотского кресла.
Машина устремилась в темное небо, и сила инерции вдавила их в сиденья.
Ставен откатился в дальний угол тесной кабины и там застыл в нелепой позе,
разбросав руки.
- Как с креста снятый, - кивнул Исав в сторону неподвижного акробата.
Автопилот вел машину к Скалистым горам, по заданному курсу.
1. НЕОБХОДИМ ФОНТАН ИДЕЙ
Отблески факелов на воде казались маслянистыми. Ветра почти не было, и
высокие языки пламени едва колыхались. Один факел, установленный у края
плота, сшибла танцующая пара, и он с шипением упал в воду, оставив белесое
облачко пара.
Сейчас уже, пожалуй, никто не помнил, кому первому пришла в голову идея
- устраивать выпускной банкет при факелах, на специально сооруженных для
этой цели плотах. Ровные - одно к одному - бревна были обшиты поверху
пластикатовым листом, чтобы удобно было танцевать.
Оркестр - семеро энтузиастов из числа выпускников физического
факультета - помещался чуть поодаль, а сторонке, поближе к темной громаде
бездействующего маяка, на небольшом плоту. Связь с музыкальным плотом
осуществлялась с помощью акустических волн, а говоря проще - веселых
криков, без устали будоражащих залив Дохлого кита.
- Эй! Сыграйте "Возвращение"!
- Ради бога, "Отца Кнастера".
- "Попутный вете-е-ер"!..
Пары на большом плоту, причудливо подсвеченные настоящими смоляными
факелами, казались диковинными четырехногими существами - выходцами из
иных миров.
Длинный стол установили на Самом краю плота, чтобы не мешать танцующим.
Когда все сгрудились вокруг закусок, плот угрожающе накренился, что
вызвало новый взрыв веселья.
- Все на дно!
- Покормим рыб!
- Привет от Дохлого кита!
- Правда, красиво? - шепнула Шелла своему спутнику.
- Что именно? - поинтересовался тот, отламывая мясистую клешню краба.
- Ну, все это... - Шелла сделала неопределенный жест. - Ночь с дымными
факелами, танцы на плоту...
Ее партнер пожал плечами:
- Что ж тут Красивого? Искусственное разжигание эйфории посредством
повторяемых телодвижений, а также с помощью горячительных напитков.
- Альви, прекрати, - сказала Шелла. В голосе ее дрожали слезы.
- Ладно, я пошутил, - пробурчал Альвар примирительно.
- От твоих шуток не становится веселее.
- ...Наша семья последний день сегодня вместе, - надрывался кто-то в
конце стола.
- Не день, а ночь, - поправили его.
- Тем более! - парировал оратор. - И наш плот, друзья, - это не плот...
Это корабль, на котором мы, вооруженные знаниями, вплываем в будущее.
- Гип-гип!
- Выпьем за университет.
- Альма матер!
- Лучший из лучших!
- Чтоб он провалился, - явственно прорезался голос с другого конца
стола.
- Минутку, - взывал оратор, тщетно стуча вилкой о фужер. - Я еще не
кончил!
Кто-то хлопнул шампанским, и пробка, описав высокую дугу, шлепнулась в
воду.
- Итак, наш корабль входит в будущее! Гром пушек заменяют ему выстрелы
шампанского. Так пусть никогда и никто из нас не унизится до того, чтобы
служить пушкам...
Конец тирады потонул в нестройных выкриках.
- Отставить пропаганду!
- Кто тебе платит?
- Интеллигент паршивый! ("Интеллигент" на курсе было ходовым
ругательством).
Шелла вздохнула:
- Неужели хотя бы сегодня нельзя без политики?
- Политика - удел бездарностей, - ответил Альвар. Он сощурился и
добавил: - Ею занимается из физиков только тот, кто в науке составляет
абсолютный нуль.
- Или тот, кто состоит на жалованье в Управлении охраны социального
порядка, - меланхолично добавил сосед.
- Мы, люди конца восьмидесятых годов XX века... - бубнил чей-то пьяный
голос.
Кто-то предложил:
- Тост - за Марка Нуша.
- Нуш отошел от науки, - перебили его.
- Ну, тогда выпьем за Альвара Жильцони! Уж он-то от науки пока не
отошел.
Несколько голосов подхватило тост:
- За курсового гения!
- За дикаря!
- И за его уравнение мира...
- Которое он непременно откроет, - закончил неугомонный тенорок.
Растолкав подвыпивших однокашников, Альвар протиснулся к
председательскому месту. Шум на плоту утих. Чудаковатый Жильцони был из
тех, от кого в любую минуту можно было ожидать чего угодно.
- Я принимаю ваш тост, - звонко произнес Альвар и тряхнул гривой волос.
- Уравнение мира - это то, чему стоит посвятить всю жизнь. И будь у меня
десять жизней - я их все, не задумываясь, сжег бы, чтобы завершить дело,
начатое Альбертом Эйнштейном.
В словах Альвара Жильцони дышала такая сила убежденности и страсти, что
лица молодых физиков посерьезнели.
Раскрасневшийся Альвар подошел к Шелле.
Девушка недоумевала. Обычно Альвар - а они были знакомы уже четыре года
- не отличался разговорчивостью. Вечно замкнутый, ушедший в себя. Слова
лишнего из него не вытянешь.
Шелла взяла Альвара под руку, и они отошли от стола.
Музыканты грянули что-то бравурное.
- Почему оркестр на отдельном плоту? - спросила Шелла. - Разве нельзя
было разместить их здесь?
- Здесь качка мешает музыкантам, - пояснил Альвар. Короткая вспышка
прошла, и он снова погрузился в себя.
Из-за синхронно движущихся пар огромный плот немного раскачивался, и
пламя факелов дрожало. Звезды а высоком небе гасли одна за другой:
намечался рассвет.
Кружась в танце, Шелла прильнула к Альвару и прикрыла глаза. Сегодня,
наконец, он должен сказать слова, после которых они никогда не
расстанутся. Слова, которых она ждала давно.
Альвар внезапно остановился.
- Что с тобой? - встревожилась Шелла.
- Устал.
- Давай присядем, - предложила Шелла. Они выбрались из толпы танцующих
и сели на обрубок бревна, оставшийся после скоростного сооружения плота
для банкета.
- На таких плотах древние полинезийцы пересекали океан, - сказал
Альвар.
- Их время прошло, - задумчиво произнесла Шелла, глядя на жадный язык
факела. - К чему плоты, если есть корабли с атомным сердцем?
- Нет, время подвигов не прошло... Не прошло. - Глубоко посаженные
глаза Альвара казались темными вмятинами на лице. - Но видишь ли... В
жизни могут быть цели великие и цели низменные. О вторых говорить не
приходится. Но что касается великой цели... Для ее достижения все средства
хороши.
- А если средства низменны?
- Цель оправдывает средства.
- Что-то мудрено для меня... - тихонько произнесла Шелла. Альвар еле
расслышал ее голос сквозь волны музыки и шум веселящихся выпускников.
Они помолчали.
- Скажи, Альвар, - начала Шелла, разглядывая танцующих, - такая цель
может быть у каждого?
- Нет, - усмехнулся Жильцони, - великая цепь даруется только избранным.
- А как же быть остальным? Жить бесцельно? - попробовала пошутить
Шелла. Альвар редко удостаивал ее серьезного разговора, отделываясь больше
шуточками.
- Остальные образуют среду.
- Среду?
- Птица не может летать в безвоздушном пространстве! Ей нужна среда,
воздух. Точно так же середняки, серая масса, большинство человечества. Они
образуют тот пьедестал, взойдя на который, гений достигает сияющих вершин
абсолютного знания.
- Значит, цель большинства, по-твоему, - быть пьедесталом для гениев?
- Вот именно.
- Старая песня, - заметила Шелла и украдкой бросила взгляд: не
разыгрывает ли он ее?
Лицо Жильцони было серьезным.
- Что делать? Так устроен мир.
- Но как может знать человек, какая у него цель в жизни? Голос свыше,
что ли?
Альвар повернул к ней лицо:
- Голос свыше, конечно, чепуха. Человек сам определяет цель в жизни.
Одни лодки причаливали к борту, другие отчаливали - связь с берегом
осуществлялась непрерывно.
Альвар посмотрел на часы и нахмурился:
- Странно.
- Ты торопишься куда-то?
- Не то. Ко мне должен прибыть сюда один человек, а его нет...
- Он опаздывает?
- Да, и это плохо. Надеюсь все же, что он прибудет.
- Кто такой?
Альвар махнул рукой:
- Один мой приятель.
- Я всех твоих приятелей знаю наперечет, - сказала Шелла. - Их не так
много.
- Этого ты не знаешь. Между прочим, тебе будет интересно с ним
познакомиться.
Шелла оживилась.
- Ты с ним договорился о встрече?
- В известном смысле договорился. - Альвар усмехнулся и зачем-то
похлопал себя по карману.
Шелла недоуменно посмотрела на него, но переспрашивать не стала: в
последнее время Альви стал чрезмерно раздражительным, мог взорваться из-за
пустяка, и она боялась его вспышек.
- Наконец-то! - воскликнул Альвар, глядя на причалившую к плоту лодку.
Из лодки поднялся человек. Он оглядел плот, заметил Альвара и двинулся
к нему, не обращая внимания на танцующие пары. Был он неправдоподобно
широк в плечах, а ноги ставил как-то слишком твердо.
- Здравствуй, хозяин, - сказал он Альвару и тут же перевел на Шеллу
тяжелый немигающий взгляд, смутивший ее.
Альвар кивнул.
- Мне почему-то пришла в голову мысль, что ты хочешь меня видеть, и
именно сейчас, - продолжал широкоплечий.
- Все верно, дружище. Ты спал?
- Какое там спал! - махнул рукой приятель Альвара. - С вечера в голову
лезла всякая ерунда, тут уж не до сна. Не знаю с чего, но я решил, что
нужно готовить орник для дальнего перелета. Вот и возился с ним а ангаре
до рассвета. А потом сорвался, как оглашенный, и к тебе, на плот.
- Все верно, дружище, - повторил Альвар, в его голосе Шелла уловила
удовлетворение.
Крепыш переступил с ноги на ногу, отчего плот покачнулся. "Можно
подумать, что он весит полтонны", - подумала Шелла.
- Познакомьтесь, - сказал Альвар.
- Абор Исав, - улыбнулся незнакомец, протягивая Шелле руку.
- Абор Исав? - переспросила Шелла. - Я где-то слышала ваше имя.
- Не мудрено, - вмешался Альвар. - Года два назад газеты во всю трубили
об этом симпатичном парне.
Шелла наморщила лоб.
- Я вам напомню, - улыбнулся Абор, - мою историю. - Два года назад я
работал лаборантом у Марка Нуша. Это видный университетский физик, слышали
о нем?
- Мне о Нуше Альвар все уши прожужжал.
- Ну, вот, - продолжал Абор. - Установка взорвалась, и я получил такую
дозу облучения, что был верным кандидатом на тот свет. Меня, правда,
успели свезти в клинику... - Абор посмотрел на Альвара и умолк.
- Что же было дальше? - спросила Шелла.
- В клинике я лежал целую вечность. Посчастливилось - я попал к самому
Мензи. Мне заменили сердце, печень. Долго возились с головой, зато мозг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг