оказалась, Питер принялся за работу. Было семь часов, когда его палец впервые
коснулся клавиши сего незамысловатого печатающего устройства. В двенадцать часов
ночи он собирался закончить сегодняшнюю часть работы, так как именно в
двенадцать по телевизору начиналась прямая трансляция футбольного матча между
командами городского университета и сборной Города. Не следует забывать, что
Питеру было только девятнадцать лет, поэтому нет ничего удивительного в том, что
он, как, впрочем, и большинство его сверстников, страстно увлекался футболом.
Причём футбол для Питера был не только зрелищем, скрашивающим его серую жизнь,
но и объектом приложения его юношеских сил. Он играл в одной местной команде и,
хотя особых способностей не обнаружил, получал, тем не менее, огромное
удовольствие от этого занятия.
Именно этим объясняется его горячее желание не пропустить матч по телевизору.
Добрая хозяйка, потакая страсти Питера, разрешила ему пользоваться своим
телевизором, который стоял в её гостиной, а иногда даже звала его сама, когда,
по её мнению, передавали что-нибудь интересное.
Будильник, заведённый на двенадцать часов, стоял на письменном столе Питера.
Сначала с трудом, а потом всё более и более осваиваясь с клавиатурой, он
принялся за работу. Успеть бы до двенадцати, твердил он про себя. Успеть бы...
успеть... Машинально печатая страницу за страницей, он думал о своей жизни. Он
думал о дяде Джонатане, милом, добром дяде, ушедшем в мир иной, о Лилиан,
маленькой бедной девочке, которую так и не сумел найти, о матери, отце, о своём
одиночестве... Он думал, думал, думал... Он думал и бил по клавишам, бил до боли
в пальцах, до ряби в глазах, до тошноты. Голова кружилась, хотелось есть, но ещё
больше хотелось спать. Когда же зазвонит этот проклятый будильник?
И вот, наконец, долгожданный звонок. Всё!.. Питер встал, расправил затёкшие
плечи, и тут... Его взгляд упал на стопку рукописных листов; рядом лежала другая
стопка, с машинописным текстом, такая же толстая и внушительная, Как же это?..
Неужели он перепечатал всю рукопись за эти несколько часов? Питер засыпал стоя.
Еле передвигая ноги, он добрался до кровати, буквально рухнул в неё и тут же
забылся в тяжёлом сне. О футбольном матче он и не вспомнил.
Утром он встал на редкость бодрым и полным сил. Текст, напечатанный накануне,
действительно был реальностью, а не плодом больного воображения, как Питер решил
было в первые минуты после пробуждения. Дрожащими руками он перелистал
машинописные страницы. Факт оставался фактом. За пять часов он выполнил работу,
которую не рассчитывал сделать и за неделю,
Питер протёр глаза. Он никак не мог понять, каким образом это ему удалось. По
здравому размышлению он решил, что за те пять часов он просто физически не мог
сделать такую огромную работу. Однако он её сделал. И это приводило его в
замешательство. Интересно, как на это среагирует шеф?
Когда Питер принёс Крафту перепечатанную рукопись, тот долго рассматривал её,
вертел в руках, даже нюхал, а потом, не скрывая удивления, спросил;
- Уже? И вы... вы всё это сами сделали, господин Селвин?
- Разумеется, - ответил Питер. - Видите? - Он показал Крафту покрасневшие и
опухшие пальцы.
- Феноменально! - прошептал Крафт. - Вот что, господин Селвин, - обратился
он к Питеру, во второй раз за утро назвав его "господином", чего прежде не делал
никогда, - я заплачу вам не тридцать, а пятьдесят процентов, и буду платить вам
эти деньги ежемесячно, если вы и впредь будете работать столь же результативно.
Последние слова Крафта услышал рассыльный, в этот момент входивший в кабинет, и
у него от изумления отвисла челюсть. Как же! Неслыханная щедрость...
- А за работу спасибо, - закончил Крафт. - Идите, господин Селвин, я вызову
вас, когда понадобитесь.
"Господин" окончательно добил рассыльного, и он выскочил из кабинета, забыв,
зачем приходил.
С этого дня нотариус засыпал Питера работой. То надо было что-то перепечатать,
то переписать, то переброшюровать, то составить какой-то документ - всё это
ложилось теперь на плечи бедного Питера. Крафт уже усвоил, что, как бы велико не
было задание, Питер Селвин выполнит его за один вечер. Крафт не понимал, в чём
заключается фантастическая работоспособность его помощника, но и не понимая
этого, он был очень доволен создавшимся положением.
Питер не питал иллюзий относительно внезапной щедрости шефа. Поэтому он не очень
удивился, хотя и был, конечно, огорчён, когда в день выдачи жалования получил не
больше, а меньше обычного. Обратившись к Крафту за разъяснениями, Питер получил
следующий ответ:
- Вот как? Простите, господин Селвин, вышло недоразумение. В следующем месяце
вы получите всё сполна. Обещаю вам это. Идите, работайте!..
Теперь все вечера Питер корпел над этими дурацкими заданиями, за которые не
получал ни гроша, и часто вместо ужина ему приходилось проглатывать очередное
обещание этого мошенника Крафта.
Необычная способность Питера заканчивать все дела к заранее намеченному им
сроку, каким бы малым этот срок не был, заставила Питера внимательней
приглядеться к себе. Если, например, ему нужно было сделать работу за час и
закончить её к восьми вечера, то он, как бы медленно её ни делал, ровно в восемь
ставил последнюю точку. Но самое удивительное было в том, что этот час для него
тянулся бесконечно долго, гораздо дольше, чем это положено обычному,
незапланированному часу. Ему казалось, что за это время проходило пять, шесть,
семь, а то и все двенадцать часов. Но, взглянув на будильник, Питер убеждался в
обратном: проходил только час. Не могли же часы так феноменально отставать,
причём каждый раз по-разному! Обычно после подобных бдений он сразу же засыпал,
утомлённый до предела, а если сон не шёл к нему, то Питер чувствовал волчий
аппетит и набрасывался на еду так, словно голодал по меньшей мере неделю. Даже
квартирная хозяйка заметила, что её постоялец стал непомерно много есть.
Постепенно Питер стал приходить к мысли, пока довольно смутной и неясной, что
время для него в эти часы течёт по другому закону, с другой скоростью.
И вот однажды Питер решил поставить эксперимент: он купил в соседней лавке
метроном, отрегулировал его по часам так, чтобы они работали синхронно, поставил
рядом с будильником и стал наблюдать за маятником. Метроном мерно отсчитывал
секунды. Затаив дыхание, Питер мысленно приказал ему в пять раз сократить
частоту ударов. И метроном послушался его! Маятник теперь медленно, слишком
медленно раскачивался из стороны в сторону. Но ведь в метрономе могло что-нибудь
сломаться! Питер прислушался к будильнику. Часы тоже, словно сговорившись с
метрономом, замедлили свой ход. Сердце юноши бешено заколотилось. Он не мог
понять, как ему это удалось, но ему теперь стало совершенно ясно, что он получил
власть над временем. Это событие привело его в такой восторг, что он от радости
выскочил из своей комнаты в коридор и... По коридору, медленно и плавно, словно
паря в воздухе, плыла его квартирная хозяйка, госпожа Додж, с подносом в руках.
Вот она поставила одну ногу, потом вторую... Всё это напоминало какие-то
фантастические замедленные съёмки. Питер вбежал в свою комнату и прислушался.
Звуки, доносившиеся с улицы через раскрытое окно, теперь тоже изменились. Они
стали протяжными, плавными, неестественными. Питер упал в кресло и задумался.
Значит, время по его, Питера, мысленному приказу замедлило свой ход в пять раз.
Но неужели такое возможно? Уж не с ума ли он сошёл? И тут Питер со всей ясностью
понял, что не время вообще стало течь медленнее, а его, Питера, собственное, или
внутреннее, время ускорило свой ход. Он стал в пять раз быстрее жить! А почему в
пять? А если в десять?.. И маятник ещё в два раза сбавил частоту ударов. А в
сто, тысячу раз?!.. Маятник почти совсем остановился. А если... Питер чуть не
задохнулся от волнения. Стоп, время!.. И тут же наступила мёртвая тишина.
Маятник замер. Выглянув в коридор, он увидел неподвижную фигуру госпожи Додж.
Питер выскочил на улицу.
Автомобили и пешеходы, дети и собаки, деревья и сам воздух - всё замерло в
странной, пугающей неподвижности. Город застыл. Да один ли Город! Вся Земля, вся
Вселенная! Весь мир!.. Вот это да!.. Возбуждённый юноша шагал по улицам,
заглядывал в глаза прохожим, хватал их за носы, дёргал за уши... Но вскоре
веселье сменилось каким-то смутным беспокойством. Эта неподвижная масса людей,
только что поглощённая заботами и мчащаяся неведомо куда, всколыхнула в душе
Питера какие-то неприятные воспоминания. Где-то он уже видел нечто подобное...
Но где?.. И тут он вспомнил. Шесть лет назад, мёртвая деревня, отец и мать,
умершие странной смертью... И груда мёртвых тел, улыбающихся, хохочущих
беззвучным смехом, глядящих вдаль невидящими стеклянными глазами... Нет, хватит
этого ужаса!.. Питер вернулся домой. У него пропало всякое желание
экспериментировать дальше. Всё, довольно! Время, вперёд!.. Маятник снова
застучал, а с улицы в комнату ворвался обычный вечерний шум, неожиданно громкий
и резкий. В дверь постучалась госпожа Додж и внесла поднос с ужином.
- Господин Селвин, можно к вам? - она подозрительно посмотрела на него поверх
очков. - Вы сейчас не выходили из комнаты?
- Не... нет, - неуверенно ответил Питер, пытливо заглядывая в глаза доброй
старушки. - А что?
- Да нет, ничего. Просто показалось.
Она поставила поднос на стол и, кряхтя, бормоча что-то под нос и качая головой,
вышла.
Прошёл месяц. Выпал снег, покрыв землю пушистым белым одеялом, ударили первые
морозы. Зима вступила в свои права.
В конторе Крафта всё оставалось по-прежнему. Всё также Питер Селвин, так и не
получивший прибавки к жалованию, выполнял помимо основной работы ещё и
дополнительные задания, которые получал лично от шефа. Питер не очень огорчался,
когда в очередной раз открывал тощий конвертик с жалованием и не находил там
ожидаемой суммы; он уже не надеялся, что шеф выполнит своё обещание. Он теперь
всецело был поглощён новым свойством своего организма. Теперь он, наконец,
понял, каким образом ему удавалось в короткий срок выполнять задания Крафта: сам
того не сознавая, он растягивал время так, что его ему хватало как раз на
выполнение очередной работы, причём время меняло скорость своего движения каждый
раз по-разному. Эта скорость зависела от объёма работы и того срока, который
намечал себе Питер, исходя из каких-то своих соображений. В первый раз,
например, этот срок ограничивался началом футбольного матча.
Потом, когда этот процесс вышел из области подсознания и Питер стал подходить к
нему вполне осознанно, юноша просто отдавал мысленный приказ времени сократить
свой ход в пять, десять или двадцать раз. Но он никогда больше не останавливал
его совсем. Полная остановка времени вселяла в него ужас и ассоциировалась в его
сознании с мёртвой деревней, со смертью. Да в этом и не было необходимости.
Питеру и так теперь на всё хватало времени, ведь он был его полным хозяином!
К великому изумлению сотрудников нотариальной конторы "Крафт и КЗ" после
Рождества шеф в два раза повысил жалование Питеру Селвину, сделав его своим
главным помощником, и, что самое главное, освободил его от ночных работ,
предоставив ему возможность заниматься теми же делами днём, на рабочем месте.
Видимо, Крафт понял, что может потерять столь ценного сотрудника, если и впредь
будет безнаказанно эксплуатировать бедного юношу. И он был недалёк от истины:
Питер, действительно, думал уходить из конторы. Но неожиданная щедрость шефа
изменила его планы.
Так пролетел январь, а за ним и февраль. Наступала весна...
Глава пятая
В самом центре Города, на площади Семи Президентов, возвышалась серая громадина
здания военного министерства. Днём и ночью у его подъездов толпились группы
военных, роскошные автомобили то и дело подъезжали к зданию, привозя или забирая
высокопоставленных лиц, среди которых преобладали высшие офицеры и генералы, -
одним словом, жизнь в министерстве не замирала ни на секунду. У главного входа
круглосуточно несли вахту карабинеры. В недрах здания царила суета,
сопровождаемая стуком десятков пишущих машинок и сотен кованых сапог. В
многочисленных коридорах разговоров слышно не было: разговоры велись за толстыми
стенами кабинетов.
Несмотря на кажущийся хаос и суету, жизнь в министерстве подчинялась строгим,
раз и навсегда установленным законам. Каждый знал своё место, каждый знал, куда
он идёт и что его ждёт за той или иной дверью.
В приёмную министра вошёл высокий стройный офицер.
- Доложите господину министру, что прибыл полковник Хамберг! - отчеканил
офицер. - Он должен быть в курсе дела.
- Господин министр примет вас через пять минут, - вежливо ответил секретарь.
- Вам придётся подождать, господин полковник.
Хамберг сел в кресло и нетерпеливо забарабанил пальцами по толстой папке,
лежавшей у него на коленях. Наконец секретарь, взглянув на часы, произнёс:
- Пройдите, господин полковник.
Хамберг порывисто встал и исчез за дверью кабинета.
- Я вас давно жду, полковник, - сказал министр, долговязый черноволосый
мужчина с острым и пронзительным взглядом.
- Ваш секретарь... - начал было полковник.
- Мой секретарь точен и пунктуален, - перебил его министр, строго глядя в
глаза Хамбергу. - Об этих качествах давно забыли наши офицеры. Садитесь.
Хамберг сел.
- Я вас слушаю, полковник.
Полковник Хамберг, руководитель научного Центра при военном министерстве, был
повышен в звании всего полгода назад. После трагических событий в горах,
происшедших шесть лет назад, его карьера резко пошла вверх. К счастью для него и
для всего военного ведомства, уничтожение деревни осталось незамеченным, так как
не осталось ни одного свидетеля трагедии, а следы вышедшего из-под контроля
эксперимента вовремя удалось ликвидировать. Генерал Нортон сразу же после
эвакуации полигона подал в отставку, полковник Бригс, тогдашний непосредственный
руководитель Хамберга в проведении экспериментов, также не захотел лезть на
рожон и остался в тени, один лишь Хамберг, тогда ещё капитан, отважился
предстать с докладом перед военным министром. Надо отдать ему должное: он взял
всю ответственность на себя, причём молодой капитан столь красноречиво и горячо
доказывал министру, что происшедшие события нужно рассматривать не как трагедию,
а как успешное завершение серии экспериментов, пусть случайное, пусть
трагическое, но всё же успешное, что министр, слушая его, несколько раз
одобрительно кивнул головой, выражая свою благосклонность смелому офицеру. А
жизнь полутораста человек... Что ж, в любом деле бывают издержки... Кстати
сказать, в глубине души министр был полностью согласен с капитаном Хамбергом; он
так же, как и капитан, был одержим идеей создания нового чуда-оружия, которое
поставит мир на колени. На последнем эксперименте, действительно, можно было
поставить точку и перейти, наконец, к серийному выпуску этого феномена военной
техники. Кроме того, у Хамберга в министерстве нашлось немало сторонников,
которые в любую минуту готовы были поддержать его. Одним словом, министр сдался,
Хамберг не был наказан, более того, он в самом скором времени получил повышение
по службе и хорошее место в министерстве. Но, будучи в душе исследователем и
неплохим физиком, он не хотел останавливаться на достигнутом. Пусть создание
нового оружия идёт своим чередом, пусть военное производство продолжит их дело.
Пусть. Но ведь Т-поле, положенное в основу этого оружия, таит в себе ещё много
неизведанного, таинственного, неизученного. Хамберг чувствовал это, он
догадывался, что возможности Т-поля превосходят его самые смелые ожидания. Эти
соображения заставили его настоятельно добиваться у руководства открытия
научного Центра по дальнейшему изучению Т-поля. Министр, благоволивший к
молодому офицеру, дал согласие на осуществление этого проекта. Так Хамберг, в
будущем полковник, стал руководителем научного Центра, куда для работы были
привлечены видные учёные и исследователи, ранее участвовавшие в создании
установки "ТТТ"...
- Господин министр, - начал полковник Хамберг, - мною и моими коллегами
проведён ряд исследований и получены интересные результаты. В этой папке изложен
подробный отчёт о проведённых работах, и я прошу вас, сэр, по возможности
ознакомиться с этим документами.
- Сообщите кратко, полковник, в чём суть полученных вами результатов.
- Суть в следующем, - продолжал полковник. - Как вам известно, Т-излучение,
или Т-поле, обладает способностью уничтожения любых животных организмов, не
подвергая в то же время местность заражению. В этом преимущество нового вида
излучения перед всеми известными до сих пор видами оружия массового поражения.
Но это лишь одна сторона медали. Нам удалось установить, что Т-поле обладает ещё
одним свойством, поистине фантастическим и совершенно непредвиденным.
Выяснилось, что человек, попавший в непосредственную близость к Т-цилиндру, то
есть область распространения излучения, не только не погибает, но и наделяется
необычной способностью. Пока что это только расчётные данные, эксперимент на
человеке ещё не проводился, но и расчёты, осуществлявшиеся в двух различных
направлениях и показавшие одинаковые результаты, дают все основания полагать,
что моя гипотеза верна.
- Что же это за способность? - спросил министр.
- Человек получает власть над временем, - торжественно заявил Хамберг.
- Что? - министр удивлённо вскинул брови.
- Человек получает власть над временем, - повторил Хамберг.
- Господин полковник, - строго сказал министр. - Я вас очень уважаю, но, или
вы начитались фантастических романов, или... выражайтесь нормальным языком.
- Человек, попавший в зону влияния Т-поля, получает возможность сжимать или
растягивать ход своего собственного, то есть внутреннего, времени...
Около часа полковник объяснял министру суть своего нового открытия. Министр
внимательно слушал его, изредка недоверчиво покачивая головой. Наконец полковник
кончил.
Министр был сильно взволнован.
- Если всё, то вы мне сейчас рассказали, правда, - подвёл он итог услышанному,
- то вы заслуживаете самой высокой благодарности. Что вы хотите, господин
полковник, именно от меня?
- Разрешения провести эксперимент на человеке, - быстро ответил полковник,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг