Так что прожить я теперь проживу и без ее продуктов и еще своим охламонам
на посылки хватит. А пришла я к вам вот зачем. Нельзя ли то письмо Ване не
передавать?
Нет, вы меня не перебивайте. А то собьюсь. Я вот своим старшим о нашем
горе ничего не писала; все, пишу, в порядке, всем довольна...
- А у вас еще старшие есть?
- А как же? Что ж я, только охламонов нарожала? Два сына и две дочери есть
еще. Все в разных городах, все живут хорошо. Ну, те при отце
воспитывались. А эти - послевоенные. Этих я, видать, упустила. Вот за то
сама и казниться должна. Моя беда, мой и ответ. Так вот что я вам скажу:
Ваня в войну родился, как только муж на фронт ушел, рос он, как я
говорила, слабеньким. И этот ему новый удар совсем ни к чему. Наказать,
раз заслужил, - наказывайте. Тут я слова не скажу. Горе оно и есть горе.
Но ведь и пожалеть человека нужно. А каково ему второй удар, да еще в
тюрьме, принимать? Честно скажите, сможете то письмо не допустить или не
сможете?
- Не получит он письма, - твердо сказал Грошев. - А помощи вам никакой не
нужно, Любовь Петровна? Вы ведь за советом пришли...
- Чем вы поможете? Горе мое разделить вы не сможете, да я его и не дам
делить - сама вынесу. Об деньгах не беспокоюсь - заработаю. А совет вот
какой мне нужен, законов ведь я не знаю. Как-то так жизнь прожила, что
законы эти мне вроде бы и не к чему были... Вот отдала она мне внуку, а
она вся в Ваню - тихонькая, ласковая, - и вдруг она опять решит
возвернуть? Это ж и мне, и Ване, и внуке снова сердце рвать. Нет, вы
сейчас мне не отвечайте. Вы подумайте. Я к вам на той неделе приду. Я во
вторую смену договорилась. Сменщица, я с ней лет тридцать проработала, в
первую пока походит. А потом и в садик девочку устрою. Обещали. Вот
утречком я и зайду. Вы мне тогда и обскажите. А то мне все враз и не
обдумать, и не запомнить.
Пока Любовь Петровна говорила, Николай думал о Хромове, о деле и чуть было
не спросил: "А что, если Ивана выпустят? Он с нового горя беды не
наделает?" Но не спросил. Нельзя давать необоснованную надежду, нельзя
рвать больные сердца.
Хромова поднялась неожиданно легко, молодо, степенно попрощалась и, как
занятой человек, сообщила:
- Пойду на своих характеристики добывать - добрые люди посоветовали.
Может, и поможет... Только по моей натуре эти характеристики ни к чему.
Натворил - получай, а потом думай.
Она ушла, маленькая, сутуловатая, но не сломленная, а как бы обретшая
второе дыхание. Вероятно, вот потому и выиграна минувшая война, что
миллионы таких людей в горе нашли подспудные силы и вынесли невыносимое.
Ах, Любовь Петровна, Любовь Петровна, горе ты материнское! Обо всем мы
думаем, когда что-нибудь затеваем, а вот о матерях...
Грошев встал, подошел к окну и долго вспоминал свою мать - полную,
страдающую одышкой, а все равно вечно занятую и деятельную... На них, на
матерях, видно, и держится белый свет, да не все это понимают. И то чаще
через чужое горе.
19
Его раздумья прервал телефонный звонок. Звонила секретарша: вызывал Ивонин.
Он казался озабоченным и, как всегда, когда какое-нибудь дело осложнялось,
очень деятельным.
- Ты что такой задумчивый? Что-нибудь новенькое?
- Почти, - грустно усмехнулся Николай и рассказал историю Ивана Хромова.
- Что ж раздумывать? Нужно взять подписку о невыезде и выпустить. Он,
кажется, впутался в эту историю по глупости, суд учтет, разберется и,
скорее всего, даст условно. - Ивонин задумался и вздохнул. - Вот возимся
со всякой шушерой, и кажутся они страшнее страшного для нашего общества. А
такие, как хромовская жена? А? Они, в сущности, пострашнее. И попробуй
придерись - все аккуратненько, все по закону.
Он походил по кабинету, закурил.
- Ну, довольно лирики. А факты таковы: только что позвонили из Н.
Тихомиров действительно купил машину в комиссионном магазине. Она
конфискована у человека, осужденного за покушение на убийство при попытке
ограбления.
- О-о! Вот даже как разворачиваются дела!
Ивонин словно не слушал Грошева, продолжал чеканить слова:
- Человек этот, некто Волосов, в свое время служил в одной части с
Тихомировым.
- Надо немедленно обыскать машину Тихомирова.
- Надо бы, но... Тихомиров вместе с группой автотуристов уехал за границу.
- Задержать.
- И это возможно. Но есть и другие подробности. Племянница жены Камынина
ушла из магазина по собственному желанию. Мотив? Переход с вечернего на
дневное отделение того самого института, в котором учится сын профессора.
Как реагировали на это папа и сын? Положительно. Сын подал заявление в
загс, а папа предоставил ему и его невесте машину для путешествия. И они
благополучно отбыли вместе с Тихомировым. Мало этого. После того как ты
побеседовал с Камыниным, он разыскал Тихомирова, они долго о чем-то
разговаривали. Такова ситуация. Серьезна ли она? И да и нет. Возможно, что
все это лишь неприятные совпадения. Почему бы профессорскому сыну не
жениться на красивой девушке, да еще к тому же студентке его же института?
Почему бы Камынину не встретиться с Тихомировым? Ведь они оба
автомобилисты. И так далее и тому подобное. Ну, а если это не совпадения?
- Во всяком случае, их слишком много, чтобы они не встревожили.
- В том-то и дело. Тебе нужно немедленно выехать вслед за туристской
группой.
- Может, лучше вылететь?
- Нет. Я уже послал телеграмму старшему туристской группы, что ты тоже
включен в эту группу и догонишь ее на дневке.
- А... а на чем же я поеду?
- Машина начальства на приколе. Документы оформляются. Дадим шофера.
- И я сразу превращусь из автотуриста в обыкновенное начальство.
- Мм... Пожалуй. Но ведь расстояние! А тебе нужно быть свежим и крепким.
- Когда выезжать?
- Сегодня же.
- Ничего. Выдюжу.
Ивонин испытующе посмотрел на Николая - спортивная фигура, крепкий
подбородок, карие, твердые глаза.
- Ну, гляди... Ведь прежде чем явиться в группу, тебе предстоит проехать в
Н. и ознакомиться с делом Волосова, а если представится возможность,
осторожно проверить Тихомирова. Именно осторожно, не роняя ни малейшей
тени на его имя.
- Да, но группа...
- Дал телеграмму. На месте тебе помогут оперативники.
- Присмотрят за интересующими нас людьми?
- Нет. Они их не знают, да и пока что им знать не нужно - все еще
достаточно шатко. А вводить в курс дела новых людей - значит рисковать.
Они могут неправильно понять задачу, увлечься и или вспугнуть, или нанести
людям ненужную травму. Они просто присмотрят за всей группой и, если
обнаружатся отклонения от нормы, будут в курсе.
- Понятно.
- Значит, задача вырисовалась такая. Главное - машина Тихомирова. Не он
сам, а машина, то, что она может возить даже вопреки желанию своего
владельца. Продумать, попробовать установить. Все остальное зависит от
этого...
- Как держать связь?
- Обычным порядком. Все. Получай документы и принимай машину.
20
Все было ясно и понятно до тех пор, пока дело не коснулось
хозяйственников. Кассирша ушла, да и денег у нее, кажется, не было: нужно
было еще получать их в банке; ключ от гаража находился у завхоза, а он,
естественно, уехал по делам, и когда вернется - никто не знал. Хорошо,
хоть канцелярия сработала точно и документы поспели в срок.
Однако ему повезло: на доске, на которую уборщицы вешали ключи от дверей
служебных кабинетов, висел и ключ от гаража. А ключи от машины
предусмотрительный шофер оставил в замке зажигания. Николай поступил
именно так, как учили. Открыл капот, проверил уровень масла, заглянул в
радиатор, потом сел за руль и включил зажигание. Стартер не работал. Было
так тихо, что он услышал тиканье собственных часов. А вот электрические
часы молчали. Молчал и сигнал: заботливый шофер перед уходом в отпуск
отсоединил аккумулятор.
Потому, что он сразу понял шофера, вернулась уверенность в себе и
спокойная расчетливость. Он вывел машину, запер гараж и пошел в
библиотеку. Карты показывали до Н. тысячу с лишним километров. На "Волге"
пятнадцать-шестнадцать часов хода. Прибавить снижение скорости и, значит,
потерю времени в населенных пунктах. В иных не разрешается двигаться
быстрее тридцати километров.
Правила движения есть правила... Приплюсовать время на заправку горючим: в
пятницу и субботу легковых машин будет очень много. Поесть нужно...
Получается не менее двадцати часов. Значит, в Н. раньше второй половины
дня не приедешь.
Можно, конечно, увеличить путевую скорость, но машина незнакомая,
непривычная. Наконец, двадцать часов за рулем, да без привычки, - не
высидишь. Значит, на половине дороги нужно поспать. Иначе, даже если и
нагонишь время, на месте много не наработаешь. Свалишься от усталости.
Николай телеграфировал в Н.: "Приеду завтра вечером прошу оставить дело
дежурному".
Ждать кассира он не стал, сел в машину и поехал в сберкассу, где снял свой
слишком медленно растущий вклад. Дома переоделся, налил в термос горячего
кофе и уложил в багажник вещи.
21
Первое время Николай вел машину осторожно, даже слишком осторожно,
привыкая к ней и испытывая и себя и ее. Машина оказалась покорной. Она
чутко слушалась не только руля, но и малейшего нажатия на педаль
дроссельной заслонки, или, как проще и, может быть, правильней говорят
шоферы, "нажатия на газ".
Пригородное шоссе легло ровным росчерком между ярко-зеленых, вошедших в
силу лесов. Стрелка спидометра перевалила середину и стала клониться
вправо, к сотне... Ветер усилился, посвистывая в ветровичке. Машина чуть
присела, словно готовясь к прыжку. После сотни километров ветер уже не
свистел, а подвывал, и Николай сбросил газ. Скоростью он владел. Значит,
на больших трассах сумеет выгадать несколько часов.
Вечерняя дорога оказалась пустынной, мотор тянул отлично. Свистел ветер в
ветровичках, стучали камешки по крыльям, и километровые столбы легко
проскакивали мимо. Утром шоссе заполнилось машинами. Николай свернул в
лесок, поспал несколько часов и после обеда уже держал в руках дело
Волосова.
Поначалу это дело не показалось Грошеву ни особенно сложным, ни
загадочным. Оно сводилось к тому, что гражданин Волосов А. М., 54 лет,
несудимый, одинокий, беспартийный, инвалид войны второй группы и
одновременно завхоз артели "Труд", весной подъехал на собственной
автомашине "Волга" к новому овчарнику совхоза "Балтийская звезда" с целью
похищения овцы. В это время его заметил сторож фермы гражданин
Петрявичкаус Н. П. Волосов вступил со сторожем в борьбу и нанес ему
охотничьим ножом тяжелые ранения в область сердца.
Только чудо спасло сторожа от верной смерти. Он оказался одним из первых,
кому в этом районе сделали операцию на сердце.
Волосов своего поведения не оправдывал, но считал, что его черт попутал, а
потому и сам факт преступления помнил смутно. На все вопросы следователя
отвечал неуверенно: "Не помню, может быть, и так".
Однако выздоровевший сторож нарисовал несколько иную картину преступления.
Его удивило не то, что за овчарню проехала машина. В этих местах в
минувшую войну шли упорные бои, и летом сюда приезжает немало фронтовиков.
Насторожило, что водитель машины, спустившись в лощинку, слишком долго не
выходил из нее - что он мог увидеть в сумраке зеленой в эту пору весенней
ночи, сторож не понимал и подумал, что с человеком произошло несчастье.
Когда Петрявичкаус тоже спустился к лощинке, из зарослей кустарника
выскочил неизвестный и вначале сбил сторожа непонятным приемом с ног, а уж
потом, лежачего, несколько раз ударил ножом.
Свидетелей этого происшествия не нашлось. Волосова осудили. За него никто
не хлопотал, и о его судьбе никто не беспокоился, потому что, как он
утверждал, все его родственники и близкие погибли во время войны. В
заключении Волосов умер от рака желудка. Через некоторое время умер и
сторож.
Чем дольше думал об этом деле Грошев, тем удивительней ему казалась
разница в показаниях Волосова и Петрявичкауса. Впрочем, Волосов не отрицал
предложенного сторожем варианта, но и не подтверждал его.
- Затмение на меня нашло, - твердил он. - Ничего не помню.
В деле имелись справки о ранении и контузии Волосова, заключения
медицинской экспертизы, в которой Волосов признавался вменяемым.
Словом, суд взвесил все обстоятельства дела, личность преступника и многое
иное. Волосов получил по заслугам. И следствие и суд действовали
объективно и гуманно. Но в то время они не имели той версии, легенды,
которая теперь была у Грошева и нуждалась в тщательной проверке. Вот
почему Николай попросил местного оперативника Радкевичиуса отвезти его к
совхозной овчарне.
Свою машину Грошев оставил и поехал на милицейской.
Справа и слева от обсаженной вековыми деревьями дороги быстро проносились
ухоженные поля, рощицы, проплывали хутора. Одну из рощиц неторопливо и
настойчиво атаковывали два бульдозера. Они срезали кустарник, выдирали из
земли пни и еще не вошедший в силу подрост.
Было в этом неторопливом, расчетливом движении тяжелых машин нечто такое,
что встревожило Николая. Там, где он вырос, к деревьям относились
уважительно. Их берегли, за ними ухаживали.
- Зачем такая жестокость? - спросил он Радкевичиуса.
- Корчуют? Видите ли, хутора сселяются в поселки. Остаются брошенные
усадьбы. Зачем же пропадать земле?
Кажется, все было логично, но жалость к деревьям все еще держала Грошева,
и он почему-то смущенно пробормотал:
- Но ведь это роща... Или сад. Разрослись бы...
Радкевичиус рассмеялся.
- Деревья, лес, роща в наших местах не всегда друг. Простоит такая
брошенная роща несколько лет, выбросит пасынков, семена во все стороны, и
пахотная земля превратится в неудобь. А там, глядишь, и болото подберется.
А пашни здесь и так не слишком много - в войну поля позарастали, да и за
самой землей всегда требовался присмотр. Сейчас, когда хуторяне уходят в
поселки, пашни прибавляется. Значит, богатеем. И здорово богатеем.
Грошев молчаливо согласился с оперативником и перевел разговор.
- Повсеместное явление это самое богатение. А у вас в связи с этим работы
не прибавляется?
- Ну, это богатство звериных инстинктов не вызывает. Оно общее, работает
на всех. Поэтому профессиональных преступников все меньше и меньше
становится, практически, кроме гастролеров, их и нет. А вот непонятные
случаи, вроде того, по которому мы едем, еще бывают. Молодежь иногда
срывается в блатную романтику. Пожилые люди вдруг начинают переживать
периоды, так сказать, первоначального накопления. Но в целом... В основном
- профилактика.
Все правильно - такое происходит повсеместно. Так что же толкнуло Волосова
на преступление? Романтика? Почти исключается. Солдат, пожилой человек, он
видел и знал многое. Дешевой романтикой его не возьмешь. Припадок
накопительства? Возможно... Но ведь и так было все необходимое, есть даже
известная зажиточность. Однако вот странность: сберегательной книжки у
Волосова не нашлось. Значит, могло случиться, что, купив автомашину, он
израсходовал все свои сбережения и решил поправить дела воровством.
Вариант возможный. У пожилых людей есть в чем-то оправданное стремление
отложить на "черный день".
- Скажите, в вашем районе овец много?
- Н-ну... - удивился странному вопросу оперативник. - Не очень много, но
есть.
- И на рынке баранина бывает?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг