этими-то материалами и знакомил меня в тот вечер Юсгор. Читал он легенду
задушевно, немного напевно, мягко произнося слова и ритмично, едва уловимо
покачиваясь. Я то смотрел на его лицо, то закрывал глаза и представлял его
там, на родных островах, еще совсем юного, бредущего вместе с оборванными
странниками, отдыхающего на привалах, где какой-то иссушенный солнцем,
почти коричневый старец с горящими глазами проникновенно обращался к
окружавшим его соплеменникам:
Путник!
Если ты остановился у прохладного ручья зной полдневный переждать в
тени пандана, не спеши, сними поклажу.
Если путь твой долог, труден и далек, набирайся сил и мудрости в пути:
встречных расспроси и встречным расскажи о дорогах, уже пройденных людьми.
Если на привале встретишь старца, будь почтителен и слушай о былом
величии страны, выслушав, запомни, а случится, младшим расскажи.
Если на привале будешь самым старшим ты, не забудь поведать о героях
древних, о любви бессмертной храбреца Рокомо и красавицы Лавумы.
Слушай, путник!
Никто не знает, что было тогда, когда еще ничего не было!
Но самые мудрые знают, что было потом.
Потом был Свет.
Он царил во всей Вселенной, но царил без радости. Свет заполнял собой
все и нигде не находил ничего. В его неистовом сиянии исчезало даже то,
что появлялось, и не появлялось то, что должно было быть.
Проходили сотни веков, а Свет ничего не встречал в своем царстве -
Вселенной, не мог познать даже самого себя и стал постепенно меркнуть.
Так возникла Тьма.
А из Света и Тьмы появилось все сущее.
Тьма все больше овладевала Вселенной, наполняя ее холодом, и для Света
уже остались только маленькие островки в океане мрака. Но там, где был
Свет и была Тьма, возникала Жизнь.
На грани Света и Тьмы зародилась Земля, любимица царствующих. Ее
согревал Свет, давала прохладу Тьма, и Земля наполнилась жизнью. На Земле
то бушевал Огонь, сын Света, то заливала ее Вода, дочь Тьмы. Они всегда
враждовали между собой, и там, где они сражались, возникали Острова.
Никто не знает, когда появились острова Паутоо.
Но самые мудрые знают, что было потом.
Потом был Человек.
Самые древние люди еще видели, как сражались Огонь и Вода, а древнейшие
из древних видели, как родился священный остров Себату. Он вышел из пучины
Океана, одетый в роскошный зеленый наряд, и принес на себе людям кокосы и
таро, бататы и рис, манго и бананы. Его леса были наполнены зверем в
птицей, а вода, плескавшаяся вокруг него, кишела рыбой. Священный Себату
вскормил и одел Человека, в отсюда пошел Человек на другие острова и в
дальние страны и прославил величие и щедрость Рожденного Океаном.
Так шли века, пока на Землю не снизошел Светящийся.
Слушай, путник!
Те, кто жили в то время, сложили о нем сказания. Те, кто видел, как
Светящийся появился среди ночи, рассказывали об этом своим детям, и те -
своим, а самые мудрые из детей Паутоо записали сказания в священных книгах
храма.
И там записано.
В ту ночь Сияющий был маленьким и светил как Звезда. Затем стал ярче,
начал освещать весь остров Себату, и в ночи стало так же светло, как днем.
Лучезарный шел к людям, окруженный царственной свитой. Деревья и травы
склонились долу перед его приходом, а звери и птицы укрылись в лесах,
траве и скалах.
И раздался гром, и запылала гора Себарао, и содрогнулся остров, и
вздыбился океан, и никто не знает, что творилось в ту ночь дальше.
Но самые мудрые знают, что было потом.
Потом был Небесный Гость на Земле.
Небесный Гость стоял на священной горе Себарао и в ночи сиял своим
немеркнущим взором, и люди поклонились ему и принесли цветы, и рыб, и
моллюсков. Люди построили храм Небесного Гостя, и жрецы молились ему,
призывая приносить людям счастье, давать обильный урожай и удачную охоту,
и Небесному Гостю служили красивейшие девушки Себату, и каждый год, когда
наступал праздник пришествия Света, ему в услужение посвящали новую
девушку.
Так начался Век Небесного Гостя.
Так шли годы, так шел год за годом, пока не наступил Век Созидания. А о
нем говорится вот что.
Слушай, путник!
Не было в княжестве Себату смелее охотника, чем Рокомо.
Не было в княжестве Себату красивее девушки, чем Лавума.
Не было в лесах Себарао зверя, который не боялся бы храбреца Рокомо.
И не было в селениях Себату человека, который не восхищался бы
красавицей Лавумой.
Но больше всех ее любил Рокомо.
В ее честь он совершал свои подвиги.
В ее честь он слагал свои песни.
И все люди на Себату гордились его подвигами. Но больше всех ими
гордилась Лавума.
Все люди Себату были рады услышать чудесную песню Рокомо.
Но больше всех радовалась песне Лавума.
И все люди на Себату с нетерпением ждали месяца Зорь, когда справляют
счастливые свадьбы. Но больше всех месяца Зорь ждали Рокомо и Лавума.
Однако раньше месяца Зорь наступил праздник пришествия Небесного Гостя.
И жребий пал на Лавуму.
И возликовали люди Себату, довольные, что любимица народа будет
посвящена в вечное услужение божеству.
Но великий ужас обуял Лавуму, и великий гнев охватил Рокомо.
Никто не видел, как расставались влюбленные, но все понимали, как
велико их горе.
Никто не увидел, куда ушел Рокомо, но самые мудрые знали, что он
вернется.
Слушай, путник!
Нет горы неприступнее Себарао, и нет святилища неприступнее храма
Небесного Гостя, когда его охраняют жрецы-воины в ночь пришествия Света.
Не бывает гроз сильнее, чем в месяце Ливней, и не бывает гроз страшнее,
чем в ночь пришествия Небесного Гостя. В ту ночь к храму пришел Рокомо в
окружении друзей своих - Молний.
И упали в страхе жрецы-воины. И рухнули ворота храма, разбитые
Молниями.
И увидел Рокомо Лавуму.
На вершинах всех гор Себату собирал Рокомо своих друзей, спеша к храму,
но Лавума уже была посвящена Небесному Гостю. Она стояла в отсвете Молний,
и на прекрасном лице ее застыли скорбь и раскаяние. Всей душой своей она
потянулась к любимому, но все существо ее уже было отдано богу.
"Теперь я принадлежу ему и должна служить ему", - молвила тихо Лавума.
И тут страшный гнев охватил Рокомо. И Рокомо разбил божество и бросил
его обломки к ногам любимой.
"Его нет больше! Ты снова моя!"
Друзья Молнии в ликовании вонзились в обломки и засверкали неистовее
прежнего, друзья Громы загрохотали раскатистее прежнего.
Но мгновенно все стихло вдруг. Умолкли Громы. Исчезли в страхе Молнии,
а в наступившем мраке засветилось разгневанное божество и поразило
влюбленных.
И превратило Рокомо и Лавуму в каменные статуи.
Быстро множилось воинство оскорбленного бога, и уже стала светиться от
его сияющих потоков роща вокруг храма. И все живое превращалось в камень в
ту страшную ночь.
И в ту ночь не отходил жрец Раомар от жертвенного огня. И только там,
где курился священный дымок, не бушевало воинство рассерженного посланца
неба.
И никто не знает, что творилось в ту ночь дальше.
Но самые мудрые знают, что было потом.
Потом был Век Созидания.
Слушай, путник!
В ночь Великого Гнева воссияла мудрость Раомара, и Раомар призвал всех
молиться. Дни и ночи курились фимиамы, и там, где благовонные дымки
касались божества, божество умиротворялось.
Так был укрощен гнев Небесного Гостя.
Так боги открыли Раомару тайну укрощения Гнева.
И Небесный Гость открыл Раомару тайну Созидания.
А великий жрец научил мудрейших чудесным образом возводить храмы и
дворцы сказочной красоты и величия, создавать никем не виданную утварь,
циновки и ткани.
И стали народы дальних островов и далеких стран приходить и дивиться
мудрости сынов Себату.
И стали священными статуи окаменевших Рокомо и Лавумы.
И был благословен богами Век Созидания на священном острове Себату.
Слушай, путник!
Если ты остановился у прохладного ручья зной полдневный переждать в
тени пандана, не спеши, сними поклажу.
Если путь твой долог, труден и далек, набирайся сил и мудрости в пути:
встречных расспроси и встречным расскажи о дорогах, уже пройденных людьми.
Если на привале встретишь старца, будь почтителен и слушай о былом
величии страны, выслушав, запомни, а случится, младшим расскажи.
Если на привале будешь самым старшим ты, не забудь поведать о героях
древних, о любви бессмертной храбреца Рокомо и красавицы Лавумы!
Юсгор кончил читать легенду, но весь он еще был там, на пропитанных
ароматами и зноем родных островах, а не у меня в ленинградской квартире.
Теперь уже не иссушенного солнцем старца, а его, молодого, стремящегося
познать истину, я представлял себе среди паутоанцев, набирающихся сил и
мудрости в прохладной тени на привале.
Трудно, нет, пожалуй, просто невозможно вспомнить, каково было первое
впечатление, вызванное легендой. С тех пор прошло немало времени, и я
очень часто возвращался к ней - ведь так много последовавших за тем
событий было связано с легендой, - и нельзя установить сейчас, какие
чувства и мысли возникли тогда, какие появились позже в результате
постоянного изучения этого старинного предания.
В тот вечер Юсгор читал мне не только легенду, но и выдержки из
принесенных им древних паутоанских летописей, священных книг и свитков.
Читал, комментировал, дополнял, и в его рассказе оживали картины той
легендарной ночи, когда древний герой Паутоо, движимый великой любовью,
низверг божество. Слушая Юсгора, я представлял, как молнии ударяют в кусок
камня, отвалившийся от идола, и камни начинают расти. Как бесформенная,
легкая, шевелящаяся масса приближается к отважным влюбленным. Рокомо не
покидает любимую. В своих объятиях он охраняет ее от надвигающегося
бедствия, но все напрасно. Разъяренная пена быстро подползает к ним и,
едва прикоснувшись, убивает.
Я смотрел на Юсгора и представлял его на месте красивого и сильного
Рокомо, видел, как он, тоже сын паутоанского народа, гордо и смело
защищает любимую от разбушевавшейся стихии. Да, казалось, Юсгор сам был в
ту грозную ночь в таинственном храме - так живо он описал случившееся
сотни лет назад.
- Представляете, Алеша, - продолжал Юсгор, - вдруг наступает тишина и,
быть может, в ней предсмертный крик Рокомо и Лавумы. Старый жрец, услышав
крик, увидев поверженного бога, падает ниц перед курящимся фимиамом и уже
больше не в силах отойти от курильницы. Сквозь причудливую дымку он видит,
как застыли Рокомо и Лавума, как подползает к деревьям растущее божество и
деревья каменеют. Все заполняется движущейся массой, которая в отсветах
зарниц и пламени жертвенника кажется то фиолетовой, то огненно-красной.
Всюду возникают струи живого вещества, и только в том месте, где курится
фимиам, где стелется благовонный дымок, нет всеподавляющего чудища.
Наступает утро. Быстро светает. И когда из-за океана показывается краешек
солнца, к святилищу осмеливаются подойти уцелевшие жрецы. Они видят
разбитого идола, окаменевшую рощу, застывших, как статуи, двух молодых
людей. Серо-зеленая с розоватыми от восходящего солнца бликами масса
покрывает уже всю площадку перед храмом, и только у жертвенника, где
верховный жрец все время поддерживал огонь, площадка остается чистой. Вы
понимаете, Алеша, уже тогда, в те времена, человеческий разум встретился
один на один с неведомой силой и победил!
Слишком много впечатлений сразу. Я не мог разобраться во всем, что так
внезапно предложил мне Юсгор. Я не был скептиком, но все же... Легенда,
славословящая древних богов, мифические герои и карающее божество.
Непривычно, уж очень нереально. Было соблазнительно, конечно, связать
воедино находку нетленной ткани с мифом о Веке Созидания, но... Не
увлекается ли Юсгор? Я припомнил все, что знал о нем, и сразу же подумал о
его "жреческом" прошлом. А может быть, в нем каким-то причудливым способом
сочетаются воззрения материалиста с мистическими представлениями
паутоанских жрецов? Неужели неискоренимо впиталось в него жреческое
учение, сказались все же годы, проведенные в школе храма Буатоо?
- Легенд, Юсгор, на свете немало, - начал я осторожно, - во многих из
них ученые старались увидеть реалистическое начало, но вы ведь знаете,
сколь часто эти попытки заканчивались неудачей. Все это впечатляет,
разумеется, особенно когда вы так красочно описываете эти давние
события... Вы художник, Юсгор, в вашем рассказе с такой убежденностью
прозвучали слова об окаменевших Рокомо и Лавуме, о разгневанном божестве,
о быстрорастущей серовато-зеленой массе, бушующей в отблесках восхода. Вы
даже знаете, какого она была цвета! Можно подумать, будто вы и впрямь
верите во все это?
- Да, верю. И больше того, надеюсь, что в самом скором времени поверите
и вы. Рокомо и Лавума - это исторические личности.
- Может быть, не могу оспаривать, но это еще не значит, что они были
превращены Небесным Гостем в каменную статую!
- Выли, и именно Небесным Гостем. Этому есть доказательства. Вы
сыронизировали, услышав, что цвет растущей массы я определил как
серо-зеленый. Смотрите, - Юсгор поспешно полез в портфель и вынул из него
деревянную коробочку, в которой лежала пористая, похожая на пемзу
грязновато-зеленая масса.
- Что это?
- Останки Небесного Гостя.
3. ОТКРЫТИЕ ПРОФЕССОРА ВУДРУМА
Кусок пенообразной твердой массы и сейчас лежит у меня на письменном
столе. Он некрасив, бесформен, но как с ним много связано! Я укрепил его
на плитке полированного розового орлеца и люблю смотреть на него. Теперь
уже много известно о легендарном Небесном Госте, и, вероятно, поэтому
хочется узнать еще больше. Совсем иначе обстояло дело в то время, когда
Юсгор приехал в Ленинград.
На карте мира уже не осталось "белых пятен", но их еще много в истории
народов. Начиная с памятного вечера встречи с Юсгором я пустился в
путешествие по огромному "белому пятну" в истории древнего Паутоо. Уже
тогда я понимал, что путешествие будет долгим, беспокойным и не похожим ни
на какое другое. И это привлекало особенно сильно, вероятно, потому, что
все мы извечные странники, все несемся в мировом пространстве с
непостижимой скоростью. Необходимость движения, по-видимому, у нас в
крови. Отсюда всегдашнее стремление человека в неведомое, тяга к овладению
пространством. Но начали мы с Юсгором с познания времени. Это удается пока
только историкам, палеонтологам да археологам.
Общеизвестна формула: новое открывается, как правило, на стыке наук.
Ожидавшие нас открытия расположились на стыке таких, казалось, далеких
наук, как история и биохимия. Биохимику Юсгору к моменту нашей встречи в
Ленинграде пришлось стать серьезным историком. Предстояло и мне, тоже
биохимику, глубже познакомиться с историей.
...Через несколько дней Юсгор выступил с докладом в ленинградском
Институте космической химии. Здесь и завершился наш спор по поводу
пришествия Небесного Гостя. Юсгор прочитал легенду о Рокомо и Лавуме,
выдержки из привезенных им исторических документов и перешел к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг