переговариваясь между собой.
- Тише, девочки! - сказала Зинка Фокина, раскрывая толстую книгу. - Не
отвлекайтесь, пожалуйста! Темой нашего сегодняшнего занятия являются...
- Бабочки! Бабочки! - заверещали девчонки все вместе, размахивая сачками.
- Правильно! Бабочки! - подтвердила Зинка и стала листать книгу.
Бабочки? Это что значит? Это значит... Я и Костя - тема сегодняшнего
занятия... Ну, знаете! Я чуть было не поперхнулся той самой водой, которой
собрался опрыскать Костю Малинина. Вот тебе раз!.. Теперь мне понятно,
зачем эти юннатич-ки-лунатички с собой сачки притащили: чтобы ловить нас,
бабочек. Пожалуй, в таких условиях будить Костю даже опасно... Я выпустил
из хоботка воду. Проснётся ещё, крыльями как замахает спросонок, а
девчонки его тут цап-царап... Что же с ним делать? Вот задача! Спрятать
его, что ли?.. Вон клочок газеты. Взять и прикрыть его бумагой, чтоб никто
не видел... Я вцепился в клочок газеты и стал тащить его в сторону Кости
Малинина.
Зинка Фокина поправила очки, откашлялась и стала читать ужасно противным
голосом:
- "Бабочки - одно из интереснейших явлений в мире насекомых..."
Я остановился на минуту, чтобы передохнуть, и с новыми силами поволок
обрывок газеты через дорожку (самое опасное место! Как бы не заметили!).
Перетащив бумагу через дорожку, я залез в траву и оглянулся. Всё было как
будто бы в порядке. Костя Малинин продолжал как ни в чём не бывало
хра-петь во сне. Девчонки сидели смирно. Фокина продолжала бубнить:
- "...Большое значение бабочки имеют и для хозяйственной деятельности
человека..."
- Ой, Зиночка! Бабочка! Бабочка! - закричала вдруг одна из юннаток
нечеловеческим голосом. Я повернулся на голос и замер.
- Где? Где бабочка? Какая бабочка? - загалдели сразу все девчонки.
- Да вот же! Возле лужицы в траве! Неужели вы не видите?!
Зинка Фокина закрыла книгу, впилась в траву глазами и насторожилась, как
собака-ищейка. Я от ужаса просто вспотел.
"Всё пропало! - мелькнуло у меня в голове. -Кого-то из нас заметили! Но
кого? Меня или Костю?.. Только бы не Костю, только бы не Костю!.."
Наступила тишина. Я стоял как дурак возле, клочка газеты, утирая лапой пот
со лба, и глядел на девчонок. Мне казалось, что они все смотрели на Костю
Малинина, а я стоял как дурак и смотрел на них (а что я ещё мог делать?).
- Так, - сказала Фокина, поправляя очки и глядя куда-то в мою сторону, -
капустница из семейства белянок. Не обращайте внимания, девочки! Такая
бабочка у нас в коллекции есть!.. - Она снова уткнула свой нос в книгу, а
я от радости даже разозлился.
"У них в коллекции есть такая бабочка, как я!.. Как же!.. Держите карман
шире! Юннатики-лунатики!"
Я сделал лапой "нос" девчонкам, которые после слов Фокиной сразу же
потеряли ко мне всякий интерес. Впрочем, теперь мне это было на руку,
теперь я мог, не привлекая к себе внимания, в два счёта загородить Костю
клочком газеты от глаз девчонок.
На счёт "раз" я подтащил бумажный клочок к Косте, на счёт "два" я стал
поднимать клочок на ребро. Но взявшийся неизвестно откуда ветер вырвал
бумагу из моих лап и понёс над травой.
- Ой, Зиночка! - снова заверещала одна из юннаток, как будто её змея
ужалила. - Вы только посмотрите, какая бабочка! По-моему, у нас такой в
коллекции нет!
- Девочки! Вы перестанете отвлекаться? - сказала Фокина недовольным
голосом. Она отвела свой взгляд от книги и так и застыла с вытаращенными
глазами. - Что такое?.. - зашептала она испуганно. - Не может быть! Ой,
девочки! Я, наверное, сплю! Ущипните меня!.. Ой, девочки! Да ведь это же
ма-ха-он! Самый настоящий Мааков махаон из уссурийского края... Как же он
здесь очутился? Махаон в нашем городе? Вот чудеса! Поразительное явление!
Целое открытие! Тема для научного доклада! Бормоча эти слова, Фокина
успела тихонечко взять у одной из девчонок сачок, подняться, сделать шаг
вперёд и застыть на одной ноге.
Итак, случилось то, чего я боялся больше всего на свете: кружок юннатов во
главе с Зинкой Фокиной обнаружил спящего махаона, то есть не махаона, а
спящего Костю Малинина, и сейчас моему лучшему другу грозила, быть может,
самая смертельная опасность из всех опасностей, каким мы подвергались с
ним всё э-т-о в-ре-м-я...
- Девочки! - скомандовала шёпотом Фокина остолбеневшим юннаткам. -
Окружайте, только тихо... Чур, ловить буду я сама!..
Молча, с сачками на изготовку, девчонки стали окружать спящего Малинина,
того самого Костю Малинина, которого они, по своему неведению, считали
Мааковым махаоном, чудом, залетевшим в наш город из далёкого уссурийского
края!..
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ
В морилку, потом в сушилку... и в распрямилку...
- Сейчас мы его поймаем! - прошипела Фокина, качаясь на одной ноге и боясь
спугнуть Костю.- Поймаем - и в морилку, потом в сушилку, потом в
распрямилку...
- Хр-р-ы... - донёсся до меня голос сладко спящего Малинина.
Костя спал и даже не предполагал, какую страшную гибель готовила ему
староста нашего класса Зинка Фокина.
Нельзя было терять ни одной минуты, ни одной секунды.
Тем более, что вернувшиеся с улицы ребята тут же присоединились к Зинке
Фокиной и тоже выразили самое горячее желание поймать Костю Малинина, то
есть махаона, и посадить его в морилку. Появившиеся вместе с ребятами
Венька Смирнов и Генка Коромыслов тоже решили принять участие в этом
ужасном деле. Венька растолкал девчонок, взглянул на Костю Малинина и
заорал: "Да мы же этого типа с Генкой недавно на улице ловили!.."
Зинка Фокина, вместо того чтобы сделать Смирнову и Коромыслову выговор за
опоздание на воскресник, только зашипела на Веньку, а девчата,
воспользовавшись суматохой, оттеснили всех ребят в кусты и стали осторожно
сжимать вокруг Кости Малинина смертельный круг.
Что же делать? Что делать?
Я выпорхнул из травы, налетел на Зинку Фокину и стал виться вокруг её
правого уха и умолять её, чтобы она оставила в покое Костю Малинина.
- Зиночка! - кричал я. - Остановись! Это же не бабочка! Это человек в виде
бабочки! Не махаон это! Это Малинин!
Но Зинка Фокина отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи.
- Девочки! Да что же вы делаете! - кричал я изо всех сил.
Но они все словно оглохли и ослепли: они меня не видели и не слышали,
словно я и вообще не существовал на свете.
Страшное кольцо продолжало сжиматься вокруг Кости Малинина всё тесней и
тесней.
Я заметался, потом взлетел вверх; оставалось только одно: сбить спящего
Малинина с камня - взять его на таран! Быть может, он хоть от удара
проснётся. Сложив крылья, я ринулся вниз, скользнул над травой и что есть
силы ударил Костю головой в бок. От сильного удара в голове у меня всё
помутилось и перед глазами поплыла радуга, а Костя сорвался с камня,
подпрыгнул, подлетел, проснулся в воздухе и как очумелый закрутил глазами,
- Костя! Делай свечку! Свечку делай! - заорал я не своим голосом.
- Какую свечку? - сказал ничего не соображающий Костя Малинин, протирая
заспанные глаза.
Тогда я схватил его за лапу и потащил за собой в небо круто вверх. И
откуда у меня только сила взялась? В одну секунду я поднял Костю Малинина,
как на лифте, выше кустов.
Внизу, где-то там, под нами, раздался дикий визг девчонок.
- Это что, большая перемена? - спросил меня Костя одуревшим от сна голосом
и закрыл глаза.
- Какая ещё перемена? - сказал я и наподдал Косте сзади лапой, чтобы он
хоть немного пришёл в себя. В глазах у меня всё ещё продолжало сиять
какое-то северное сияние. - Ты что, ещё не проснулся, что ли?
- Сейчас, сейчас! - сказал Малинин. - Сейчас я наемся нектара и сяду за
геометрию... А этому Мишке надо крылья оборвать...
- Какому Мишке?
- Яковлеву... из семейства отличников. Чтобы он не соглашался другой раз
заниматься с нами в воскресенье...
Малинин хотел сказать что-то ещё, но вдруг перестал махать крыльями,
громко захрапел и начал валиться в кусты, в самую гущину листьев.
- Костя! Не засыпай! Пропадёшь! - рявкнул я и стал валиться вслед за своим
другом в кусты сирени, цепляясь на лету крыльями за сучки и листья.
От удара о ветку Костя опять проснулся. По ветке взад-вперёд ползали
муравьи; они мельтешились у меня под ногами, и мне пришлось двум из них
дать хорошего пинка, чтобы они не путались не в своё дело в такой, можно
сказать, критический момент.
- Сейчас же превращайся из бабочки в трутня, слышишь? - сказал я Косте,
разгоняя муравьев.
- В какого трутня? Из какой бабочки? Ты что, Баранкин, свихнулся, что ли?
- сказал Малинин и повалился на бок.
Вероятно, у спящего Малинина так всё перепуталось в голове, что он уже
вообще ничего не соображал. Тогда я его приподнял за крылья:
- Превращайся в трутня! Слышишь, Малинин?
- Как это может человек превратиться в трутня? Ты, Баранкин, фантазей...
из семейства чело-веев... то есть, че-ло-ве-ков... то есть, я спать хочу,
- сказал Малинин и повалился на другую сторону.
Было слышно, как по саду с криками и визгом продолжали рыскать девчонки.
Если они заметят в кустах яркие крылья Кости-махаона, мы пропали.
- Ты превратишься в трутня или нет? Последний раз тебя спрашиваю! - я
снова поднял упавшего на бок Малинина, при этом я успел лягнуть задними
лапами двух нахальных муравьев, которые намеревались заползти мне под
самое пузо.
- Ладно, Баранкин! - промычал Костя. - Если уж тебе так хочется... Только
я сначала посплю...
- Нет! Сначала ты превратишься в трутня, а потом будешь спать! Слушай мою
команду! - Я схватил Костю за передние лапы и стал изо всех сил трясти
его, приговаривая: - Повторяй за мной! Повторяй за мной!
Ни ночью, ни днём
Не хочу быть мотыльком!
Всех на свете лучше
Быть, конечно, трутнем!
- Вот он где спрятался! - взвизгнул невдалеке голос Зинки Фокиной. - Я так
и знала, что он далеко не улетит! Девочки! Окружайте куст!
"Всё! Нас обнаружили! Мы пропали! - подумал я. - И Малинин опять заснул! И
теперь я с ним уже ничего не смогу поделать!"
У меня при одной этой мысли опустились крылья, и я даже не стал
распихивать муравьев, которые опять наползли с разных сторон.
"Пусть ползают, - произнёс я мысленно, - теперь всё равно..."
И вдруг именно в эту минуту раздался смех Кости Малинина.
Я с ужасом посмотрел в его сторону - уж не сошёл ли он во сне с ума от
всех этих переживаний - и вижу, как два муравья ползают возле его брюха и
щекочут Костю своими усиками. Они его, значит, щекочут, а он, значит,
смеётся, тихо, правда, но смеётся, спит и смеётся. Вот, балда, как же это
я забыл, что Костя Малинин больше всего на свете щекотки боится. Я ещё в
лагере его сколько раз будил при помощи щекотки. Вот спасибо муравьям, что
надоумили. И, не теряя больше ни секунды, я всеми четырьмя лапами сразу
стал щекотать Костю под мышками. Тихий смех Кости-махаона сразу же перешёл
в хохот, и он проснулся. Сразу же проснулся! И глаза открыл и совершенно
спать перестал.
Трясётся весь, хохочет, заливается как сумасшедший, лапами за живот
хватается и говорит, захлёбываясь от смеха:
- Ой, Баранкин! Ха! Ха! Зачем ты меня щекочешь? Ха! Ха! Ха!
- Ха! Ха! Ха! - отвечаю я Малинину.
Меня тоже в эту минуту разобрал смех, во-первых, на нервной почве,
во-вторых, очень уж я обрадовался, что Костя проснулся от этого ужасного
сна и окончательно пришёл в себя. Я от этой нервной радости даже на время
забыл о той смертельной опасности, которая ещё продолжала грозить Косте
Малинину. А главное, хоть Костя и проснулся, я все равно продолжал его
щекотать. Кто его знает! Перестанешь щекотать, он возьмёт и опять заснёт.
- Да ну вас! - сказал Костя Малинин мне и муравьям, отталкивая меня и их
от себя. - Расщекота-лись здесь! Ха-ха! А что это там за шум? Ха-ха-ха!
И здесь я снова с ужасом вспомнил о том, что грозит моему лучшему другу, и
не только вспомнил, но и понял, что, судя по голосам, Зинка с девчонками
уже начали окружать наш куст.
- Малинин! - заорал я на Костю. - Сию же минуту сосредоточивайся и начинай
превращаться в трутня!
- Почему в трутня? В какого трутня? - спросил Костя, сладко потягиваясь.
- Потому что там Зинка Фокина с юннатками. Они тебя как махаона хотят
запрятать в морилку! Потом в сушилку! Потом в распрямилку!
- Как - в морилку? Зачем в морилку? - заорал Малинин.
- Для коллекции! - заорал я.
При слове "коллекция" с Малинина сон, видно, окончательно как рукой сняло,
и он, очевидно, сразу всё, всё, всё вспомнил, понял всё, всё, всё, понял и
осознал весь ужас положения, в которое мы с ним попали. Ещё бы! Что такое
коллекция, Костя знал хорошо, ведь он сам был когда-то юннатом и у него у
самого когда-то была такая коллекция, в которую так хотела сейчас упрятать
его Зинка Фокина.
- Что же ты меня сразу не разбудил?
- Я ещё тебя не разбудил?! Скажи спасибо мурашам. Это они меня
надоумили... В общем, скорей повторяй за мной!
Я стал орать Малинину заклинание в самое ухо, а сам вижу, что он меня
совсем не слышит, он, очевидно, при слове "коллекция" от ужаса обалдел и
вообще перестал понимать, что я от него хочу.
Я ору изо всех сил:
Всех на свете лучше
Быть, конечно, трутнем!
А Малинин всё молчит, потом вдруг как заорёт:
Ой, мамочка!
Я не хочу быть бабочкой!
Бабочке нехорошо!
Хорошо быть мурашом!
Я сначала даже не понял, что на этот раз мы с Малининым начинаем
превращаться в совершенно различных насекомых и наши пути, как говорится,
расходятся в разные стороны. Я хочу стать трутнем, а Малинин хочет связать
свою жизнь с муравьями! Зачем он это делает? Неужели он не соображает, что
там его ждёт? Да нет, он сейчас, по-моему, вообще ничего не соображает. Он
сейчас соображает только одно, что лучше уж быть живым трудящимся
муравьем, чем мёртвой бабочкой.
Как вы думаете, мог я оставить Малинина одного в такой ситуации? Мог я сам
стать долгожданным трутнем, а Малинину позволить превратиться в рабочего
муравья? Конечно, не мог! Отвечаю я за Малинина или не отвечаю? Отвечаю, и
ещё как отвечаю, головой своей отвечаю! Ведь это я его втравил в эту
историю, а не он меня.
В эту минуту за кустами, в довершение всего, раздался прямо какой-то
лошадиный топот. Треск ломаемых сучьев. За листвой со всех сторон
замелькали разноцветные сачки, несколько девчонок взгромоздились с сачками
даже на дерево и тем самым отрезали нам с Костей последний путь к бегству.
Всё! Мне ничего больше не оставалось делать, как набрать в лёгкие побольше
воздуха и вложить все свои последние силы в заклинание, которое в горячке
придумал этот псих Малинин.
Ой, мамочка!
Я не хочу быть бабочкой! -
затараторил я вслед за Костей Малининым. -
Я уверен, хорошо
Быть на свете мурашом!..
Ой, я был в этом не уверен, совсем не уверен! Малинин, что мы с тобой
делаем? И зачем только мы с тобой превращаемся в муравьев?!
Это была последняя мысль, мелькнувшая в моей измученной бабочкиной голове,
разрывавшейся от забот, тревог, ужаса и волнений...
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
КАРАУЛ! МИРМИКИ! (Гибель Малинина)
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг