задохнулся.
- Ладно, бабочка, - сказал я, разгоняя крыльями пыльцу, - только появись
на свет, я тебе все ноги... А-а-п-чхи!!! Я тебе покажу, как чужой
нектар... А-а-п-чхи!.,
Пока я чихал, смотрю - из цветка вылезает... только не бабочка, а пчела,
самая настоящая пчела, вся полосатая, словно она в пижаме. Вылезла это она
из цветка и уставилась на меня своими буркалами. Она на меня смотрит, а я
сижу на краю цветка и чихаю на неё и, главное, удержаться никак не могу. А
пчела, видно, так растерялась, что даже гудеть перестала. Я чихаю, а она
лапой утирается, я чихаю, а она утирается и молчит. Раз десять я,
наверное, на пчелу чихнул, не меньше, а потом опомнился и даже в ужас
пришёл. "Баранкин, - сказал я сам себе, - на кого ты чихаешь, Баранкин? Ты
на пчелу чихаешь, несчастный капустник... Вот она сейчас тебе... ап-чхи!..
как сделает противочихательную прививку, тогда ты будешь знать...
ап-чхи!.. как чихать на пчёл!.. Тебя ведь в деревне, когда ты был
человеком, кусали один раз пчёлы, так что ты... ап-чхи!.. знаешь, чем это
пахнет?.."
"Знаю!" ~ ответил я сам себе и, как сидел на краю цветка, так и повалился
навзничь в траву.
Перевернувшись несколько раз через голову и смотав поскорее свой пустой
хоботок, я выровнял над самой травой полёт и стал улепётывать от пчелы в
кусты, подальше от цветочных клумб, через дорожку, за деревья, туда, где
среди стволов мелькало что-то пёстрое, похожее на крылья Кости Малинина.
Я думал, что Малинин позорно бросил меня одного посреди клумбы:
оказывается, его в кусты тоже загнала пчела, она и сейчас всё ещё металась
за ним и что-то грозно гудела на своём пчелином языке.
"Так ему и надо! ~ подумал я, наблюдая, как пчела усердно гоняется за
Костей. - Жалко, что пчела только одна. Я бы сейчас сам напустил на
Малинина ещё штук сто пчёл, чтобы он в следующий раз не болтал языком и не
вводил в заблуждение своих товарищей. "Будем порхать с цветка на цветок!..
Нектара наедимся!.." Вот и пусть сейчас его пчела угостит таким
"нектаром", чтоб ему в другой раз не захотелось больше превращаться в
бабочку... Ап-чхи!"
- Спасите! - закричал в это время Малинин. - Баранкин! Где ты? Ой, мама!
Мне хотелось, чтобы пчела подольше погонялась за Костей и как следует его
проучила, но, когда он закричал, да ещё таким жалобным голосом, мне его
даже жалко стало. И потом я вспомнил, что Малинин не человек, а бабочка.
Его пчела ужалит, а он возьмёт и заболеет или, того хуже, умрёт от
пчелиного яда. Что я с ним тогда буду делать?.. Я ведь не знаю, как
бабочки переносят укусы пчёл, а может быть, они их вообще не переносят...
Схватив в лапы лёгонький сучок, я подлетел к пчеле сзади и изо всех сил
ударил её по голове. Оглушённая ударом, пчела свалилась в кусты, а у меня
от голода потемнело в глазах, и я, кренясь на один бок, стал падать в
траву...
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ
Я понимаю свою ошибку, но в действие вступает ужасный закон природы
Когда я открыл глаза, я увидел, что лежу на берегу большой лужи, а возле
меня сидит мой лучший друг Малинин и обмахивает меня своими расписными
крыльями.
- Что с тобой? - спросил меня Костя.
- Так, полежать захотелось... - сказал я. - Ап-чхи!.. Что такое? Никак не
могу прочихаться!..
- Знаешь, где ещё можно поесть нектара? - сказал Костя.
- Иди ты со своим нектаром знаешь куда... Ап-чхи!.. - Я смерил Малинина
презрительным взглядом с ног до головы и чуть не расхохотался.
Он сидел на берегу лужи, весь перемазанный цветочной пыльцой, одно крыло у
него торчало торчком, а другое повисло, как ухо у собаки. И вид у него был
такой несчастный-пренесчастный, что мне его опять стало ужасно жалко, но
на этот раз я взял себя в руки.
Собрав последние силы, я пополз молча к луже и стал с наслаждением пить из
неё обыкновенную дождевую воду.
Малинин попробовал ещё раз заговорить со мной, но я теперь на все его
вопросы отвечал молчанием. Я решил с ним вообще больше никогда в жизни не
разговаривать.
Я демонстративно пил из лужи сырую воду (это вместо обещанного нектара!) и
размышлял. Неужели я всё-таки ошибся? Да нет, не может же быть, чтобы на
земле не было такой жизни, о которой я мечтал там, на лавочке во дворе.
Есть такая жизнь, и я её во что бы то ни стало найду! Просто мы с
Малининым Костей, очевидно, не там её искали. Конечно, наше превращение в
бабочек и воробьев было ошибкой. Теперь-то уж это было совершенно ясно. Их
жизнь выглядела только со стороны прекрасной, а на самом деле при
ближайшем рассмотрении она оказалась просто невыносимой. Но почему? Я
сидел, молча пил воду, думал, думал и решил, что такой жизни, о которой мы
мечтали с Костей, наверное, вообще на земле нет..
В это время мимо меня пробежал по берегу лужи муравей. Муравей то бежал,
то останавливался, а я смотрел на него и продолжал мучительно думать:
"...Если такой жизни нет на земле, то, может быть, она есть ТАМ, под
землёй, и, если от всяких хлопот и забот нельзя улететь, так, может, от
них можно просто взять и спрятаться, взять и скрыться от них, предположим,
в том же муравейнике..." Я проводил взглядом муравья и с сомнением покачал
головой. Спрятаться в муравейнике, конечно, можно, а как быть с муравьями?
Они же, можно сказать, знаменитые работяги. Сколько я ни наблюдал за ними,
никогда я не видел, чтобы муравьи просто сидели бы на месте и ничего не
делали. Всё время они или куда-то бегут, или откуда-то возвращаются и
всегда с собой тащат или какой-нибудь листик, или комочек земли, или
хвойную иголку... И на муравейник как ни посмотришь, всё время они его
ремонтируют, с утра до вечера... Вот так превратишься в муравьев, а они
возьмут и заставят вместе с ними пыхтеть на строительстве... Нет, уж лучше
ещё раз превратиться во что-нибудь другое, только не в муравья!.. А в
кого? В кого же всё-таки нужно превратиться так, чтобы опять не влопаться
в эти ужасные перепалки и передряги, из которых мы с Костей еле ноги
унесли? В кого же надо превратиться? В кого?.."
И тут я вдруг неожиданно вспомнил, как в тот злополучный день на общем
собрании Алик Новиков почему-то обозвал нас трутнями! Тру-тня-ми!
Минуточку! Минуточку! А что такое трутни? А трутни - это, между прочим, и
есть такие существа, которые ведут такую жизнь, о которой мы мечтали с
Костей на лавочке! Тогда почему же мы превращались в воробьев и в бабочек?
Вот дураки! Какие же мы с Костей были беспросветные дураки!
- Малинин! - закричал я (когда я понял нашу ошибку, я, конечно, сразу же
перестал сердиться на Костю и решил тотчас же поделиться с ним своим
открытием). - Малинин! - закричал я. - Ох, и дураки мы с тобой, Малинин!
- Конечно, дураки! - согласился со мной охотно Малинин. - Особенно ты,
Баранкин!..
- Да я-то, я просто круглый идиот, Малинин! И как это мне сразу в голову
не пришло!.. Сколько зря времени потеряли!
- Вот именно! - отозвался Костя.
- И зачем нам надо было превращаться с тобой в воробьев и бабочек?
- Вот я тебя и хочу об этом спросить, Баранкин! - сказал Малинин. - Зачем
нам надо было с тобой превращаться в бабочек и воробьев?
- Когда нам надо было сразу же превратиться в трутней!
- Как - в трутней? Почему - в трутней? - закричал Костя Малинин испуганным
голосом.
- Потому - в трутней, что трутни потому и называются трутнями, что они в
жизни ничего не делают или делают только то, что им захочется! А ведь это
и есть наша с тобой мечта, Малинин!
- Знаешь, Баранкин! - сказал Малинин каким-то противным голосом. - Я из-за
тебя уже столько истратил сил на то, чтобы ничего не делать, что уж лучше
бы я всё это время что-нибудь делал!..
- Малинин! - закричал я. - Но ведь я тоже не меньше твоего на это сил
потратил! А теперь мы с тобой превратимся в трутней и от всего этого и
отдохнём!
- Как - превратимся! - завопил Костя Малинин. - Опять превратимся?.. Ну
знаешь, Баранкин! Хватит с меня, Баранкин! Я и так за эти два раза
напревращался по горло!
- Костенька! Так ведь те же два раза не в счёт! Раз не в того, в кого
надо, превращались, значит, не считается ведь!
- Почему это - не считается?
- Потому что надо же нам в конце концов превратиться в того, в кого надо
было превратиться... А превратиться нам надо было в трут-ней!..
- Да в каких трутней?.. - спросил Костя вдруг каким-то спокойным и даже
безразличным тоном.
- Ну что ты? - сказал я. - Что ты, не знаешь, что ли, какие бывают из себя
трутни?
- Не знаю я, какие из себя бывают трутни, - ответил Малинин, почему-то
потягиваясь и зевая.
- Ну что ты, Костя, - сказал я, немного растерявшись, - ты должен знать,
какие бывают они из себя...
- Почему это я должен?.. А ты сам-то, Баранкин, знаешь?..
Я хотел по инерции закричать, что я, конечно, знаю, какие трутни бывают из
себя, но поперхнулся и ничего не сказал, потому что, честно говоря, я... я
не имел ни малейшего представления о том, как выглядят эти самые
изумительные трутни, в которых нам давно бы следовало превратиться с
Костей Малининым! Вместо этого я произнёс совсем другое.
- Ну что ты, Малинин, - сказал я, - помнишь, нам Нина Николаевна
рассказывала про трутней и рисунки показывала...
- Не помню, - сказал Малинин, - и ты не можешь помнить...
- Это почему?
- Потому что на этом уроке мы с тобой вместе изобретали новый язык...
Это правда, на том уроке мы с Костей действительно оба не слушали Нину
Николаевну: в это время мы изобретали новый язык. Задача была трудная,
нужно было изобрести такой язык, который на всём земном шаре понимали бы
только два человека - я и Костя Малинин. Поэтому нам, конечно, было не до
Нины Николаевны и не до трутней...
- Подожди, Малинин, - сказал я, - но ты же иногда посматривал на доску?
- Ну и что?
- Так, может, ты хоть случайно запомнил, как выглядят эти трутни?..
- Ничего я не запомнил, - сказал Малинин, снова потягиваясь и зевая.
- А ты, может, мне это нарочно говоришь, чтоб не превращаться в трутней?
- Да честное слово!!!
Это был ужасный удар Ни я, ни Малинин не имели ни малейшего представления
о том, как выглядят трутни, в которых нам следовало превратиться.
Это что же получается?. Значит, перепревращение отменяется?! Значит,
перепревращение не состоится? ! А как же ОНО может состояться, Баранкин,
если ты не представляешь, как выглядит ТО, во ЧТО ты должен
перевоплотиться!
И зачем только я на том уроке занимался посторонним делом! Эх, Баранкин,
Баранкин! Нину Николаевну надо было слушать, а не новый язык изобретать!
- Тру.. тру... тру... - вдруг ни с того ни с сего забормотал Малинин себе
под нос. - Вспомнил, вспомнил... Пчёлки такие маленькие... с кры... с
кры... с кры...
С этими словами Малинин как-то странно закачался и стал валиться на бок.
- С кры... с кры... с кры... с крыльями! - подхватил я. - Правильно,
Малинин!..
Теперь я тоже вспомнил, вспомнил рисунок трутней, что висел на доске в
нашем классе. Это были пчёлы, такие маленькие пчёлы нашего мужского, как
говорится, рода с небольшими прозрачными крылышками...
Всё!!! Вот теперь наконец-то мы отдохнём с Костей по-настоящему, как
полагается! Отдохнём от всего на свете. Все надежды, весь мой энтузиазм и
даже впустую растраченные силы - всё, всё вернулось ко мне!
- Вставай, Малинин! - закричал я на Костю. - Нечего тебе тут
разлёживаться! Работать надо! - сказал я, подразумевая под словом
"работать" то самое единственно правильное, единственно верное,
единственно целесообразное превращение в трутней, которое предстояло нам
сейчас совершить с Костей Малининым.
- Вставай же, Малинин! - завопил я не своим голосом, весь дрожа от
нетерпения и желания поскорей пополнить Костиной и моей персоной ряды
трутней на земном шаре.
Однако мои радостные крики почему-то не произвели на Костю никакого
впечатления.
Малинин, всё ещё продолжая лежать на боку, что-то забормотал мне в ответ,
но я не понял ни одного слова.
- Что ты говоришь? - спросил я его.
- Хр-ры... - сказал Костя.
- Костя, да что с тобой? - закричал я на Малинина изо всех сил и стал
трясти его за лапу. - Ты что?.. Ты притворяешься, что спишь, что ли?
Значит, не хочешь всё-таки превращаться в трутней! Ну и чёрт с тобой! Я и
один могу!
- Хр-ры! - отозвался Малинин и тут же начал чуть слышно бормотать такую
чепуху, что я сразу понял: Костя не притворяется, он спит!
Костя Малинин спит! Он уснул. Вспомнил про трутней и уснул в последний
момент! Уснул в такую минуту! Перед таким превращением! Уснул по всем
ужасным правилам и законам природы, по которым осенью засыпают все
настоящие бабочки... Уснул и даже не предупредил меня, а ещё говорил, что
этот "закон" на нас, на человекообразных бабочек, не распространяется, а
сам взял и уснул, как та самая "спящая красавица", которую склевал
воробей... Хорошо, что поблизости нет воробьев... Нет! Пока нет, а долго
ли им появиться? Надо будить Костю Малинина, скорей будить... Будить, пока
не поздно, пока не появились проклятые воробьи!
Я теребил Костю за лапы, я толкал его в бок, я дёргал его за крылья, но
всё было напрасно - Костя Малинин не просыпался. Мне стало не по себе.
- Костя! - заорал я. - Проснись сейчас же! Слышишь? Или мы с тобой на всю
жизнь поссоримся!
- Хр-р-ры... - сказал Костя Малинин.
"Если он заснул как человек, то я его, конечно, разбужу, - подумал я, - а
если он заснул как бабочка, до самой весны, да ещё по расписанию, то я его
всё равно разбужу! Я должен его разбудить во что бы то ни стало! Надо
ему... Что ему надо?.. Нет, надо его!.. Что его надо?.. Знаю!.. Надо его
облить водой!.."
Я слетел с камушка к луже и стал набирать через хоботок воду и тут услышал
приближающиеся из-за кустов голоса ребят из нашего класса...
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ
Такая "бабочка", как я, у них в коллекции есть
- Несправедливо! - сказал Костя Семёнов, появляясь из-за куста. - Мы здесь
все работаем, а Ба-ранкин с Малининым где-нибудь в кино сидят...
Все зашумели, а я подумал про себя: "Вам бы такую картину показать, какую
мы с Костей видели!.."
- Правильно говорит Семёнов! - сказала Вера Большова. - Если работать, так
всем, а не работать, так тоже всем...
- Баранкин с Малининым сбежали, а Смирнов и Пенкин вообще не явились! -
сказал Костя Семёнов.
"Вот ещё не вовремя припёрлись сюда, - подумал я, прячась за кустик травы,
- интересно, долго они собираются здесь торчать или нет?.."
- Да выгнать этого Баранкина из школы, и всё! - закричала Эрка не своим
голосом. - Хватит с ним нянчиться!..
- Куда его выгнать? - сказала Фокина. - На улицу, что ли?
- Почему - на улицу? - ответила Кузякина. - Перевести в триста пятнадцатую
школу...
- А почему в триста пятнадцатую? - спросил Семёнов.
- Потому что мы с этой школой соревнуемся... Вот и пусть Баранкин там
получает двойки! Нам это будет даже выгодно!..
- Значит, ты, Эра, предлагаешь перевести в другую школу Юрины двойки? -
сказала Фокина. - А что с Баранкиным делать?
- Ладно, вы тут разбирайтесь, а мы пошли газировки выпить! - сказал Костя
Семёнов.
- Надоело про этого Баранкина слушать, - добавил Валя Череваткин. - Пошли.
- Юннатов прошу остаться! - сказала Фокина. Часть ребят ушла, а девчонки
расселись на полянке вокруг Зины Фокиной, хихикая и о чём-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг