банановой шкурки. А если тебя схватят и увезут во Владение, - лучше бы
тебе умереть от жажды посреди пресного озера.
- Не понял тебя, светлейший!
- Ой-май! У достойнейшего Наместника есть палач. Зовут его Ихм (он не
конгай, а настоящий омбамту). У достойного Дага тоже есть палач. И у меня
есть мастер тайных бесед, я тоже привез его из-за моря и он стоит того.
Но все трое потрошителей - сущие дети в сравнении с десятилетним
соххоггоем.
- Да, я об этом слышал, - задумчиво произнес Эрд. - И сколько в этом
правды?
- Пусть твои знания о них и впредь питаются только слухами!
- Но если пропуска для них не имеют силы, - сказал светлорожденный, - то
стоит ли вообще беспокоиться о подорожной?
- О нет! - возразил Шинон. - Я сказал " наши пропуска" . Открытая
подорожная Конга - дело другое. На ней - печать Великого Ангана.
- И что же?
- Для соххоггоя любой из нас - хоб, ничтожный. Но не Великий Анган, ибо
Великий Анган - тоже соххоггой. Хотя, если ты спросишь, правит ли он
страной, я тебе отвечу: это тайна. Для тебя, впрочем, важно лишь то, что,
имея печать Великого Ангана, ты - "собственность" Великого Ангана и табу
для любого соххоггоя.
- Ты полагаешь, высший светлорожденный Империи ниже конгского людоеда? -
процедил Эрд.
- Нет, я так не полагаю, - отозвался Шинон с добродушной усмешкой. - Но
какая разница для тебя, что полагаю я, если ты будешь сидеть в замковой
тюрьме? Не забывай, ты идешь один, а не во главе своей армии . Впрочем,
приди ты с армией, и я бы говорил с тобой мечом. Чту твою честь,
светлейший, но без подорожной путь твой будет непрост.
- Понимаю. Ты хочешь мне что-то предложить?
- Иначе не затевал бы этот разговор. Знай, должность, которую я занимаю,
можно получить только из рук Великого Ангана. Лично.
- Хочешь сказать, что у тебя есть заслуги перед вашим правителем?
- Не перед ним самим, но перед лицом, очень значительным, одним из трех
Исполняющих Волю. И я готов дать тебе эскорт из двух десятков всадников и
гонца с письмом. Значок гонца защитит вас от внимания соххоггоев. А если
ты сумеешь убедить моего покровителя, что ты не враг Конга, он сделает
тебе подорожную.
- А я сумею его убедить?
- Убедил же ты меня. А Исполняющий Волю не всегда был одним из трех
правителей. Когда-то он был капитаном флагманского корабля, где я служил
младшим кормчим. И он доверяет мне. Выехав из Фаранга на рассвете, гонец
может еще до заката прибыть в резиденцию Великого Ангана, если не жалеть
себя и пардов. Завтра утром ты отправишься, а через два дня, в случае
успеха, вернешься с подорожной для себя и своих спутников. Особый гонец
Великого Ангана и эскорт неприкосновенны. Кстати, этой же дорогой ты
отправишься потом к границам Урнгура. Жду твоего решения, светлорожденный!
- Я еду.
- Не сомневался. Окажешь ли ты мне честь переночевать в моем доме? Ужин,
скадда и умелую девушку, чтоб скрасить тебе ночь, я обещаю. Или ты
предпочтешь юношу?
- Благодарю, достойный Шинон. Я предпочту девушку.
- Превосходно! Слуги покажут тебе покои. Там есть кисти и бумага:
вероятно, ты захочешь предупредить спутников? Бегуна даст домоправитель,
его имя - Морон, если ты пожелаешь звать его по имени. А сейчас я должен
покинуть тебя, светлейший, прости! Меня ждут в Гавани.
* * *
- Он потерял чутье, Этайа! - воскликнул Нил, прочитав письмо.
- Ему грозит опасность?
- Уверен. Не следовало оставлять его одного: он стал слишком доверчив.
Нил нахмурился.
- Не веришь Шинону? - спросила светлорожденная. - Не потому ли, что в его
доме ты едва не нарушил обет?
Великан покачал головой.
- Я верю девушке, что была подругой этого юноши-поэта, - сказал воин. -
Она обманет, но не предаст. Вообще, это было очень неглупо: привлечь ее к
поискам. Эти... хм,.. подруги мужчин - отличные шпионы. Надеюсь, она не
угодит в неприятности?
- Если она попадет в беду, вы с Биорком ее выручите, - спокойно сказала
Этайа. - Так почему ты не веришь Шинону?
- Я не верю ни одной твари в этой стране, что носит значок Спящего
Дракона. Голова этой ящерицы пропитана ядом!
- Может быть, - согласилась светлорожденная. И добавила медленно,
взвешивая каждое слово. - Я вижу опасность для Эрда. Явную опасность. Но
ты ведь помнишь, почему он с нами?
- Да, - мрачно произнес воин. - Оракул назвал это жертвой. Но я не думал,
что так скоро...
Этайа молча смотрела ему в глаза... И Нил сдался.
- Будь по-твоему, Тай! - буркнул он. - Но мне это не нравится.
- Мне тоже, - светлорожденная не сводила с него переливчатых глаз, - ты
ведь не забыл, кто я, Нил Биоркит?
Маска каменного идола, изувеченное лицо великана, сморщилось, словно пошло
трещинами.
- Тебе самому надо быть осторожнее, Нил! - Этайа положила маленькую руку
на веслоподобную кисть гиганта.
С нежностью, которую трудно ожидать от человека подобной наружности, Нил
коснулся ее щеки.
- Знаю! - сказал он. - Хвала Быкоглавому, мне удалось исправить
последствия своей ошибки. Прости, Тай, но я бы поел.
- Я распоряжусь, чтобы принесли ужин. Ты не переселишься в апартаменты
отца?
- Нет, я останусь здесь. Биорк дал о себе знать? Его убежище раскрыто!
- Может быть, он сам раскрыл его? Его планы... Ты знаешь, твой отец
непредсказуем. Это - часть его силы. Иди, смой с себя фарангскую пыль. Ты
не слишком изнурил себя упражнениями?
- Ты шутишь, да? - засмеялся гигант, сбрасывая с себя набедренную повязку.
- Я изнурил трех пардов - им нелегко было под моей тушей!
Он хлопнул себя кулаком по животу, четко разделенному на выпуклые
прямоугольники мышц. Затем медленно втянул воздух, согнул ноги и сильным
толчком бросил свое тело сквозь тростниковый полог. Выплеснувшаяся из
бассейна вода хлынула в гостиную и лужицей заплескалась на паутинном шелке.
Крохотная медовница, впорхнувшая в комнату с террасы, опустилась в шаге от
лужицы и, шурша цепкими лапками, подбежала к воде.
Этайа присела рядом и погладила отливающую золотом спинку. Ящерица сердито
дернула маленькой заостренной головкой: не мешай! Этайа тихонько
засмеялась.
* * *
- Он попался, мой господин! Наживка пришлась по вкусу!
- Ты так уверен в успехе?
- Совершенно, мой господин! Я возьму его двойной петлей.
- Мне приятна твоя твердость. Не сомневайся, я оценю твой пыл.
- Милость Носителя Дракона выше любой награды!
- Сказано хорошо. Но и награда будет, обещаю. А пока, Хуран, изложи мне
детали твоей ловушки...
* * *
- Скажу вам, парни, я его видел! - сказал Биорк-Тумес, закатив глаза.
Он сидел на лежаке, опершись спиной в дощатую стену, а кучка мальчишек
сгрудилась перед ним на полу. В жадных, расширенных зрачках отражался свет
масляной лампы. Уши ловили каждое слово вагара.
- Мы шли с грузом шерсти в Атур. С нами были еще три судна и большой
военный трехмачтовик империи - на случай пиратов. На четвертый день пути
мы попали в штиль. Паруса висели, как желтые тряпки. Металл раскалился
так, что впору было жарить на нем мясо. А палубу все время обливали водой,
чтоб не вспыхнула.
Один из мальчиков хмыкнул. вагар строго взглянул на него:
- Ты не веришь мне?
Остальные тут же стали пихать скептика локтями:
- Дальше, дальше, Тумес!
- Мы поливали палубу из кожаных ведер каждые полчаса. Это работа, я вам
скажу! Солнце палит так, что волосы на голове начинают дымиться. Воздух -
хоть ножом режь. Над водой стоит марево, будто ты сам - в воде!
Вдруг море, ровное, как лысина, закипело, вздулось бугром, огромным, как
холм, лопнуло - и будто лес вырос: она! Щупальца - в шесть локтей
толщиной, не менее, а два длинных - храм обхватить могли бы - и еще
осталось. Сам, как гора, а в горе - два глаза. Огромные! Ка-ак выбросит
щупальце - да на наш кораблик!
Рассказчик сделал паузу и посмотрел на слушателей: у всех ли открыты рты?
У всех.
- Но капитан у нас, как она к нам потянулась, он горшок с огненным зельем
хвать - и прям на коготь, что у щупальца на конце. Огонь вспыхнул -
зверюга щупальце и отдернула. А вторым - цап за грот имперца. И на борт
его! Матросы так в воду и посыпались. А тварь корабль к себе подтянула, а
людей малыми щупальцами подбирает. Это я говорю - малые, а так они -
локтей сорок. А мы стоим, смотрим - ветра нет, штиль. Один торгаш спустил
шлюпку, так тварь ее сцапала. А в шлюпке шестеро гребцов было да младший
кормчий. Хвала Морской богине, ветерок подул, тут мы по-тихому, по-тихому
- и ушли. Капитан потом богине весь барыш отдал. Так-то, парни. Море - это
вам не яйца чесать!
- Слышь, Тумес, а правду говорят: тайдуанские маги могут человека в быка
превратить? - спросил один из мальчиков.
- Не видал, - сказал вагар . - С магами не знался. А вот быков видел - не
вашим чета.
- Это где ж? - спросил старший из подростков.
- Бур-Чадан! - сказал Биорк. - Народ там, честно скажу, диковатый. Лица -
будто сплющенные, кожа желтая, как мокрый песок. А поклоняются богу-быку,
как вы.
- Быкоглавый - не бог-бык! - возразил один из ребят. Остальные поддержали
его.
- Ну, будь по-вашему, - согласился Биорк. - И то: поглядишь на этих
Бур-Чаданну - бог у них точно другой. Да не о нем речь. Земля там не сады
да поля, как у вас - степь! Трава голубая, в человечий рост, а то и в
два, верхушки белые, пушистые, как хвост у пса-следопыта. Ветер подует -
заволнуется, будто не трава, а вода морская, и барашки пенные поверху
бегут.
- А что быки? - спросил кто-то.
- Не торопи. Представь: поднимаешься на холм и видишь - в голубой траве -
темный поток. Быки, телята, коровы - огромное стадо. Тоже, как волны,
колышутся. А за ними, в кругловерхих низких фургонах, - Бур-Чаданну. А уж
быки! В холке - локтей шесть!
- Брешешь! То есть не может быть! - воскликнул старший, и сам же испугался
собственного возгласа.
- Клянусь рогами Могучего! - серьезно сказал вагар . - Шести локтей.
- Да-а! - восхитился кто-то. - Нам бы такого!
- А что эти Бур-Чаданну, как они живут? - спросил щуплый подросток с
торчащими ушами и добрым взглядом.
- Бур-Чаданну? Живут. Быков пасут.
- А скажи, - осторожно поинтересовался лохматый толстогубый подросток. -
Где ты так драться выучился?
- Отец научил, - сказал Тумес-Биорк после паузы.
- А отец твой кто? Воин?
- Умер, - буркнул Тумес-Биорк. И лег лицом вниз на жесткую постель.
Старший подросток отвесил лохматому затрещину.
- Крысиный огузок! - прошипел он.
Однако делать было нечего. Мальчики перебрались на другой конец комнаты и
шушукались там еще с полчаса. Потом расползлись по своим ложам, и старший
задул лампу.
Теплые сумерки стерли краски с фарангских предместий. Зато четче,
рельефнее обозначились границы вещей, отчеркнутые легшими тенями. Звуки,
чье место в нашем сознании обычно сужено зрением, тотчас утратили свою
суматошность, наполнились смыслом: тут рокот прибоя, переставший быть
просто шумом, и шелест листьев, обретший тысячу голосов, тут потрескивание
камней, остывающих, просыпающихся, и тонкий свист ящерицы. Шепоты и
шепоты. Скоро вязкая южная тьма освободит и остальное: водопад запахов
ударит в ноздри, осязаемым станет ветер, и влажный пар, исходящий от
поверхности вод, станет теплым и соленым, какой он и есть на самом деле.
Мужчина смотрел на обнаженную девушку. На темный, нет - черный, потерявший
выпуклость силуэт - тень на светлой стене воздушного пространства,
поднявшейся над восходящей плоскостью фарангского залива. Сильная рука
мужчины черпала мелкий песок, приятный сохранившейся в нем теплотой, и,
медленно разжимаясь, отдавала его назад, туда, где он переставал быть
песком в руке, а становился частью сущности, называемой " берег" .
Девушка двигалась. Из-под босых ног вспархивали маленькие песчаные вихри.
Она танцевала. Музыкой ей были мерное дыхание волн и собственное пение и
еще шорох, с которым ноги ее разбрасывали песок:
- В темной воде синеватая нить.
Мир разделяется - " мы" и " они" .
Желтые пятна и соль на пустом берегу.
Тысячи звезд осыпаются в нас.
Мы улыбаемся. В тысячный раз
Наши тела утопают в песке,
Как деревья в снегу.
Веточки пальцев в сугробах песка.
Капли зрачков - дважды два огонька.
Сполохи голоса в раковине наших рук.
Тяжкие головы темных домов.
Желтая пена клубящихся снов.
Тянет к себе голубой, чуть задымленный круг.
Боги не спят, они смотрят на нас.
" Мы" - это больше, чем здесь и сейчас.
Коконы света на чуткой груди Пустоты -
Наши глаза. В колыбели песка.
Мы засыпаем - висок у виска:
Звезды. И звездная пыль на плече Темноты.
Песня кончилась, и девушка, оборвав движение, подошла к мужчине. Она
опустилась рядом с ним на песок. От мокрых ее волос пахло водорослями и
женственностью. Мужчина положил руку на прохладное бедро. Девушка
вздрогнула, но не отодвинулась. Рот ее приоткрылся. Ровные зубки блеснули
отсветом взошедшей луны.
- Мой господин, - проговорила она голосом, в котором перекатывались
морские волны, - ты знаешь...
- Молчи! - мужчина провел рукой по ее ноге, и мозоли, натертые на ладони
рукоятью меча, царапнули нежную кожу. - Я знаю, что ты хочешь сказать. И
знаю, зачем ты пела эту песню. Не спрашивай, не разрушай чар. Довольно мне
дня, чтоб носить одежду охотника.
Девушка отвернулась и надула губки. Теперь взгляд ее был обращен в сторону
красных огней, обозначивших фарангскую гавань. Мужчина нахмурился, но лишь
на мгновение. Рука его легла на затылок девушки и повернула ее головку к
себе лицом.
- Не нужно играть со мной, маленькая! - сказал он мягко. Но девушка,
многое знавшая о нем, ощутила холодок, стекший по позвоночнику. - Я
никогда не обижал тебя, - продолжал мужчина. - И не обижу сейчас. Но
плата, которую ты получишь, будет такой, какой ее определю я, а не той,
которую захочешь ты! - Теперь обе его руки держали голову девушки так
крепко, что Нини не смогла бы пошевельнуть ею, даже если б захотела. -
Скажи мне, моя фьёль, я когда-нибудь обижал тебя?
- Нет! - шепнула девушка.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг