для того, кто с детства привык носиться по крутым склонам и не признает
мощеных дорог.
Сэру Гисборну еще никогда не доводилось оказываться в заключении, иначе
бы он сразу признал изматывающую любого узника тоску по возможности
покидать место своего заточения. Вроде никто не заставлял сидеть его
здесь, в комнате, он вполне мог выйти, пройтись по замку и даже подняться
на стену, полюбоваться окрестностями, однако разум продолжал твердить: "Ты
в западне и никогда отсюда не выберешься".
Он перебрался из спальни в гостиную, сунул полено в ненасытную глотку
камина, обнаружил лежащую на сундуке клеймору Мак-Лауда, наполовину
вытащил ее из ножен и какое-то время разглядывал причудливый узор из
сплетенных ветвей на непривычно широкой гарде. Рядом с мечом валялся некий
предмет, и Гай поднял его, не сразу признав темно-коричневую лоснящуюся
кожу, прошитую толстыми красными нитями.
Уходя, компаньон бросил почти все таскаемые с собой мелочи, чтобы не
мешали, в том числе и неизменно висевший на поясе кошель. От скуки сэр
Гисборн решил поинтересоваться его содержимым, расстегнул пряжку и
вывернул на стол.
Обычное имущество привыкшего к долгим дорогам человека, если не считать
аккуратного холщового свертка, для пущей сохранности обвязанного шнурком.
Гай узнал его по форме - рукоять меча слуа, она же - ключ от неведомой
двери. Дугал совсем спятил, коли таскает эту дрянь с собой. Может,
выкинуть? Потом крику не оберешься... А что, если?..
Гай осторожно подтянул сверток поближе, заодно убеждаясь, что
загадочная вещь по-прежнему сохраняет неодушевленность. Нерешительно взял
в руки. Поколебавшись, сунул за пазуху, вздрогнул от прикосновения
обжигающе холодного металла, ощущавшегося даже через холст, и быстро вышел
из комнаты. Он представления не имел, застанет ли нужного ему человека на
месте, однако некий голос подсказывал:
бывают встречи, которые не назначаются, и на которые приходишь
независимо от своего желания и первоначальных намерений.
Терпение - великая вещь. Уже луна проделала более двух третей пути по
небосводу и сменила цвет на ослепительно белый, набросив на горы
сплетенную из лиловых теней сеть; беззвучным светлым призраком мелькнула
охотящаяся сова, где-то в долине зашелся в коротком воющем лае волк, а
лагерь внизу не подавал признаков жизни. Дугал уже начинал подумывать о
такой неприятности, как возможная ошибка.
В конце концов, он лишь человек. Все люди ошибаются - рано или поздно.
Еще можно вернуться в замок и поискать решение там. Если есть труп,
значит, должен быть убийца. Если (по всем приметам) в Ренне замышляется
нечто недоброе, должны существовать люди, охваченные этим заговором. Нужно
лишь напрячь данные тебе Господом мозги и догадаться, кто они.
"Гай, возможно, говорил чистую правду, - размышлял он, покусывая
сорванную травинку и изредка бросая взгляд на палатки. - Тебе не в чем
обвинять братьев де Транкавель, разве что в попытке удержать вашу компанию
внутри замка. Им нужны бумаги. Нам нужна Изабель. Они вроде согласны ее
отдать, но колеблются. Теперь еще выясняется непредвиденное: Книга
существует на самом деле. Худшая из новостей последнего времени. Меня не
просили заниматься Книгой. Оставить все как есть? Старый сморчок
приглядывал за ней не знаю сколько лет, присмотрит еще столько же. А ежели
он помрет или ему, как Хайме, помогут отойти в лучший мир?
Как быть тогда? Украсть? Куда я ее дену? Я, конечно, знаю кое-кого,
готового отвалить за эту исписанную телячью шкурку золотом по весу, но
будет ли с того прок? Что вообще заставляет меня торчать здесь, кроме
дурацкого предчувствия больших бед? Если до захода луны ничего не
произойдет, ухожу!"
Полотнище, закрывавшее вход в большой шатер, на мгновение шевельнулось,
словно задетое ветром. Всхрапнули потревоженные лошади - и сразу умолкли,
признав знакомого им человека. Еле слышное звяканье сбруи, глуховатый
удаляющийся цокот копыт по камням.
"Надо же, получилось. - Вместо ожидаемой радости пришло недоверие. -
Вот сейчас и разберемся, обычная это ночная прогулка или как..."
Он соскользнул с нагретой солнцем, а теперь начавшей остывать макушки
валуна, прислушался, определяя направление, и легко побежал вдоль гребня
скалы, пригибаясь и стараясь избегать открытые места. Даже полный дурак
способен при такой яркой луне заметить преследующий его человеческий
силуэт. Его добыча совершила ошибку, поехав верхом: идти по горам за
лошадью - не работа, а удовольствие. Лошадь издает слишком много звуков:
то поскользнется на осыпи и загремит камнями, то зафыркает от незнакомого
запаха, то просто затопочет по ровному месту так, что слышно по всей
округе.
"Жаль, не заметил, кто это - Рамон, Тьерри или человек из свиты, -
мимолетно подумал он, скатываясь в распадок и по-прежнему держась чуть
впереди невидимого в темноте всадника. - Ставлю на Тьерри. Трудно
заподозрить человека со столь отсутствующей физиономией. Однако же и
развлечения у них в Ренне! Не зря мне твердили: не суйся без надобности в
Лангедок, не вороши дела тамошней аристократии, хлопот не оберешься".
Ветер принес волну кислой, застоявшейся вони: преющая шерсть и свежий
навоз.
Где-то поблизости ночует овечье стадо. Не к нему ли держит путь
выехавший из лагеря незнакомец? Решил прикупить барана на завтрашнее утро?
Не поздновато ли отправляться в дорогу?
"Дугал. - Он сбился с шага. когда в памяти ожил полузабытый
издевательски-назидательный голос, обладатель коего вот уже как семь - или
восемь? - лет телесно пребывал в могиле, а душою -- на небесах. - Твоя
беда не в том, что ты не соображаешь. Наоборот, соображаешь ты даже
слишком хорошо, да все как-то не в нужную сторону. Оттого постоянно
мечешься и опаздываешь. Когда ж я научу тебя думать, прежде чем бросаться
вперед очертя голову?"
Он остановился так резко, что заскрежетали камни под ногами, охнул,
развернулся и помчался на запах, пересекая овраги, лихорадочно взбираясь
вверх но склонам.
Вонь приблизилась, сделавшись почти нестерпимой, на краю обширной
лощины он заметил искомое - тлеющий костерок и россыпь белесых пятен.
Собаки, находящиеся при стаде, почему-то не подали голос - то ли еще не
учуяли его, то ли... Неужели он опять опоздал? Ну почему всегда так? В
конце концов, это просто несправедливо!
В пастуший лагерь он ворвался, позабыв о любых предосторожностях, уже
понимая, что вряд ли сможет изменить хоть что-то, просто отмечая увиденное
в памяти...
Труп, валяющийся у самого костра, - горло перечеркнуто столь глубокой
раной, что непонятно, на чем держится голова. Тело в луже еще не
свернувшейся крови возле растянутых на кольях навесов из шкур - пытался
спрятаться, что ли? Мертвая собака, в припадке безумной ярости истыканная
ножом. Остальные, видимо, сообразили разбежаться и укрыться в скалах. Два
человека и пес. Сколько всего могло быть пастухов? Думай быстрее, думай!
По меньшей мере пятеро - все ведь знали, что в окрестностях бродит
волкодлак, и наверняка не рискнули уходить в горы только вдвоем. Даже если
в живых не осталось никого, где может прятаться убийца? Хотя зачем ему
прятаться? От кого? Он у себя дома. Мог даже прихватить кого-нибудь с
собой и растянуть удовольствие...
Вскрик. Слабый, далекий, еле различимый, но все лучше, чем ничего. Он
верхом или нет? Ушел своими ногами - вон скучает брошенная лошадь. Хоть в
чем-то повезло.
Еще бы один звук, подсказывающий, куда ушло это чудовище в человеческом
обличье... Снова вопль, на этот раз отчетливей и намного ближе. Где-то
неподалеку. Может, за соседним гребнем. Сколько ему придется бегать в эту
злосчастную ночь? Подкрадываться уже некогда, хотя такой треск и мертвого
поднимет на ноги. Ну наконец-то, йот он. Такие типы, когда заняты своим
излюбленным занятием, ни на что не обращают внимания.
И все же ему не посчастливилось. Он сумел обойти свою добычу со спины,
рассчитывая сбить с ног первым же хорошим ударом, но за мгновение до
прыжка понял - его заметили. Все, что можно успеть сделать в такой
ситуации, - слегка изменить направление движения и надеяться на лучшее.
Зверь оказался быстрее, чем он мог предполагать. За удар сердца он
успел развернуться, выставить перед собой нож, больше похожий на маленький
серп, отточенный по обеим кромкам, а потом они покатились по камням,
стараясь овладеть оружием противника и задушить друг друга.
Равнодушная холодная луна взглянула с недосягаемой высоты на затерянную
посреди Пиренейских гор узкую долину, на двух сцепившихся не на жизнь, а
на смерть людей, и продолжила свое бесконечное странствие по темному небу.
Люди всегда занимаются такими глупостями, как уничтожение себе подобных.
Стоит ли обращать внимание на еще одну схватку из числа многих, творящихся
этой ночью на земле?
Единственное, что могло встревожить ночное светило, - тень на вороном
коне, более черная, нежели окружающие ее полосы голубоватого света и
мрака, тень, с полуудивленной-полупрезрительной усмешкой следившая за
поединком, точно не понимавшая, как у кого-то из смертных хватило глупости
напасть на одного из ее слуг. Тень не сомневалась в исходе схватки, однако
она, вернее, он не был лишен любопытства. Такое событие случается не
каждый день. стоит потратить несколько мгновений ради возможности
понаблюдать за боем.
* * *
Время шлифует предметы куда лучше любого мастера, и некогда шероховатое
дерево теперь на ощупь больше напоминало гладкую шелковую ткань. Франческо
вертел свою добычу так и эдак, тщетно пытаясь сообразить - зачем она ему
понадобилась? Всего лишь деревянный кубок на короткой толстой ножке, с
давно стершейся резьбой по краю. Хороший нож, круглая заготовка из
чурбака, три-четыре свободных дня - и он без труда изготовит такой же.
Вещица удобно лежала в руке - и этим ограничивались все ее явные
достоинства. Скрытых Франческо не усмотрел, хотя на всякий случай
перевернул чашу и постучал по донышку - нет ли какого тайника?
Такового не обнаружилось, и он задал себе безответный вопрос: ради чего
он, рискуя не только своим добрым именем, но и репутацией своих
попутчиков, пробирался сюда и шарил среди пыльных, охваченным тленом
останков прошлого - ради никчемной безделушки?
Шорох. Брякнули задетые металлические кисточки, гроздьями свисавшие с
вычурного медного светильника высотой в полтора человеческих роста.
Франческо поспешно дунул на лампу, метнулся в образованный выступами стен
закуток, стараясь успокоить бешено заколотившееся сердце и убеждая себя,
что в неясном звуке повинны обычнейшие крысы, бегающие по подземелью.
Юрких серых зверьков не беспокоит людское предназначение их обиталища, они
с одинаковым нахальством проникают в тронный зал правителя страны, в
священный собор или в прославленную веками библиотеку, сгрызая все
мало-мальски съедобное. Разумеется, это всего лишь крысы.
Подозрительное шуршание не повторялось, однако на всякий случай он
выждал еще с десяток ударов сердца, растянувшихся на целый год, отчаянно
взывая к Мадонне и умоляя о двух противоречивых вещах: дать ему
благополучно уйти и не подозревать его в стяжательстве. У края сознания
промелькнула ехидная мыслишка: "Интересно, все начинающие грабители так
трусят на первом деле? Еще немного, и я бы в штаны наложил, честное слово!"
Он поколебался, решая, зажигать лампу или нет. Если скреблись не крысы,
а в подвал зашел человек - капеллан или кто-то из охраны замка, - его
немедленно увидят, и страшно подумать, что тогда начнется. Можно
попробовать добраться до выхода вслепую, держась за стену, однако такой
способ займет слишком много времени, он свалит парочку-другую раритетов,
отец Уриен завтра обнаружит, что в подвал наведывались, и опять-таки
последует большой шум. Вдобавок хранитель часовни за столько лет наверняка
вызубрил перечень хранящихся здесь вещей и может заметить исчезновение
неприметной чаши. Вдруг она намного ценнее, чем кажется?
"Придется рискнуть, - с сожалением подумал Франческо. - Мне понадобится
свет, чтобы побыстрее добежать до дверей, потом я могу и обойтись".
В суматохе, вызванной невнятными шорохами, он бросил потухшую лампу на
сундук - но вот куда именно? Значит, сперва предстоит ее отыскать - хорошо
бы не скатилась с крышки сундука, иначе придется поползать по ледяному
полу, - зажечь и побыстрее уносить ноги. Впрочем, он зря беспокоится - вот
край сундука и стоящая на нем медная лампа, поблескивающая округлыми
боками...
Поблескивающая? Значит, в ней отражается свет? Какой свет, откуда?
Франческо оторопело покосился по сторонам, уверенный, что не уследил за
явлением пришлеца и его безумному предприятию настал вполне заслуженный
позорный конец.
Крипта оставалась по-прежнему темной, промозглой и пустой, да и ореол
появившегося мерцающего света составлял всего ничего - не больше локтя,
как у самой захудалой свечки.
Иное дело, откуда исходили еле различимые, блеклые лучи непонятного
окраса - зеленовато-серебристые, словно пробивающиеся сквозь толщу воды
или многолетний слой пыли. Франческо отчетливо видел на их фоне свою
ладонь и пальцы, крепко охватившие выпуклые стенки деревянной чаши. Он
смотрел, не понимая увиденного.
Старым потрескавшимся кубкам не полагается светиться. Не полагается
испускать еле ощутимое тепло. Конечно, мир полон чудес и загадок, с этим
никто не спорит, в одном только Ренне можно за всю жизнь не разгадать и
половины его потаенных секретов, однако какое чудо может заключаться в
грозящей вот-вот рассыпаться от старости чашке для воды или вина? Может,
это вовсе не чудо, а всего лишь его собственное разыгравшееся от страха,
окружающего мрака и одиночества воображение?
В самом деле, какие чудеса могут быть явлены ему, не слишком-то
почтительному и усердному сыну достойных родителей, питающему склонность к
веселым дружеским компаниям, хорошеньким девушкам и звукам собственной
виолы, а не к поддержке фамильного дела или к обучению вещам, могущим
принести в будущем пользу и доход.
Он прекрасно знал, какое мнение о нем бытует в семействе Бернардоне и
среди ближайших родственников: "Этот мальчишка ни на что не пригоден,
кроме как тратить отцовское добро да развлекаться дни и ночи напролет!"
Робкие возражения матери, утверждавшей: "Все дети таковы, дайте ему
вырасти, тогда он еще себя покажет", никто всерьез не принимал. Франческо
Бернардоне суждено оставаться паршивой овцой тихого родного городка - так
гласило мнение общества и его собственное предчувствие. Ему хотелось
успеть взять от жизни все возможное:
покойную тишину монастырских библиотек; новые города и страны, новых
людей, новые песни; победный скрежет стали о доспехи поверженного
противника; улыбку женщины, за которую стоит умереть и ради которой
хочется жить; тысячи восходов и закатов, бесконечные дороги... При первой
оказии он с величайшим удовольствием удрал в далекую Францию и не спешил
домой. Библейский блудный сын завершил свои странствия там, откуда
начинался его путь, - у родного очага, значит, и он когда-нибудь
вернется... Но позже.
Он не подозревал, насколько красив в этот миг: с блуждающими по
настороженному лицу прохладно-голубоватыми отсветами, упавшей на лоб
вьющейся челкой и сосредоточенным взглядом глубоких темных глаз. Ему
предстояло принять решение.
Взять кубок - стать вором, и не просто вором, святотатцем и
осквернителем священного места, не взять - сожалеть всю оставшуюся жизнь о
добровольно упущенной возможности разгадать одну из загадок мира "Люди не
должны соваться туда, где они ничего не понимают", - шепотом произнес
Франческо, осторожно поставил деревянную чашу на прежнее место (неяркий
свет мгновенно начал меркнуть, словно втягиваясь в крохотные трещины),
зажег фитиль в лампе и направился к выходу. Он благополучно добрался до
кирпичной арки, отделявшей закуток подвала, остановился, прислушиваясь -
точно, тихий крысиный писк, - и, резко повернувшись, бросился обратно.
Схватить кубок и упрятать его за пазуху - дело нескольких мгновений.
Быстрое скольжение между скопищем драгоценных и никому не нужных реликвий,
скользкое прикосновение к бронзовым прутьям входной решетки, щелканье
закрывающегося замка...
Он немного постоял, привалившись к мокрой кладке и еле слышно
всхлипывая. Видят Небеса, он не хотел этого делать, но что-то (или
кто-то?) толкнуло его под руку и заставило взять непонятную чашу, до сих
пор хранившую тихое тепло - как пригревшееся и спящее маленькое животное.
Теперь она принадлежала ему, и следовало хорошенько обдумать, как с ней
поступить. С ней и книгой из библиотеки замка. Книга беспокоила его
гораздо больше, нежели совершенная только что кража.
Книга и судьба канувшего в осеннюю ночь Мак-Лауда, который знал больше,
чем все они, вместе взятые, но не собирался раскрывать своих секретов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг