его не вполне телесно. От его фигуры исходила черная, внутри себя
бездонная тень, преисполненная чудовищным смыслом. Он был весь как-то
окутан ею. Она не могла точно определить, что происходит, и попыталась
прийти в себя: ничего страшного, дело в ней самой, в ее сознании, она
слишком чувствительна. И в ту же минуту Нина опять услышала голос Саши,
раздающийся из черной глубины. Ее поразило, что направление его мыслей
осталось прежним.
- Перед смертью, или между жизнью и смертью, - продолжал голос, -
бывают особые моменты и подаются некоторые знаки... Для посвященных эти
знаки и явления - ключ к спасению, и они знают, что делать. Но в обычных
случаях после эйфории наступает роковое падение. И вот когда все оборвано,
тогда картина резко меняется. Одна из сфер смерти - самая близкая к
материальному миру, и пожалуй, самая мрачная и жуткая. Она полна
различного рода формациями (или существами, если хочешь) чисто
вампирического порядка. Так вот они попросту, переводя всю ситуацию на
грубый язык, начинают "жрать" (не нашим способом, конечно). Во мраке. Они
питаются определенными человеческими оболочками, то есть едят живьем
отошедшего в иной мир полуматериального уже человека. Конечно, высшее:
сознание, ментальный план, и более тонкие оболочки они не могут
затронуть - они жрут только то, что принадлежит их сфере...
Смысл этих слов настолько поразил Нину, что она как будто бы снова
вернулась в состояние нормального восприятия.
- Боже мой!.. Боже мой! - вскричала она. - Я чувствую, что так и должно
быть.
Сжирают же здесь черви труп. А там тем более должны набрасываться! Но в
трупе нет нашего "Я"! Оно - там, и его оболочки начинают пожирать. Живьем.
Но неужели от этого нет спасения?
- Избежать полностью трудно - для подавляющего большинства людей. Даже
для самых духовных из них, я, конечно, не имею в виду редких настоящих
йогов и тому подобное, включая, естественно тех, кто нормально проходит
через инициатическую смерть. Я не говорю об исключениях. Но в этом еще нет
причины для трагедии, - усмехнулся Саша. - Есть вещи посерьезней. В конце
концов, здесь мы сами пожираем тела; почему же этого не должны совершать
потусторонние вампиры, раз они этим живут?! Какие тут могут быть претензии?
- Но неужели ничего нельзя сделать!
- Конечно, можно. Я сказал: полностью избежать трудно. Но и в обычных
случаях можно смягчить, и весьма сильно: настоящая молитва, православная
церковь, при условии полной сохранности ее традиции, и даже люди; энергия
их любви, особенно если знать как ее направить. И все это именно то, чего
сейчас, мягко говоря, недостает миру.
- Ужасно!
- Неприятно. Но компенсация, одним словом, есть, тем более речь-то идет
лишь об одном нюансе послесмертного бытия. Дальше душа уходит,
последовательно, ступенька за ступенькой, - в другие регионы, точнее в
разные состояния, и там иные проблемы. Все это очень уютно и спокойно
называется в нашем Православии "мытарствами души". Неплохое название, хотя
и без всякой конкретизации.
- Ничего себе!
К Нине опять возвратилось ее странное состояние. Да, да, видимый Саша
только малая часть того, чудовищного, необъятного, невидимого Саши,
проекция которого мелькнула вдруг перед ее глазами. Но что-то в ней самой
происходит, она как бы выходит из себя, и ее мысли становятся... чем-то
другим.
- У страха глаза велики. Должна быть абсолютная отрешенность,
бесстрастность и незаинтересованность в потусторонней феноменологии. И
если возможно, умение управлять своей гибелью. Но это легко сказать. И
кроме того: необходимо отсутствие как раз тех качеств, которые старательно
развивает в человеке так называемая современная цивилизация. ...Короче,
всего не перечесть. Чтобы описать все варианты - а они разные для каждого,
но хотя бы наиболее общие - потребовались бы дни и ночи.
Состояние унесенности мучило Нину: да, да, она выходит из себя, конец
ее милому, родному, привычному бытию... Все рухнет.. Еще немного и она не
выдержит этого наплыва, сойдет с ума или с ней произойдет что-то еще
похуже. Надо взять себя в руки, вернуть эту жизнь. Отчаянным усилием воли
(а может быть по другой причине)
она как будто возвратилась. С трудом встала и подошла к Саше. Увидев
его в лицо (в физическое лицо), она удивилась этой нелепый полумаске,
которую приходилось нести. "Но ведь и этот мир полон такого тайного
значения, сам Саша говорил об этом", - подумала она совершенно
опустошенно. И вдруг бросившись как в воду, прижалась к нему щекой.
- Так вот, где ты бывал. Слышишь меня... Знаю, знаю, жалость к себе
обернется только худшим. Но так хочется пожалеть себя.
Саша еле заметно улыбнулся.
- Есть же высшая жалость, - прошептала она.
- Для Господа-Бога это всего лишь Игра, - произнес Саша. - Вот у Кого
тебе надо малость подучиться. Но смотри: не ошибись!
Нина отпрянула, отошла. Почти нормальное состояние вновь овладело ею.
Только тень виденного плыла в сознании. Но что, что стоит за Сашей?! И
почему он так странно воплощен? Она о чем-то спросила его - кажется, о
метафизической беспомощности современного человека. "Скажи, скажи..."
- Он беспомощен не только в духе, но во всем, что выходит за пределы
узко-материального мира, а как раз иные, "промежуточные" сферы самые
решающие в плане Вселенной и жизни в ней. Но человек вообще отнюдь не
бессилен, - был ответ. - Если бы современный человек знал кое-какие
ключи... к тем сокровищам, которые скрыты в нем самом. Ого! Это было бы
такое могущество, как раз в тех иных, важных и решающих сферах, что это
удача - для него самого - необладание ими. Слава Богу, благодаря некоторым
процессам эти двери захлопнулись для него.
Лучше уж пребывать ему в ничтожестве, но, конечно, не в такой степени,
как сейчас. А то эти ребята натворили бы со своим "всемогуществом" такого,
что это закончилось бы еще большей катастрофой, чем может кончиться их
пресловутое "всемогущество" в природной жизни.
- Но ведь по сути человек - богоподобен, - к Нине уже полностью
вернулось самообладание.
- Да, и это заложено в принципах его архетипа. Вот, например, один:
воздействие на нас других сил, включая богов, то есть тех, кто
принадлежит уже к высшим регионам, относительно близким к Абсолюту,
целиком зависит от нашего сознания.
Следовательно, мы можем контролировать и форму, и силу этого
воздействия, и его направленность, и даже отрицать ее. Поэтому в сущности
мы можем "управлять" ими, а не они - нами. Это своего рода божественный
солипсизм в нас... В общем, при определенном уровне в этих промежуточных
мирах можно стать на очень долгое, космологически долгое время, хозяином
положения. К тому же, свобода: и от ига материи, и от космически краткой
земной жизни, да там совсем иные категории, и другие ставки, о которых
люди не могут иметь никакого представления...
Саша вдруг встал.
- И вот именно поэтому, Нинок, я покончил с этим раз и навсегда. Я
порвал почти все нити. Ибо могущество может быть гораздо опаснее
слабости...
- Ты не соблазнился! - вскричала она. - Ты не соблазнился!
Саша засмеялся.
- Нет, не соблазнился. Предпочел остаться в дураках. Я просто слишком
много знал. А потом было вот что: начался второй этап, чистого духа и
метафизики, не оккультизма. Поиск Бога и Абсолюта. Промежуточные миры и
вселенные уже не интересовали меня.
- Что ж, довольно ортодоксально.
- Древние не ошибаются. Где-то я вздохнул: в чем-то Абсолют доступнее,
чем океан его мистификаций. Тогда мы как раз сошлись с Кирюхой Лесневым,
союзом русских мудрецов... брамины... Индия, первоисточник. Путь такой:
знания, медитация, созерцание, Бого-реализация. Иначе, отождествление себя
со своим высшим Я, с внутренней божественной реальностью, и отказ от всего
остального, отказ от Эго во имя высшего Я, во имя self". От разума во имя
суперразума.
Во имя реального, а не промежуточного бессмертия, во имя вечности по ту
сторону тотального уничтожения всех миров. Ведь что такое бессмертие?
Ясно, что это не просто бесконечная, по сравнению с человеческой, жизнь,
какая бывает, например, у дьявола. Это - Абсолютная вечность, даже когда
нет миров. Когда Боги спят.
Воссоединиться с божественным Ничто как с высшим состоянием, и это не
исчезновение - исчезновение касается только обреченного в нас.
- Если только проникнуть...
- Иногда, - продолжал Саша, - говорят: потеря индивидуального Я при
этом "соединении" с Абсолютом, вот где опасность. Это как раз смешно:
надиндивидуальное, божественное содержит в себе зародыш меньшего;
индивидуальное Я - только ограничение на пути к бесконечному Я. Ведь Бог
не меньше своего творения. Если уж такие колебания, то подумали бы о том,
что всегда можно спуститься: сверху вниз легче, чем наоборот.
Нина зачарованно посмотрела на него: почему он вдруг об этом говорит.
Саша остановился посреди комнаты, скрестив руки, и как-то пристально, и
в то же время с какой-то бесконечно далекой иронией взглянул на нее:
- Все-таки путь "саморазрушения", отказа от всего, что не Бог внутри
нас, - он подмигнул Нине. - И потом еще говорят: растворение в Свете... А
вот здесь есть некоторые, так сказать, парадоксы.
Он вздохнул и посмотрел на свой ботинок.
- В общем, это был мой самый корректный и спокойный период.
- Как "был"! - вскричала Нина. - Разве ты и от этого ушел?!. Это же
финал, венец: реализация Абсолюта, Бога в самом себе, в Его последней...
- Действительно, что же может быть вне этого? Вне Бога? Вне реальности?
Саша безучастно и загадочно посмотрел на нее.
И вот тут Нину охватил странный ужас, объяснить который она была не в
состоянии.
Он просто вошел в нее, как предчувствие какой-то немыслимой
анти-реальности, внебожественной и внечеловеческой бездны; это был как
будто бы в высшей степени абстрактный и метафизический ужас, однако ее
пронзила физическая дрожь.
Она мгновенно поняла, что Саша действительно "ушел"; в конце концов он
не мог бы вызвать у нее такое жуткое ощущение чего-то немыслимо далекого,
если б он следовал только пути к Абсолюту; ведь то был - ортодоксальный,
древний, "известный" эзотерический путь; конечно, Саша осуществлял его
практически, и здесь могло веять внеземным дыханием; но не до такой же
степени... и не такого качества. Она видела людей, идущих по этому пути
Богореализации. Нет, нет, они - другие, чем Саша. В нем есть нечто
совершенно закрытое для людей. Вот откуда эта чудовищная, полная
непроницаемость, ее не могло быть, такого рода, если бы он шел проверенным
индуистским путем, путем знаний и медитаций...
Вместе с тем мысль о Дьяволе, о Люцифере не возникала в ней: Саша
слишком не вязался с этим. "Школьник, не понявший уроков Бога", -
вспомнила она презрительные слова Саши о падшем духе, который, хотя и
будучи таким "школьником", держал в своих крепких объятиях все царство
мира сего.
"Нет, уж лучше он был бы от дьявола, это проще", - подумала она, и ужас
не оставлял ее.
Она взглянула на Сашу: он смотрел в окно.
Вдруг он обернулся и резко подошел к ней.
- А ты у меня чувствительная девочка, - сказал он, привлекая ее к себе.
- Ничего. Держись.
- Саша, Саша, кто ты?
Прошли дни. Тем временем, после всех своих "приключений" с друзьями,
Олег погрузился в ожидание решающей встречи с Сашей. Всех нужных людей
Саша уже видел - теперь должен быть результат, а потом, может быть, сразу:
прыжок в бездну, и встреча с этим Человеком Востока. К его томлению
присоединился и Боря Берков, и даже вновь появившийся грустный и
влюбленный Леха Закаулов.
И в один прекрасный день Саша позвонил Олегу. Своим тихим спокойным
голосом он сказал, что пришла пора, и надо бы собраться им всем вместе - у
него, за Павелецким вокзалом.
...Не без непривычного, странного волнения подходили они втроем - Олег,
Берков и Закаулов - к обшарпанному двухэтажному домику, где жил Саша в
глубине своего стародавнего московского дворика.
- Ох, Шехерезада, сплошная Шехерезада, черт побери, - бормотал Закаулов.
Олег и Боря были в чем-то немножечко вне себя - каждый по-своему. Саша
встретил их как-то смущенно и чуть-чуть грустно. Но непонятно было
"почему".
- Проходите, господа-товарищи, - простенько сказал он.
Чтобы добраться до комнаты Саши, надо было пройти через темный коридор.
Наконец, дверь в комнату распахнулась, и все трое были крайне удивлены
присутствием там Нины Сафроновой. Она таинственно сидела у окна, за
столом, покрытым простой клеенкой, и, улыбаясь, посматривала на друзей.
- Не смущайтесь, Олеженька, в жизни еще не то бывает, - рассмеявшись,
она привстала для приветствия.
- Она прошла Ваше испытание, Саша? - поинтересовался Берков.
-И да, и нет, - усмехнулся тот. - Мы выносим ее, как говорится, за
скобку.
Она в особой ситуации, она - теперь со мной...
- Я всегда любила, чтобы меня выносили за скобки! - вставила Нина,
пожимая руку Олегу. - И тем более обожала находиться в особом положении.
- Вот как, - с почтением проговорил Олег. -Ну и ну, - он даже чуть-чуть
отшатнулся, словно на Нину уже падала непостижимая тень Саши и Человека
Востока.
Она, правда, и сама по себе была хороша, без Саши, но теперь все трое
почувствовали к ней какое-то ошеломление. Как будто стать Сашиной
любовницей - значило быть в чем-то сверхъестественной.
Нина устроила необычный чай - без вина, с обилием пирожных.
- Подсластиться, подсластиться ребятам надо, - бормотала она,
расставляя чашки и блюдца.
Стол был расположен у стены, между двумя окнами, глядящими на дворик; в
центре стола пыхтел маленький самовар.
Быстро перекинулись мнениями о последних новостях "подпольного мира",
выпили по чашечке, и вдруг Саша прервал уже начавшееся было
умиротворение...
Он резко сказал.
- Итак, первый этап пройден. Я не выбрал никого. Вы будете одни.
Ответом было молчание - глубокое и неожиданное. Наконец, его прервал
Берков.
- И все же, Саша - почему?
Саша удивленно посмотрел на него.
- Это выяснится для вас только потом, если это "потом" наступит.
- Кто же был в кандидатах? - проговорил громко Закаулов и сам себе
ответил: - Виктор Пахомов, Ларион Смолин, целое общество у Омаровых с
Муромцевым во главе...
- Я могу, если угодно, выразиться негативным образом, - продолжал
безучастно Саша. - Мой отбор не основывался, например, на степени, так
сказать, гениальности этих людей, - он усмехнулся. - Это слишком маленькая
мерка для нашего пути, и вообще немножечко не то. Дело не в их уме,
талантах, гениальности, и не в их творческой сущности вообще. И даже не в
предполагаемой способности к обычному посвящению. Принцип отбора пришел из
совершенно далекой от всего этого сферы. Так что уж лучше почтим этот
принцип молчанием.
Как ни странно, в ответ действительно воцарилось молчание, правда,
несколько растерянное...
- Заодно помянем добрым словом внутри себя эти счастливые души, которые
избежали Сашиного крыла, - надменно-истерически проговорила Нина, взглянув
на Трепетова.
- Да, но мне почему-то показалось, что вы Муромцева-то выделили, -
пробормотал Олег, позвякивая ложечкой о блюдце.
- Кстати, это так, - подтвердил Саша. - Я слышал о нем давно. Но Вале
надо созреть. Для больших дел. В будущем, вероятно, он пустит мощную
метафизическую головку.
- А остальные? Неужели Ларион Смолин нехорош? - вставил Закаулов.
- Хорош, хорош, - успокоил его Саша. - Но он чересчур замкнут в своем
психологическом круге. Ему не выйти из него. Он не готов пока даже к
обычному посвящению. Озарения, конечно, могут быть и у него. Но дело вовсе
не в этом.
- Давайте оставим эту дискуссию, - прервал Олег. - Мы остались одни.
Тем более нас троих выбрали просто так, без всякого принципа. Так что все
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг