минуту, кажется, уже думал о другом. - Сейчас цейтнот. До воскресенья.
- Ну, еду-то я могу возить, у меня фургон есть.
- Что, каждый день мотаться сюда из Стимфала? Да еще Пиредру на хвосте
привезешь. До воскресенья, не раньше. Все, будь хорошей девочкой, беги.
Смотри телевизор. Я тебе позвоню.
На вопрошающие взгляды Эрликона и Вертипороха (Эрлен страшно растерялся,
услышав, как такую сногсшибательную даму называют девочкой) маршал ответил
сдвинув брови: "Женщины - потом".
Но тут нашла коса на камень, и ничего из этих строгостей не вышло,
поскольку Шейла исправно приезжала практически через день, и Кромвель
только пожимал плечами.
Заходил и Реншоу - проведать своих подопечных, - но и ему Дж. Дж. никаких
объяснений дать не пожелал, а лишь обрушился с нападками на пищевой
рацион, утверждая, что-де чемпиона следует кормить по системе Хэйни.
Реншоу ни слова на это не возражал, покорно тряс головой, и, хотя Кромвель
не дал ему и рта открыть, сама обстановка в боксе - гул, суета киборгов,
развороченный "Милан", черный от недосыпания Вертипорох - все понравилось
почтенному представителю, и он оповестил Бэклерхорста о том, что команда
старается.
Команда старалась. Маршал поднимал своих парней в половине восьмого, гнал
сначала в душ, потом на завтрак и немедленно в бокс. Прогрев двигателей и
дальше экспозиция. Фиксация режимов таких-то. Стоп, переход не добирает.
Что думает карлойд? Мала подача? Сначала. Стоп! Смещение фокуса сгорания.
Мозг просит полторы секунды. Черепаха. Сначала. Перегрев лопаток.
Проверить, где-то в холодильнике упало напряжение. Сначала. Стоп! Вылетел
чип-вкладыш. Горят они там, что ли? Сначала. Эрликону пару раз крупно
влетело за легкомыслие: он как-то предложил "фурыкнуть не глядя". Кромвель
обругал его непонятными словами, а после посоветовал забыть о катапульте.
- Эта штучка, - сказал он, - стоит, как хорошая космическая яхта, но это
бы еще полбеды, она еще, видишь ли, вдобавок не застрахована. Представь-ка
себе на минуту, что машина сгорела, а мы уцелели. Какая нас ждет участь? С
твоей манерой заключать контракты тебе предстоит расплачиваться с "Дассо"
лет эдак пятьсот.
Ко всему прочему, Дж. Дж. заставлял Эрлена ежедневно отжиматься на брусьях
и крутить велотренажер. Вертипорох тоже то входил в милость, то лишался
ее; именовался то "черт мохнорылый", то "головушка наша золотая". За
обедом Кромвель обычно продолжал свои нравоучения:
- Мы должны думать о Бэклерхорсте, пожалеть его. Шелл - человек
феодальный, а значит, наивный до предела.
- Что-то я не пойму, - отвечал Эрликон, поглощая салат по системе Хэйни.
- Он же, ты говорил, великий завоеватель. Да и на вид он делец вполне
современный.
- Да, увы, таков общий глас. Нет, Эрли, нет, Шелл Бэклерхорст человек
необычайно мягкий, интеллигентный, чужие несчастья всегда переживает как
свои. В дни его юности, в десятом веке, мамаша Шелла с сородичами на
коленях умоляла сына: помоги, защити, не ударь в грязь лицом! Бэклерхорсту
не хотелось огорчать близких людей, он и пошел убивать да крошить направо
и налево. И до того хорошо у него это выходило, что он в конце концов
завоевал полмира. А потом один мудрец ему растолковал, что эдак вести себя
неприлично, и Бэклерхорст смертоубийства бросил, перебрался в Казанову,
открыл фотомастерскую, зажил тихо-мирно, как он любит.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - заметил Вертипорох.
- Этим вовсе не кончилось, - возразил Кромвель. - Штука в том, что у
Бэклерхорста есть удивительное свойство. Скажем, бывают люди очень
высокого роста, а встречаются, например, с абсолютным слухом. А у Шелла
талант выходить в начальники. Так уж устроено, что люди вокруг него
неудобно себя чувствуют, пока Бэклерхорст не сядет в большое кресло и не
начнет руководить - что в десятом веке, что теперь.
Вертипорох пожал плечами:
- Что же... Если в нем такой организаторский заряд.
- Нет в нем такого заряда, - грустно ответил Дж. Дж. - А если в чем и
есть, так единственно в походке. Он, Дима, и сам такому везению не рад, но
поделать ничего не может - смирился, махнул рукой и терпит. Когда же он
поселился в Казанове, то со своим простодушием поверил в еще одну
доктрину, из-за нее-то мы тут с вами и сидим. Ему внушили, что Кромвель
лучше всех в мире летает и победить его нельзя. Не потому, что он какой-то
особенный летчик, а уж так устроен мир - камень падает вниз, вода мокрая,
Кромвель всегда выигрывает. Ну как ребенок, ей-богу. Сейчас он поставил на
нас все свое положение, деньги, престиж фирмы и ни капли не волнуется -
столь незыблема его вера. А вера горами движет, поэтому мы должны занять
первое место в этапе, а не то, - Кромвель сразу перестал печалиться, -
подорвем мировоззрение такого интересного человека.
После обеда коловерть продолжалась, двигатели жгли горючее, маршал смотрел
на приборы и приставал к карлойду. Иногда, правда, он снисходил до
объяснений:
- Маневренность у нас прекрасная, можем заложить вираж с отрицательным
вектором, но это лобовое сопротивление... Ты хоть знаешь, почему на
эволюциях биплан лучше, чем моноплан?
- Э-э-э... М-м-м-м... - мычал Эрлен. - Биплан... Ну, в старину,
деревянный такой самолет...
- Голова у тебя деревянная, да что я тут распинаюсь. На горизонтали
"боинг" нас обскачет, придется виражить и виражить, машина тяжелая,
дозировка подачи должна быть ювелирной, а некоторые юноши машут ручкой,
как во сне. Мон шер, это тебе не Як-18, там выкрутил не выкрутил - на
форсаже доберем, а здесь о горючем надо думать...
Бог знает, что уж он имел в виду, но регулировка проводилась с
тщательностью, до сих пор Эрликоном не виданной. Работы заканчивались в
двадцать два ноль-ноль, и Кромвель требовал, чтобы в двадцать три Эрлен
засыпал. Подземный жилой блок был отделан под люкс, с двумя спальнями и
двумя ванными, полным телевизионным оборудованием и видеофоном. Перед сном
ругали Пиредру.
- Я удивляюсь Скифу, - философствовал Дж. Дж. - Что за мистицизм среди
роботов? Фетишем кибернетического мозга стал безмозглый жулик, мысль
уверовала во всемогущество безмыслия. Впрочем, все вполне объяснимо -
Скиф, как и все ему подобные кофемолки, мыслит перебором вариантов: да -
да, нет - нет, и вдруг - Винер всемогущий! - живет и преуспевает личность
без единой мысли в башке. Скиф перебрал свои триггеры - или что там у него
- нет такого варианта! Значит, все, конец света, Пиредра - трансцендентное
чудо. А может, и Господь Бог. Вот вам и религия. Всего-то навсего ворюга с
нюхом. Правда, везет ему как утопленнику - не этого ли Скиф испугался?
Прошло четыре дня из восьми назначенных. На утро пятого засвистел факс, и
насвистел такое, от чего Кромвель глухо и страшно зарычал.
- Или Пиредра купил судейскую коллегию, - сказал он, глядя на Эрликона
безумными глазами, - или мы с Бэклерхорстом отдавили кому-то любимую
мозоль. Нам впиндюривают топливный лимит. Ах, дьявол!
Эрлен не сразу постиг суть происходящего:
- Да? На том этапе я тоже летал с лимитом.
- Балда! - обругал его маршал свирепым шепотом. - У тебя был судейский
лимит по начислению штрафных очков, а теперь нам урежут взлетный вес, пять
тонн металлического водорода... Ах, недоноски, почуяли что-то; Эрли, есть,
есть там такая статья о крейсерском классе, знал бы - отменил эту глупость
еще в сорок седьмом! Звони Реншоу! Реншоу! - заревел Кромвель, не разжимая
зубов. - Нас подставляют под статью о топливном лимите. Что? Да! Не хватит
горючего на посадку. Чьи это фокусы? Кто додумался? Что? Как это "не
знаю"? Какого черта тогда вы там сидите? Узнайте, сообщите Бэклерхорсту,
дайте кому-нибудь взятку!
Слышно было, как Реншоу что-то невнятно лепетал. Дж. Дж. плюнул призрачной
слюной, бросил трубку и с ненавистью вперился в ни в чем не повинного
Эрликона:
- Послал аллах тюленя... Дело дрянь, Эрли, дело хуже, чем я думал...
Набери еще раз. Реншоу, да, снова Терра-Эттин. Не звоните никому,
Бэклерхорсту скажите - справимся сами. Да, все.
Вертипорох тоже сложности положения не оценил:
- Джон, а что нам этот лимит? У нас же по топливу двойной запас.
- В заднице у тебя двойной запас, - ответил Кромвель жестоко. - Я знаю,
что говорю. Дай сюда калькулятор.
В зеленом окошке заскакали загадочные цифры.
- Садимся на вакуумную подушку, - бормотал маршал, нажимая на клавиши
Эрленовым пальцем. - Стало быть, 0,6 - 0,7, это в четверть... За глаза...
- Длинные резцы отпустили маршальскую нижнюю губу, и Кромвель, уже с
привычной усмешкой, потянулся, как сонная пантера. - Механик, слушай мою
команду. Вешаем наружные баки.
- Зачем? - опешил Вертипорох. - Лимит, расход еще больше увеличится, вес
возрастет... Опять же лобовое...
- Да уж, будет сопротивление, - подтвердил Дж. Дж. - Зато еще подожмемся
на фигурах, а на посадке баки отстрелим.
- Ого, ничего себе, - изумился Вертипорох.
- Ничего не "ого". Вот только "боинг", "боинг"... Не идет он у меня из
головы... Ну что вы так оба на меня смотрите? Я однажды на посадке с
Шенкенбергом отстрелил одновременно баки, поворотную кассету и все три
шасси.
- И чем кончилось?
- Дали майора и десять суток ареста.
- Нет, ну а как все было? - спросил Эрлен с неподдельным интересом
человека, которому предстоит наблюдать все эти искрометные пертурбации
отнюдь не со стороны.
- Как было... Сидели полторы недели у Шенкенберга, а Фонда бегала за
вином, вот как было. Все, по местам, механик, готовь баки, а ты не трусь,
курсант, кишка у них тонка с нами совладать.
Беда не приходит одна. В тот же день, между восемью и восемью двумястами
общей тяги, ожил видеофон по номеру внутренней ванденбергской связи.
Кромвель пошел вместе с Вертипорохом и вернулся озабоченный. Механик
показал скрещенные руки, надсадный вой двигателей смолк, и Эрликон вылез
из кабины.
- Нас беспокоит мадемуазель Делорм, - сказал Дж. Дж., - пассажирский
инспектор космопорта, в восемьдесят девятом году - мисс Стимфал, на
редкость милая особа. Только что пожаловал Пиредра - в лице двух
головорезов из охраны "Олимпии" - Бена Томпсона и Галлена Бейкера. Поехали
в город.
- Ну и что? - спросил Эрлен. - Мало ли.
- Нет, - ответил Кромвель. - Не будем тешить себя иллюзиями. Это приехали
убийцы, а еще лучше сказать - убивалы. Я видел их послужной список у
Скифа. Сколь неожиданен поворот событий.
Лихорадка предстартовой подготовки совершенно вытеснила из головы Эрликона
козни мафии, и теперь ему, во-первых, просто сделалось не по себе, а
во-вторых, он испытал и вовсе ужас при мысли, что маршал сейчас же, не
откладывая дела в долгий ящик, объявит начало военных действий. Все же,
собравшись с духом, Эрлен решил не терять лица и достаточно спокойно
произнес:
- Разве не этого мы ожидали каждую минуту?
- Совсем не этого, - возразил Дж. Дж. - Пиредра, искусник наш,
выдерживает стиль, ничего не скажешь. Мы-то ждем бог знает какой хитрости,
каких-то сверхъестественных ходов, а вместо этого приезжают два стенолома.
Что сей сон означает?
Сквозь миниатюрную фигурку пилота, сквозь опутанный силовыми подводами
самолет и стены бокса маршальский взгляд и мысль погрузились в ему одному
ведомые глубины, и лишь его язык, празднословный и лукавый, продолжал
беседу с Эрликоном:
- Да-с, перед нами излюбленная манера Пиредры - сбить всех с толку,
сделать вид, будто спятил, с тем чтобы, когда противник сообразит, что к
чему, было уже поздно. В другое время и мы поиграли бы в эту испанскую
игру, но сейчас требуется разобраться в ситуации немедленно...
- Джон, - прервал эти излияния Эрлен. - У меня сложилось впечатление, что
ты уже решил, что надо делать, поэтому нельзя ли просто изложить нам свои
соображения.
Кромвель картинно удивился:
- А где же ваши мнения, герои дня? Решили все взвалить на старика? Мне
приходилось утихомиривать этого бандита до войны, после войны, и теперь, я
вижу, начинается та же история.
- Нет, я просто чувствую, что уже созрел некий план, и хочу напомнить,
что, согласно твоей же, Джон, теории, у Пиредры есть интуиция плюс еще
неизвестно что и, возможно, только осуществления твоего плана он и ждет и
вся его демонстрация на это и рассчитана...
- А потому изобретай не изобретай - с Пиредрой все едино не справиться, -
закончил Дж. Дж. - Слышу, слышу голос Скифа. Прелестный фатализм, но
поспешу напомнить, что Пиредра пока что не Господь всемогущий, а за два
часа организовать в чужом городе убийство, закамуфлированное под
несчастный случай, не может даже Господь Бог.
- Во-первых, почему только два часа, а во-вторых, тогда объясни, чего
хотят эти люди.
- Два часа потому, что мы им больше не дадим, а вот понять, чего
добивается Рамирес, я не могу и боюсь, что он и сам не очень это
понимает... Надо согласиться, что ему пока удалось сбить нас с толку, и
нам ничего не остается, как ответить ему тем же, поскольку у нас нет
времени разгадывать его замыслы.
Тут мысли и слова Кромвеля опять соединились в естественное русло.
- Слушай мою команду, - объявил он.. - С какой радости так обнаглел
Рамирес Пиредра, установить на данном этапе не представляется возможным по
причине жесточайшего цейтнота. Поэтому приказываю: внести замешательство в
его ряды, помня, что больше всего на свете преступная интуиция боится
непонятных положений. В связи с этим я немедленно отбываю в город и через
два часа жду Вертипороха в кафе "Бай Ольгуинн". Пилоту Терра-Эттину
продолжать прогон режимов до пяти тысяч, после чего отдыхать.
- Вот это да, - поразился Эрликон. - Вы что, идете без меня?
- Вот именно, - ответил Дж. Дж. - Вылезай из "сандалеты".
Глаза его снова опустели. Похоже, мыслями он был уже в Стимфале, ум
занялся решением каких-то иных задач; на Эрлена пахнуло духом машинного
рационализма, на лице маршала проступила печать того страшноватого мира, в
котором человеческая жизнь приравнена к стоимости цифры из биржевой сводки.
- Ребята, - осторожно сказал Эрлен, отдавая Верти-пороху пистолет, - вы
там все-таки не очень.
Кромвель, по обыкновению, сморщился в улыбке типа "носорожья губа":
- Не волнуйся, не заблудимся. Всю жизнь я хлебал из одного корыта с
разведчиками, а профессионалом так и не стал - такая странность... но
кое-что припомню, если потребуется. Дима, быстро тут все заканчивай и
приходи.
Серо-голубой "ниссан", погасив скорость, пристроился в конец вереницы
машин, припаркованных вдоль тротуара по правой стороне улицы
Овчинников-бридж. Впереди блестела на солнце витрина кафе "Мермоз", мимо
текла не слишком густая для вечернего часа толпа.
- Ближе не стоит, - сказал Кромвель, глядя через ветровое стекло. - Вдруг
их понесет обратно в гостиницу. У нас еще минут пять. Марко, что это за
парень, что продал им билеты?
Красавчик Марко сидел за рулем - тщедушный белобрысый малый лет двадцати,
все лицо в красноватых следах от ожога кислотой. Откуда маршал выкопал и
его, и машину - неизвестно.
- Не наш, - ответил Марко, перекатывая во рту жевательную резинку. -
Кто-то из аэродромных жучков.
На заднем сиденье устроился Вертипорох и тоже смотрел на двери кафе. Под
его рукой шесть тупоносых дьяволов спали чутким сном в идеально
отфрезерованном и отцентрированном барабане, и первый избранник уже
смотрел в зеркальный канал, готовый подставить бока под нарезы и дать пищу
уму экспертов.
- Алло, Дима. - Дж. Дж. говорил, не оборачиваясь. - Давай, Москва,
покажем искусство. Я бы разобрался с ними без шума, но тогда Пиредра
насторожится, а этого пока не надо. Не торопись и не волнуйся. Марко,
значит, как скажу, двигай на малой скорости, не задерживайся, а дальше -
на всю железку.
Марко молча кивнул. В кафе зашла женщина с пакетом, за ней двое мальчишек.
Вышла девушка - в джинсах и еще в чем-то сверхлегкомысленном, следом -
пожилой мужчина с длинным белым рулоном.
- Ага, - молвил маршал тихо. - Ну и куда?
Показались: молодой парень в спортивной куртке, на лице его отсутствовала
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг