- Вперед! - коротко приказал Шевцов, оттолкнув Дугласа.
Сгруппировавшись, сержант выскочил в провал люка и покатился по
выщербленной пулями мостовой, поливая пространство вокруг короткими
отсекающими очередями. Вслед за ним из темного зева открытой рампы
посыпалось отделение десантников. В кабине управления Майкл Дуглас сорвал со
станины тяжелый ствол крупнокалиберного пулемета и, ухватив второй рукой
похожий на ящик коробчатый магазин, сверкнул в сторону пилота ободряющей
белозубой улыбкой.
- Сейчас я им сделаю судный день, мать вашу... - пообещал он,
выпрыгивая в открытый люк.
Пилот второй "Кобры", машины, сохранившей свое название с тех
незапамятных времен, когда люди еще только появились на этой планете, тронул
управление, поднимая вертолет выше зоны огня. Воспроизводство тяжелых
летательных аппаратов прекратилось около века назад, с утратой многих
технологий их изготовления, и все оставшиеся на вооружении людей "Кобры" и
"Беркуты" - маленькие короткокрылые истребители - ценились уже не на вес
золота. Мерилом их ценности был гораздо более дорогой и страшный эталон -
человеческая кровь...
Подняв машину высоко над землей, пилот откинул специальные фиксаторы, и
"Кобра" зависла, слегка покачиваясь из стороны в сторону под напором бьющих
из-под широких лопастей потоков воздуха.
Взглянув вниз, где в теснине улиц между древних домов разгорался
короткий, жестокий бой, пилот достал сигарету и устало стянул с головы
специальный, мягкий шлем с укрепленным на нем коммуникатором и
солнцезащитными очками...
Из-под потертого, видавшего виды шлема, пропахшего чужим потом, на
плечи пилота хлынул золотистый каскад волос.
Совсем молодая, едва ли достигшая своего семнадцатилетия выпускница
летной государственной школы опять взглянула вниз, и ее губы, в которых
мелко дрожала потухшая сигарета, искривились, отражая внутренние чувства
подростка, который увидел в теснине улиц свое будущее...
Война была похожа на грязь, смешанную с дымом и кровью, и в ней не было
ничего, что напоминало бы чисто вылизанный плац или показательный полет на
выпускном параде...
* * *
Спрыгнув с подножки висящей у земли "Кобры", Майкл Дуглас крякнул,
когда подошвы его рифленых армейских ботинок ударили о мостовую, и присел,
спуская гашетку "АСП", который преданно загрохотал и забился в жилистых
руках, разрывая узкое пространство между домов тугими плевками горячего
металла.
Выскочившего из-за ближайшего угла инсекта перерубило пополам, и
ошметья его хитинового панциря мокрыми шлепками забарабанили по стенам,
оставляя на них красные пятна...
Пухлые губы далекого потомка африканских племен планеты Земля исказила
хищная усмешка. Пружинисто распрямившись, он рванулся вперед, туда, где
основной бой, разделившись на короткие яростные схватки, конвульсивно бился
в узких проулках.
Над головой Майкла противно взвизгнула, царапнув стену, арбалетная
стрела, и ему в висок саданула горячая взрывная волна, несущая мелкую
каменную крошку.
Инсекты, даже столь дикие, как эта банда, были злобными и бесстрашными
противниками.
Не останавливаясь, Дуглас отер о плечо рассеченный мелкими осколками
висок.
Две разумные расы по иронии злой судьбы так сильно ненавидели друг
друга и так разительно отличались по своей физиологии, что пленных никто не
брал.
Это была война, ориентированная на полное истребление, и кто являлся в
ней правой стороной, не мог с точностью утверждать ни один ученый-историк.
Просто двум расам оказалось тесно в рамках одной планеты, и никто не
захотел или не смог уйти.
Может быть, какого-нибудь заумного ксенографа и не устраивало такое
объяснение происходящего, но Майкл привык довольствоваться малыми и простыми
истинами.
Он вырос на этой войне, он играл со стреляными гильзами и слишком часто
видел обглоданные хитиновыми челюстями человеческие черепа, чтобы мыслить
как-то иначе.
Мир был жесток, и ему не приходилось прилагать особых усилий, чтобы
мириться с этой очевидной истиной. Если не ты, то тебя, - этот жизненный
закон был всосан с молоком матери... если у него вообще когда-то была мать,
в чем Майкл очень сильно сомневался. Единственным родителем, которого он
будет помнить до самой смерти, был похожий на павиана сержант в детской
школе первой ступени. Он учил их, собранных по всей планете безродных
молокососов, суровой правде жизни, и на поверку, как оказалось впоследствии,
его пинки и побои были не самой страшной стороной действительности...
... Грохот близкого разрыва и тонкое пение уходящих на излет осколков
заставили Дугласа остановиться и вжаться в стену.
Движения Майкла походили на исполненный скверным роботом танец - они
были угловатыми и резкими, ствол станкового авиационного пулемета рывками
перемещался от окна к окну, заглядывая в их темные провалы своим
единственным глазом в поисках невидимого арбалетчика.
Внезапно Дуглас заметил, как в одно из боковых ответвлений центральной
улицы, спасаясь от плотного автоматного огня, шарахнулась, огрызаясь
короткими, экономными очередями из трофейного оружия, большая группа
инсектов.
Оторвавшись от стены, Майкл крутанулся на месте, прошив огнем ближайшие
проемы овальных окон, и ринулся за уходящим противником. Опытный глаз
Дугласа сразу определил, что это было ядро разгромленного отряда инсектов, -
он узнал однорукого командира банды, который уводил остатки своих бойцов в
глубь лабиринта улиц.
- Сержант, это Майкл... - прохрипел Дуглас в коммуникатор, врываясь
вслед за инсектами в узкую расселину бокового проулка. - Здесь Однорукий с
группой бойцов...
- Понял, идем к тебе... Удержи его пару минут.
Дуглас нервно хохотнул, метнувшись в ближайшую дверь. Городские бои в
инсектовских развалинах всегда имели для него особый, пьяный привкус
запредельного риска. Колченогие твари были тут на своей территории, и даже
ведущие на верхние этажи пологие пандусы работали на них - гладкая
обсидиановая поверхность наклонных плоскостей имела ряды конических выемок,
приспособленных для тонких конечностей насекомых. Рифленые подошвы армейских
ботинок скользили по ним, делая бойцов похожими на коров, попавших на лед...
Скользя и ругаясь, Майкл вскарабкался по такому пандусу на второй этаж
полуразрушенного здания и оказался в длинном и низком помещении. Серый
дневной свет проникал сюда сквозь ряд расположенных в стене овальных оконных
проемов, освещая узкие спиральные подъемы, ведущие к обрушившимся внутренним
балконам, которые лежали на полу кучами битого мусора. Петляя между ними,
Дуглас пробежал в противоположный конец зала и выглянул в окно.
Отряд инсектов, состоявший из двух десятков бойцов, торопливо
пробирался через завалы обрушившихся вниз этажей. За кучами битого камня,
направив в узкий зев улицы автоматные стволы, засели два снайпера, готовые
снять перекрестным огнем любого, кто вздумал бы преследовать уходящих в
глубь руин сородичей со стороны главной улицы.
Майкл поставил наполовину опустевший коробчатый магазин пулемета на
изгиб овального оконного проема, чувствуя, как подкатывается к горлу тугой
комок.
Пулеметный ствол накренился вниз, нацелясь в самую гущу приближающегося
отряда. Губы Майкла исказила жуткая усмешка.
- Черт!.. - внезапно вырвалось у него.
Пулеметный ствол поднялся, закатившись в зенит.
Дуглас отпустил приклад и прижался разгоряченной щекой к холодному
полированному камню.
В самом центре отряда на карачках ползли три инсекта, волоча в одной
упряжи четвертого, издыхающего от смертельных ран. На их спины был
приторочен прямоугольный кусок пластика, на котором лежали скрученные
витками проволоки два человеческих тела - находящийся в бессознательном
состоянии мужчина в странной, испачканной бурыми пятнами засохшей крови
одежде и мальчик, который, лежа на спине, смотрел прямо на застывшего в
оконном проеме Майкла полными слез, молчаливой, немой мольбы и ужаса
глазами.
- Шевцов, у меня проблемы... - не в силах оторвать взгляд от
скорчившегося на грязном, заскорузлом помосте мальчика, просипел в
коммуникатор Майкл... - Тут двое наших, один ребенок. Я не могу стрелять...
Задену их из пулемета... Смотри, сержант, будь осторожен на входе в улицу,
там двое снайперов за кучами щебня... - проговорил он, осторожно, чтобы не
стукнуть, опуская приклад пулемета.
- Эй, Майкл, не дури... - раздался в наушниках голос сержанта. - Мы уже
рядом...
- Все, Шевцов, до связи... - Дуглас сунул руку за отворот высокого
шнурованного ботинка, и в сумраке руин тускло сверкнула сталь широкого
десантного ножа с глубоким кровостоком. - Увидимся в аду... - добавил он,
прыгая через оконный проем вниз, в самую гущу пробиравшихся прямо под ним
инсектов.
* * *
Будучи еще совсем маленьким, Антон любил слушать сказки. Не смотреть по
видео, а именно слушать. Мать, укладывая его спать, обычно садилась на край
кровати и рассказывала сонному, притихшему мальчику длинные красивые
истории, в которых действовали колдуны, ведьмы, красавицы, рыцари и драконы.
И еще там иногда появлялись ангелы.
Антон никогда не мог вообразить себе их облик. Рыцаря, дракона или
колдунью - пожалуйста, а этих эфемерных существ - нет. Единственное, что
ясно усвоил себе маленький Антон, - это то, что они всегда спускаются с
неба, чтобы творить добрые дела.
Теперь он точно знал, как они выглядят.
Ангел был большим, черным, с припухлыми губами и хищной белозубой
усмешкой на испачканном кровью лице. В руке он сжимал тускло отсвечивающий
серовато-голубым бликом широкий обоюдоострый нож.
Обрушившись сверху на оторопевших от неожиданности инсектов, ангел
взмахнул рукой, всадив нож по самую рукоять в брюхо ближайшего конвоира, и
тут же крутанулся на месте, освобождая клинок и бросая этим резким движением
обмякшее тело мертвого противника прямо на взорвавшиеся огнем автоматные
стволы...
... Как на показательных выступлениях на выпуске закрытого курса
отрядов специального назначения.
- Хууг... - окованный металлом тупой нос армейского ботинка с хрустом
проломил хитин лицевых пластин. - Че-хаай!.. - замаранный инсектовской
кровью клинок сверкнул по короткой дуге, заставив очередного шестиногого
ублюдка удивленно уставиться на свои внутренности, которые вдруг вывалились
на серый щебень, щедро засыпавший улицу.
... Антон крепко зажмурился и закричал.
Ему было страшно, и неизвестно, кого он боялся больше - инсектов или
ангела с белыми зубами и глазами, налитыми кровью...
- Не хочу!.. Мамочка... не надо... - в странном полузабытьи истошно
орал он, а перед глазами плавал горячий красный туман, на фоне которого
мелькали смутные темные тени...
* * *
Из узкой, заваленной кучами мусора улицы не ушел никто.
Сержант Шевцов склонился над мальчиком, которого освободили от
проволочных пут. Тот лежал на спине и тихо выл, плотно зажмурив глаза.
- Ну, успокойся, слышишь... - грубая ладонь сержанта с опаской
погладила по голове это маленькое, насмерть перепуганное существо. Андрей
уже успел забыть, что на свете бывают такие крошечные, беззащитные создания.
Он знал, как остановить прущий прямо на окоп танк, но совершенно не понимал,
что нужно делать, чтобы прекратить этот бьющий в самую душу безысходный вой.
Сидящий у стены Дуглас, из плеча которого только что извлекли два
зазубренных наконечника от дротиков, вдруг резко встал.
По виску Майкла все еще сочилась кровь.
- Ненавижу... - вдруг яростно прохрипел он, с силой пнув валявшийся
возле него труп однорукого инсекта. Цейсовский бинокль на его груди был
разбит перечеркнувшей хитиновый панцирь автоматной очередью. - Ненавижу!..
Ненавижу!.. Ненавижу!.. - Дуглас в истерике бил ногами мертвое тело, а злоба
только росла, подпирая к горлу удушливым комом.
Сзади на него навалились две пары сильных рук.
Майкл несколько раз конвульсивно дернулся в их железных объятиях и
вдруг обмяк.
Руки разжались, и он сел на корточки, прислонившись к изгрызенной
пулями стене.
- Слушай, сержант, кончай... - прохрипел он, уродуя в пальцах
неприкуренную сигарету. - Вызывай вертушки... Пацана нужно к врачам,
понимаешь?! Мы с тобой хреновые психологи, мать твою...
- Уже вызвал... - Шевцов поднял взгляд на Дугласа, не отрывая ладони от
горячей головы Антона.
Вокруг, среди разбросанных трупов, подбирая оружие, ходили молчаливые
бойцы. Никто, вопреки обыкновению, не переговаривался, не пил жадными
глотками из фляг, пытаясь унять першащую в глотке пороховую горечь. Их лица,
испачканные потом и кровью, коверкали совершенно одинаковые чувства, ничуть
не отличающиеся от тех, что испытывал в эту секунду Шевцов или Дуглас.
Это была война... и они, привычные к следующей за ними по пятам смерти,
болезненно и остро переживали в этот момент ее новый, внезапно открывшийся
смысл...
С хмурых серых небес, нарезая лопастями влажный, холодный, воздух, в
провал улицы падала тень опускающегося вертолета...
* * *
Его раненое сознание беззаботно и бездумно скользило где-то в красной
туманной мгле, по самой поверхности бытия, не задевая событий и не задаваясь
никакими вопросами.
Бесконечная цепь жестоких слайдов наконец застыла, оборвавшись в тот
самый миг, когда с небес на него снизошло спасение в виде страшного черного
человека, который крошил на его глазах насекомоподобных существ...
Антон не хотел ничего видеть и воспринимать, не слышал доносившихся
оттуда, из глубины кровавой мглы, звуков.
- Откуда он взялся? - спрашивал чей-то грубый, сердитый голос. -
Что-нибудь известно о его родителях?
- Папа... Мама... - попытался произнести Антон, но не смог...
Потом сквозь вязкие наслоения ваты до его сознания дошел другой голос,
более спокойный и дружелюбный:
- ... взвод Шевцова... Они, наконец, накрыли банду Однорукого. Инсекты
волокли с собой этого мальчика и того мужчину без обеих ног...
- Это которого я вчера оперировал?
- Да, доктор, - подтвердил второй голос. - Но меня больше беспокоит
мальчик. Ума не приложу, откуда он взялся у инсектов и что теперь нам
делать.
- Н-да... Это вопрос. Хотя его происхождение для меня не такая уж и
большая загадка... Мало ли еще сохранилось свободных человеческих поселений
в лесах. И эта странная одежда тоже, как мне кажется, говорит в пользу
затерянного поселения. Несколько веков назад люди не хотели драться с
инсектами и очень часто уходили в девственные леса целыми кланами. Он
что-нибудь говорил в бреду?
- Звал маму и отца, потом еще упоминал какого-то дядю Белгарда...
Возможно, это и есть тот мужчина без ног?
- Скорее всего... А его родители, видимо, были убиты инсектами,
возможно, на глазах ребенка... Бедный мальчик... - грубый голос смягчился. -
Не желал бы я такой судьбы собственным детям...
- Нужно что-то делать, доктор. Он на грани комы... Еще немного, и его
сознание уже невозможно будет извлечь с того света.
- Да, сестра, вы абсолютно правы. Я сейчас поговорю с профессором,
думаю, что он согласится на стандартную процедуру блокировки травматической
памяти. Ту, что мы делаем солдатам после ранений.
- А выдержит ли он?
Сознанию Антона казалось, что он видит, как крупный седой мужчина в
белом халате пожал плечами.
- Если не это, то ему уже не поможет ничто. Вы же знаете, что идет
война, и мы не имеем средств, чтобы держать у себя годами впавших в кому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг