прекрасные позывные!
Зарий удивился, почему эта мысль не пришла к нему раньше: ведь в его
архиве были копии с древних карт, изображающих траекторию Тишьи. Согласно
преданию, путь по траектории звезда проделала многократно, - это тоже
ассоциируется с повторением позывных. Лишь благодаря картине Синкрезия
разные явления встали в одну причинно-следственную цепь.
Друзья с волнением обсудили соображения Зария. Ион понял, что перед
ним встают новые проблемы.
Выходит, что информация из Ориона передавалась сразу по трем
диапазонам - оптическому, радиоволновому, хроноскопическому. Делалось ли
это дублирование ради надежности? А может, здесь вовсе не было
синхронности, - и сообщения по трем каналам ушли к Аламаку в разное время?
Последнее предположение показалось Зарию интересным, - можно даже было
рассчитать хронологическую последовательность передач. Оптический сеанс был
проведен еще в доисторическое время, - больше он не повторялся.
Радиоволновым сообщениям 1300 лет,неизвестно, ведется ли передача в этом
диапазоне и сейчас: чтобы выяснить это, надо подождать еще 1300 лет.
А хроноскопические импульсы отправляются в пространство нашими
современниками, - вчерашняя ночь доказала возможность такой мгновенной
связи.
Предположим, что три информационных канала последовательно сменяют
друг друга. Тогда в самой этой очередности может содержаться глубокий
смысл! Быть может, три формы связи соответствуют различному возрасту
космических цивилизаций? Зарию показалось, что он начинает проникать в
логику старших братьев по разуму.
Оптический сеанс обращен к непосредственным чувствам человека, -
взрослого он заставит задуматься, а ребенку покажется чудом. Наверно, этот
сеанс пришелся на раннее детство ноосферы, - чуть позднее прозорливые люди
могли бы догадаться, что видят на небе закодированное сообщение. Еще через
некоторое время его удалось бы отчасти расшифровать.
Радиоволновая сигнализация явно предназначена для планет с
высокоразвитой техникой. Вероятно, лишь случайные факторы - и прежде всего
скепсис относительно проблемы внеземных цивилизаций - помешал принять эти
сигналы раньше. Быть может, они уже давно текут сквозь металлическую ячею
аламакских радиотелескопов.
А хроноскопическая передача? Скорее всего, она обращена к цивилизациям
высшего типа, уже понявшим природу Времени. Не занялась ли заря этой
цивилизации и над Аламаком?- Зарий ощутил внутреннее смущение, когда
сознание поставило перед ним этот неизбежный вопрос. Ученому было радостно
ощущать свою сопричастность к новому сдвигу в истории Аламака.
А вдруг планета еще не готова к такому повороту? Зарий с болью думал
об этом. На Аламаке не было социального единства, - вражда и рознь
постоянно вспыхивали в разных местах планеты. Этическое сознание
человечества тоже нуждалось в гармонизации, - слишком слабым было
стремление к сопониманию и сотрудничеству, корыстолюбие часто брало верх
над духовностью. Из-за раздробленности Аламака его экология находилась в
кризисном состоянии,- загрязнялись океаны, истощалась земля. Планета
задыхалась в тисках энтропии! Быть может, открытие Зария разведет эти
роковые тиски? Многие на Аламаке ощутили такую надежду.
Зарию словно воздавали теперь за долгие годы непонимания. Ему
предложили занять пост председателя Всеаламакского конгресса наук,- но он
не соблазнился этими лаврами. Ученого мучил вопрос: как ответить Ориону? Он
удалился на полгода в Северную Архию. В тихой деревушке, расположенной
среди скал и озер, Зарий предавался своим размышлениям. Перед ним вставали
фундаментальные проблемы мироздания: соотношение Времени и гравитации,
живой и неживой материи, творческих и разрушительных сил. И все чаще Зарий
обращался к новому великому вопросу: какова роль разума в Космосе?
Деревушка находилась совсем рядом с последней находкой Гилеция, -
нужно было только пересечь неширокое озеро, усеянное живописными островами.
Зарий часто раздумывал над архаической звездной картой, где не было Ориона.
Быть может, это искусственное созвездье? - спрашивал про себя Зарий. Он
понимал всю дерзость и масштабность этого небывалого, но закономерного
вопроса.
Ответ на него можно было получить только у самого Ориона! Как
дозваться до его прекрасных звезд? Зарий спрашивал это у природы,- она
всегда была самой мудрой советчицей. Ученого окружали чаячьи гнезда,
цветущий вереск, лосиные стада. Он радовался красоте жизни!
И в глубине души начинал понимать, что в тайне живого найдет ответ на
волнующий его вопрос. Быть может, вон тот кузнечик или эта трясогузка
станут соавторами в открытии хроыоизлучателя!
Зарий давно понял, что Время несет с собой победу над энтропией. И где
эта победа более ощутима, нежели в цветущей биосфере? Ведь материя обретает
с появлением жизни высший уровень своей организованности.
Перед Зарием стали вырисовываться черты новой науки- хронобионики.
Очевидно, лишь с ее помощью человек может создать излучатель Времени. Не
мертвящее расщепление вещества, а продвижение его к высшим уровням приведет
человека к овладению Временем! - от анализа наука должна перейти к синтезу.
Конечно, такая переориентация произойдет не сразу. Но в перспективе она
неизбежна. И тогда человечество будет на равных говорить с величественным
Орионом! И тогда дух добра восторжествует в сердцах людей.
Лишь бы не погиб Аламак в тисках энтропии.
Часть II.
ДОБРАЯ ПРАНА
Син чувствовал все острее, что его искусство не находит понимания у
современников. И вовсе не потому, что оно изобилует новшествами! - скорее
наоборот: наследник древней традиции, Син хотел вернуть искусство к его
первозданным истокам и архетипам. Ритмониум был лебединой песней
мастера,-но туда редко заглядывали 247 посетители: большинство из них
покидало Ритмониум с недоумением.
Это было величественное, но вместе с тем одухотворенно легкое
сооружение, - система сквозных арок уходила ввысь по бесподобно прекрасной
кривой, чье уравнение было впервые найдено Сином: он говорил ученикам, что
кривая приснилась ему еще в юности и вся его творческая жизнь была
припоминанием пленительной линии.
Входя в Ритмониум, посвященный зритель ощущал свою глубокую связь с
Космосом.
Казалось, сквозь арки течет поток чистой целеустремленной энергии!
Войдя в него, ты словно начинал подъем к далеким звездам, - менялось твое
дыхание, твое сердцебиение; мысли освобождались от всего суетного; интуиция
становилась всепроникающей. Невидимая стремнина- хрустально-прозрачная при
бездонной глубине - несла тебя по спиральному руслу, чудодейственно
расширяя твое сознание на каждом новом витке.
Впрочем, это ощущение не столь уж субъективно,теперь мы знаем, что
подлинное искусство управляет потоком Времени,- его монотонное,
по-равнинному замедленное течение художник может сделать стремительным и
порожистым. Он мастерски возводит плотины на реке Времени, превращая ее
энергию в эстетические ценности.
Художник не мог объяснить, почему в слабо намагниченных арках,
ритмически расположенных на криволинейном пандусе, возникает своеобразная
духоподъемная сила.
Выражаясь по-современному, мы бы сказали, что Син построил первый
Хронотрон - уплотнитель Времени. Разумеется, Син решал чисто эстетическую
задачу, - но художник иногда глубже проникает в сущность Космоса, нежели
рационально мыслящий ученый.
Как многим другим людям искусства Сину не были чужды утопические
устремления, - он мечтал о том, что через очистительную спираль Ритмониума
пройдет все человечество. Осознав свои космические цели, люди забудут о
тяжбах и ссорах. Красота Космоса поможет нам обрести гармонию! - говорил
Син на открытии Ритмониума.
Его слушали вежливо, но как-то отстраненно, - самое сокровенное шло
рикошетом мимо сознания слушателей.
Создавая Ритмониум, Син бессознательно искал альтернативу эстетике
своей цивилизации. Он чувствовал, что ноосфера стала развиваться в опасном
направлении: порядок она превращала в хаос, вносила диссонансы в природу.
Это однозначно сказалось на внешнем облике ноосферы,- она выглядела
лоскутно и мозаично; ее функциональные узлы были обнажены; шаблоны
подавляли разнообразие. Вероятно, большинство приспособилось к явному
занижению эстетических норм, - поэтому Ритмониум казался многим причудой,
капризом. Для понимания этого шедевра нужна была внутренняя цельность,
собранность, - однако аналитический характер цивилизации отзывался в душах
людей дробностью и рассредоточенностью.
Среди немногих людей, сочувствовавших Сину, выделялся врач Зар. Везде
трудно быть новатором, но в медицине особенно: сам характер этой науки
требует большой осмотрительности и осторожности. Хорошо понимая это, Зар не
сетовал на отсутствие признания. Правда, об успехах его ритмотерапии могли
свидетельствовать уже десятки вылеченных людей. Зар трактовал болезнь как
специфический вид аритмии. Он проводил успешные опыты с биокамертонами и
резонаторами, - через изобретенный им усилитель он мог вводить ритм
определенного кристалла или растения в больной организм. Все зависело от
избирательной реакции организма, - резонируя на ту или иную частоту
колебаний, организм как бы втягивал в себя ритмическую упорядоченность:
вместе с гармонией к нему возвращалось здоровье.
Целительные ритмы Зар искал всюду: в росте раковин, в узорах чешуи, в
пении птиц. Его лаборатория была настоящим храмом природы! Все это не
встречало поддержки у коллег Зара, - медицина тогда имела опору в химии
искусственных соединений. Поэтому методы Зара выглядели едва ли не вызовом
традиции.
В ту пору еще не существовало ритмоскопии звезд, - однако Зар
предвидел возникновение этой науки. Он думал про себя: а что, если одному
человеку окажутся созвучными вибрации Беги, а другой будет чувствовать
прилив сил, настроившись на ритмику Денеба? У каждого человека своя звезда!
- эта древняя догадка может получить неожиданное подтверждение. Возможно,
что наложение нескольких ритмов будет оказывать особое действие,врач станет
сочетать звезды так же, как когда-то он смешивал в мудрых пропорциях
различные травы.
Зар увидел в Ритмониуме великолепное средство для врачевания душ, -
гипнотическая сила его пропорций сообщала мыслям и чувствам человека
высокий строй. Ритмониум как бы усиливал гармонию сфер, - и эта музыка
космоса оказывала на человека мощное преображающее воздействие. Древние
умели настраиваться на эти вибрации,- их танцы, их орнаменты были способом
связи с космосом: в красоте пластических узоров воплощались ритмы
вселенной.
В последние годы Зар много размышлял над философией ритма. Чередование
вдоха и выдоха казалось ему наглядной моделью тех процессов, которые
происходят в Космосе,- концентрация и рассредоточение, собирание и
распыление образуют сложнейший ритмический контрапункт мира. Зар трудился
над гигантским Каталогом процессов, в основу которого было положено
фундаментальное различение: процессы, излучающие информацию, и процессы,
поглощающие информацию. Идею этого простого и четкого деления Зару
подсказал его личный опыт.
Изучая фенологические ритмы, Зар много времени проводил в природе.
Сопоставляя графики природных процессов с данными самонаблюдений, Зар
пришел к интересному выводу: максимумы его духовной активности падают на
время листопада и снеготаяния.
Казалось бы, процессы эти очень разные. Но Зар нашел между ними
очевидную общность, - накопленное и сосредоточенное природа в эту пору
испускает вовне, в окружающую среду: запах опада осенью или талого снега
весной наполняет все пространство. Информация, сосредоточенная и в клетках
листьев, и в кристалликах снега, становится свободной, - Зар предположил,
что какимто образом человек может ее аккумулировать в себя.
Изучив сводки по психологии творчества, Зар нашел любопытные связи: на
зрелую осень и раннюю весну падают пики творческой активности у многих
ученых и художников.
Зар увлекался культурой древней Лемурии. Оттуда он заимствовал понятие
праны - доброй и неиссякаемой силы, которая как бы подзаряжает нас во время
общения с природой, космосом. Не имеет ли прана информационной природы? Зар
отвечал на этот вопрос положительно.
Понятие праны он вводил скорее интуитивно, чем на основе строгого
анализа: ему казалось, что во вселенной есть некое информационное начало,
неотрывное от материи и столь же соприсущее ей, как движение, пространство,
время. Представления об окружающей среде Зар дополнил новой идеей: в
природе существует определенный уровень праны, который может сильно
меняться в зависимости от времени года.
Зару пришла в голову дерзновенная мысль: создать прибор, который
регистрировал бы колебания праны в природе, - вскоре первый фенометр был
разработан.
И это оказалось не слишком сложным делом! Многие процессы могли
использоваться в качестве датчиков уровня праны, - для этого они должны
были улавливать повышение или понижение энтропии в окружающей среде. Зар
все четче осознавал, что информация, неся с собой определенность и
структуру, является антиэнтропийной силой.
Чувствительная система на жидких кристаллах, стоящая в листопадном
лесу, действовала как включенный светомузыкальный экран: на ожившей
кристаллической пленке плыли симметричные радужные пятна, напоминающие
расцветку фантастических бабочек. Это тончайшие излучения праны вносили
активность в спящий кристалл!
В игре узоров и пятен можно было легко распознать устойчивые, часто
повторяющиеся структуры, - они удивительным образом напоминали орнаментику
древних: изящный меандр, цепочки спиралей, гармоничные синусоиды,- все это
возникало перед зрителем, являя ему тайное строение бегущего времени,
несущего в своих берегах информацию, прану.
Сопоставляя узоры на кристаллической пленке с орнаментами древней
Лемурии, Зар говорил полушутя: - Наши предки обходились без фенометров? Они
просто доверялись собственной впечатлительности: ведь человек лучше любого
датчика реагирует на вибрации праны.
В тонкостях поэтической и музыкальной ритмики Зар хотел найти
подтверждение своим взглядам. И его ждал успех! Просмотрев огромное
количество текстов и партитур, Зар сделал волнующий вывод: на протяжении
тысячелетий человечество с поразительной точностью записывало пульсации
праны, но даже не подозревало об этом.
Зар подготовил монографию по этой теме. Но к ней отнеслись
скептически, - уж очень смелые зависимости устанавливал автор. А в эпоху
вседробящего аналитического мышления такие связи казались фантастикой! -
ученые привыкли разъединять, но не связывать: мир в их глазах был суммой
изолированных друг от друга блоков.
Появилась даже книга "Мир как хаос", - она обрела успех в широких
кругах. Автор книги, философ Гиль, по праву считался разносторонне
одаренным человеком,- он имел достижения в поэзии и математике, сочинял с
помощью синтезатора музыку. Гиль хорошо знал Сина и Зара, но относился .к
их исканиям без доверия. Иронизируя над Ритмониумом, Гиль однако часто
приходил сюда: вероятно, он отталкивался от высоких гармоний Сина, как бы
отрицая и разрушая их в себе. В своей работе "Поэтика бунта" он утверждал,
что творческий потенциал человека с наибольшей полнотой проявляется в
аритмии и дисгармонии: если природа навязывает человеку ритм и строй, то он
самоутверждает себя, выбиваясь из этого ритма.
Гиль ввел в поэзию новую аритмическую метрику,в своих стихах он как бы
выворачивал язык наизнанку, дабы освободить его от естественно соприсущих
ему музыкальных структур. Казалось, что язык в стихах Гиля лишался
членораздельности, что произошло возвращение в первоначальный звуковой
хаос. Но с помощью новой формы Гилю удавалось передавать состояния и
настроения, ранее ускользавшие от запечатления. Стиль поэта отразил
какие-то сложные перемены в человеческих душах.
Теперь для нас несомненно, что это были отрицательные перемены. Однако
Гиля можно по праву считать честным художником, - он отразил незримые
катаклизмы в душах людей и нашел для этого новую поэтику.
Музыка Гиля обладала схожими стилевыми особенностями,- древние назвали
бы ее антимузыкой: обычные тональности и гармонии Гиль словно перевернул в
какомто дьявольском зеркале. Слушателю казалось, что распадается структура
мира: добро и зло обращаются в странной инверсии, прекрасное и безобразное
переходят друг в друга, - и нет никакого способа для различения этих
противоположностей.
В музыкальном космосе Гиля человек чувствовал себя потерянно и
одиноко, остро переживая абсурдность собственного существования. В этой
жуткой вселенной отсутствовала канва ритма. Вначале это ужасало, но потом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг