этот лов решалась судьба Ау - каждый молодой охотник через пять лет после
посвящения впервые получал право метать гарпун в морского зверя. Если
испытуемого два раза постигала неудача, он был обречен всю жизнь
оставаться простым гребцом и кому-то другому, более счастливому и ловкому,
доставалась честь бить белух и тюленей.
Ау пошел к болоту и принялся метать гарпун в поросшую мхом кочку.
"Если рука приловчится, может, и этой кривой палкой удастся попасть в
зверя", - утешал он себя.
Но напрасно он старался - из пяти раз гарпун попадал в цель не больше
одного. И все-таки молодой охотник метал снова и снова, пока злость не
охватила его. Он швырнул гарпун себе под ноги и присел в отчаянии на
камень. Так его и застал Льок, возвращавшийся с дальнего лесного ручья,
куда он ходил, чтобы пополнить запас охры. Увидев друга, Льок сразу понял,
что с ним случилось что-то неладное. Ау ничего не ответил на расспросы
Льока, только поднял валявшийся гарпун и показал молодому колдуну. Хотя
Льок и не был охотником, но отличить хорошее оружие от плохого сумел бы в
стойбище даже малый ребенок.
- Подожди меня тут, - сказал он и бегом бросился к своей землянке.
Кто-то из колдунов - предшественников Льока - любил коротать время
над изготовлением орудий из кости. Еще в первые дни своего нового житья
Льок нашел в берестяном коробе под колодой нож из ребра лося, несколько
наконечников для стрел и большой, с острыми ровными зазубринами гарпун. Он
никому не рассказал о своей находке, втайне он все еще надеялся, что
когда-нибудь сам станет охотником. Но для такого друга, как Ау, ему ничего
не было жаль: ведь это он предупредил его, когда Лисья Лапа хотела
подсунуть околдованный кусок мяса! Льок схватил гарпун и побежал обратно.
Ау не мог оторвать глаз от прекрасного оружия, такого он еще никогда
не видел. Нерешительно, словно не веря своему счастью, он взял его,
размахнулся и пустил в ближайшую кочку. Гарпун вонзился в самую ее
середину. Ау метнул в другую кочку, подальше, и острие снова мягко вошло в
то место, куда он метил.
- Ты великий друг... ты великий друг! - повторял сияющий Ау, но тут
же лицо его омрачилось.
Он протянул гарпун Льоку и сказал:
- Возьми назад. Кремень все равно отберет его. Обычай велит получать
оружие только из рук Главного охотника.
Но Льок и об этом уже подумал. Он наклонился к самому уху Ау и тихо,
чтобы не услышали ни зверь, ни птица, ни даже комар, что-то ему зашептал.
Понемногу лицо молодого охотника прояснилось, под конец он радостно
засмеялся.
- Так и сделаем, - уже громко сказал Льок, засовывая гарпун за ворот
своей малицы.
Все было готово для выхода в море. Оставалось только выбрать
благоприятное время. Морской промысел - самый опасный. На суше охотники
чувствовали себя надежно, иное дело на море, где неуклюжая, неповоротливая
ладья то взлетает на высокий гребень, то проваливается между двумя валами.
Раненый разъяренный морж или белуха могут опрокинуть лодку, поднявшаяся
буря может унести ее так далеко от берега, что людям никогда уже больше не
вернуться к родному селению. Пока нога охотника не ступит на твердую
землю, он не бывает спокоен за свою жизнь.
Поэтому, прежде чем пускаться в открытое море, надо было все
предусмотреть. Из поколения в поколение в стойбище копились приметы.
Старые охотники могли угадать, в нужную ли сторону подует завтра ветер, не
таится ли в маленькой тучке на краю неба страшная буря. Такие приметы
много раз спасали охотников от большой беды. Но были и другие приметы.
Если когда-нибудь в новолуние охотников постигала неудача, то старики
передавали детям и внукам, что в пору, когда месяц похож на изогнувшуюся
для прыжка семгу, нельзя выходить на промысел. Надо было прислушиваться и
к велениям духов, которые передавали свою волю через колдуна.
Сородичи ждали от Льока решительного слова. Молодой колдун
растерялся. Он попробовал колдовать у себя в землянке и вызывать духов, но
никто ему не показывался, никто не отвечал. Тогда Льок прибег к своему
испытанному средству. Он выбил изображение белухи и кита, чтобы охотники
сперва попытали удачи у Священной скалы. Но прежде чем назначить день, он
подстерег на тропе у лагеря старого Нюка, который прожил очень много зим и
много раз ходил на промысел. Он завел с ним разговор о погоде, о морской
охоте и, выпытав у простодушного старика все, что ему было нужно, пошел к
лагерю охотников. Вызвав Кремня, он сказал:
- Идите все к Священной скале колдовать на морского зверя!
Подчиняясь зову колдуна, охотники собрались у порога Шойрукши, с
любопытством рассматривая новые изображения.
Льок в своем колдовском наряде вышел вперед и заговорил нараспев:
- Духи велели выбить на скале тех, кого охотники увидят на море. Они
сказали, что завтра пора выходить на промысел.
Все пошло по установленному Льоком обычаю. И белухи и кит на скале
были большими, попадать в них было легко, и ни разу брошенная дубинка не
пролетела мимо.
- Верно, будет богатая добыча! - радовались охотники.
После окончания колдовской церемонии Льок, подняв руки, громко
сказал:
- Слушайте, охотники! Вчера ко мне приходил горбатый Роко и принес
подарок. Он велел его отдать тому, кто в эту весну впервые будет метать
гарпун. Скажи, Главный охотник, как его имя?
Кремень нахмурился, он почуял что-то недоброе. Но как было разгадать
хитрость молодого колдуна?
- Ау, - пробормотал он нехотя.
- Подойди сюда, Ау! - торжественно произнес Льок. - Стань рядом со
мной и протяни руку к покровителю и другу охотников Роко.
Ау приблизился, и колдун положил ему гарпун на ладонь.
- Бери дар Друга охотников! - сказал он.
Охотники, позабыв, что они на священном островке, толпились вокруг
Ау, шумя, как малолетки, и отталкивая друг друга, чтобы получше
рассмотреть дар духов. Кремень побагровел от злости. Он сразу узнал этот
гарпун. Когда-то, в дни юности, у него был друг, ставший потом колдуном.
Он-то и выточил из твердого бивня моржа это орудие и собирался отдать его
Кремню, но они поссорились, и гарпун, видно, остался лежать в землянке
колдуна. Кремень уже давно забыл о нем, а теперь хитрый мальчишка уверил
охотников, что это подарок Роко, и отдает его желторотому, который еще ни
разу в жизни не метнул гарпуна.
- Никто не смеет нарушать обычай! - загремел голос Главного охотника.
- Оружие получают только из моих рук.
Не помня себя от гнева, старик потянулся к гарпуну.
- Брось его в порог! - приказал он Ау.
Тот судорожно прижал оружие к груди. По толпе охотников пробежал
ропот. Как можно загубить такой замечательный гарпун!
- Это же дар духов! - крикнул Льок. - Неужели ты хочешь навлечь на
охотников их гнев?
Охотники одобрительно закивали головами. А старый Нюк шагнул к
Кремню.
- Разве можно идущим в море противиться велению духов? Тебе ли,
Главный охотник, менять их милость на гнев?
Кремень промолчал, ему пришлось уступить.
Скоро охотники разошлись. У скалы остались только Кремень и молодой
колдун, как тогда, когда охотники впервые метали священную дубинку в
изображение гуся.
Старик спросил:
- Это ты послал Роко в ночь посвящения молодых охотников?
- Я просил его, - ответил Льок.
- Почему он тогда не дал гарпун? Ты же говорил, это его подарок.
Не по-старчески живые глаза словно впились в лицо Льока.
"О чем он догадывается и чего не знает? - подумал юноша. - В то, что
приходил Роко, он верит, о гарпуне же лучше с ним совсем не говорить".
Вместо ответа Льок спросил:
- Не говорил ли тебе Роко, что меня следует посвятить в охотники? Все
колдуны у нас были старые, я один молодой, ноги у меня быстрые, руки
сильные.
- Нет, - ответил Кремень. - Охотником ты быть не можешь, тебе нельзя
знать наших тайн. Умрешь - все расскажешь зверям.
Старик бросил на юношу такой недобрый взгляд, что Льоку стало
страшно.
ГЛАВА 13
Ночь перед выходом охотников в море прошла по-разному в стойбище и в
лагере.
Едва закатилось солнце, Кремень велел всем охотникам лечь спать -
зоркий глаз и меткая рука бывают только у хорошо отдохнувшего человека.
Зато женщины даже не ложились. Не слышно было ни обычной болтовни, ни
криков детей, и все-таки в стойбище была напряженная суета. В пузырях,
сделанных из желудка лося, дети таскали воду с реки, старухи, хозяйки
стойбища, ведавшие припасами, раздавали женщинам сушеную рыбу и вяленые
гусиные грудки. Надо было запасти побольше питья и еды. Кто знает, сколько
пробудут охотники в море? А ведь все это время женщины и дети должны
неподвижно и тихо пролежать в землянке, чтобы морские звери были тоже тихи
и неподвижны и подпустили охотников на расстояние удара гарпуна. С первыми
лучами солнца женщины, закончив свои приготовления, залезли в спальные
мешки, крепко прижимая к себе ребятишек.
Тихий шепот слышался в землянках за опущенными на входное отверстие
пологами - это матери перечисляли детям запреты, нарушить которые значило
навлечь беду на охотников. Стойбище словно вымерло.
А в лагере начались сборы. Охотники сняли с себя всю одежду, затем
тайком, будто прячась от врага, один за другим выскользнули за ограду.
Поеживаясь от утренней прохлады, они шли по лесу совсем обнаженные, не
смея даже отмахнуться от налетевшей на них тучи комаров.
По знаку Кремня, Бэй отделился от вереницы охотников и быстро побежал
к землянке колдуна. Издали он бросил несколько камешков в опущенный полог.
Льок тотчас же вышел. Увидев, что на Бэе нет одежды, Льок начал торопливо
стаскивать с себя кухлянку. Но Бэй замахал на него руками - колдуну не
полагалось особой одежды на морских промыслах. Льок кивнул головой, что
понял. Говорить было нельзя - птицы и животные, насекомые и рыбы узнают о
замысле людей, услышав человеческую речь. Пока не раздастся сказанное
человеком слово, можно не бояться, что морские звери догадаются о
готовящемся на них нападении.
Бэй привел брата на полянку, где их поджидали охотники. Все тронулись
в путь. Хорошо было идти бором в тихое утро! Пахло хвоей, багульником,
множеством расцветающих в эту пору трав. Уже высоко поднявшееся солнце
щедро заливало лес такими жаркими лучами, что смола таяла, как на огне, и
текла по стволам золотистой, долго не мутнеющей струйкой.
Впервые видел Льок на теле бывалых охотников белеющие рубцы от
медвежьих когтей и темные следы от удара лосиного рога или укуса хищного
зверя. Особенно много рубцов было на теле Кремня - видно, старик за свою
долгую жизнь не раз схватывался один на один со зверем.
Льоку о многом хотелось спросить у Бэя или Ау, но, пока охотники не
наденут промысловые одежды, нельзя проронить ни единого слова. Бесшумно,
будто их подстерегал враг, крались они между кустами и деревьями,
стараясь, чтобы под ногою не хрустнул сучок, не сдвинулся камешек.
Но вот дошли до отвесной стены гранитных скал. В одном месте скалы
чуть расступились, и Кремень, велев Льоку подождать их, исчез в этой узкой
расщелине. За ним проскользнули охотники. Сначала Льок присел под деревом,
потом не утерпел и тихонько подполз к щели. Осторожно раздвинув кусты,
прикрывавшие проход между скалами, он увидел небольшую поляну и на ней
почерневшие от старости ели. На мохнатых ветвях висели берестяные короба.
Под одной из елей, стоявшей немного в стороне, желтело могучее тело
Кремня. Это дерево легко запоминалось по раздвоенной вершине - других
таких здесь не было. Зажмуривши глаза, старик натягивал на себя охотничью
одежду. Под другими деревьями одевались остальные охотники. Глаза их тоже
были закрыты, губы шевелились, - видно, они шептали заклинания. Те, кто
уже успел одеться, разрисовывали себе лица краской из глиняных горшков.
С завистью глядел Льок на своих сверстников, которые проделывали весь
этот охотничий обряд наравне со старыми, испытанными охотниками. Если бы
он не стал колдуном, он был бы вместе с ними, а сейчас ему только и
остается, что украдкой подсматривать, да и то под угрозой страшного
наказания. Льок пополз обратно и грустный уселся под деревом.
Вскоре один за другим стали возвращаться охотники в непромокаемой
промысловой одежде из рыбьей кожи. Лица их были размалеваны охрой до
неузнаваемости. Это была хитрая уловка, после промысла духи убитых
животных начнут искать тех, кто пролил их кровь, но охотники смоют с лица
краску, и духи не сумеют их признать.
Снова тронулись в путь. Теперь разрешалось перешептываться, и Льок
услышал много незнакомых слов. Дернув Бэя за рукав, он отвел его в сторону
и начал расспрашивать. Бэй объяснил, что "горой жира и мяса" охотники
называют кита, "усатым стариком" - моржа, "пестрой мышью" - тюленя, а
"белым червем" - белуху.
- Иначе нельзя! - важно сказал молодой охотник. - Услышав свое
настоящее имя, звери поймут, что мы идем охотиться за ними, и уплывут
далеко в море или опустятся на дно, где их не достанет никакой гарпун.
Скоро вышли к покрытой валунами старице, древнему руслу реки Выг.
Между стволами сосен видно было, как совсем близко искрилась на солнце
морская рябь. Тяжелые лодки стояли у старицы наготове. Охотники поволокли
их к морю, подкладывая под днища заранее приготовленные катки из тонких
стволов. Молодые охотники быстро притащили припрятанные в потайных местах
вставные мачты, весла и паруса, сшитые из кусков кожи. Радостное оживление
сверстников передалось и Льоку, ему также захотелось вместе с ними
сталкивать лодки в воду, ставить мачты. Он уже ухватился за борт ближайшей
лодки, но Кремень грозным окриком остановил его.
- Не забывай, что ты колдун, а не охотник!
Льок с досадой отошел в сторону.
Когда лодки наконец закачались у берега на легкой волне, охотники
начали рассаживаться. Льок направился к лодке в которую прыгнул Ау, но тут
снова раздался голос Главного охотника:
- Колдун поедет со мной!
Льоку пришлось сесть в ладью Кремня.
Бормоча заклинания об удаче, Кремень привязал на мачту поперечную
жердь с прикрепленным к ней парусом. Парус надулся, ладья, как живая,
вздрогнула и рванулась в море. Дул попутный ветер, и четырем гребцам,
сидевшим на дне лодки, нечего было делать. Лишь один из них держал шест с
прикрепленным к нему нижним краем паруса и, отклоняя его то в одну, то в
другую сторону, направлял ладью туда, куда знаками показывал Кремень.
Старик сидел на носу лодки, прижимаясь грудью к борту. Приставив ко лбу
ладонь и жмурясь от мерцающей ряби, он зорко смотрел вдаль. Рядом,
прикрытые куском оленьей шкуры, лежали метательный гарпун с кособоким,
хотя и старательно отточенным наконечником, свернутый в большое кольцо
длинный, тонкий ремень и привязанный к нему туго надутый воздухом пузырь
из цельной шкуры тюленя.
Ладьи шли широким полукругом. Посредине плыла лодка Кремня, рядом,
держась чуть позади, двигалась ладья, на носу которой сидел Ау.
Льок еще никогда не был в открытом море и не переставал радоваться,
что попал вместе со всеми на промысел. Он сидел вблизи Кремня, прижимаясь
спиною к мачте и любуясь то полоской видневшегося слева лесистого берега,
то морем, красивым и тихим.
Изредка с криком проносились большие чайки, широко раскинув изогнутые
крылья. Люди провожали их недовольным взглядом: чайка - этот непрошенный
соглядатай - может все высмотреть и рассказать морским животным. Потому-то
охотники так заботливо прикрывали промысловую снасть.
Маленькое облачко набежало на солнце, и слепившая глаза рябь
потускнела. Вдруг Кремень весь напрягся и быстро сунул руку под оленью
шкуру. Льок посмотрел туда, куда не отрываясь глядел Главный охотник, и
увидел, как невдалеке блеснуло что-то ярко-белое, перекатилось по воде и
исчезло в брызгах.
- Белый червь, - шептал Кремень, - белый червь!
Вскоре белое пятно снова мелькнуло на воде. Животное приближалось к
ним.
- Счастливы твои духи, - сказал Льоку один из гребцов. - Как скоро
показалась нам добыча!
Лицо Кремня, искаженное гневом, круто повернулось к говорящему.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг