- Вы становитесь опасны, Сурков. Вялый от вас пострадал, но от меня
этого не дождетесь.
- Неужели?
- Вот вам и неужели.
Диалог Суркову показался суперстранным. Он решил, что обязательно
узнает, почему Паркер перестал дистанцироваться с грешником, но это
выяснилось гораздо быстрее. В Аду его ждал полный, лысеющий мужчина на вид
лет пятидесяти, с коричневым портфелем из крокодиловой кожи.
- Меня зовут Михалай, - сообщил он.
- Гоша, - Сурков пожал протянутую ладонь, поймав себя на мысли, что
впервые делает это в Аду.
- Я провожу расследование катастрофы.
- Ах, это, - разочарованно пожал плечами Сурков.
- Не только, - сообщил Михалай, очевидно, перехватив разочарованные
мысли. - В данный момент дело касается непосредственно вас. Вернее, вашего
осуждения.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что вы незаконно были осуждены на пребывание в Аду, и
ваше дело может быть пересмотрено.
- Хорошие новости.
- Для вас - хорошие новости, а для меня - большие хлопоты.
- Я же понимаю, это ваша работа, - медленно ответил Сурков, понимая,
что Михалай клонит в сторону авторучки.
- Я, разумеется, выполню работу, но это может занять весьма
продолжительное время.
- А в чем заключается ваша работа? И к чему это может привести?
- Вам могут снизить жесткость наказания или даже перевести в Рай.
- Не смешите меня, Михалай. Мне уже рассказали, что здесь почем.
Небрежность Суркова была такой искренней, что Михалай купился на
нехитрую уловку и, достав из кожаного портфеля скоросшиватель и стопку
серых листов, предложил:
- Пишите.
- Что?
- Заявление в Оправдательный комитет.
- Форма есть?
- Я вам продиктую. Пишите: О, Боже, от раба твоего. ФИО. Дальше -
незаслуженно осужденного в грешники номер такой-то, от такого-то числа.
Дальше. Прошу рассмотреть мою просьбу о пересмотре дела номер такойто.
Номер спишите со скоросшивателя. От такого-то числа. Дальше.
Михалай продиктовал Суркову короткое заявление, после чего дважды
перечитал его и, облизнувшись на авторучку, спрятал в портфель.
Спустя десять суток, Суркова вытащили из кипящего масла посреди
наказания. В раздевалке его ждал довольный Михалай, помахавший перед носом
Суркова голубой бумагой.
- Вот решение о пересмотре.
- Шутите?
- Не шучу. Одевайтесь и едем.
- Куда?
- До суда вы переводитесь в изолятор. Будете на легких работах, почти
как при жизни.
- Как на химии? - предположил Сурков.
- Что-то в этом роде.
Сурков смыл с себя масло и, взглянув на ящик с номером тринадцать,
зашагал вслед за Михалаем.
- Если бы не ваш подрыв, - заметил Михалай, - варится вам здесь
вечность.
- При чем здесь подрыв?
- Начальство требует соблюдать элементарные меры безопасности, после
каждого такого случая проводится расследование.
- А я тут при чем?
- У вас в деле написано, что вы осуждены за преступление против
времени. За такое послежизненное не дают. В худшем случае - исправиловку
или привидение.
- Что значит исправиловка, что значит привидение?
Михалай снисходительно посмотрел на Суркова.
- Надеюсь, вы понимаете, что не все души делятся на отъявленных
мерзавцев и святых.
- Понимаю.
- Есть еще градации серого и, если вы успели заметить, нижние уровни
ада более строги, а верхние - менее. Под вами, Сурков, находятся биллионы
уровней, забитых грешниками, как сельдь в бочке, а температура достигает
нескольких тысяч градусов. Там и жарить никого не надо. Вы же находились в
относительно комфортных условиях. Но есть и верхние уровни, где работают
такие как я, допустившие незначительные грехи.
- Что вы сделали?
- Я хохол, - ответил Михалай.
- Работали адвокатом?
- Следователем. А вы, Сурков?
- Программист. А разве этого нет в деле?
- Это к делу не имеет отношения.
- Странно. Я-то полагал, что все имеет отношение.
- Ад переполнен. Если заносить в базу данных биографию каждого
грешника, придется содержать огромный штат сотрудников.
- А как же всевидящее око?
- Вы вроде бы взрослый человек, даже умерли, а в сказки верить
продолжаете.
- Но я:
- Не верьте - сами все увидите.
Сурков с Михалаем миновали большой грот и вышли к станции метро. Они
сели в подошедший поезд и, проехав семьдесят шесть остановок, вышли на
станции "Лифтовая". Там находился огромный, по мнению Суркова, терминал
для транспортировки грешников и чертей вниз и вверх, а проще говоря, лифты.
К ним выстроилась немаленькая очередь, и два часа Суркову и Михалаю
пришлось ожидать посадки в квадратную кабину. Кабина заполнялась
моментально, и Сурков очень опасался, что Михалай потеряется в толпе.
Михалай ловко прижал черта своим животом, створки прижали его спину,
кабина дернулась и понеслась вверх. Сурков почувствовал, как у него
закружилась голова, что-то упало внизу живота, тошнота поступила к горлу.
Когда на очередном уровне кабина наполовину опустела, тело Суркова
соскользнуло вниз и распласталось на полу.
* * *
- Отравление, - сообщил Доктор в сером халате.
- Чем же он отравился? - спросил Михалай.
- Смотрите сюда, - предложил Доктор. - Он очертил окружность на спине
Суркова, который был буквально распят над большой газовой горелкой.
Доктор покрутил регулятор газа, и пещера наполнилась запахом паленого.
- Предмет почти правильной кубической формы.
- Вы так его не спалите?
- Да, - согласился Доктор, - рентген у нас ни к черту. Можно сделать
УЗИ, но уже сейчас могу определенно сказать, что потребуется хирургическое
вмешательство.
- Доктор, я не могу его везти в таком виде.
- Вот что, помогите мне, - Доктор расстелил на камнях серый лист
газетной бумаги, забросал его кусками старой копировки и при помощи
Михалая уложил Суркова животом вниз. Он достал со стеллажа кувалду и от
души принялся молотить Суркова по спине. Некоторое время спустя, он
перевернул Суркова и с любопытством стал рассматривать отпечатки на бумаге.
- Это сухарик, - констатировал он.
- О, черт! - Михалай всплеснул руками. - Что же делать?
- Пусть полежит у меня пару дней. Если улучшений не будет, сделаем
операцию.
- А если будет?
- Возможно значительное улучшение. У меня были случаи, когда души с
посторонними предметами внутри поднимались почти до поверхности.
Правда, долго там не задерживались.
- Как знаете.
Михалай ушел, а Сурков провалялся на камнях до вечера. Два санитара
отнесли его в хорошо освещенную пещеру и положили на металлические нары.
Через два дня он открыл глаза и долго крутил головой, вспоминая, что с
ним произошло.
"Что может произойти с душой, если она бессмертна?" - думал Сурков. Еще
одна нестыковка, от которой было особенно тошно. "Я могу понять, что душа
страдает, может быть черной, серой и всякой там другой, но то, что с ней
может происходить такое:"
Сурков попытался встать и увидел Вялого, вернее то, что когда-то было
Вялым. Черт, лежащий на соседней кровати был плоским как блин и сильно
напоминал ската.
- Что смотришь? - спросил он плоским ртом.
- Вялый? - спросил Сурков.
- Плоский, - ответил Вялый.
Суркову стало нехорошо, и он снова лег на кровать.
- У тебя есть повод бояться, - прошипел сосед.
* * *
Сурков помнил, что самая страшная угроза в Аду - это ее отсутствие.
Вялый угрожал Суркову, значит опасаться было нечего, и Сурков спокойно
лежал на кровати, переживая тошноту. Вялый, очень похожий на туристический
коврик, пытался подползти к Суркову. Он шевелил плоскими губами что-то
вроде: "Я отомщу, я отомщу". В конце концов, Суркову это надоело, и,
скатав Вялого в трубочку, он засунул его между кроватью и стеной. Утром
пришел Доктор и осмотрел Суркова. Он назначил ультразвук, предположив, что
сухарик может раскрошиться и выйти из души по частям. Вялого доктор не
нашел, зато его нашли два санитара, пришедшие позже и объявившие
процедуры. Вялого надували, как мячик. С Сурковым разговаривали на высоких
тонах.
Положительного результата процедуры не приносили. Как выяснил Сурков у
других грешников, Доктор при жизни был военным и никаких средств лечения,
кроме зеленки, не применял. Его методы казались ему весьма действенными и
логичными. Если болел живот, он мазал зеленкой живот, если голова - голову.
Но в Аду зеленки не было и зеленого цвета тоже. Тогда Доктор стал
расспрашивать больных, как их лечили при жизни, и от чего они умерли.
Доктор узнал много нового, он никогда не боялся экспериментировать и
импровизировать, за что был переведен из фельдшеров в доктора. Предыдущий
доктор стал жалеть больных. О его выходках узнали особисты и за подрывную
деятельность отправили к ядру. Может, и не к самому ядру, но известия о
нем стихли на нижних уровнях.
Через два дня пришел Михалай. Он рассказал, что Суркова опустили на его
уровень после того, как у него обострился сухарик. Если Сурков согласится
на операцию, то, возможно, он успеет на слушание своего дела, если нет -
то может провести в больнице остаток вечности вместе с Вялым.
- А как выглядит операция? - спросил Сурков.
Михалай объяснил, что операция ничем не отличается от тех, которые
производят в реальной жизни. В душе Суркова имеется посторонний предмет -
его необходимо удалить. Если этого не сделать, может развиться заражение
души. На нижних уровнях этого не происходит, но стоит только подняться
ближе к поверхности, сухарик воспаляется. Что и произошло в лифте.
Упускать возможность пересмотра своего дела Сурков не хотел, тем более
что Михалай объяснил ему о сроках пересмотра. Грешники ждут суда годами, а
не явившегося на заседание по неуважительной причине считают беспечным.
Уважительных причин Михалай не знал, поэтому быстро убедил Суркова.
- А что будет с душой после операции? - спросил Сурков.
- Ничего хорошего, - ответил Михалай. - Душа с рубцом - это уже не
душа, но душа с сухариком еще хуже.
- Рубец не заживает?
- Как на теле, - ответил Михалай.
Он продемонстрировал на груди кривой шрам и поведал историю о том, как
его сосед построил дом на два этажа выше, чем был у Михалая.
- Так это шрам из жизни? - удивился Сурков.
- Разумеется. Душевные раны не лечатся. Затягиваются со временем, но
след никогда не исчезает. Здесь, где душа ничем не защищена, это видно
отчетливее.
Суркова такая перспектива пугала. Он нервничал и при появлении Доктора
спросил его об этом.
Доктор не стеснялся в выражениях. Он ярко рисовал покалеченные души и
даже указал на беднягу Вялого, пострадавшего от рук какого-то нерадивого
грешника, пренебрегшего правилами техники безопасности.
- Доктор, если я не решусь сейчас, то не решусь никогда. Вы можете
начать операцию немедленно?
Доктор почесал нос, посмотрел на Михалая и, размяв пальцы, спросил:
- Почему бы и нет?
Михалай не захотел присутствовать при извлечении сухарика. Он сообщил,
что придет через неделю. К этому времени Суркова уже могут выписать. И
пожелав "ни пуха ни пера", удалился. Доктор пригласил санитаров, которые
привязали Суркова к панцирной сетке там, где ранее проводился рентген.
Один санитар встал у изголовья с кувалдой. Второй - включил газовую
горелку и, не спеша, прокаливал лезвие топора.
- Приступим, - сообщил Доктор.
Он появился с поднятыми вверх руками в строительных перчатках и
хоккейном шлеме.
- А где ваши инструменты? - спросил Сурков.
Доктор посмотрел на санитара занятого топором и сообщил:
- Обеззараживаются. Здесь, понимаете ли, нужна стерильность. Душа -
вещь тонкая.
Сурков забился в конвульсиях. Он попытался вырваться, но санитары
сделали свое дело качественно, и шансов на это не оставалось.
- Что вы так волнуетесь, больной? Мы не в больнице, не умрете.
- А-а! - закричал Сурков. - Неужели нельзя ничего сделать?
- Сейчас сделаю, - пообещал Доктор.
- Я не хочу.
- А вы думаете, я хочу? Впрочем, есть еще один способ, я его, правда,
не пробовал. Тоже хирургический, но безоперационный.
- Какой!? Какой!? - закричал Сурков.
- Мне рассказала одна грешница, что при жизни ей удаляли камень из
почки через мочеток. Вводили зонд в почку, петлей захватывали камень и
доставали.
- Так почему бы вам ни попробовать?
- Я размышляю над этим.
Доктор поднял с пола кусок арматуры, посмотрел через него на Суркова и
зашвырнул в угол.
- Мы же не звери, - констатировал он.
Доктор сел на панцирную кровать рядом с Сурковым, попрыгал на ней и
через минуту отцепил проржавевшую пружину. С большими усилиями он разогнул
проволоку, оставив на одном конце крючок, а на другом кольцо.
- Что вы задумали, Доктор? - изумился Сурков.
Но Доктор был полностью поглощен своей работой. Он отдал санитару
прокаливать вновь произведенный инструмент, а сам принялся измерять
Суркова.
- Должно хватить, - наконец решил он. - Инструмент готов?
- Готов, - послушно ответил санитар.
- Тогда начнем.
- Доктор, - взвился Сурков. - Вы через что собираетесь его доставать,
если через то, о чем я подумал, то не смейте. Слышите, Доктор, лучше топор.
- Обезболивающее, - приказал Доктор.
Санитар, стоящий у изголовья, размахнулся и сплеча ухнул Суркова
кувалдой в район темечка.
Глава 6
Унижение, которое испытал Сурков, не могло сравниться с муками Ада.
Плоские шутки Вялого и скупая жалость Доктора могли убить кого угодно,
даже однажды умершего. Михалай появился, как и обещал, через семь суток,
и, хотя Сурков чувствовал себя еще очень плохо, оставаться он не хотел ни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг