на минуту. Вытерев ноги об Вялого и получив из рук Доктора сувенир в виде
сухарика, Сурков побрел к лифту. Михалай ничего не спрашивал, и подъем
спутники преодолели молча. Сурков напрасно опасался, что ему станет плохо.
На верхних уровнях было гораздо просторнее и светлее, отчего казалось,
будто дышится легче, что, конечно же, являлось иллюзией.
Темнокожая администраторша выдала Суркову почти белый бланк и кусочек
угля.
- Заполните анкету.
- Цивилизация, - одобрил Сурков.
- Эх, Сурков, - вздохнул Михалай. - Вы еще не видели поверхности - там
все, как при жизни.
- Да? - не поверил Сурков.
- Уверяю вас.
Михалай оставил Суркова в рабочей гостинице или, как назывались при
жизни такие места в общежитии, где должен был пребывать Сурков до суда. Он
был обязан находиться только на этой территории, если не выполнял в данное
время общественно-полезный труд. Трудовой повинностью Сурков занимался
постоянно под присмотром черта Бешеного. Бешеный оказался блондином и
напоминал скорее метиса, нежели негра. Его манеры и поведение были грубы,
что весьма порадовало Суркова. Теперь ему не было необходимости терпеть
вежливое обращение Паркера, и он мог спокойно огрызаться на грубость.
Общественно-полезным трудом необходимо было заниматься до тех пор, пока
этот самый труд не заканчивался, после чего необходимо было вернуться в
рабочую гостиницу и ждать либо вызова в суд, либо вызова на работу. Отдыха
в распорядке не было. Грешники объясняли это тем, что наказание было
весьма условным. Потребности во сне и пище у души нет, уставать она не
могла, и отдыхать ей было незачем. На нижних уровнях отдых от наказаний
практиковали с одной единственной целью, чтобы грешники не забывали
разницу между наказанием и его отсутствием.
Работа была несложной. Однажды с рельсов сошел поезд, и Сурков разбирал
образовавшийся завал. Ему часто поручали курьерскую работу: доставку
исполнительных листов и повесток в суд. Дважды он переплетал документы,
трижды его ставили в местах провалов, чтобы он указывал чертям дорогу. Он
убирал разлитое масло при прорыве маслопровода, разгружал стекловату и
затачивал чертям трезубцы. Смерть шла своим чередом, и не было в ней
ничего необычного. Когда в очередной раз Сурков пришел на работу в суд, то
выяснилось, что более расторопный грешник уже повез повестки и
исполнительные листы. Сурков некоторое время подождал, но
общественнополезной работы не находилось.
- Возвращайтесь к себе, - сказала пожилая грешница, которая обычно
озадачивала Суркова.
- Не нужен я сегодня?
- Как видите.
- А может вам компьютер отремонтировать? Я ведь при жизни был
программистом.
Грешница долго хлопала ресницами, не понимая, почему от нее скрыли
такой факт.
- Идем, - она завела Суркова в секретарскую, где стоял персональный
компьютер.
Сурков видел персоналку при жизни и даже занимался с ней после работы,
до тех пор, пока ему не запретили.
- Не загружается, - объявила грешница.
- Ладно, разберемся, - пообещал Сурков и принялся осматривать корпус.
Компьютер оказался очень похож на земной, с той лишь разницей, что
находился в ужасном состоянии: был покрыт угольной пылью, а клавиатуру
буквально измылили шаловливые пальцы .
На уровне, в котором пребывал Сурков, имелось электричество. Не везде и
не всегда, но в секретарской розетка нашлась, и, воткнув в нее вилку,
Сурков попытался загрузить систему. По черно-белому экрану побежали цифры,
Суркова наполнило волнение и предвкушение чего-то необычного. Ничего
необычного не произошло, компьютер выдал сообщение об ошибке. Обычная
ошибка при загрузке системы. Сурков отыскал загрузочную дискету и
попытался использовать ее, но от плохого хранения она испортилась.
Несколько секторов не хотели читаться. Это делало первоначальную загрузку
нереальной, а значит и исправление ошибки было невозможно.
Суркову очень не хотелось оставлять компьютер неисправным, и он делал
все, что мог. Сначала он разобрал дисковод и почистил головку, затем
протер дискету уголком своей спецовки. Подложил под угол системного блока
сухарик так, чтобы тот стоял максимально ровно. К сожалению, эти меры не
принесли желаемого эффекта. Компьютер прочитал еще несколько секторов, но
загружаться по-прежнему не хотел. Тогда Сурков запустил загрузку в
непрерывном режиме. Дискета от такой нагрузки могла испортиться совсем, но
к своему глубокому удивлению, Сурков увидел, как после трехсот безуспешных
попыток компьютер вышел в режим.
- Мастерство пропить нельзя, - довольно сказал Сурков.
Он быстро разобрался с неисправностью системы, установив, что кто-то
умудрился отредактировать системный загрузочный файл. Восстановив его по
резервной копии, Сурков отформатировал дискету, снова записал на нее
системные файлы и убрал в пакет. За этим занятием его и застала грешница,
поручившая ремонт. Увидев работающий компьютер, она сказала:
- Надо же, а мы уже собирались им грешников поджаривать.
- Еще поработает.
- Значит, с компьютером вы хорошо знакомы?
- Что значит "хорошо"? Видел. А что к вам специалисты не попадают?
- Попадают, но все больше на нижние уровни.
- Понимаю, - протянул Сурков, хотя на самом деле не понимал.
- Ты, давай-ка, перебирайся к нам поближе, и мы тебя загрузим работой
на много лет.
- Я не знаю. У меня ведь какое-то распоряжение насчет пребывания.
- Распоряжение суда?
- Да.
- Это я все улажу. Какой у вас номер?
Сурков назвал номер, который грешница тут же записала.
Последствия работы Суркова проявили себя с невероятной для Ада
быстротой.
Возбужденный Михалай принес новое распоряжение, где говорилось о том,
что грешник Сурков переводится в распоряжение суда до пересмотра дела. Его
пребывание отныне должно протекать в гостинице суда.
- Вы понимаете, Сурков, что это значит? - тряс его за плечо Михалай. -
Вы будете жить в гостинице рядом с судьями и обслуживающим персоналом, вы
будете видеть картины, и, возможно, у вас в номере будет телевизор.
- Цветной? - почему-то спросил Сурков.
- Цветных в Аду не бывает, но это не важно.
- Не важно, - согласился Сурков. - Что же мне делать?
- А вам уже не надо ничего делать. Берите авторучку, ваш сухарик и едем
туда.
Михалай препроводил Суркова в служебную гостиницу суда и радовался как
ребенок, когда увидел гостиничный номер, настольную электрическую лампу и
настоящую застеленную коричневым покрывалом кровать. Обстановка была
поземному спартанская. Михалай рассказывал, что живет в гораздо более
скромном месте, когда с ним случился удар. Он схватился за то место, где
при жизни у него было сердце и, сделав несколько судорожных вдохов,
произнес:
- Телефон.
Сурков увидел на прикроватной тумбочке старую модель телефонного
аппарата, от которой шел тонкий черный провод, скрывающийся в стене.
- Телефон, - согласился Сурков.
- У вас, Сурков, есть телефон. Ну, да. Это же номер для работников
суда, здесь телефон необходим.
- Не понял, - удивился Сурков. - Я все время полагал, что в Аду не
нужен телефон, здесь можно читать мысли, разве не так?
- Можно, - согласился Михалай. - Но это не значит, что, если вы будете
думать о Боге, то он вас услышит.
- Почему же?
- Потому что Бог один, а вас Сурков много. Это во времена Адама можно
было встретиться с Господом и обсудить последние новости. Теперь душ
окталлионы, каждая хочет докричаться до создателя, разумеется, он не может
слушать всех.
- Кого же он слушает?
- Никого. У создателя и без нас достаточно важных дел, и телефон как
раз для этого.
- Вы знаете его номер? - спросил Сурков.
- Конечно, кто же его не знает?
- У господа - три семерки, у Дьявола - шесть, шесть, шесть.
- Давайте позвоним.
- Вы сума сошли, Сурков, кто вы и кто он. К тому же там куча
секретарей, ваш звонок так просто не пропустят.
- Чему же вы обрадовались, Михалай?
- Сам не знаю, я телефон после смерти вижу впервые.
Сурков снял трубку, поднес ее к уху, послушал и передал Михалаю. При
этом с Михалаем произошел второй удар, он, если бы мог, побледнел и
затрясся.
- Послушайте гудок, если вы от этого ловите кайф.
Минуту поколебавшись, Михалай прижал к себе трубку. Лицо его при этом
выражало немыслимое блаженство.
- Какая музыка, - наконец сказал он.
- Ну, хватит, - Сурков отнял трубку и водрузил на рычаг. - А-то на АТС
решат, что у нас неисправность.
- Я к вам буду часто заходить.
- Заходите, - согласился Сурков. - Только боюсь, что меня редко
застанете.
- Вас обещали нагрузить работой?
- Обещали.
- Что же, не буду вам надоедать, наслаждайтесь достигнутым. Вы добились
большего, чем я ожидал, - сказал Михалай с сожалением.
- Вы имеете в виду авторучку?
- Связи, Сурков, связи. Приобрести хорошие связи в Аду не менее важно,
чем сделать это при жизни.
- Думаете, мне это поможет?
- Это вам уже помогло, и, надеюсь, вы не посмеете забыть вашего
покорного слугу.
- Обещаю вам, Михалай.
- Тогда оставлю вас.
Михалай напоследок погладил покрывало и вышел из номера, закрыв дверь
со строгой белой ручкой.
* * *
Сурков столкнулся с огромными трудностями, о которых не помышлял. Его
рабочий день не прекращался несколько месяцев, пока, наконец, не понял
основных принципов работы программного обеспечения Ада. Оно было очень
похоже на земное, но сделано как бы через колено. Первое время Сурков
пытался понять логику, которая неминуемо должна была быть, но после того,
как познакомился с пылящейся горой документации, понял, что кроме нее в
программах присутствовала львиная доля цинизма и амбиций.
Так программная оболочка низшего уровня Дьявол ДОС работала только с
памятью равной шестьсот шестьдесят шести килобайтам. На
усовершенствованных машинах ее расширили до одного мегабайта. Несмотря на
это, программы работали только с базовой памятью и напрочь игнорировали
расширение.
Грешница, оказавшая Суркову протекцию, записала его в техническую
библиотеку. Попасть туда было крайне сложно, но она нажала на кого-то из
грешников, и Сурков получил читательский билет. Библиотека содержала книги
по электромеханике, гидравлике и отоплению. Последний раздел был особенно
обширен. В нем всегда толпились черти и не давали Суркову возможности
подойти к своему стеллажу, который на фоне других выглядел совершенно
убого. Используя то, что Дьявол послал, Сурков узнал невероятно много
нового. Оказалось, что на верхних уровнях пользуются многооконным
графическим интерфейсом называемым "Двери". Двери 6,66 оказались
революционным прорывом в области вычислительных технологий. Двери 66,6
усилили этот прорыв. Начиная с Дверей 666, появился Дяволнэт. Сеть,
покрывавшая почти все верхние уровни. С помощью нее грешники обменивались
информацией, пересылали деловую документацию, корреспонденцию и многое
другое. Венчал программное обеспечение графический интерфейс
"Апокалипсис", распространенный только на поверхностных уровнях.
Создавал программное обеспечение сам Дьявол, а так как программист из
него был еще тот, то любая, даже самая простая программа, содержала кучу
ошибок и баггов. К тому же Дьявол любил шестерку и везде, где это было
возможно, вставлял ее кратность, даже если это шло в ущерб
работоспособности.
Объяснялось это мнимой рациональностью. Ведь число двенадцать имеет
более рациональный порядок, нежели десять. Может делиться на два, три,
четыре и шесть. Шесть является половиной двенадцати, что образовывало
верхний предел свободы числа. Сурков же прекрасно понимал, что это все
талантливая отговорка дилетанта, но воспринимал это без злости, потому что
программное обеспечение, с которым он был знаком, на порядок, если не на
два, ниже.
Очередной сложностью, Сурков считал идеологизацию и религиозный оттенок
программирования. Дважды два равнялось четырем, только когда это шло в
разрез святому писанию, все остальное время, результат мог оказаться
неожиданным. К тому же вместо языков программирования Дьявол использовал
собственный, а многие схожие понятия подменял сленгом. Некоторые функции и
операнды без всякого сожаления сокращались, иные раздувались до размеров
философский учений и Сурков с трудом улавливал аналогию. Так, то что
Сурков при жизни привык называть ошибкой в ДяволДОСе обзывалось "Глюк".
Сурков держал в руках толстенный пятитомник называемый "Теория патча и
глюка". Что на обычном языке звучало бы как "Теория ошибок и программ их
устраняющих". Он перевернул первую страницу и прочел приблизительно
следующее: "Каждая программа имеет право глючить! Постыдность глюков -
христианская пропаганда!" Далее на двух тысячах страниц рассказывалось, то
что было заключено в первом абзаце. Так как Сурков умело пропускал лишнее,
очень скоро он узнал ДьяволДОС как свои пять пальцев. Компьютеры суда
пришли в работоспособное состояние, и Сурков стал немного унывать. Работа,
так быстро захватившая его, закончилась, и он уже не знал, чем займется в
следующем году.
- Не переживайте, Сурков, - говорила пожилая грешница. - Пересмотрят
ваше дело, и попадете вы на уровень повыше, там компьютеры поинтереснее
наших. Жалко, конечно, будет вас отпускать, но такому хорошему парню грех
не помочь.
Она оказалась права. Суд, рассматривавший дела о пересмотре наказаний,
определил Суркову тридцать второй уровень. Даже Михалай, имея
удостоверение адвоката, не мог подниматься так высоко. Уровень, где стены
имели голубоватый оттенок, находился на глубине всего трехсот метров от
поверхности. Для грешников там были разрешены развлечения, а перемещения
никем не контролировались. Черти там имели розовый загар, и Сурков мог
легко оказаться самым смуглым грешником.
Михалай дал Суркову множество указаний о том, как он может обжаловать
последний приговор:
- Дерзайте, Сурков, вам везет, и, не удивлюсь, если однажды узнаю, что
вы пребываете в Раю.
- Буду без вас скучать, - пообещал Сурков.
- Ай, бросьте. Я рискую получить второй шрам на груди, потому что опять
завидую.
- А вы не завидуйте.
- Не могу.
- Попробуйте радоваться со мной вместе - это так просто.
Михалай попробовал, но, судя по его лицу, ему этого не удалось.
- Наверное, я неисправимый хохол.
- Вы считаете себя хохлом, а попробуйте этого не делать.
Михалай обнял Суркова и даже украдкой смахнул слезу. Он умер в
пятьдесят шесть лет от язвы желудка и только теперь понимал, что сделал
это зря.
* * *
Сурков поселился в жилом секторе вычислительного центра. В отличие от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг