трудно было опознать. В окне, несмотря на лето, стояли двойные рамы,
поэтому, наверное, в комнате был спертый воздух. Стас стоял на пороге, не
в силах сделать шаг, и чувствовал на спине давящий взгляд, готов был
услышать ехидное восклицание, но парень молчал, и это усиливало тяжесть.
Не выдержав, Стас обернулся. В коридоре никого не было. Плечи его
опустились, и он вошел в комнату, которую ему теперь предстояло делить с
этим типом. Будильник на столе показывал половину одиннадцатого. Через
час, максимум, два, он ляжет в эту мятую постель и укроется грязным
одеялом... Он вспомнил свою холостяцкую квартиру, "творческий"
беспорядок... нет, никакого сравнения. Подошел к шкафу и распахнул дверцы.
На плечиках висели платья вперемежку с костюмами. Порывшись, он нашел на
дне синее шерстяное трико и футболку с короткими рукавами. Стараясь не
смотреть вниз, стянул через голову платье, затем то, что называется то ли
комбинацией то ли ночнушкой. Когда и эта процедура была закончена, за
спиной скрипнула дверь, и в комнату вошел парень. Стас схватил с кровати
платье и, ком-кая, прижал к груди. Парень вытянул лицо.
- Ты что, совсем уже? Ну в натуре...- Он хотел казаться разбитным малым,
Стас это сразу понял, и ему в противовес хотелось сказать, что он совсем
не похож на супермена, а похож, скорее, на первосортное дерьмо, и еще он
хотел ска-зать... Но он стоял, скрючившись, и мелко и противно дрожал.
- Я балдею!- сообщил парень и, фыркнув ровно ло-шадь, вышел. Стас
торопливо одел трико и футболку, ока-завшуюся ему большой, и сел на
кровать. Надо было что-то решать. Он попал в чужую квартиру к незнакомым
людям и, очевидно, должен выполнять обязанности по дому, о которых мог
лишь догадываться; наконец, завтра утром ему пред-стояло отправиться на
работу, и опять - неизвестно куда. "Никогда не делай в незнакомой игре
хода первым",- вспом-нились ему чьи-то слова. Но теперь он мог лишь
посмеяться над этой глупостью. "Делай что должен, и будь что будет!"..
"Все, что ни делается - к лучшему".. "Сохраняй всегда выдержку, и все
будет прекрасно...". Холодные силлогизмы неизвестных ему мудрецов здесь
явно не годились. Время шло, и он сидел в глубокой задумчивости. Не было
еще случая, чтобы он не нашел решения какой-либо проблемы. Всякая проблема
может быть решена!- в это он пока еще верил. И посидев минут пять, он
нашел такое решение. Не-обходимо pассказать все паpню. Он носит очки,
читает книжки по небесной механике, значит, должен быть умным, должен,
значит, понять ситуацию, войти в его - Стаса - положение. Подумав так,
Стас повеселел. Он решил даже пойти и вымыть посуду - в знак доброй воли.
Мыть посуду он умел, поскольку делал это дома почти каждый день... ну,
через день то уж непременно. Он зашел в кухню и открыл горячую воду.
Схва-тил тарелку и начал скрести ногтями застывший жир.
- Тряпкой мой и с мылом! Перемывай потом за тобой.- Заглянуло и тут же
исчезло мясистое лицо свекрови.
Стас сжал зубы, уговаривая и приказывая себе быть спо-койным, то есть,
совершенно спокойным! Свекровь ведь не знала, что посуду можно прекрасно
мыть без тряпки и без мыла. Она не виновата - ее так приучили. Когда он
вытирал полотенцем последнюю тарелку, оставляя на ней тонкие длин-ные
волокна, в кухне снова возникла свекровь. В руках у нее оказалась только
что вытертая тарелка, она трясла ею перед носом у Стаса.
- Что, уши золотом завешены?- Провела пальцем по дну.- Разве ж так моют?!
Говоришь, говоришь, как об стенку горох.
Стас швырнул полотенце в раковину и вышел из кухни.
- Надо ж, обиделась. Нечего было замуж выходить!
Стас открыл дверь в большую комнату. Парень лежал на диване, закинув руки
за голову и уставившись в телевизор.
- Эй...иди-ка сюда, поговорить нужно.
Паpень вытащил руки из-за головы и, опершись на локоть, оглянулся. На лице
его обозначилось удивление.
- Ух как мы заговорили. Где это мы нахватались?
- Слушай, кончай выколупываться!- Его все сильнее раз-дражал этот тип.
- Ну пошли.- Парень не спеша поднялся. Стас пошел вперед, раздумывая, как
начать. В кухне бурно плескалась вода и гремела посуда, все это
сопровождалось сердечным монологом; по резному стеклу метались тени. Они
зашли, и парень приблизился к Стасу.
- Так что мы имеем сказать? Ух ты цыпка!- Он вытянул губы словно для
поцелуя и схватил Стаса двумя пальцами за щеку. Дальнейшее произошло как
бы само собой. Стас увидел только, что очки с парня слетели, и он держится
левой рукой за щеку. И услышал свой свистящий шепот о том, что, дескать,
если ты, свинья, еще раз позволишь себе что-нибудь подобное, то я... ну и
все такое. Парень глядел на него с испугом, и Стас почувствовал так
необходимую сейчас уве-ренность.
- Вот что я тебе скажу,- Он сделал паузу для внуши-тельности. Парень
пpодолжал тереть щеку.- Зовут меня не Ольга, а... впрочем, не важно.
Оленька твоя сейчас далеко, понял?
Парень молчал.- Не я это! НЕ Я! НЕ ОЛЯ! Мужик я! Двадцать пять лет был
мужиком, и, надеюсь, скоро опять ста-ну. И ты это хорошенечко запомни!
- Плевать.
- Чего?!..
- Плевать я хотел...
- Что, что ты сказал, ну-ка, что такое?!..- Стас, подбоче-нившись и
наклонив голову, чтобы получше рассмотреть нахала, уже подумывал, что бы
такое с ним сотворить, как вдруг увидел перед собой перекошенное лицо.
Стены и по-толок качнулись, и он оказался на кровати, пружины громко
скрипнули под ним. Толкнувшись двумя руками, он вскочил, но снова упал,
теперь лицом вниз, и руки его были вывернуты за спиной. Хотя парень и не
был ни боевиком, ни спортсме-ном - Стас это знал точно - для него в этот
момент он был все равно, что чемпион мира по дзюдо. И познал тогда Стас
всю силу принципа относительности, но не того, который от-крыл Лоренц, а
Эйнштейн довел до ума миллионов, а другого, житейского, согласно которому
все познается в сравнении. Парень что-то говорил ему в самое ухо, так что
Стас ничего не мог разобрать, и хотелось ему одного - вдохнуть побольше
воздуха, развернуть плечи, да размазать этому козлу нос по морде. Прошло
пять, или десять минут, а может только одна... Парню, видно, надоело
лежать на нем, и он отвалился, тяжело подымая и опуская грудь. Устал гад!
Попался бы он ему рань-ше... Хотя, вряд ли бы он его тронул - на "людях"
эти оч-карики тише воды, а Стас не имел привычки обижать слабых. Подумав
так, Стас вновь обрел душевное равновесие. Он и не подозpевал, что у него
такая гибкая нервная система.
- Слушай, ты бы хоть сказал, как тебя зовут.
- Евгений.
- Так вот, Евгений, ты должен понять одно...- Стас зап-нулся. Результатом
борьбы стало полное отсутствие мыслей в голове. Но неожиданно парень
пришел ему на помощь.
- Думаешь, я не понял сразу что к чему? Да ты еще порог не переступил, а я
уже все знал.
- Знал?!.. Так чего ты прикидываешься?
- Я же тебе сказал!
- Что?
- До фонаря мне!
- До фонаря, значит, что я мужик?!
- Ха!- Парень понемногу приходил в себя.- Да ты по-смотрись в зеркало! Кто
ты есть! Баба ты теперь! Плевать, кем ты был. Обмен регистрировали? Нет,
конечно! Я ж ей со-гласие не давал. Пойди теперь докажи, что ты не
верблюд. Для меня ты Оленька, жена, с которой я живу восемь лет и никак,
кстати, не дождусь сына. Но это дело поправимое, верно?!- Он подмигнул
сразу двумя глазами.
Стас нахмурился. Тупой какой-то. И обиднее всего, что он не знал, чем ему
возразить.
- Ладно, пора спать, мне завтра в шесть вставать.- Па-рень поднялся и,
поцаpапав гpудь, вышел.
Стас снова посмотрел на кровать. Неужели ему придется лечь в одну постель
с этим?!.. Он подошел к окну. На улице горели фонари, тускло поблескивали
внизу кузова автомо-билей. Вспомнил про свой Ягуар. Неплохо было бы сейчас
прыгнуть в него, хлопнуть дверью и умчаться в ночь. А что, если уйти?
Прямо сейчас!.. Какое-то время Стас обдумывал эту мысль, но в конце концов
решил дождаться утра. Не было у него никакого плана - слишком много
неизвестных.
Вошел парень с торчащими мокрыми волосами.
- Что, спать не собираешься?- Он был в майке, и стали видны его острые
ключицы и неразвитые плечи. Майка висела на нем как на швабре,
поставленной на попа. Ну и экземпляр-чик! Стас хотел отпустить по этому
поводу шуточку, но вспом-нил, что сам выглядит не лучше.
- Слушай, я забыл, как тебя зовут?
- Ев-ге-ний! Запиши где-нибудь. А мать мою Евдокией Филипповной.
- Ты бы рассказал - где я работаю...
- Утром.- Парень спустил штаны и сел на кровать.- Не все сразу!- Бросил
штаны на стул и, откинув одеяло, пова-лился на бок, отвернулся к стене.
Стас долго мылил лицо, черпал горстями горячую воду и растирал ее на
щеках. Как он ни оттягивал, все-таки этот мо-мент наступил. Неслышно
ступая, он вошел в спальню. Свет уже был погашен, с кровати доносилось
размеренное ды-хание. Так мог дышать только спящий. Испытывая неска-занную
радость от простых этих звуков, он на цыпочках подо-шел к кровати. Нащупал
одеяло и, не слыша себя, лег на са-мый край. Кровь пульсировала в голове,
но и сквозь ее глухие удары продолжал он слышать размеренное дыхание.
Только одного он хотел: чтобы дыхание не прекpащалось; и он лежал, боясь
шевельнуться...
Его трясли за плечо. Стас щурился на яркий свет и пытался сообразить - что
делать. Буркнув себе под нос, парень, одетый в костюм и рубашку с
галстуком, взял со стола ди-пломат и вышел. Стас вскочил и напялил на себя
вчерашнее платье.
В окно виднелось синее небо, над ломаной линией крыш висел солнечный шар.
Стас подошел к окну и отдернул зана-веску. Он смотрел на солнце, целился
зрачками в центр огнен-ного диска, вбирая в себя обжигающие лучи. И
светлее и как-то просторнее становилось у него на душе. Позади стукнула
дверь, но Стас продолжал смотреть,- в этом огненном потоке он чувствовал
себя в безопасности, словно пpоник в иной мир...
- Смоленский, четыре, метро Чернышевская... да ты спишь что ли?!
Он обернулся и в первую секунду продолжал видеть рас-пластавшееся огненное
пятно.
- Пропуск шестьсот сорок четыре.
Пятно побледнело, и Стас начал различать темные кон-туры.
- Ладно, я понял...- Он был спокоен, было даже смешно.
- Ну, раз понял, значит молодец!- В голосе парня по-слышалось довольство.-
Только смотри - с работы не опаз-дывай. В шесть часов будь дома!
- Угу.
Парень хотел что-то добавить, но глянул на часы и вы-шел... Хлопнула
входная дверь. "Буду, как же!" Нехорошо улыбаясь, Стас отправился в
ванную, потом зашел на кухню. В раковине лежала грязная посуда. "Вот уж
хрен!" Он налил в кружку молока и залпом выпил. Мимо двери со вздохами и
причитаниями проплыла бесформенная тень. Стас вытер ру-кой губы и положил
кружку в раковину.
Собираться было легко и весело. Он надел туфли и порыл-ся в сумочке.
Личная карточка была на месте - больше его ничего не интересовало. Он
хотел было выбросить все осталь-ное, но, поразмыслив, оставил. Проходя
мимо ванны, услы-шал звуки, напоминающие... он не успел придумать, что они
напоминали, потому что через пять секунд уже крутил замок на входной
двери. Он покидал этот дом с чувством глубокого облегчения, надеясь, что
никогда сюда не вернется.
Как странно устроен человек. Еще вчера Стас - красивый, сильный и
свободный,- равнодушно смотрел на мир, не испы-тывая при этом ни особой
радости, ни счастья. А сегодня, когда впереди была неизвестность, когда
потеряно буквально все,- он вдруг почувствовал вкус к жизни, ощутил всю ее
прелесть; им овладело желание жить, жить полно и счастливо, и те радости,
которых он лишился, выросли в его сознании до исполинских размеров.
Надежда - самое большое чудо,- надежда на лучшее будущее, лучшее, чем то,
что он теперь имел, дала ему силы и решимость вернуть утраченное счас-тье,
вернуть любой ценой. Надежда дала ему силы, но вместе с ними внушила
иллюзии - самый коварный наркотик - иллюзии на то, чего вернуть было
нельзя, ибо давно было сказано, что нельзя дважды войти в одну реку.
Возле кабинета Людвига, как и накануне, сидел народ. На этот раз Стас не
стал ломиться внаглую. Он скромно, как и подобает молодой женщине,
осведомился о наличии очереди и присел на стульчик. У него не было
конкретного плана. Все заглушало чувство облегчения, вероятно, такое
чувство испы-тывают люди, решившие долго мучивший их вопрос. Он не знал,
что скажет Людвигу, но это мало его волновало. Глав-ное - зайти. Людвиг -
единственный теперь, кто связывал его с прошлым.
Очередь двигалась медленно. У Стаса не было часов, и он определял время на
глаз. Получалось - на одного чело-века затрачивалось примерно двадцать
минут. Те же, что входили парами, появлялись не ранее, чем через полчаса.
А когда впереди оставалось три человека - два юноши и жен-щина лет
сорока,- все трое дружно встали и, переглянув-шись, зашли в кабинет. Такая
"групповщина" дала Стасу обильную пищу для размышлений, и он не заметил,
как прош-ло время и троица уже выходила обратно. С ними вышел доктор в
накрахмаленном халате. Он был с бородой, и пока Стас думал о том, что как
это пошло - докторам и художникам носить бороду,- его совсем неделикатно
толкнули в бок, сопроводив это пожеланиями поскорее пройти в кабинет или
отправиться подышать свежим воздухом. Только тогда до Стаса дошло, что
пошлая борода принадлежала хозяину кабинета, и он совсем не походил на
друга его детства... Мысль эта так смутила его, что сразу ослабли ноги, а
когда, приоткрыв дверь в кабинет, он увидел бороду за столом,- ему отказал
и голос. Случилось что-то непредвиденное и очень неприятное. Доктор,
очевидно, подумал, что девушке сделалось дурно по причине ее врожденной
анемии. Ватка с нашатырем, оказавшаяся у Стаса под носом, дала ему
воз-можность задать главный вопрос: где Людвиг? Борода стран-но посмотрел
на него и задал контр-вопросы: был ли он здесь вчера вечером и зачем ему
Людвиг? Ответ дался Стасу на удивление легко. Глядя доктору в глаза, он
рассказал, как он - Стас - провел вчера инверсию с "этой вот" девушкой и
теперь хотел бы вернуться в исходное состояние. На что доктор подвинул к
себе телефон и набрал на кнопках номер. Устремив взгляд в угол, он
произнес в трубку: "Она здесь!" Стас хотел спросить доктора, куда он
звонил, хотелось знать, где Людвиг... но как-то вяло... Голова казалась
набитой кам-нями, и окружающее скрывалось за пеленой. В принципе, он мог и
не спрашивать, и так все было понятно. Воображение уже рисовало мрачный
кабинет с решетками на окнах и Люд-вига, вжавшегося в стул. Напротив сидит
гладко выбритый следователь и забрасывает Людвига неопровержимыми
фак-тами. Факты имеют определенную форму и вес, они крошатся о голову
бедного Людвига и осыпаются на пол, образуя гео-метрическую фигуру. Фигура
растет и все более становится похожей на цифру шесть...
- Девушка, что с вами?- Как из зыбучего песка просту-пила черная борода.-
Пойдемте в лаборантскую, посидите пока, ну, давайте.- Доктор помог Стасу
встать и, поддерживая за руку, провел в то самое помещение, где накануне
все и произошло. Усадил на кушетку и удалился. Стас подпер голову рукой.
Кому же он звонил? Вариантов было два: Людвигу или в милицию. Кому же?! Он
обвел взглядом комнату... телефона не было. Лег на кушетку. Чего,
собственно, волноваться? Хуже все равно не будет. Не будет, потому что
хуже не бывает...
Открылась дверь, и Стас увидел приближающегося к нему Людвига. Он был в
обычном костюме, лицо выглядело серь-езным. Стас хотел улыбнуться, но
что-то ему помешало. Люд-виг подошел и сел на кушетку. По тому как он сел,
не подав руки, как отвернулся и долго молчал, было ясно, что у него
неприятности. Он пожевал губами и, не поворачивая головы, сказал:
- Меня отстранили от работы.
- Из-за меня?
Он кивнул.
- Вечером, я уж спать собрался - звонят. Будьте лю-безны, говорят,
приехать завтра к восьми ноль-ноль по такому-то адресу. Я им: что это? А
они: главное управление по борьбе с преступностью! Представляешь? Я
говоpю: мне на работу нужно. А они: не беспокойтесь, директор в курсе!..
- Ну и что, ходил?
- Да ходил... Свидетелей-то у них нет! А девчонка молчит!
Они ее сразу поймали.
- А как они догадались про обмен?
- Как?..- Людвиг поднял брови,- а как там дома тебе, поверили?!.. Эх,
расколют они ее. Тогда нам обоим крышка.
Он выглядел усталым, под глазами нарисовались желтые круги.
- Слушай, Людвиг, а что тебе будет, если они.. докажут?
- Мне-то? Да ничего особенного... Пнут из института, да штрафанут тысяч на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг