- Ладно, извините. Наш мир на самом деле пожестче вашего. Еще узнаете.
Поэтому скрепим наш договор просто рукопожатием. Я остаюсь у вас, читаю ваши
книги. Вы отправляетесь... в Мельбурн, в Сидней, не знаю, продаете крюгерранд и
возвращаетесь с деньгами. Потом мы едем в Аделаиду, на встречу с "Призраком".
Заодно неплохо бы обзавестись какими-нибудь документами. У вас нет знакомых,
которые могли бы выдать мне какую-нибудь справку взамен утопленного паспорта?
Я опасался, что такой вопрос вызовет у честного констебля очередной взрыв
праведного гнева. Но он отреагировал совершенно нормально.
- Подумаем...
Очевидно, в этом случае я грани дозволенного не перешел.
- А пока приведите моего друга Джонсона, скажите своим подчиненным, что я
ваш гость и заслуживаю должного уважения, и потом покажите ваш городок. Я не
собираюсь сидеть здесь безвылазно.
- Хорошо. Но все же ваш Джонсон странный парень, нет?
- Не более, чем вы или я. Узнаете его поближе, измените мнение. И последнее.
Мне не слишком приятно об этом говорить, но если возникнут недоразумения - у
ваших людей против нас нет шансов. Так что давайте их избегать. На моей Земле
выживают только профессионалы.
Для убедительности я продемонстрировал Кейси еще одну штучку. Выхватил
по-прежнему не заряженный пистолет из заднего кармана левой рукой, пять раз
щелкнул курком, направляя ствол каждый раз на разную цель, перебросил "беретту"
в правую руку и забросил его в плечевую кобуру. Все заняло от силы три секунды.
- Видели? И все пять раз я попал бы в консервную банку на сто футов. В
магазине пистолета 18 патронов. Сменить обойму - еще секунда. Так что человек
20-25 я положил бы раньше, чем они достали свои "пушки". Так и живем...
- Убедительно, - вздохнул Кейси. - Обещаю, недоразумений не будет. Но и вы
держите себя в руках, а то неправильно поймете чей-то неловкий жест...
- Вот за это не беспокойтесь. Когда все вокруг умеют то же, что и ты,
особенно нервные тоже не выживают.
Полицейский зябко передернул плечами. Небось подумал, ну и монстры же они
там, у себя.
ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА
Ноябрь 2055 года.
Тайлем-бенд, Австралия.
Когда просыпаешься утром, иной раз - в самый первый момент пробуждения -
вдруг охватывает прямо-таки вселенская тоска. "Вельтшмерц", как называл ее
немецкий философ. Без какой-то существенной причины, если не считать таковой
вообще все случившееся со мной за последние полтора, или сколько там точно,
года.
Тоска сменяется не менее тягостным недоумением - почему и для чего все
случилось именно со мной?
Причем ведь и жаловаться вроде бы не на что, мощь моя и причастность к
власти над миром настолько велика, что и представить трудно. За гораздо меньшее
люди не только рисковали жизнью, но и шли на невероятные злодейства.
А я вроде бы ничего такого не желал и обдуманных преступлений и подлостей не
совершал, а вот поди ж ты...
Остается предположить, что гложет меня в эти утренние мгновения, когда мозг
и чувства обнажены, не успели перенастроиться на "злобу дня", самая обычная
ностальгия средненького человека по спокойной, тоже средненькой, тусклой, но
уютной и предсказуемой на десятилетия вперед жизни. Читано ведь не раз в книгах
известнейших людей, что почти у каждого бывают, и не раз, в жизни такие моменты.
Тот же прославленный своими одиночными кругосветками Чичестер признавался,
какое отчаяние охватывало его в море и как страстно ему хотелось оказаться на
берегу, в своей уютной вилле, и никогда больше не ступать на палубу "Джипси
Мод".
Но мгновения слабости обычно быстро проходят, поскольку, хочешь не хочешь,
следует жить и исполнять свои обязанности.
Следующие три дня я провел с огромным для себя удовольствием. Связался по
радио с "Призраком" (ведь это только по легенде я не имел связи с яхтой),
успокоил Ирину и договорился о времени и месте рандеву. После чего полностью
окунулся в историю данной реальности. Какая она по счету? Для меня выходит, что
пятая, если считать за две разных нашу родную до и после появления в ней Ирины и
Антона.
Утром, около восьми часов, мы с Джонсоном спускались вниз, вежливо
здороваясь с заступившими на службу полицейскими, которых я уже знал не только
по именам, но и различал привычки и характеры.
Шли в кабачок на берегу полноводного Мюррея, плотно завтракали ( в смысле -
завтракал я, незаметно для официантов съедая обе порции), после чего, запасшись
коробкой неплохого бутылочного пива и сигаретами, возвращались "домой".
Кое-какие деньги у меня были, одолжил Кейси в счет будущей прибыли, сотня
десятифунтовыми бумажками и мелочь по одному и по два шиллинга.
Робот садился в первой комнате, играя роль часового, я же устраивался в
шезлонге на балконе и, обдуваемый прохладным ветерком с реки, погружался в
чтение. У Кейси было много интересных книг, но мне сейчас было достаточно лишь
одной - "Всемирной истории" Кунца и Мюллера.
Солидное трехтомное издание в пять с лишним тысяч страниц убористого шрифта,
отпечатанное на очень тонкой, явно синтетической негорючей "бумаге". Надо будет
приобрести такое в собственность, вполне годится как наглядное пособие по
"практическому прогрессорству" в нашем мире.
Собственно, меня интересовала только вторая половина последнего тома. От
момента легко найденной мною "развилки".
Что меня поражало раньше и поражает сейчас - какая-то в принципе
необъяснимая закономерность. Отчего изложенная в предыдущих томах история
абсолютно, до самого незначительного факта, совпадает с нашей, и вдруг - не
всегда логически объяснимый слом, и все катится совсем в другую сторону.
Отчего никогда не бывает так, чтобы изменения накапливались постепенно,
чтобы можно было отследить достаточно наглядную цепочку "неправильных событий",
в конце концов и приводящих к неизбежности "смены реальностей".
Самая простая (а может, и самая верная) гипотеза - та, что в каждом случае
мы имеем место именно со спланированной и заранее просчитанной акцией, никакими
законами природы здесь и не пахнет. Держатели производят такую операцию, аггры,
форзейли, техники из азимовской "Вечности" или мы сами, грешные (как в Белом
Крыму не так давно), - не суть важно.
Тогда, естественно, никаких предварительных событий, никакого "накопления
различий" нет и быть не может.
Если же попытаться все же разглядеть за рядом альтернатив какой-то намек на
действие объективных, но непознанных законов, то следует провести углубленные
исследования.
Прочитав четыреста страниц исторического труда, я пока что понял одно.
Развилка, за следующие полтораста лет почти неузнаваемо изменившая этот мир,
обнаружилась в 1904 году. Конкретно - на Дальнем Востоке, в Порт-Артуре, где три
случайности, ранее приведшие к поражению России, сработали, что называется, с
обратным знаком. Сначала японцы бездарно упустили шанс нанести внезапный и
эффективный удар по стоящей на внешнем рейде Первой Тихоокеанской эскадре, затем
на минной банке в тот самый день 31 марта в виду крепости взорвался не
"Петропавловск" с адмиралом Макаровым, а "Микаса" с адмиралом Того, и, наконец,
во время сражения в Желтом море разорвавшийся на мостике японского флагмана
"Хатсусе" тяжелый снаряд уничтожил заменившего Того адмирала Камимуру вместе с
его штабом.
Разгром был полный.
Вскоре после этого капитулировала сухопутная армия в Маньчжурии и был
подписан победоносный для России и достаточно щадящий японское самолюбие мир,
открывавший дорогу к послевоенному сотрудничеству, а затем и заключению
военно-политического союза.
Не скрою, узнать все это мне было радостно. С раннего детства ("Цусиму" и
"Порт-Артур" я прочитал лет в десять) несчастная Японская война волновала меня
больше любой другой. Гораздо сильнее, к примеру, чем столь же бездарно
проигранная Крымская полувеком раньше.
Соответствующую главу "Истории" я прочитал дважды, чуть ли не водя пальцем
по строчкам. Все правильно - те же имена, те же до боли знакомые названия
кораблей и географических пунктов: Ляодун, Вафангоу, Мукден, Ляоян, бухта Тахэ,
острова Эллиот... И все наоборот, именно так, как страстно хотелось в детстве.
Адмирал Макаров остается жив, наши броненосцы метким огнем громят японские
"Маджестики"*, крейсера Владивостокского отряда ведут увлекательные рейдерские
операции, миноносцы лихо выходят в торпедные атаки. Все примерно так, как
происходило потом на Балтике в Первую мировую.
Но кое-что очень меня настораживало. Прежде всего - именно столь четкое
совпадение с моими собственными представлениями и желаниями.
Отчего развилка случилась именно здесь? Конечно, судьба была к нам весьма
немилостива тогда, все упомянутые мной случайности имели место. Но почему бы им
нельзя было просто не произойти, а не быть столь четко переадресованными на ту
сторону? Даже в этом варианте война могла завершиться иначе. Или не могла?
Смерть адмирала ключевое событие, к которому привязана судьба мира? Он или
погибает в точно определенном времени и месте, или нет, и тогда уготованные
России беды автоматически переносятся на японцев.
Но это еще так-сяк. В истории и не такое случалось.
Не брось Николай свою блестящую гвардию умирать в Мазурские болота в
отчаянной надежде побыстрее выиграть войну, оставь корпус кавалерии и два
корпуса пехоты в Петрограде и Царском Селе, и где бы была та Февральская
революция? Там же, где и московское восстание 1905 года, грамотно и быстро
подавленное одним только гвардейским Семеновским полком!
Это и правда была случайность, помноженная на не слишком грамотный
стратегический расчет, а в рассматриваемом варианте меня смущало другое. Случай
случаем, а отчего вдруг у огромного количества военных и штатских людей в России
менталитет, если так можно выразиться, поменялся?
Почему царь как-то неожиданно от своей вялости и нерешительности избавился,
умных людей начал слушать, всерьез приблизил к себе того же Макарова, Витте,
Столыпина, Дурново, а дураков и казнокрадов, наоборот, подверг опале, и уже до
самой мировой войны никаких серьезных промахов больше не допускал?
Каким образом адмиралы, генералы и капитаны 1-го ранга с полковниками начали
на поле боя делать именно то, что нужно, а не что в голову взбредет? Приказы
четко исполнять, собственные планы с реальностью соотносить и намерения
противника предвидеть?
В моей реальности именно проигранная Японская война научила, заставила хоть
как-то к следующей войне готовиться, а здесь?
Если только предположить, что в известной нам истории первые неудачи, а
потом и гибель Макарова так всех деморализовали, что геройски погибать
начальники еще могли, а хладнокровно и рассудительно переламывать ситуацию в
свою пользу - уже нет?
"Все, хватит, - сказал я себе. - Основное уже ясно, а деталями займемся
позже. Нужно будет как следует порыться в архивах, почитать российские и
европейские газеты за пару предвоенных лет, тогда и будем делать выводы. Но
только очень и очень вероятно, что совершенно ничего существенного не найдем, и
тогда придется поверить, что означенный мир создан в очередной раз на потребу
именно мне и по моим лекалам. Сиречь - очередная Ловушка Сознания".
Забавно существовать в мире, где абсолютно все можно объявить химерой,
фантоматом из лемовской "Суммы технологий" или творением собственного, не
слишком здорового воображения. Однако существовать тем не менее приходится,
причем по правилам, принятым здесь.
Вот, например, вымысел это или нет, но есть мне хочется совершенно
убедительно, а совсем недавно я по неотложной надобности посетил помещение,
предназначенное для прямо противоположных целей. И попробовал бы проигнорировать
сию "объективную реальность, данную нам в ощущениях".
Пока же первое дело - быстренько пролистать оставшиеся страницы книги и
перейти к изучению реалий сегодняшнего дня, ибо нельзя жить в обществе и быть
свободным от общества.
Кейси возвратился на четвертый день после завтрака, и по его совершенно
новому блеску глаз, весьма приличному летнему костюму, не совсем, на мой взгляд,
подходящего серьезному мужику лилового оттенка, а главное - новому шикарному
автомобилю цвета старого золота я понял, что все прошло успешно. И что, пожалуй,
в этой стране весьма либеральные законы и обычаи.
У нас бы вряд ли скромный полицейский офицер позволил себе так нагло
шиковать на деньги сомнительного происхождения.
Он меня только что не обнял от избытка чувств и тут же, едва кивнув своим
сослуживцам (как я понял - уже бывшим), потащил наверх.
Швырнул пиджак на спинку стула, отщелкнул крышку небольшого чемоданчика,
весьма похожего на наши "атташе-кейсы", извлек оттуда инфо-кристалл для
компьютера, заменяющий обычные дискеты.
- Вот, смотрите, Эндрю, здесь весь баланс. Я сначала порасспрашивал знающих
людей в Мельбурне и понял, что нужно лететь в Лозанну.
Там как раз проходил очередной аукцион антиквариата. Я никого ни о чем не
информировал заранее, и мой внезапно выставленный лот произвел сенсацию.
Проблем не было. Поскольку данный экземпляр крюгерранда никогда ранее не
проходил по каталогам, а равно и не значился в розыске, вполне сошло мое
объяснение, что я нашел его на чердаке в доме недавно усопшего дедушки.
Это, кстати, правда, мой дед скончался в прошлом году в возрасте 103 лет.
- Соболезную...
- Ничего, ничего. Я уже привык. Пожил он неплохо, хотя, конечно, мог бы и
еще. Так вот, монета прошла все требуемые экспертизы, была признана подлинной и
тут же ушла за 450 тысяч фунтов...
- Недурно.
- И я о том же. Цепочку, кстати, тоже взяли. Анонимный покупатель решил, что
в виде брелока с легендой эта вещь выглядит романтичнее и имеет большую
ценность.
- Легенду вы тоже придумали?
- Так, наскоро, - махнул рукой мой теперь уже полноценный компаньон. - Не в
этом суть. Налог составил чуть меньше 150 тысяч... - Он высветил на мониторе
соответствующую справку. - Следовательно, подлежащая разделу сумма - 300 тысяч.
Надеюсь, вы сочтете справедливым, что командировочные расходы, представительские
суммы и кое-что еще будет отнесено на ваш счет? Я ведь выполнял ваше поручение...
- Справедливо, - согласился я. - Что значит "кое-что"? И велик ли его
размер?
- Не очень. Примерно 20 тысяч. В окончательном итоге - вот ваша кредитная
карточка на предъявителя. На счету 135 тысяч фунтов. Если не собираетесь
приобрести в собственность небольшой необитаемый остров, на приличную жизнь до
конца дней вам хватит.
Что ж, такой расклад меня устраивал. Лишние 25 тысяч, которые урвал себе
Кейси, для меня значения не имели ни малейшего.
- И если вы не отказались от намерения и дальше сотрудничать со мной, то
вот. То самое кое-что...
Он протянул мне темно-зеленую книжку паспорта с голографическим изображением
швейцарского герба.
- Думаю, вам пригодится... Все реквизиты подлинные, а текст вы впечатаете
сами. Я не успел записать ваши биографические данные...
Вот тут он действительно молодец. Заслуживает всяческих поощрений... Особенно
если удастся не заполнять документ до возвращения на "Призрак", а там
сдублировать его для Ирины и Анны.
- Решили завязать с полицейской службой и тут же стали нарушать законы?
Кейси довольно рассмеялся.
- Этого вы тоже не знаете. У нас покупка швейцарского паспорта нарушением
закона не считается. Человек, принадлежащий к белой расе, не имеющий
криминального прошлого и готовый внести в казну альпийской республики солидную
сумму, считается вполне уважаемым членом общества, достойным швейцарского
гражданства.
- Интересный обычай. А почему именно к белой? Это не расизм?
- При чем тут расизм? Каждая страна имеет право поддерживать желательный ей
национальный состав своих граждан. Думаете, китайцы обрадуются, если к ним в
соотечественники станут набиваться "белые дьяволы"?
По-своему логично. Особенно в мире, где страны, населенные белыми людьми,
представляют собой нечто вроде осажденной крепости или средневекового замка,
островка свободы, благосостояния и стабильности, окруженного океаном страха,
насилия и хаоса...
Признаюсь, мне это даже понравилось. Наверное, потому, что я всегда
испытывал склонность к чему-то подобному: любил толстые двери, надежные замки, а
более всего - особняки с глухими трехметровыми заборами. Тоже психоз своего
рода, а здесь, получается, ему подвержено все цивилизованное человечество.
- Надеюсь, со своей службой вы покончили?
- Да, рапорт я подал и теперь свободен как птица...
- Значит, нам ничего более не мешает поискать новые приключения...
На своем "Форде" (да, именно "Форде", поскольку тот или иной исход
Русско-японской войны, очевидно, не помешал Генри Первому основать свою
бессмертную автомобильную империю) Кейси за два с половиной часа домчал нас с
Джонсоном до Аделаиды. И с широкого приморского бульвара, именуемого
Марина-Роуд, я увидел на горизонте знакомые мачты "Призрака".
Сразу потеплело на душе. Все-таки четверо суток пребывания в чужом мире,
хотя и не такого рискованного, как представлялось поначалу, стоили мне немалого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг