траченным огненной молью лицом, который понял все. И "молния
Аюта" по правому борту, довернутая на "крапчатого спрута" и
ноль, смиренно дожидалась своего часа. С исчислителем не было
Самеллана, а без его слов и магических игл ядро "молнии"
означало не более, чем просто кусок железа. Промахнуться было
нельзя. Впрочем, с сорока шагов промахнуться было почти
невозможно. Норгван сделал еще один шаг. Исчислитель затаил
дыхание.
- Пали!
* 10 *
- Где, раздери меня Шилол, этот проклятый Норгван? - это
был Самеллан, его руки были запятнаны кровью до локтей,
двусторонняя секира жестоко иззубрена.
Все закончилось только что. Пленных не было. Палуба и
трюмы "Сумеречного Призрака" были усеяны телами погибших.
Среди них было и двадцать девять воинов с "Зерцала Огня".
Над потерявшим сознание Дотанагелой склонился Знахарь.
Эгин, тяжело опершись на древко трофейной алебарды, ошалело
таращился на все еще теплые золотистые обломки панциря
Норгвана. Чудом зацепившись за фальшборт, безжизненно повис
его боевой бич. Более не одухотворяемый ничем и никем.
- Норгван? - насмешливо спросил Эгин, подымая взгляд на
свирепого сокрушителя офицеров Опоры Единства. - Вот ваш
Норгван, досточтимый гиазир Самеллан.
Эгин поддел носком ближайший искореженный обломок панциря.
Снизу он был заляпан какими-то нелицеприятными кровавыми
сгустками, но едва ли был сейчас на палубе "Сумеречного
Призрака" человек, способный изобразить что-либо, напоминающее
брезгливую гримасу.
Самеллан несколько мгновений молчал. Потом тяжело
вздохнул.
- Я хотел взять этого подонка живым, - сказал он упавшим
голосом. - А я еще никак не мог взять в толк, зачем это
стреляли с борта "Зерцала Огня".
- Оторву голову исчислителю, - буркнул Самеллан
напоследок.
Знахарь поднялся с корточек, сжимая в руке зловеще
почерневшую "крылатую иглу", которую он наконец-то смог
извлечь из плеча Дотанагелы.
- Если бы не исчислитель, милостивый гиазир Самеллан, -
сказал Знахарь, сверля капитана пристальным взглядом, -
пар-арценц был бы сейчас мертв. И вместе с ним было бы мертво
все наше дело. Так что потрудитесь оставить свою мстительность
при себе. Она вам еще пригодится в будущем. А исчислителя я бы
рекомендовал представить к нагрудному отличительному знаку.
Вот только не понятно к какому. Явно не к варанскому, -
закончил Знахарь уже в своей привычной шутливой манере.
<.....................................>
<.....................................>
<.....................................>
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОТРАЖЕННЫЕ
<.....................................>
<.....................................>
<.....................................>
ГЛАВА 18. НОРО ОКС ШИН
<.....................................>
<.....................................>
<.....................................>
* 6 *
Мгновения торжества. Ровный мертвенный свет, истекающий с
небес на поле беспощадной сечи. Мертвые лица мертвых. Мертвые
лица живых. Вой Гулкой Пустоты в ушах и под сердцем.
Красноглазый человек с длинными снежно-белыми волосами,
рассыпавшимися по плечам из-под шлема, увенчанного полумесяцем
и девизом правящей династии Новых Конгетларов, принимает
присягу из сочащихся кровью свежих ран уст побежденных.
Ему нет противников. Ему нет равных. Ему нет предела.
Море Фахо рокочет в нескольких лигах от его стоп. На нем -
лес мачт, бьются по ветру штандарты Южных Домов и шелковые
тритоны тернаунских дружин.
Война эпохи Третьего Вздоха Хуммера завершена.
Звезднорожденные мертвы. Кальт, узурпатор ре-тарского
престола, умерщвлен на рассвете. Элай, сын Звезднорожденного,
умерщвлен час назад. Мятежный Дом Гамелинов истреблен. Орин
раздавлен, как молодой неумелый краб в челюстях бывалой
морской черепахи. Имя черепахе - Синий Алустрал. Имя новому
Властелину Круга Земель - Торвент Мудрый.
Губы Герфегеста сухи и шершавы. На мгновение он, глупейший
из Конгетларов, прикладывает их к тыльной стороне ладони
своего бывшего наставника, своего бывшего соратника, своего
бывшего императора.
Герфегест поднимает глаза. Сейчас, сейчас эти сухие губы
предателя произнесут слова присяги. Сейчас.
- Торвент, мгновения твоей жизни сочтены. Ищейка Урайна
идет за тобой.
Тогда он не нашел ничего лучшего, чем смех. Смех - и
промельк стали, вернувшей мятежного Герфегеста в лоно небытия.
Но прежде чем последний из покоренных мерзавцев склонил
перед ним колени, прежде чем он успел задуматься над словами
Герфегеста, сочлененная смерть разыскала его.
Норо окс Шин слишком хорошо помнил тот день и слишком
свежей казалась боль, дробящая огненными молотами в прах его
молодое тело. Норо окс Шин не рассмеялся теперь, спустя
шестьсот лет после своей смерти в зените небывалого
могущества, по сравнению с которым слава Элиена, искусство
Шета и воля Урайна были менее, чем ничем.
* 7 *
Убийца Отраженных чуял свою добычу за многие лиги так же
хорошо, как гончая чует медведя, как Поющее Оружие - плоть
Звезднорожденного, как влюбленный мужчина - счастье своей
возлюбленной.
Сточными канавами улиц, вытяжными трубами обширных
подвалов особняков Красного Кольца, а то и просто густой
травой садов, разбитых на манер алустральских "озер и тропок"
Убийца крался к своей цели.
Убийца Отраженных не мог "знать", но он мог "пребывать в
действиях, которым позавидовали бы и превыше всех мудрый
правитель, и превыше всех зоркий следопыт, и превыше всех
опытный воин". Весь отстаток ночи и все утро Убийца Отраженных
пребывал в действиях. И они вывели его в туннель Почтового
Дома. Туннель, ведущий в неведомую Убийце Отраженных громаду
Свода Равновесия.
Но Убийца Отраженных и не должен "ведать". Пестрый Путь
ведет его от начала до конца рокового странствия. Убийца
Отраженных уже был близок к концу. И сверхчуткий Зрак Истины в
кабинете гнорра отозвался его приближению.
* 8 *
Когда Норо, стремительно подошедший к шару, приложил к
нему ладони, а после невесть зачем - и правое ухо - а вслед за
этим вернулся, сел, бессмысленно обвел взглядом надрубленную
поверхность стола и стражей за спиной Эгина, он вновь обрел
способность удивлять мир членораздельной речью.
- Вы не солгали мне, рах-саванн. Признаюсь, я удивлен.
Можно даже сказать - восхищен вами, рах-саванн. И тем большим
будет мое восхищение, когда вы продемонстрируете свою
способность не только выпускать в мир Ищейку Урайна, но еще и
отзывать ее обратно.
Теперь для Эгина настала очередь неподдельно удивляться.
- Простите, аррум, я не вполне понимаю вас. Убийца
Отраженных ушел своим путем и я не имею над ним ни малейшей
власти. Равно как и вы, равно как и кто-либо другой.
- Милостивые гиазиры, оставьте нас.
Слова Норо явно были обращены к "матросику" и "нищему",
так как кроме них в кабинете никого не было и те безмолвно
направились к дверям подъемника. Норо помолчал, ожидая когда
они исчезнут для Эгина в полной неизвестности, и сказал
твердым, ровным голосом.
- Не тебе, варанец, судить о темной мудрости Октанга
Урайна, Звезднорожденного, призванного ко второму рождению
волею Хуммера и уничтоженному волею Кальта Лозоходца. И не
тебе, варанец, знать о секретах его Ищейки.
Судя по тому, что Норо отослал своих преданных псов, он
говорил нечто, чего ни одному смертному знать не должно. Эгин
подумал, что если Норо говорит это ему, следовательно он уже
заочно приговорил его, Эгина, к смерти в любом случае. А у
Эгина, хоть ему и было стыдно в том себе признаться, была
слабая надежда, что Норо по каким-то соображениям высшего
порядка до поры до времени оставит его в живых. Ведь уцелел же
он, Эгин, в стольких передрягах! И Дотанагеле он глянулся, и
Знахарю, и даже Лагха был более чем снисходителен к нему. Если
не считать, конечно, указаний Онии убить его незамедлительно
по прочтении письма.
Норо тем временем продолжал:
- Урайн был достаточно умен, чтобы оставить лазейку к
хладному сердцу и каменным глазам Скорпиона. Скорпион - это
стрела, которая создана так, что ее можно вернуть обратно. Но
сделать это может лишь тот, кто выпустил стрелу. Ты, Эгин,
безумно везучий рах-саванн Опоры Вещей, выпустил Скорпиона в
мир. И ты, Эгин, заставишь его вновь распасться в ничто, в
бессмысленные побрякушки.
- Странно, - протянул Эгин, опьяненный гибельным
предощущением своей близкой и неизбежной смерти. - Вы
полагаете, аррум, что я, офицер Свода Равновесия, присягавший
на верность Князю и Истине, а равно и невольный странник
Пестрого Пути, я выпустил Убийцу Отраженных ради собственной
забавы и теперь по первой же вашей просьбе верну его назад.
Норо противоестественно свернул голову набок (ну чистый
ворон!) и с усилием потер шею под своим знахарским шлемом.
- Да, рах-саванн, по первой же моей просьбе. Просьба будет
чуть позже. А пока что вы можете поговорить со мной. Просто
поговорить.
Эгин был в полном недоумении. А как же "я вырежу твое
сердце, мерзавец, если ты не..." или "вскрою Внутреннюю Секиру
и ты поймешь, чем..."? Впрочем, что ему, Эгину? Уж лучше
действительно просто поговорить. Но о чем? В том что Норо -
Отраженный, Эгин теперь не сомневался, ибо отчего бы
самозванному гнорру так пугаться Скорпиона? В том что тирания
нового гнорра будет жестокой и беспощадной Эгин тоже не
сомневался. Они - враги и говорить им не о чем. Оставалась
Овель.
- Скажите, аррум, а где Овель исс Тамай?
- Овель? Не знаю. Честное слово, не знаю. Я вам лучше
расскажу как мои люди выследили вас в Пиннарине. Хотите?
Эгин не хотел и поэтому молча пожал плечами. Понятно ведь
и так, что дотошный гвардеец на заставе послал все-таки своих
людей в Свод сообщить о подозрительном арруме по имени Иланаф
и Норо, который ожидал появления своего агента, услышав
описание его, Эгина, внешности, сразу понял, какой "Иланаф"
прибыл в столицу. Нет, говорить им было решительно не о чем. И
Норо это тоже знал. Но чего же он ждал, чего?
* 9 *
"Голубые Лососи" возвращались в родной порт. Четыре лучших
корабля княжеского флота шли в Пиннарин чтобы - как почти
никто не сомневался - найти там свою гибель. Даже Лагха
Коалара был уверен в том, что они обречены. Едва ли Эгин
выполнил его поручение. Едва ли Онни получил его предписания.
Едва ли Хорт окс Тамай выполнил условия и уничтожил нового
гнорра. И если это действительно так - значит, после
бессмысленных переговоров и его, Лагху, и всех его людей ждет
смерть. Но прежде - прежде - они уничтожат Сиятельного Князя.
На это им еще достанет сил.
Гнорр приказал не поднимать черных флагов. Пусть каждый
солдат, пусть каждый эрм-саванн в порту увидит, что они не
намерены сдаваться. Это боевые корабли и идут они для того,
чтобы при необходимости сражаться до последнего. На "Голубых
Лососях" вообще не было поднято никаких флагов. Но - и в этом
гнорр в полной мере проявил свое дипломатическое чутье - по
приказанию Лагхи на всех кораблях были заготовлены штандарты
новой правящей династии. Династии Тамаев.
Сиятельный Князь тоже был готов вести переговоры во
всеоружии. Флот Открытого Моря в полной боевой готовности был
развернут прямо в порту двумя устрашающими шеренгами, между
которыми со всей неизбежностью предстояло пройти "Голубым
Лососям". На набережной выстроились две тысячи гвардейцев с
тяжелым вооружением. Крыши ближайших к порту домов кишмя
кишели лучниками. Все было приготовлено к тому, чтобы
искрошить мятежников в считанные короткие колокола.
Лагха Коалара не любил доспехов и клинкового оружия. Лагха
любил просторные одежды и магические искусства. Но теперь он
облачился в полный алустральский доспех и взвесил на руке
посеребренный шлем, который по легенде некогда носил сам Кальт
Лозоходец. Легенда не лгала.
* 10 *
- Ну наконец-то! - оживился Норо окс Шин.
- Овель... здравствуй, - сказал себе под нос опешивший
Эгин. Сказал настолько тихо, что Овель наверняка не услыхала
его.
Она была растрепана, простоволоса, худа и очень испугана,
как бывают испуганы девушки, которых вытащили из купальни,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг