Потому Фирма занялась массовым спортивным туризмом, а потом и боем.
Для туризма пришлось строить дома-города, освобождая место на Земле,
возрождая дикую природу. Никита, бой и туризм - это необходимость нашего
времени. Другая возможность - только генная перестройка человека. Но на
это пока идти никто не хочет: неизвестно, с чем столкнется человечество на
дальнейшем пути. Вполне вероятно, что агрессивность и способность
рисковать еще пригодятся. Трудно поправлять природу: она потратила
миллиарды лет, чтобы выработать оптимальную комбинацию свойств существа,
могущего приспособиться к чему угодно.
Перед обедом Володя повел Никиту на школьный огород. Там, у грядок с
клубникой, на шесте были надеты небольшие пластмассовые конуса. Володя
взял два, протянул один Никите, и они пошли рвать крупные алые ягоды.
- А что, линии доставки здесь нет? Или это для воспитательных целей
огород?
- спросил Никита.
Володя быстро обыскивал кустики, выбирая самые спелые.
- Просто прямо с куста вкуснее, - ответил он - Ну и для воспитательных
целей тоже. Чтобы знали, как в старину выращивали еду. Здесь и история, и
ботаника, все.
- А работают в огороде сами дети?
- Нет, конечно. Роботы. Дети их программируют. Очень полезное дело.
Кстати, программирование роботов, работающих в таком традиционном сельском
хозяйстве, одна из самых сложных задач. У них движения очень сложные и
разнообразные.
Собрав ягоды, вошли в столовую и сунули конуса в приемник киберкухни.
Линии доставки в школе действительно не было, все готовились прямо здесь.
Тоже для детей полезный практикум по программированию и кулинарии,
объяснил Володя. Ну и по наладке аппаратуры, поскольку юные кулинары
частенько кухню доводят до белого каления. И не всегда только в переносном
смысле. Сами ломают, сами и чинят.
Володя сделал заказ и, пока мыли руки, были готовы подносы с обедом,
куда на десерт попали и только что собранные, вымытые и положенные на
тарелочки ягоды.
Тащить подносы на стол пришлось самим - такой архаизм уже раздражал
Никиту. Но, для воспитательных целей, избыток робслуги в школе не был
предусмотрен. В мелочах приходилось обслуживать себя самостоятельно.
- А мясо тоже здесь выращивается? - спросил Никита, разделывая еще
шипящий на сковородочке стейк, - Ты не показал мне школьный коровник,
свинарник. Или их нет?
- Есть, все есть, - ответил Володя - где же еще содержать домашних
зверей, как не в школах? Только это ведь не на мясо. Мы же не производим у
себя все продукты, их из города привозят. Фрукты, ягоды - да. Но это не
питание основное, так, баловство. Да и вкуснее прямо с куста кажется, хотя
дегустаторам практически никогда не удается отличить натуральное от
искусственного. Но все считают, что натуральное вкуснее.
- Погоди, так что, сейчас вся еда искусственная? И это мясо?
- Ты что, этого не знаешь еще? А ты где-нибудь видел поля, пастбища?
Как, по-твоему, можно еще накормить шестнадцать миллиардов человек? Сейчас
все продовольствие производят на фабриках в подвале каждого дома. Да не
смотри ты так подозрительно в тарелку, ешь спокойно.
Никита мужественно продолжил поглощение мяса, хотя аппетит у него вдруг
пропал.
- Надо же, химия! А ведь не только на вкус, но и по структуре мясо
мясом.
- Это не химия. Сейчас все продукты делаются на основе клеточных
культур.
Это с прошлого века, когда научились работать с генами. В подвалах
домов, при искусственном освещении, модифицированные зеленые клетки
производят питательные вещества, как и в обычных растениях. Только намного
эффективнее, им не надо создавать стволы, ветки и корни, способные
выдержать напор дождя или урагана, защищаться от животных, насекомых,
бактерий. Раствор питательных веществ идет на другие клеточные культуры,
которые формируют плодовые тела. Виноград, который пошел на этот сок,
состоял из таких же клеток, как природный, только с парой модифицированных
генов, и вырос на лозе в подвале, а не на горе. Часть питательных веществ
отправляют на выращивание мяса. Это тоже вроде коровы или овцы, но только
без костей, шкуры, мозгов. Только желудок, кровь и мясо. Зато не надо
убивать бедных животных, у них ведь тоже есть свои чувства, хоть и не
такой как у нас, но разум. У нас на скотном дворе они добрые, ласковые
такие. У кого рука поднимется? Коров, правда, доят. Так им это не больно,
приятно даже.
- А если захочется не мяса, а печенки, или на косточке?
- Никита, сейчас можно вырастить любой орган для пересадки человеку,
или отрастить оторванную руку. Сделать это с телячьей печенкой или ногой
ничуть не сложнее. Ресурсов уходит меньше, чем если выращивать теленка и
потом убивать его.
- И вся пища делается так?
- Большая часть. Есть сады при школах и не только, но больше для
сравнения.
Промышленного значения они не имеют. Да, рыбу и другую морскую живность
еще выращивают в марикультуре. Но это только для тех мест, где производят.
Все, пожалуй. Да, еще охота кое-что дает.
- Охота? При таком населении?
- А что тут странного? Города занимают сравнительно небольшую часть
территории. А на всей остальной восстановлена природа. И охотиться все
равно приходится, чтобы поддержать природное равновесие.
- По лицензиям охота? Если все станут охотиться, какое тут равновесие...
- Скорее, по правилам. По современным правилам можно охотиться с
оружием, использующим только мускульную силу человека. То есть лук,
арбалет, рогатина.
Как в средние века. Так что егерям тоже есть чем заняться. Они конечно
пользуются современным оружием, но ведь это работа, а не развлечение. А
любительская охота в основном в туристских экспедициях. Я говорил тебе о
туризме и бое, так охота из того же ряда. Есть туризм на выживание. Когда
идешь по маршруту только с одним ножом, например. Тогда без охоты никак.
- Возьмешь меня как-нибудь поохотиться?
- Да сколько угодно, только правила соблюдай. Во-первых, если не всю,
то большую часть добычи нужно съедать тут же, в лесу. Во-вторых, нужно
знать, на кого можно охотиться в данной местности. Вблизи городов -
пригородные парки. Там можно собирать ягоды, грибы, ловить рыбу. А вот
звери там часто ручные, людей не боятся, на них не охотятся. Подальше
туристические парки - там можно охотиться на птиц и мелких зверей, вроде
зайцев. И есть еще охотничьи парки, туда переселяют излишки зверей из
туристических. А в туристические - из пригородных.
В парки, где гуляют дети, опасные хищники вообще не допускаются, а
число крупных зверей снижается искусственно. Потому в охотничьих парках
всегда слишком много зверей, охота все равно нужна. Только сначала нужно
переговорить с егерями. Ну а в заповедник тебя все равно не пустят, даже
летать над ними можно не ниже пяти километров.
Никиту поразил тогда этот парадокс технологической цивилизации:
сочетание искусственной пищи и настоящей охоты.
После обеда и блуждания по лесам, окружающим школу, Никита вернулся
домой на гравикаре. Впервые он летел в этой машине один, сам вызвав ее,
сам задав цель. Он даже решился попробовать управлять машиной вручную, по
объяснениям Володи. Но дело оказалось не таким простым: хотя автопилот
позволял избежать аварии при самом неопытном водителе, реакции Никиты не
хватало, чтобы привести машину к намеченному месту. Дети, как объяснил
Володя, учились управлению на тренажерах, прежде чем им доверяли
самостоятельно вызывать машину. День был насыщенным и вызвал приятную
усталость, сочетающуюся с чувством, что удалось что-то важное, после чего
понимание здешнего мира пойдет куда легче.
В ночь после посещения школы Никита увидел первый из необычных снов,
которые потом он стал называть: сны на бегу. Сны эти стали повторяться с
изматывающей регулярностью. Необычность снов была не в содержании - просто
бег по осеннему лесу, а в удивительном обилии деталей, четкости и яркости.
Вопреки распространенному поверью, цветные сны видят не только
сумасшедшие, но и нормальные люди. Просто во всех снах запоминаются только
наиболее важные подробности, а у обычных людей цвет редко бывает так
важен. Сны на бегу запоминались целиком: яркие краски листьев, цвет и
рисунок коры деревьев, трава под ногами, броские гроздья ягод,
разноцветные шляпки грибов, поднявшие буреющий ковер листвы. И в этих снах
не было никакой нелогичности, почти неизбежной в обычных снах. Простой бег
по осеннему лесу. Красивому лесу. Только одна нелогичность: таких лесов не
бывает. Таких лесов никогда не видел Никита, деревья этого леса не растут
в лесах наяву. Вроде и ничего особенного, но сочетание формы листьев,
ягод, коры было не таким, как у известных Никите деревьев средней полосы.
Хотя это был определенно лес средней полосы, готовящийся к зиме. И это не
было похоже на сонный бред, потому что Никита быстро научился различать
виды деревьев. Всегда одни и те же в разных снах. И в разных снах он был в
одном и том же лесу, узнавал те же места: поляны, приметные деревья. Хотя
погода была разной: то яркое солнце, то серые облака, то дождь.
Правда дождь не мочил Никиту. Да собственно и бег не был бегом,
поскольку Никита не чувствовал своего тела - ни рук, ни ног, а чувствовал
лишь движение со скоростью бега. Но он не мог коснуться этих деревьев.
Сначала Никита не мог управлять своим движением, а просто несся
неведомо куда сквозь заросли и поляны. Но с пятого или шестого сна он
научился уже сам контролировать направление. Именно научился: это усилие
далось не сразу, но с каждым разом движение становилось все более
послушным, требующим все меньшего сосредоточения. Через несколько снов
Никита уже мог не только менять направление движения, но и скорость, и
даже останавливаться, рассматривая заинтересовавшее его место. Бредовые
сны превратились в прогулки по странному и интересному лесу.
И у этих снов была еще особенность: они не приносили отдыха. После
таких снов Никита просыпался усталый, как будто и в самом деле пробежал
армейский кросс в сапогах по мокрой глине. Это было странно, потому что в
этих снах не было ужаса ночных кошмаров, от которых просыпаешься порой
разбитый. Наоборот, эти сны навевали умиротворение, радость, которые
Никита всегда испытывал от блужданий по лесам наяву. С какой-то примесью
тревожного ожидания, но ожидания скорее радостного, любопытного, чем
плохого. Усталость после снов была чисто физической: Никита всегда
просыпался после такого сна, а потом опять засыпал, уже нормальным сном
усталого человека. В лесу он проводил обычно полчаса-час.
Так что ему не удавалось определить время суток: скорее всего это была
первая половина дня.
Вначале Никита думал, что весь этот чудесный лес принадлежит только
ему. Но через некоторое время он стал встречать следы человека: старое
кострище, зарубки на березе с кленовыми листьями, расчищенная кем-то
тропа. Находки эти усилили ощущение близящейся встречи с чем-то
удивительным. Но усилили и тревогу:
почему-то Никита побаивался этой встречи, хотя что могли сделать
местные жители бесплотному духу, каким носился по лесу Никита? А потом он
нашел и более явный след человека. Труп был вероятно съеден зверями, так
что остался только череп и часть позвоночника. И почти скрытые травой
гнилые куски кожи и ткани. А рядом валялся заржавленный меч без ножен -
Никита едва смог разглядеть его в траве.
Раздвинуть траву он, понятное дело, не мог. И не нашел бы ничего, если
бы очищенный муравьями череп не белелся на солнце, видимый издали.
Занятия Никиты тем временем шли своим чередом. По переданной Володей
программе овладевать языком стало заметно легче. Теперь Никита начинал
понимать, что переводчик очень заметно перевирает смысл фраз. Не потому,
что плохо составлен, а потому, что смысл этот не выражается в языке
позапрошлого века. И главное различие оказалось вовсе не в технических
терминах, которые, как это ни странно, давались Никите довольно легко, а в
том, что описывает обыденные отношения людей. Потому что все изменилось,
все стало не таким, а старые слова означали совсем не то, а нечто похожее,
но другое. И между ними установились совсем другие связи. Вот этого Никита
никак не мог понять. Он никак не мог понять, что связывает теперь людей
друг с другом, заставляет их работать, не нарушать законы. Как управляется
государство, которым управляют все и никто. Но не мог не признать, что
такие связи есть, и очень прочные, что новые отношения выглядят вполне
неплохо, что иметь дело с этими людьми может и сложно, но приятно. И
управляется это государство довольно эффективно, если судить по сложности
осуществляемых программ.
В субботу во время ужина вспыхнул экран: вызвали Аню. Аня не стала
уходить в другую комнату, и говорила при Никите. На экране появился
худощавый, несколько сутулый, черноволосый мужчина. Разговор шел
по-испански, так что Никита ничего не понял. Во время разговора Аня вдруг
спросила Никиту:
- Ты хочешь поехать завтра со мной на корриду?
- Если это не создаст тебе никаких проблем, то конечно хочу. Я никогда
не был на корриде.
- Хорошо, нас приглашают двоих. Завтра после обеда летим и, насколько я
их знаю, это до утра.
На следующий день обедали рано. Сразу после обеда Аня предложила Никите
переодеться в костюм, который пришел по линии доставки.
- Там положено быть в национальном, так что я сама тебе выбрала.
Костюм был похож на старинные, с картин Гойи, но вероятно все-таки не
точная копия. По крайней мере Никита довольно легко догадался, как его
одевать.
А Аня не меньше получаса вертелась перед экраном, превращенным в
зеркало.
Никакой прогресс не может бороться с женственностью. Хотя и прогресс
достиг многого: Аня затратила на эту процедуру куда меньше времени, чем
Никитины современницы. Но результат был ошеломляющим - на Никиту смотрела
строгая и величественная благородная донна. Сказывались и красота Ани, и
то, что она могла стать великолепной актрисой, когда нужно. Никита
почувствовал себя высокородным грандом рядом с ней. Только пожалел, что не
было на боку верной шпаги.
- Подожди минутку, ты кое что забыла.
Пришлось правда ждать немного больше минуты, пока линия доставки
выкинула огромную наваху с черной рукояткой в золотой чеканке - наиболее
подходящее из того, что Никита нашел в каталоге. Никита гордо заткнул
наваху за широкий пояс.
- Теперь я готов. Какой же кабальеро без оружия!
- Неплохо, - Аня критически оглядела Никиту - правда кабальерос не
носили навах, но за богатого махо ты вполне сойдешь. Только не нарывайся
на дуэли:
современные кабальерос тебя в два счета разделают.
Никита был возбужден: это была его первая в жизни поездка за границу. И
пусть теперь границ не было, но это все-же Европа!
В баллисту они вошли из коридора, так что Никита не увидел, как это
выглядит. Не слишком большой салон с рядами кресел - по четыре в ряду. Аня
посадила Никиту у широкого окна за которым пока была лишь темнота. Он
пытался благородно протестовать, но Аня не приняла его возражений:
- Ты в первый раз, тебе интересно. А я с детства летаю не реже раза в
месяц. Перед взлетом положи руку на красную кнопку, если затошнит - нажми.
Половина мест в баллисте были пусты. Наконец посадка окончилась,
баллиста двинулась вперед, быстро запрокинулась и выстрелила. За окном
появился свет, ускорение вжало Никиту в кресло. В своем веке он не
испытывал ничего подобного.
Ощущение было сильное, однако терпимое: ходить при таком ускорении
Никита бы не смог, но лежать в мягком кресле было удобно. За окном сразу
после взлета промелькнули белые струи, и вспыхнувшая голубизна стала
быстро переходить в черноту. Через несколько минут Никита увидел звезды.
Аня посмотрела на Никиту, как показалось, с сочувствием, и сказала:
- Сейчас будет невесомость, держись! И помни про кнопку.
Ускорение стало быстро спадать, а потом баллиста ухнула в пропасть.
Сердце Никиты бешено заколотилось, желудок ударил в горло, но ему удалось
сдержаться.
Ощущение было омерзительнейшее, никакого намека на волшебную легкость.
Головокружение и с трудом сдерживаемые паника и тошнота. Перебарывая
себя, Никита приник к окну, и вздохнул от восхищения: под черно-алмазным
небом раскинулся гигантский бело-голубой шар. Размеры его были так велики,
что шарообразность еле различалась. Шар сиял на фоне неба, край его
переходил в черноту постепенно, через нежные оттенки сиреневого и
фиолетового. Никогда не виданная своими глазами картина надолго приковала
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг