должно быть, подняла в воздух. Но не прошло и трех секунд, как Дональд
отметил прикосновение к хрящику своего носа чего-то мягкого и вместе с тем
когтистого. Это как раз и была правая передняя...
Потрогав нос Дональда, кошка одернула лапу и на отдельное время застыла в
нерешительности. Потом, видимо, наклонилась вперед всем корпусом, поднесла
свою мордочку прямо к лицу врача (Дональд ощущал ее дыхание и щекотливые
кончики длинных и жестких усиков, что росли у нее вокруг мордочки),
принюхалась.
Да: также она трогала и обнюхивала блюдце с молоком перед тем, как
прыгнуть. Дональду стало не по себе. Каждое мгновение он ожидал прыжка. За
левый глаз он не боялся, левый глаз был надежно погружен в пуховую
подушку. Но зато правый ничем не был защищен. Дональд еще активнее
зажмурил его... Однако, прыжка не последовало. Просто Дональд почуял
давление на свою щеку пушистого, но в то же время твердого столбика -
сначала одного, в скорости второго и третьего и, наконец, четвертого.
Тапа стояла на его лице, он понял это. Какими благодушными показались ему
все его ночные кошмары в сравнении с пережитым в эту минуту! Он слышал,
как пульсирует его сердце, его кулаки сами собой сжимались под одеялом...
Тапа как ни в чем не бывало прошагала по его голове и спорхнула на перину.
Только хвостик ее игриво ударил Дональда по уху.
Тут уж Дональд не выдержал. Может быть, в нем сыграл инстинкт самообороны,
который вынуждает порой и зайца бросаться в атаку, а может, случилось
иное? Может, некая сверхъестественная вражья сила, которая управляла им и
которая не позволила ему вскочить, закричать, включить свет в тот момент,
когда это необходимо было сделать, теперь, когда опасность миновала и
когда логичнее всего было оставаться на месте, притворяясь спящим,
подбросила его как на пружинах, заставила подлететь вверх сантиметров на
двадцать и взвыть дурным голосом!.. И все-таки этот поступок был как раз и
силен, и похвален своей нелогичностью, потому что Тапа вдруг испугалась. В
жизни часто случаются подобные казусы. Всем известно: чтобы обогнать свою
тень, достаточно повернуть лицом к солнцу. Неожиданность сделала свое
дело: Тапа тоже завизжала и пулей вылетела из каюты в коридор, так что
когда Дональд включил свет, то уж никого не увидел вокруг себя, лишь
полуоткрытая дверь напоминала о ночной гостье.
Усевшись на кровати, он перевел дыхание. Внезапно его охватила икота и
слабость, такая слабость, что он не мог смахнуть рукой холодный пот со лба
и уж подавно - встать и закрыть дверь в каюту в целях защиты от нового
визита. А что толку-то? Сегодня обошлось, а завтра, завтра что будет? В
другой раз она еще, чего доброго, проползет под одеялом... Или Тапа или
Дональд - кто-то из них должен исчезнуть, вдвоем им нет места на корабле.
Убить ее из пистолета?.. А если промахнешься?!. Он прекрасно понимал, что
не сможет поднять руку на подлую кошку, просто не смеет. После приступа
икоты он тяжело задышал и почувствовал, как возвращаются силы. Наверное,
предки Дональда очень давно, возможно, тысячи лет назад жили в стране
солнца и песка, иначе как объяснить его состояние и то, что с ним
происходит сейчас? Почему именно в нем, как в зеркале над колодцем, вдруг
отразились, пройдя миллионы километров и сотни раз преломившись во всех
поколеньях, немеркнущие лучи, когда-то выпущенные со дна человеческого
сознания одной из самых старых, самых далеких цивилизаций Земли? Почему
именно в нем они вдруг вырвались наружу и ярко вспыхнули, разбудив
суеверный страх, дремавший до сих пор древний ужас перед священным
животным - маленьким божеством, ведущим свою родословную от кошачьеголовой
богини жизни и плодородия Бастет?
Однако нервишки расшатались. Дональд вспомнил, какими они у него были пять
лет назад, во время подготовки к полету. Это были не нервы, это были
канаты. Иначе его бы просто не допустили до межзвездного рейса. Впрочем,
если признаться честно, внутренне он и тогда оставался самим собой,
суетливым и раздражительным Дональдом Деккером. С виду, да, он был такой -
человек жуткой силы воли, с безупречным, холодным мозгом, непостижимо
отважный покоритель космоса, разведчик МАКК, супермен. А на самом деле он
всегда оставался обыкновенным представителем антилогичного,
противоречивого, иррационального общества землян, или, попросту говоря,
человеком.
Во всяком случае, если раньше он еще и был в какой-то степени волевым
типом, то теперь от этого остались одни воспоминания, космос вымотал его
силы. Каждодневная каторжная работа на планетах Садальмелика, постоянная
нервотрепка, кутерьма, и как контраст к ней - вынужденное безделие при
полете назад, - действовали на Дональда угнетающе. Нет, все-таки его
друзья (Тина, Сергей и Поль) легче переносят эти вещи. А он, Дональд, два
дня назад вообще пришел к выводу, что он не создан для космоса, или космос
не создан для него...
Он смотрел на звезды. То есть не на все сразу звезды (что на них смотреть
на все сразу? - они же все одинаковые - белые точки, хаотично рассыпанные
в унылой пустыне), он смотрел на одну малую звездочку, которую научился
находить на небе безошибочно, различать по опороченным созвездиям и
высчитывать время до того дня, когда она увеличится в размерах и станет
намного ярче всех остальных.
Он взял слоника за задние лапы и стал раскачивать его из стороны в сторону
(игрушка при этом забавно трясла плюшевым хоботком)... Ровный гул
термоядерных дюз постоянно напоминал, что "Голубая Амадина" неуклонно
движется к цели. Эх, очутиться бы сейчас где-нибудь на средиземноморском
пляже! Он представил, как лежит на земном песке, недалеко шумит море, а
теплое, нежное Солнце окутывает его, как младенца, своими лучами... Когда
же случайно глянул на себя в зеркало, стоявшее рядом, то отшатнулся и
сплюнул - до того противная, приторно сладкая физиономия улыбалась ему
оттуда!
Он задумался, и коварный слоник, улучив минутку, сильно клюнул его хоботом
в глаз. Дональд зажмурился и не открывал глаза до тех пор, пока яркие
искры не потухли, и боль в нем не утихла. Потом с силой отшвырнул от себя
предательского слоника. "Все вы звери,- в ярости подумал он,- и ты, и
Тапа!" Он встал и отправился в свою каюту.
КОШКА ТАПА
Тапа со всех сторон была окружена животными. Некоторые из них были
большие, очень большие, просто гигантские животные. Тапа жила в обширном
жилище, состоявшем из десятка комнат, соединенных несколькими просторными
коридорами. И вот по этому ее жилищу изо дня в день с наглым и
самодовольным видом расхаживали гигантские животные, и Тапа никак не могла
прогнать их от себя.
Все, все было странно в гигантских животных: их рост, их вес, их
неуклюжесть и малоподвижность. Но самая главная странность заключалась в
том, что они передвигались только на двух задних лапах, а остальные
(передние) лапы совершенно никчемно болтались у них в верхней части
туловища! Видать, поэтому они и были такие неуклюжие: шутка ли - удержать
равновесие без помощи передних лап? Удивительное дело. Ведь они же не
уроды, ведь есть же у них и передние конечности, не одни только задние; а
нет, чтоб ходить на всех четырех, как все нормальные животные!..
Тапе противно было вспоминать, как она ласкалась и приветствовала
гигантских животных в тот день, когда впервые заметила их в одной из самых
любимых своих комнат... Да Господи, о чем речь?! Она же всегда была
добродушная, веселая, гостеприимная Тапа! И она была совсем не против
того, чтобы гигантские животные пожили у нее денек-другой, если им негде
остановиться (так и быть, она отвела бы им какую-нибудь из своих комнат).
Но ведь теперь-то, теперь-то пора бы уже и честь знать! Кроме того, тут
вставал еще один, очень важный принципиальный вопрос. Гигантские животные,
кажется, никак не хотели удовольствоваться одной только комнатой, знать,
им было мало, они еще чего-то хотели... Ну хорошо, Тапа еще разрешила бы
им время от времени находиться в двух или трех других своих комнатах. Это
были тоже нужные ей комнаты, но они имели для нее вторичное значение, и
Тапа вполне разрешила бы гигантским животным временно там поселиться. Так
ведь нет же! Они облюбовали для себя именно ту комнату, где Тапа проводила
бо?льшую часть своего времени, комнату, где она занималась играми, спала,
принимала пищу и, вообще, ее основную жилую комнату. Но ведь это же было
нагло!
К тому же гигантские животные очень часто, уходя из комнаты, закрывали ее
какой-то большой и плоской металлической штукой, так что Тапа не могла уже
выйти вслед за ними - а Тапа, разумеется, не отпускала их ни на шаг и все
время ходила за ними, а то бы они еще натворили чего-нибудь в ее жилище, -
и ей приходилось стоять, как дуре, возле плоской штуковины и исступленно
кричать, пока одно из этих паскудных животных не услышит ее и не
соблаговолит открыть ей проход. Правда позже, несколько дней спустя после
появления гигантских животных, она приспособилась - сама научилась
сдвигать тяжелую металлическую штуку и теперь больше не нуждалась в помощи
вредных гигантских животных. Найти с ними общий язык было трудно, очень
трудно...
Были еще другие животные, гораздо более мелких размеров, но это были
особенно злобные и коварные животные. Их было неизмеримо больше, чем
гигантских животных, и они заселяли собой буквально все комнаты Тапы. С
этими уже совсем невозможно было найти общий язык. И даже дело обстояло
еще хуже. Беспокоило и тревожило Тапу одно обстоятельство - гигантские и
мелкие животные были, как будто, заодно. Ну посудите сами: стоило Тапе
расправиться с одним из мелких животных, которое вело себя вызывающе, как
одно из гигантских животных набросилось на Тапу.
Произошло это так: мелкое животное, тело которого состояло из двух
прозрачных половинок, сидело себе на полке в той самой, любимой Тапиной
комнате. И даже мало того, что оно сидело в любимой тапиной комнате, оно
еще совершало некие провокационные движения, этакие вольно-непринужденные
- дескать, как хочу, так себя и веду, - а именно: довольно нагло
размахивало той частью своего туловища, которая свешивалась с полки, и это
хамски выглядело, "Не в мой ли адрес?"- задала себе вопрос Тапа. Надо было
во что бы то ни стало наказать зарвавшееся животное, дать ему понять, кто
здесь настоящий и единственный хозяин. Не долго думая, Тапа подкралась к
нему, прыгнула на него, и, вцепившись зубами, сбросила его с насиженного
места. Совершив возмездие, она молча удалилась в ближайшую из своих нор.
Но оказалось, что борьба еще не закончена, а только начинается, потому что
одно гигантское животное тут же вскочило, словно ожидало этого момента, и
набросилось на Тапу. Оно объединило себя с еще каким-то третьим животным -
продолговатым и твердым - и стало тыкать им в Тапу... Впрочем, в этой
схватке, разумеется, Тапа вышла победителем. Сначала она дала достойный
отпор продолговатому и твердому животному, а затем и гигантское животное
повергла на пол.
Поразмыслив немножко в теплой норе, Тапа пришла к выводу, что здесь,
видимо, имела место хитро задуманная и ловко выполненная макиавеллевская
провокация: мелкое животное бросило вызов Тапе, а гигантское, выждав
момент, накинулось на ничего не подозревающую Тапу, якобы для того, чтобы
защитить мелкое животное. Возможно, они еще не раз будут применять
подобные приемы, нужно все время быть начеку. И еще один, очень важный
вывод: мелкие и гигантские животные, оказывается, союзники. Если они
совсем объединятся, с ними и вовсе трудно будет бороться.
И неизвестно еще, кто из них представлял большую опасность: гигантские
животные - своей массивностью, или мелкие - своим коварством. Дело в том,
что большую часть времени, когда все было спокойно, Тапа не видела мелких
животных, она видела вокруг себя множество предметов. Но стоило Большому
Ветру подуть сверху, из потолка тапиного жилища, или самому жилищу
неожиданно качнуться, как эти животные все сразу одновременно оживали и
начинали бегать и двигаться. Тогда Тапа замечала их. Она бросалась то к
одному, то к другому животному, ловила их когтями и зубами, наказывала их.
И даже довольно часто ей удавалось это сделать, но вот что странно: когда
Тапа начинала есть их, она не чувствовала вкуса мяса, она вообще не
чувствовала никакого вкуса, и ей очень удивительно было это.
Однако, самыми коварными были даже и не эти мелкие животные, самым
коварным было то животное, которое все время ходило позади Тапы, не
отставая от нее ни на шаг, потому что, похоже, оно было прицеплено к Тапе
самым настоящим образом! Оно было длинное, хотя в ширину невеликое, и
мягкое животное. Когда Тапа внезапно поворачивалась, она видела, как
мягкое животное молниеносно отпрыгивает в сторону, чтобы Тапа не заметила
его. Но не тут-то было, что-что, а глаз у Тапы на козни наметан. Она
начинала бегать за ним, а животное словно издевалось над ней: повторяло в
точности все те движения, которые Тапа делала, чтобы поймать его. Все же
иногда Тапе случалось схватить его зубами, но ей так и не удалось, сколько
она ни старалась, отодрать от себя это удивительное животное! А когда Тапа
умывалась и чистилась, ей приходилось чистить и это животное тоже, потому
что оно, хотя и никчемное, а все же, как будто ей принадлежало.
И тем не менее больше всего Тапу злило одно из гигантских животных. Нет,
нет, вовсе не то, которое наливало ей по утрам молоко в блюдечко (Тапа
понимала, конечно, что это подхалимаж, но все равно, приятно: и-ишь,
животное!), и даже не то, с которым произошла стычка (то животное было
хоть и вредное, с научной точки зрения, но не совсем еще опустившееся). А
была в стаде гигантских животных другая особь. Своей огромностью и
неуклюжестью она словно швыряла перчатку быстрой и маленькой Тапе. Оно
(это животное) причиняло Тапе массу неудобств. И в то же время оно было
такое пухленькое, толстенькое, потрясающе забавное животное (Тапа
одновременно и любила его и ненавидела!) Это животное храпело во сне. А
Тапа, лежавшая в соседней комнате, не могла уснуть из-за него. Возможно,
не совсем прилично было беспокоить спящего, но ведь надо же было как-то
деликатно намекнуть ему, что, мол, хватит храпеть!.. И вот однажды, когда
храп раздавался особенно громко, Тапа, раздраженная, зашла к нему в
комнату (она позволила себе решить, что имеет на это право - ведь это же
была исконно тапина комната). Но едва она зашла туда, как храп оборвался.
Тапа заинтересовалась.
Помявшись немного в замешательстве, она, все же, разрешила себе
посмотреть, что с ним случилось, с этим животным. Она осторожно
приблизилась, потом запрыгнула на него и стала изучать его, обнюхивать.
Однако, исследования ни к чему не привели, и Тапа, озадаченная, спрыгнула
с животного, собираясь покинуть его. Но тут произошло нечто совершенно
невообразимое! Раздался такой дикий крик или вой, что Тапа опрометью
кинулась из комнаты, промчалась вверх по коридору, налетела на стенку,
больно ударившись, заскочила в какую-то комнату, шарахнулась и оттуда,
сломя голову, пронеслась по коридору назад и остановилась только в своей
главной комнате, забившись в нору. Тяжело дыша, она никак не могла прийти
в себя... Ну и сволочь! Тапа никак не могла успокоиться... До чего
омерзительное, пакостное животное! Ведь специально же поджидало и хранило
молчание, пока доверчивая Тапа не приблизилась, чтобы потом так люто
напугать ее! Ну что ж, оно само виновато, это животное. Тапа примет вызов
и начнет войну. И там видно будет, кто одержит победу, а кто потерпит
поражение... И ей не страшно: она встретится с ним в открытом бою. Потому
что его наглость перешла уже все границы. Тапа не боится его роста и веса,
потому что знает, что это на редкость трусливое животное. Оно кричит и
убегает всякий раз, когда Тапа отважно нападает на него из засады,
самоотверженно защищая не себя но свое многострадальное жилище, по
которому постоянно, день изо дня, с наглым и самодовольным видом
расхаживают это и другие гигантские животные.
К0НФЛИКТ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ И ТАПОЙ
Звездоплаватели находились в каюте Поля и играли в разные настольные игры,
каких чрезвычайно много было на борту "Голубой Амадины". Такими играми в
довольно широком ассортименте обязательно и без исключения снабжались
межзвездные корабли и планетолеты дальнего следования. Считалось, что чем
больше понапихаешь на корабль всякой всячины, начиная с библиотеки
художественной литературы и кончая развлекательной многосерийной
голографией, тем чудеснее, веселее будет чувствовать себя экипаж во время
полета. Но все оказалось гораздо сложнее. Ни серьезными занятиями, ни
причудливыми развлечениями не убить многолетней скуки, тут требовалось
что-то еще, что-то совсем иное, нежели дурацкие настольные игры... Во
всяком случае, уже через пару часов игра смертельно надоела Тине и
Дональду. Они с такими постными физиономиями метали кости и такими мутными
глазами вели наблюдение за фишками противника, что обеспокоенный Поль,
посоветовавшись с Сергеем, принял решение отпустить их подобру-поздорову,
а то "как бы они еще руки на себя не наложили с тоски..."
Оставшись вдвоем, Сергей и Поль не прекратили играть, но это была уже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг