совсем другая игра, это была классическая игра, прошедшая проверку
временем, веками, и не утратившая своего интереса священная игра древних,
которой, пожалуй, никогда не суждено потерять своей занимательности или,
если хотите, мудрости, потому что она, эта игра, учит жить. Это были
шахматы. Поль достал из стола старую, благородно потертую, покрытую
царапинами, словно шрамами, шахматную доску, они расставили фигуры и
принялись подолгу, почти с наслаждением размышлять над каждым ходом...
Вот тут-то и завыла сирена. Поль быстро взглянул на сигнальный щиток и
увидел, что вспыхивает и гаснет на нем лампочка индикатора системы
жизнеобеспечения вольера. Случилось что-то из ряда вон выходящее, причем
не где-нибудь, а именно в вольере с ящерообразными существами происходят
какие-то новости. Пяти секунд хватило разведчикам, чтобы выскочить из
отсека, промчаться по металлической лестнице, гремя ботинками, подбежать
по коридору к вольеру.
Тяжело дышащие Тина и Дональд уже маячили здесь.
Первое, что бросилось всем в глаза, - слегка приоткрытая дверца в вольер,
за которой на десять метров от стекла не было видно ни одного
садальмелика. Но зато дальше, где-то там, в глубине зарослей фиолетовых
растений, происходила какая-то кутерьма. Что именно там творилось, нельзя
было разобрать, слышны были только некие звуки: шипение, причмокивание,
треск сломавшейся ветки и совсем уже невообразимый, совершенно непонятный
звук, словно стрекот цикад - цирцирцир - цир - цир!..
Шумно дыша, Поль и Дональд остановились перед входом, как вкопанные, а
Тина успела лишь схватить за руку Сергея, хотевшего было сломя голову
ринуться туда, и, потеряв равновесие, чуть не рухнула на стекло всей
тяжестью своего тела.
- Спокойно, Спокойно,- чуть слышным прерывающимся шепотом сказала она,
свободной рукой удержавшись за дверцу.- Ну? Успокоились?.. Теперь пошли.
Главное, спокойно.
Неловкой толпой, инстинктивно полупригнувшись, как будто от этого они были
меньше заметны, ступая тихо-тихо, разведчики стали подкрадываться к
зарослям.
Возня, между тем, прекратилась, но едва испуганные космонавты замерли, как
опять раздалось шипение, и вслед за ним сразу - цир-цир-це-це-це-це-це!..
Сначала все решили было, что это только садальмелики могут издавать такие
звуки, однако Сергей еще раньше смутно уловил, что шипение-то было
знакомым и принадлежало оно отнюдь не садальмеликам... Так и есть - у
основания одного из растений они вдруг заметили повернувшуюся к ним задом
Тапу, вернее не всю Тапу, а пару ее задних ног и хвост, поднявшийся
торчком. А подкравшись ближе, они увидели всю картину целиком: на
срубленном пеньке сидела Тапа и сосредоточенно-сладострастно выуживала
левой лапой из проема между корнями забившихся туда в ужасе садальмеликов.
- Ну мерзавка!- закричал Поль, схватив ее за живот и с трудом отодрав от
растения. Тапа истошно завопила, размахивая всеми четырьмя лапами; Поль
молча отшвырнул ее назад, метров на пять. Тина удивленно обвела всех
глазами, потом закатила их к потолку, словно у нее не было слов, чтобы
выразить свои чувства.
- Молодцы!- громко сказала она после недолгой паузы.- Молодцы, ничего не
скажешь!
- Чего тебе?..
- Мне? Ничего. И вообще ничего. Все нормально. Все в порядке. Просто вам
следовало бы закрывать за собой дверцу, когда вы уходите от вольера.
Неужели так трудно додуматься?
...Покоробил всех опять своим поведением Дональд. Когда трясущиеся и
слегка покачивающиеся от пережитого волнения садальмелики последовали к
ближайшим зарослям, он опустился на четвереньки и так, на четвереньках,
тоже за ними пошел.
- Куда вы, мои маленькие, куда?..- приговаривал он на ходу.- Хотите
спрятаться в нору, да?.. Хотите спрятаться в нору... Подождите, я с вами.
Эта кошка нас всех когда-нибудь съест...
- Прекрати кривляться сейчас же!- прикрикнула на него Тина.
Однако Дональд долго еще как полоумный ходил по песку на четвереньках.
- Ну ладно, ладно...- пробормотал Сергей в задумчивости, отмахиваясь от
нервной Тины.- Ну извини... Ну что с нее взять? Уж такая она вся из себя
Тапа... (Тапа издалека, почесывая у себя за ухом задней лапой, наблюдала
за ним и за Дональдом).
Опасность обостряет способность мыслить, а стресс зачастую помогает
окончательно вывести идею, долго блуждающую в мозгу. Сергею почудилось,
что он проник в разгадку тайны. Он знал ее, потому что понял и понял
наверняка...
Еще с самого начала он смутно подозревал, что здесь речь идет не просто о
кошке и даже не о Появлении, как таковом, здесь речь идет о психике людей,
оторванных от земной природы, всего человеческого мира, и брошенных в
кромешную тьму, в пустоту космоса. И тут сразу вставал вопрос: что,
все-таки, повинно в Появлении - космос или человеческая психика? Что,
собственно, иррационально - космос или душа человека?
До сих пор существовал большой соблазн предположить, что это космос
иррационален, а человек, сам по себе, существо рациональное. И для такого
предположения были свои основания. В самом деле, тело человека
рационально, с этим никто не станет спорить, в нем каждая деталь на месте,
нет ни одной лишней косточки, ни одной лишней мышцы.
Рационален ли разум человека? Здесь может быть двоякий ответ, но, скорее
всего, положительный, во всяком случае, рациональное начало в человеческом
разуме несомненно. Правда, у человека кроме разума есть еще животные
инстинкты, и подчас именно они, а не разум, определяют поведение человека.
Но ведь животные инстинкты - есть само торжество рационализма! Они же
возникли как реакция организма на окружающий мир, и потому нет ни одного
инстинкта, который не был бы оправдан вполне логическими законами жизни...
А космос, вроде бы, сама иррациональность - в нем столько необычных и
странных явлений!..
Однако, с другой стороны, в космосе тоже нет места для хаоса. Здесь все
подчинено законам физики и астрофизики, химии, астрометрии, небесной
механики и многих других наук, законам открытым или не открытым нами, это
неважно, но тем законам, которые существуют сами по себе, независимо от
нас. В человеке же есть нечто неподвластное никаким законам ни одной из
наук. Это самое нечто, которое заставляет человека совершать всякие
нелепые, антилогичные поступки, вдруг в один прекрасный день завладевает
его рассудком, и человеку уже становится наплевать на все, он только
чувствует, чувствует, что не может дальше жить без каких-то элементарных,
изначальных человеческих потребностей, которых как раз и не хватает в
космосе... Ведь Тина была не так уж неправа, когда завидовала первобытным
австралопитекам, которые, по ее словам, "могли даже видеть радугу". На
"Голубой Амадине", казалось бы, есть все, что необходимо для жизни:
автоматы жизнеобеспечения, настольные игры, обширная библиотека,
киберповар, наконец. Но человек не может, не должен жить среди одних лишь
полезных искусственных предметов, созданных его же собственными руками.
Человек - частичка Природы, ее высшее создание. Она с самого рождения и до
самой смерти окружает его своими формами. Ну могла ли она допустить, чтобы
некоторые из ее высших созданий остались без ее попечения, чтобы вокруг
них целых шесть лет не было ни одного природного предмета?..
Люди, собираясь в полет к далеким звездам, забыли взять с собой ненужные
вещи. И Природа, как ласковая, заботливая мать, напомнила им об этом. Она
подбросила им подарок, такой никчемный и нелепый, что лучше подарка и не
придумаешь...
Ведь так все просто!.. Просто, но не научно, Поль наверняка засмеет его,
если он попробует высказать ему свою мысль.
- Ну, хорошо, Поль... Давай разберемся,- оказал он вслух.- Скажи, есть ли
у нас на корабле хоть один ненужный предмет?
- Зачем?- искренне удивился бортинженер.
Сергей почувствовал, как в нем поднимается злоба. Он не понимал зачем,
почему, но и воспротивиться ей не мог.
- Ну хотя бы один ненужный предмет!!- закричал он во всю силу своих легких.
- Ты что? Что с тобой? Успокойся... Ну, ну..,- все засуетились вокруг него.
Сергей уже не пытался что-либо объяснять, и потом, когда его вели в его
каюту, он только все бормотал и бормотал по дороге:
- Нет у нас такого предмета... Нету! Ни одного такого предмета... Кроме
Тапы...
ЕЩЕ КОНФЛИКТЫ
Бывают такие моменты в жизни человека, находящегося долгое время в
компании одних и тех же людей, когда он уже не может переносить лица своих
друзей и стремится спрятаться от них, уединиться. Вот такой психический
сдвиг произошел теперь, причем не у одного какого-нибудь звездолетчика, а
у всех сразу. Все они позапирались в своих каютах и старались не
встречаться друг с другом как можно больше времени. Предпочитая
предаваться унынию в одиночестве, каждый убивал время на свой манер: Тина
десятый раз классифицировала флору Планеты ящерок, оставленной "Голубой
Амадиной" и теперь уже очень далекой; Поль в непременном белом халате,
закинув ноги на предназначенную для них табуреточку, часами просиживал в
складном кресле против вольера со стаканом холодного лимонада в руке,
устремив на садальмеликов долгий взор; Сергей из кают-компании перенес
себе кинопроектор и теперь дни и ночи напролет смотрел фильмы, а в
перерыве между ними прослушивал на музыкальном проигрывателе записи
Фогельвейде и Вальдеррабано; Дональд изредка одалживал у него
кинопроектор, но чаще днем спал или ворочался в постели без сна, а ночью,
притаившись, сидел возле своей двери с огромной палкой от сломанной щетки
и время от времени осторожно выглядывал в коридор: не идет ли к нему
какая-нибудь Тапа. Космонавты собирались только за столом, в минуты
завтрака, обеда или ужина, да и то старались как можно меньше обмениваться
фразами. Общую подавленность исчерпывающе охарактеризовал Дональд, когда
проронил, грустно намазывая бутерброд: "Мы, наверное, никогда не долетим.
Так и помрем от тоски".
Тина взглянула на него с укоризной. Но он и сам понимал, что языком мелет.
Уж какая-какая, а эта смерть разведчикам не грозила. Хотя бы потому, что
на корабле кроме них была еще и Тапа. А Тапа была не такая кошка, с
которой вместе можно было помереть от тоски. Уже через несколько дней
звездолетчики ожили. Они словно поняли, что в компании легче переносить
тяготы полета, и теперь снова старались быть вчетвером. К этому их еще
обязывала необходимость исследований и желание разгадать тайну
инопланетной цивилизации. Разумеется, большую часть времени они проводили
возле вольера, там, где гуляли ящероподобные создания - живая загадка
далекой планеты. И вот однажды, когда разведчики в полном сборе находились
возле вольера, киберпилот с помощью с системы сигнализации потребовал их к
себе, в рубку управления. Это случалось не так уж часто и, что ни говори,
было приятно. До сих пор автоматы управления ни в малейшей степени не
нуждались в помощи людей. Если по ходу дела встречались какие-то трудности
или возникали какие-нибудь проблемы, то автоматы сами разрешали их, даже
не считая нужным известить о них экипаж. Но, оказывается, в космосе бывают
и такие ситуации, когда машина со своим машинным мозгом не может решить,
как поступить лучше, и тогда уже требуется ум человека. Так или иначе, но
сам факт обращения машины за помощью к людям скорее мило удивил их, нежели
насторожил. Идти туда вызвался Дональд. Во-первых, он стоял ближе всех к
выходу из коридора и потому еще, что остальные были заняты с
ящерообразными существами. Дело в том, что Сергей предложил воздействовать
на сададьмеликов модулятором колебаний сверхвысоких частот. Перетащив
аппарат к вольеру, звездолетчики включили его, навели, и с интересом
наблюдали что за этим последует. Сначала существа за стеклом на
темно-коричневом фоне почвы лежали спокойно, потом слегка заволновались, а
после ухода Дональда, они вдруг привстали на задних лапах, а передние,
сумрачно отливающие алым, протянули вперед-вверх, навстречу
экспериментаторам, которые смотрели на них, как заколдованные.
Садальмелики замерли словно в ожидании, а космонавты затаили дыхание.
Тапа тоже пришла посмотреть на ящерообразных существ. Удобно
расположившись позади Тины и выглядывая из-за ее ног, она увлеченно
наблюдала за садальмеликами. Поль, на ходу застегивая и оправляя белый
халат, поспешно включил кинокамеры, установленные в вольере, и, повернув
тумблеры, приступил к съемке...
- Брысь!- досадливо крикнула Тина кошке, которая подползла к самому стеклу
и, уткнувшись носиком, зацарапала его когтями. Правым ботинком Тина
попыталась отогнать ее, но Тапа с удовольствием стала огрызаться, а Тине
недосуг было играться с ней.
- Унеси-ка ее подальше,- посоветовал Поль,- мне надо поправить камеру,- он
неуверенно сунулся в вольер.
- Ах, чертовка!- вскрикнула Тина, едва успев захлопнуть дверцу вольера и
откинуть ногой рванувшуюся туда Тапу.- Так теперь и будет здесь
ошиваться!..
Все-таки она изловчилась, ухватила рукой кошку, снесла ее к выходу и
вышвырнула прочь из коридора визжащее и кусающееся маленькое чудовище.
Поль уже вылезал из стеклянного проема, поправив съемку.
Садальмелики, казалось, не обратили на него ни малейшего внимания. Они
взирали оловянными пузырями прямо перед собой или себе под ноги, а на
губах их застыла все та же зловещая улыбка. Неожиданно они круто взмыли на
задних лапах и начали кувыркаться, изгибаться всем телом. Гладкая кожа их
радужно плескала цветистыми отливами. Так продолжалось до тех пор, пока
динамик не заговорил голосом Дональда:
- Приказ экипажу - сесть спиной к стене и сгруппироваться. Включаю боковые
двигатели. Ускорение порядка 5,5 g. Курс - сто тридцать от эклиптики...
- Что он говорит?- на первых порах даже не поняла Тина. Но когда волна
перегрузки потянула разведчиков к полу, они спохватились. Такого вообще
еще никогда не бывало. Стекла вольера страшно задрожали, затряслись с
пронзительным звуком. Там, внутри, сухо треснуло какое-то дерево. Сергей
почти инстинктивно потянулся к ларингофону, но нарастающее давление
бросило его на пол - на колени, как будто он собрался молиться невидимому
идолу.
- Нет, вы подумайте только!- воскликнула Тина.- Этот псих нас раздавит!
Пять с половиной g! Ему там хорошо в противоперегрузочном кресле!
- А вот не надо было отправлять его одного,- зло выплюнул Поль.- Может,
он, и правда, рехнутый...
Наконец Тине удалось доползти до ларингофона и она закричала в него
прерывающимся голосом, с трудом выговаривая слова:
- Зачем... зачем ты это делаешь, Дональд?.. Прекрати сейчас же мучиться
дурью... Верни корабль на прежний курс, пожалуйста...
- Я, знаешь, не собирался мучиться дурью,- ответил динамик.- Тут у меня
ситуация: прямо по курсу поток твердых небесных тел. И знаешь, мне
кажется, что когда я меняю курс, они тоже маневрируют, чтобы я не ушел от
столкновения...
Космонавты переглянулись.
- Ты сумасшедший, Дональд,- растерянно выдавила Тина,- у тебя мания!.. Где
это видано, чтобы астероиды гонялись за космическим кораблем?!..
- Ладно. Приходите сюда - сами убедитесь...
Дональд остановил термоядерный реактор. И хотя система регулирования силы
тяжести отказала совсем, и на корабле установилась невесомость, разведчики
не растерялась. Сейчас некогда было искать магнитные подошвы. Отталкиваясь
от стен и потолка коридора, они кое-как, кверху ногами, доплыли до рубки
управления.
Поль, чтобы выяснить обстановку, сразу уселся за радарный дальномер и
вычислительные машины, а Сергей юркнул в одно из штурманских кресел перед
пультом. Поскольку аннигиляция была уже отключена Дональдом, он только
включил торможение и, заодно, на всякий случай, перевел систему управления
с автомата на ручную. Рули и рычаги поворотов на пульте сразу ожили,
слегка завибрировали.
В это мгновение Дональд вдруг увидел Тапу. Сидя на распределительном щите,
она вся напряглась, когда заметила, как задергался рубиновый набалдашник
снятого с предохранителя рычага левого поворота. Сергей не видел ее, он,
сжимая в руках руль, внимательно всматривался в экран. А Тапа, впившись в
набалдашник пристальным хищным взглядом, медленно стягивалась, превращаясь
в комок мускулов, готовясь к прыжку. Дональд отдавал себе отчет в том, что
ему надо крикнуть и согнать кошку с пульта, но он молчал и как
загипнотизированный следил за ней.
Тут Поль сообщил, что оснований для беспокойства, собственно, нет никаких.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг