кухни обед. Я не стала спорить, хотела поскорее узнать новости. Боско,
однако, не торопился.
Когда мы вошли, Алин сидела на постели. Миска ее стояла пустая, и я
потихоньку вздохнула с облегчением: если ест, значит, жить будет. Я подала
ей миску с обедом, и она взяла молча. только глаза опустила, не знаю уж
отчего. И ела тихо, медленно, как во сне.
- Что Странница? - поторопила я Боско. Он отставил миску и спокойно,
веско, будто приговор выносил, изрек:
- Все хорошо. Пришла в себя, улыбается...
- Ты сам видел?
- Стражи сказали. С вождями она говорила.
- О чем?
Боско засмеялся:
- Стражи не подслушивают. А если б и подслушали - все равно не сказали б.
Словом, все хорошо.
Он бросил мимолетный взгляд на Алин, и я поняла, что последние слова
предназначались ей. Пусть знает, что ничего у нее не вышло. И только
сейчас мне пришла в голову мысль, которая, по справедливости, давно уже
должна была появиться.
- Боско, отчего в Ратанге так любят Странницу? Одного ее слова было
довольно, чтобы... - я не договорила.
- Чтобы загладить предательство? - спокойно закончил Боско. - Ради нее и
десять таких предательств можно было бы простить.
- Расскажи о ней.
Боско улыбнулся - неловко и смущенно, совсем непохоже на обычные его
улыбки.
- Ты что же, совсем ничего о ней не слышала?
- Вентнор рассказывал.
- Вентнор... - Боско все еще улыбался. - Вентнору повезло. Но он тебе
немного рассказал, я думаю. Он очень бережет все. что связано с ней.
Лицо его стало мечтательным, совсем как у Вентнора, когда в возке он
рассказывал мне о Хранительнице.
- Она появилась три года назад, - говорил Боско задумчиво и тихо. - То
один, то другой раненый, подобранный на поле боя, рассказывал, как над ним
склонялась женщина, закутанная в черное покрывало, как отводила от него
смерть, как целительно было прикосновение ее рук. Мы думали, это сон,
бред. Но не могли же многие бредить одинаково! А после одного боя ее
увидели все. Она ходила по полю, склоняясь над ранеными, молча
перевязывала их, поила водой из кувшина... Я сам видел ее тогда. Она
прошла мимо - так близко, что задела меня краем покрывала...
Боско запнулся, перевел дыхание. Странно было видеть его таким. Как их
всех зачаровала Странница! Алин сидела спиной к нам, но я знала, что она
слушает внимательно. Я чувствовала это.
- Гонцы рассказывали, - продолжал Боско. - На тайных тропах, что не
каждому ведомы, она выходила навстречу. Молча брала коня за повод и
уводила с тропы. Никогда ни с кем не произнесла ни слова. Харен, - он
смущенно усмехнулся, - однажды встретил ее и не поверил. У него тяжелый
характер, ты знаешь. Он оттолкнул ее, даже прицелился, но не выстрелил.
Поскакал дальше. И наткнулся на засаду. Он тогда уцелел. И первый назвал
ее Хранительницей. И мы потом тоже. Или Странницей - загадочной и светлой,
как сказочное племя Серебряных Странников Побережья.
Алин вдруг издала странный звук - то ли засмеялась протяжно, то ли
застонала. Я вздрогнула, а Боско смолк и внимательно взглянул на нее. И
снова заговорил:
- Однажды она появилась у Красных Врат и передала стражам зазубренную
стрелу. Такие стрелы у кочевников, и мы поняли, что надо готовиться к бою.
Но нападение все равно было внезапным. На рассвете кочевники смяли
защитников внешнего вала и оттеснили их к городу. Кое-кто уже бежал,
поддавшись натиску. И тут на валу увидели Хранительницу. Она стояла
недвижно - черная тень в рассветном небе. Стрелы свистели, не задевая ее.
Потом она подняла руку, и наши воины бросились вперед. Многие потом
признавались, что слышали призывный звук трубы...
Он вздохнул И тут Алин бросила - кажется, впервые за два дня я услышала ее
высокий ясный голос:
- Лучше расскажи, как она два года сражалась бок о бок с вами, а вы и не
подозревали.
- Помолчи, - резко сказал Боско, на мгновение становясь самим собой. И
обернулся ко мне:
- А в общем, она права, Года два назад во время сражения появился в нашем
отряде новый воин. В черной маске и черных доспехах. Говорил редко, но
сражался умело. А во время затишья исчезал.
Расспрашивали мы, кто такой - не ответил, маски не снял. Сказал, обет у
него такой. Ну, обеты разные бывают, в Ратанге они в чести. Мы не
настаивали. Воин стоящий... в самые опасные дела шел, не спрашивая, надо
ли. Выручал нас не раз своей отчаянной храбростью. Сейчас это взяться
рассказывать - до утра хватит...
- Слепые вы были, как котята, - снова вмешалась Алин. - Я-то почти сразу
поняла, что женщина. И кто такая, поняла. Проследила немного...
- И хозяевам своим доложила, - с презрительной усмешкой докончил Боско.
- Должна была доложить! - она хрипловато рассмеялась. - Сколько раз она
мне мешала! И от слежки уходила, и от засад - ничего с ней поделать не
могли.
- И ты не могла?
- И я. Ох, как я злилась... убить хотела, да все не выходило.
Боско сжал кулаки. Алин сказала спокойно, будто не замечая этого:
- Так что она меня напрасно спасла. Напрасно... - она оборвала себя,
схватилась рукой за горло. Боско не сводил с нее мрачных глаз.
- Дальше что было? - спросила я поспешно, чтобы отвлечь его от Алин.
- Дальше? - повторил он, будто просыпаясь. - Дальше были нынешние бои. И в
последнем бою этого воина ранили. Зазубренной стрелой. Она легко входит в
тело, но чтобы вытащить... Мне пришлось ножом... Даже не застонала ни
разу. Мы тогда узнали, что женщина. Но маски так и не сняли. Танис сняла,
когда она задыхаться стала...
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
- Это я виновата.
Боско пристально взглянул на меня, кивнул:
- Хорошо, хоть сейчас понимаешь... И откуда вы только взялись - такие
похожие и такие разные? Может, сестры?
- Уж я-то, верно, не сестра, - сказала Алин. - Рабыня. Так ведь по вашему
закону, Боско?
- Те, кого ты предавала, в земле лежат, - тяжело проговорил он. - А ты,
предательница, жива.
- Я этой жизни не просила, ясно?! - она вскочила, сжав кулаки. - Не
просила!
Боско отвернулся, сказал мне как ни в чем не бывало:
- Пойду. Надоело. Ты присмотри за этой... А то еще отправится смерти
искать. В случае чего - стражу зови.
Он ушел, хлопнув дверью. Алин вновь села, закрыла лицо руками и глухо
сказала:
- Уйди-ка и ты, сестричка. А то у Странницы на одну сестру меньше будет.
Уйди...
Я ничего не ответила. Мне хотелось увидеть Вентнора - только увидеть,
ничего больше. И пробраться бы к Страннице. У меня не было такого
священного трепета передней, как у ратангцев, может, потому, что я больше
видела ее иной - раненой, простой, слабой. Но было в ней что-то, еще тогда
заставлявшее исполнять ее приказания! И странное наше сходство занимало
меня все больше.
Алин сгорбилась, не отрывая рук от лица. Вдруг и впрямь сделает что-то с
собой. Но было невыносимо тяжело сидеть с ней в этом молчании. Пойду,
решила я, ненадолго.
Меня опять не пустили. Тогда я потребовала вызвать Вентнора. Рослый
стражник глянул на меня с недоумением, но вошел в покой.
Вначале я Вентнора и не узнала. Он выглядел еще хуже, чем после тех трех
голодных дней в возке, когда мы ждали появления признаков морны. Глаза у
него запали, кожа обтянулась на скулах, побледневшие губы были плотно
сжаты. Вентнор взял меня за плечо и отвел дальше по коридору.
- Что случилось? - спросил он усталым, будто мертвым голосом, и мне вдруг
стало отчаянно стыдно: он же, наверно, с того утра глаз не сомкнул, а я...
И я сказала не то, что собиралась сказать:
- Иди отдохни, Вентнор, я сменю тебя.
Его губы дернулись, будто он пытался улыбнуться:
- Куда я пойду... от нее? Не надо, Эгле.
- Но я!..
- Нет, Эгле, - он качнул головой.
Напрасно я пришла сюда. И напрасно потревожила смертельно уставшего
человека. Может, они не доверяют мне? Но этого я спрашивать не стала.
- Как она сейчас? Боско говорил - лучше...
- Да, лучше, - тихо отозвался он. - Но слаба еще. Ты не обижайся, Эгле...
пойду я.
Я кивнула, и он скрылся за дверьми покоя. Стражник покачал головой:
- Нет покоя человеку, надо же...
Не меня ли он имел ввиду? Я пошла прочь, ощущая себя затерянной,
бесконечно чужой и слабой. Видно, не суждено мне счастья в Ратанге...
Дверь нашего покоя была приоткрыта. Неужели я забыла примкнуть, уходя? Или
приходил кто-то? Я шагнула на порог и замерла. Алин не было.
Ей пришлось долго ждать, прежде чем двери открылись и из покоя вышла
Танис. Одна преграда с пути убрана, остается Вентнор. Но тут она услышала:
- Вентнор пусть спит. Сиделку пришлю.
Алин ощутила некое подобие радости. Танис ушла. Переждав немного, Алин
вышла из-за поворота коридора, подошла к стражникам и, опустив голову, так
что волосы скрыли лицо, глухо проговорила:
- Меня Танис прислала.
К ее счастью, факел был за спиной, да и стражники не очень приглядывались.
Они молча уступили дорогу.
Странница спала, до подбородка укрытая одеялом. на столике у постели
теплился ночник. В углу на скамье, уткнув лицо в локоть и неловко подогнув
ноги, лежал Вентнор. На всякий случай Алин вгляделась - нет, не шевелится,
спит.
Она присела на край постели и долго, чуть усмехаясь, смотрела в лицо
спящей. Сестра?.. Хозяйка?.. На поясе у Вентнора кинжал, его легко вынуть.
Покончить одним ударом. И другим ударом - себя. Или лучше подождать, пока
сбегутся? Не дождется, Вентнор прикончит... Ладно.
Мигнул ночник, метнулась тень по лицу Странницы. и Алин стремительно
склонилась к ней: почудилось? нет, глаза открыты, блеснули в свете
ночника. Темные, глубокие, нездешние...
- Эгле?.. - слабым голосом спросила Странница, и Алин почувствовала
странное облегчение от того, что та ошиблась.
- Нет, - сказала она с усмешкой. Странница молчала.
- Пришла поблагодарить, - проговорила Алин сквозь зубы, не отрывая от нее
глаз. - За непрошеное твое милосердие. Слышишь?
Странница не отвечала. Блестящие темные глаза ее скользнули взглядом по
Алин и остановились на чем-то за ее спиной.
- Пожалела меня? - шептала Алин. - Я тоже жалею. Жалею, что не добила тебя
тогда, ночью. Достали бы вы меня сейчас...
- Глупенькая, - утомленно проговорила Странница и вдруг протянула руку к
ее лицу. Алин перехватила эту руку, отвела, чувствуя, как подступают к
глазам непонятные слезы.
- Конечно, глупенькая! - бросила она зло. - Помедлила тогда. А впрочем, и
сейчас не поздно... Плохо ты хранишь Ратангу, Хранительница! Такого врага
пожалела.
- А что ты можешь сейчас сделать Ратанге?
- Тебя убить могу!
Странница прикрыла глаза. Алин вдруг почувствовала себя бессильной. Ну что
надо сделать с этой женщиной, чтобы довести ее до ярости?!
- Зачем ты меня спасала? - наклонилась она ниже. - Зачем?
Губы Странницы дрогнули:
- Жалела.
- А тех, преданных мной, не жалела? Мертвым милосердие ни к чему, да? А
родичей их, у которых на глазах ты меня о смерти спасла - не жалела?!..
Странница рывком приподнялась, и в глазах ее вспыхнул такой гнев, что Алин
умолкла.
- Твоей кровью их не воскресишь! Тебе умереть было бы легче, чем
раскаяться, знаю. Так вот - не умрешь! Родичам еще в глаза глянешь...
Она тяжело упала на подушки.
- Раскаяться! - Алин через силу рассмеялась. - Вот выйду сейчас из Дома,
скажу первому встречному, кто я - думаешь, закон его удержит?
- Делай, как хочешь, - тихо сказала Странница. - От чужого кинжала я тебя
защитить не могу. Жаль, так я хотела узнать, отчего мы похожи. Может быть,
сестры...
- Ты бы хотела иметь такую сестру? - Алин облизала пересохшие губы. -
Смешно это все, смешно...
- Так смешно, что у тебя слезы на глазах, девочка?
Странница погладила ее по руке.
- Глупости! - вздохнула Алин, но руки не отняла.
- Ты ведь тоже не можешь одна, девочка...
- Могу!
- Нет. Тебе тяжело сейчас, среди молчания...
Алин захотелось вновь, как тогда, на площади, закричать: "Не хочу твоего
милосердия!", но тут Странница, замолчав на полуслове, обхватила Алин,
будто пытаясь заслонить. Алин обернулась. Над ними стоял Вентнор. Лицо у
него было страшное.
- Ты... - процедил он сквозь зубы, глядя на Алин, - что тебе нужно здесь?
- Все в порядке, Вентнор, - ласково сказала Странница, не выпуская Алин. -
Я хочу пить.
- Сейчас, - он снял с полки питье. Алин молча высвободилась, отошла в
угол. Странница долго пила, а Вентнор поддерживал ее. Потом он поставил
чашку на столик и хотел отойти, но Странница взяла его за руку, и он
покорно сел рядом.
- Откуда эта взялась? - спросил он шепотом, кивнув на Алин.
- Странница слабо улыбнулась:
- Она ничего плохого не сделала.
- Она тебя разбудила.
- Что ты, я сама проснулась...
- Помолчи, - умоляюще сказал Вентнор. - Танис велела тебе молчать.
- Хорошо, - Странница сильнее сжала его руку.
- Тебе больно? - догадался Вентнор.
- Нет.
- Больно, я же вижу...
- Нет, - повторяла Странница, не выпуская его руки. Они мгновенно забыли
об Алин. Она постояла немного и вышла, побрела по коридору. И вскоре
наткнулась на Боско.
- Вот чертовка! - высказался он почти восхищенно, хватая беглянку за
плечо. - Мы с ног сбились, а она гуляет себе.
Алин ничего не ответила.
На рассвете пятого дня после суда я проснулась от странного звука. Будто
над Ратангой кто-то дунул в гигантскую раковину. Звук был протяжный,
чистый, тающий вдалеке.
Алин спала. Она стала спокойнее за эти дни, после таинственного своего
исчезновения. Но это было уже не то каменно-спокойное безразличие
опустошенной души перед неизбежностью - это было спокойствие
тяжелораненого, уверовавшего в то, что он выживет. И потому я с легким
сердцем оставляла ее одну надолго.
Я набросила плащ прямо на рубашку и выбежала в коридор. Было тихо и пусто,
как и положено на рассвете. Кажется, никто, кроме меня, не услышал этого
звука. Я пробежала мимо дремавших стражей и выскочила за дверь, на
холодную мокрую траву. Над Ратангой вставало солнце - огромное, красное,
по-осеннему холодное. Дрожа и переминаясь с ноги на ногу, я огляделась.
Все спокойно. Померещилось, что ли? Дунул ледяной ветер, и я бросилась
назад. Забралась в постель и долго, стуча зубами, пробовала согреться.
Потом заснула.
А в полдень примчался всадник.
Я стояла у ворот и вела разговор с Боско. Почему-то он взял на себя роль
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг