"Милый Дюк", а шхуна шла в океане.
Вторая койка напротив была пуста. Одежда Гвоздика лежала на
прибитом к переборке стуле. Гвоздик натянул штаны и рубашку, сунул
ноги в заскорузлые высохшие ботинки, чуть не упал от нового плавного
качка и полез по крутому трапу к люку. Поднял, отвалил тяжелую крыш-
ку с квадратным иллюминатором.
Он увидел высокое бледно-синее небо с клочьями серых и желтых
облаков. Увидел мачты с круто выгнутыми гафельными парусами, с гус-
той сеткой снастей. На передней мачте, над косым фока-триселем наду-
валась и слегка дрожала тугая ткань поставленных на реях (как у бри-
гов и фрегатов!) прямых парусов. Марсель и брамсель! На утреннем
солнце ткань казалась желтоватой, с золотистым отливом. Над верхним
реем, подрагивая крыльями в потоках воздуха и не отставая от шхуны,
неслись две громадные чайки... Гвоздик задохнулся от тихого востор-
га.
Стукнувшись коленками о комингс люка, он выбрался на палубу.
За кормой виднелась туманная, далекая уже земля. Впереди и вок-
руг была серовато-синяя Атлантика. Она мягко, словно великанскими
ладонями, поднимала и опускала шхуну на пологих волнах. Эти складки
океана - без гребней, гладкие, длиной чуть ли не в кабельтов - были
почти незаметны, и только ритмичные ощущения медленных взлетов и па-
дений давали почувствовать, как дышит океан.
Резкая свежесть охватила Гвоздика, ветер забрался под рубашку.
Ведь как-никак время-то было зимнее. Но он только обнял себя за пле-
чи и не ушел с палубы.
Неподалеку стоял у штурвала синеглазый бородач в широченной вя-
заной фуфайке. Он подмигнул Гвоздику.
Ба-бах! - раздался двойной выстрел. Гвоздик подскочил и огля-
нулся. Горбоносый дядька в шляпе, похожей на ведро, стоял у фаль-
шборта и продувал двухствольный пистолст. А в воздухе переливались и
сыпались в воду стеклянные осколки.
Стрелок посмотрел на Гвоздика. И обрадовался:
- Салют, мучачо!* Иди сюда!
/* - Мальчик (исп.)/
Гвоздик, покачнувшись на ушедшей опять из-под ног палубе, подо-
шел.
- Здрасте...
- Салют! - вновь обрадовался стрелок. - Я про тебя все знаю! Ты
- Гвоздик, и я буду звать тебя Клавито! Потому что я испанец! Меня
зовут Педро Охохито, что означает, разумеется, "Меткий глаз"! Но,
чтобы оправдывать это славное имя, мне приходится упражняться каждое
утро... Подсоби мне, Клавито! Сейчас я перезаряжу пистолет, а ты
подбросишь две бутылки! Договорились?
- Конечно! - радостно согласился Гвоздик.
С десяток пустых бутылок разной формы стояли у ног Охохито.Он
шомполом забил в стволы заряды. Двухствольный пистолет был музейного
вида, с кремнями в клювах курков.
- Это старое, но прекрасное оружие, - гордо пояснил Охохито. -
Оно досталось мне от прадедушки дона Альфонса Карлоса Хосе Марии де
Кастаньетто де ла Кабанья. Дон Альфонса был знаменитый человек в Ан-
тильских водах, ему грозил отрубить голову сам губернатор Ямайки
сеньор Лопес Квадрига, но не успел... Ты готов? Бросай!.. Нет, пос-
той! Скажи, куда стрелять? Расшибить у каждой бутылки дно или отбить
горлышко?
- Горлышко! - воскликнул Гвоздик, не веря, что Охохито и правда
выстрелит столь метко. И присев, швырнул вверх две тяжелые бутылки.
Ба-бах! - горлышки у обеих бутылок отлетели, словно срезанные ударом
сабли.
- Ну, что? - горделиво сказал Охохито.
- С ума сойти! - искрение восхитился Гвоздик.
- Вот видишь!.. А теперь смотри; на грот-мачте, вон там ниже
салинга, сидит муха. Сейчас я...
- Охохито! - раздался звонкий знакомый голос. Над люком у
грот-мачты возникла голова шкипера Джорджа. - Что тебе сделала нес-
частная муха, которая так же, как все, хочет жить, радоваться и ку-
шать свою долю земной пищи! Опять ты дырявишь пулями рангоут вместо
того, чтобы идти на камбуз и... я уж не говорю - приготовить, вовре-
мя завтрак, но хотя бы помыть посуду после вчерашнего ужина!
- Капитан! - с достоинством отвечал Педро Охохито. - Посуда вы-
мыта, а что касается завтрака, то его взялся готовить папаша Юферс.
Он сказал, что берет камбузное хозяйство на себя! Отныне вы не буде-
те обвинять меня, потомственного кабальеро, что я использую для кот-
лет стоптанные подошвы ваших старых башмаков!.. Клавито, не верь,
когда про Педро Охохито рассказывают небылицы. Это от зависти, муча-
чо! Никто из этих болтунов не может попасть на лету дикому гусю пря-
мо в глаз. Но эти люди думают, что если меткий Педро умеет без про-
маха настрелять дичи, то он должен так же умело жарить ее! Они выб-
рали меня коком, но разве я просился на эту должность? Я имею звание
подшкипера по категории испанского коммерческого флота и мог бы даже
стать вторым помощником капитана!..
- Ну и будь им, если хочешь, только не проси прибавки к жалова-
нию. Или можешь считать себя начальником судовой артиллерии. Правда
у нас нет пушек, но бывают же адмиралы без флота и министры без
портфеля... Смотри, мальчик совсем продрог, слушая нашу несерьезную
беседу! Гвоздик, иди в кубрик, тебе дадут горячего бразильского кофе
и без лишних формальностей зачислят в дружный экипаж нашего "Милого
Дюка"... Эй, старина Питер, увались-ка малость под, ветер, а то сей-
час брамсель начнет полоскать, как полковое знамя!..
Все, кто ходил под парусами, знают, что судно при хорошем ветре
сродни музыкальному инструменту. Гудит на мачтах тугое полотно и
струнно поют натянутые тросы, бьют в звонкий борт пенные гребешки, и
звуки певуче отдаются в гулком корпусе как в скрипке или гитаре...
Эта музыка отзывается и в душе у всякого прирожденного моряка. А ес-
ли тебе десять лет и ты первый раз в океане, и если нет ни штилей,
ни грозных бурь, а шхуна при ровном зюйд-осте в пять баллов бежит к
юго-западу курсом то галфинд, то крутой бакштаг, а старый голланд-
ский лаг, брошенный с кормы, мотает ровную скорость в четырнадцать
узлов... В общем, вы поверите, что каждое утро Гвоздик просыпался в
состоянии тихого ликования, а дни за днями летели стремительно, как
встречные чайки.
Совершенно некогда было скучать. С утра он помогал дядюшке
Юферсу на камбузе, потом все по очереди учили юнгу матросским нау-
кам. Боцман Том Бензель, добродушно ворча (не на Гвоздика, а на бе-
лый свет и на свой ревматизм), показывал морские узлы. Причем такие
хитрые, каких не было и в Такелажном атласе Адмиралтейства. Научил
даже, как вязать и (главное!) как развязывать "кукиш сатаны)". При
этом сказал только: "Смотри, чтобы не узнал наш храбрый Беппо..."
Здесь сразу надо сказать про Беппо. По-настоящему его звали Боб
Мак-Карой, он был шотландец. Но смуглый, с глазами, как маслины, он
очень походил на южанина. Вот и прозвали его Беппо Макарони, говори-
ли, что итальянец. В ту пору существовало мнение, что итальянцы сре-
ди моряков - самые суеверные. А уж суевернее, чем Беппо, наверно,
вообще было никого не сыскать. Он боялся поглядеть через левое плечо
на пролетающего альбатроса говорил, что на трап надо ступать только
с правой ноги; начиная заплетать такелажный конец, обязательно обвя-
зывал запястье шерстяной ниткой - от нечистой силы; ужасно боялся
историй о мертвецах и всегда отходил в сторонку, если на баке затя-
гивали песню:
Отчего так екнуло в печенке
И ползут (ох!) по спине мурашки?
Это кто же там сидит в бочонке,
Весь такой мохнатенький и страшный?
Но зато Макарони подарил Гвоздику кожаный морской пояс с пряж-
кой в виде скрещенных якорей...
Братья-близнецы Джим и Джон по прозвищу Два Сапога Пара учили
Гвоздика стоять у штурвала и держать курс по компасу. И это дело он
усвоил раньше, чем наловчился отличать Джима и Джона друг от дру-
га... Бородатый старина Питер объяснил Гвоздику, как разбирать морс-
кие сигналы...
Короче говоря, все старались и приласкать Гвоздика, и обучить
его чему-нибудь полезному - и Харро Бланка (большущий одноухий негр
с Антильских островов), и вежливый японец Сакисаки и Боб Кривая Пят-
ка (который любил плясать, но обязательно падал в конце танца), и
даже всегда надутый Чинче (что означает "Кнопка"). Чинче за свой ко-
ротким рост был обижен на всех в мире и только на Гвоздика никогда
не сердился. Играл с ним в чехарду. Потому что хорошо мальчишке быть
единственным ребенком среди взрослых - все тебя любят и балуют, -
но, ведь хочется порой с кем-нибудь поиграть по-ребячьи.
Но надо сказать, что Гвоздик не очень позволял себе роль бало-
ванного мальчика. Ясно же, что он хотел стать настоящим моряком и
понимал: надо корабельную науку изучать всерьез. Поэтому старательно
повторял названия снастей и очень охотно слушал капитанского помощ-
ника Сэмюэля Сэмюэльсона, когда тот объяснял про карты и штурманские
инструменты.
У помощника было прозвище Сэм Ошибка. Потому что он отличался
деликатностью и каждый разговор начинал так: "Может быть, я ошиба-
юсь, но..." Однако при прокладке курса он сроду не ошибался. "Милый
Дюк" бежал как по ниточке прямо к порту Санта-Крус на Канарских ост-
ровах. Там решено было сделать запасы для дальнего и уже безостано-
вочного рейса.
Чем ближе к югу спускался "Милый Дюк", тем становилось теплее.
Гвоздик уже бегал по шхуне без рубашки и босиком. И с нетерпением
смотрел вперед, чтобы первым закричать: "Земля!"
Но, хотя Гвоздик и соскучился по суше за две недели плавания,
долго на берегу задерживаться не хотел. С нетерпением ждал, когда
кончится погрузка. Город не очень обрадовал его. Конечно, звучит
здорово: "СантаКрус, остров Тенериф", но улицы оказались пыльными,
жители какими-то скучными, а пальмы походили на большие швабры. И
только знаменитый Тенерифский пик радовал Гвоздика в дни стоянки.
Его белый конус висел в небе выше облаков как бы без всякой опоры и
казался осколком чужой планеты. И он был виден еще целый день после
того, когда сам остров и город скрылись за кормой...
2
От острова Тенериф до мыса Горн. - Вечерние истории. -
Мама шкипера Джорджа. - Парус на горизонте.
Что еще сказать про это плавание? "Милый Дюк" резво бежал по
Атлантике проторенным путем. Этот путь описан во многих сочинениях о
кругосветных плаваниях девятнадцатого века. Там есть и про летучих
рыб, и про китов, и про светящееся по ночам море, когда по воде раз-
бегаются огненные струи, спирали и шары и про блеск южных созвездий,
и про небывало яркие закаты. Все это видел Гвоздик и был счастлив...
Помощник капитана Сэм Ошибка однажды сказал:
- Какая славная погода! Может быть, я ошибаюсь, но если так
пойдет, через три дня будет экватор...
Беппо Макарони трижды плюнул через плечо.
Но зря Беппо боялся - ничего плохого не случилось. И экватор
перешли при ровном восточном ветре в три балла и небольшой пологой
волне. Дядюшка Юферс, привязав бороду из пеньки и водрузив жестяную
корону, исполнил роль Нептуна. Сперва Гвоздика, а потом и всех ос-
тальных (в том числе и самого папашу Юферса, с короной) окатили
морской водой, после чего был устроен праздничный обед, который ока-
зался не хуже, чем в "Долбленой тыкве"...
Южнее экватора началась опасная зона, где мореплавателей подс-
терегают изнурительные штили. Но судьба оказалась благосклонной к
"Милому Дюку": небольшой, но не стихающий ветерок сдвинул шхуну по
громадному земному глобусу еще ниже - в полосу пассатных ветров. С
неделю шли к западу, блаженствуя в спокойном теплом воздушном пото-
ке, потом опять круто взяли к зюйду, чтобы пересечь известные своим
скандальным характером южные сороковые широты. Здесь шхуну потрепа-
ло, но вполне терпимо и Гвоздик почти не боялся. Видимо, бог морей
Нептун симпатизировал шкиперу Седерпауэлу. Или Гвоздику?
Делалось все холоднее, хотя в этом полушарии было лето. И вот
однажды рано утром, в середине февраля шкипер Джордж разбудил Гвоз-
дика и папашу Юферса в их тесной двухместной каютке, похожей на до-
щатый ящик. Позвал на палубу. Было пасмурно и зябко, с юга ветер
гнал небольшую волну. Реяли громадные альбатросы. Справа в тумане
возвышалась темная скала.
- Мыс Горн, - сказал шкипер Джордж с таким удовольствием, слов-
но сам поставил этот мыс тут, на южном кончике Америки. - Нет, гос-
пода, это невероятно! Обойти кап-Горн в тихую погоду! Такое случает-
ся раз в сто лет!
- Мы ведь еще не обошли, - осторожно заметил Макарони и на вся-
кий случай поскреб ногтем по деревянному планширу. Но он зря опасал-
ся. Все кончилось благополучно, и "Милый Дюк" взял курс на
норд-вест, опять в тропические воды.
...Снова светилось море. Снова небывало яркими гроздьями горели
в черном небе южные созвездия. А когда вставала круглая луна и раз-
матывала через весь океан свою серебряную дорогу, можно было задох-
нуться от изумления такой красотой...
Порой казалось Гвоздику, что не осталось никого на планете кро-
ме экипажа "Дюка)". И земли никакой нет, а только океан. Прежняя
жизнь, Гульстаун, таверна, твердые берега и каменные улицы вспомина-
лись смутно и без сожаления. Пожалуй, только о Джекки Тимсоне думал
Гвоздик с легкой грустью. Хоть и ссорились иногда, а все-таки были
приятелями...
Лишь одно черное воспоминание портило временами радость плава-
ния: как закричал и ухнул со скалы бывший учитель Шпицназе. Но думал
об этом Гвоздик все реже и реже. Прошлые, "сухопутные" дни казались
удивительно далекими.
И еще плохо, что почти не было на "Дюке" книжек. Только навига-
ционные справочники и Библия на испанском языке. Библию читал Мака-
рони, а Гвоздик почти не понимал по-испански. Оставалось одно: слу-
шать по вечерам истории из книги дядюшки. Гвоздик, правда, их знал
почти наизусть, но все равно усаживался вместе со всеми по вечерам
на баке. Зажигали пузатый фонарь, и папаша Юферс читал рассказ за
рассказом о таинственных или смешных случаях, о всяких приключениях.
Случалось, что истории рассказывал и кто-то из матросов - еще
не известные папаше Юферсу. Тогда дядюшка хватался за карандаш...
- ...Ох и славный был рулевой наш Генри Дрок по прозвищу Вось-
мерка, - говорил, почесываясь. Боб Кривая Пятка. - Это, значит, ког-
да я плавал на "Серебряной курице" с капитаном Кнопом... При ровном
ветре и на спокойной воде Генри мог крутить такие вензеля, что пен-
ным следом выписывал свое имя. Будто конькобежец где-нибудь на зас-
тывшем канале в Голландии.
- Ну, выписать восьмерку - не хитрое дело, если, конечно, ко-
манда не зевает на парусах, - ревниво замечал негр Харро Бланка, то-
же отличный рулевой.
- Да не восьмерку, а слово "Генри"! - доказывал Кривая Пятка. -
Я же объясняю вам!..
- Однако вы немножко врете. Пятка-сан. Извините... - не верил
Сакисаки. - Так, простите, не бывает.
- Ха! "Не бывает"! Он мог еще и не такое! Однажды он поспорил
на пять золотых с боцманом Дудкой, что отточенным, как карандаш,
бушпритом въедет в окно таможенной конторы и выбьет им стальной зуб
в пасти старшего инспектора Друмма, которого все терпеть не могли,
он был взяточник. Этот Друмм имел привычку торчать у окна за своим
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг