лезные стрелы, они показывали норд, зюйд, ост и вест.
Моряки со всех сторон света прекрасно знали "Долбленую тыкву".
Какой бы пароход или парусник ни приходил в Гульстаун матросы его и
боцманы, штурманы и сам капитан спешили навестить папашу Юферса.
Очень славно было в этой береговой таверне. Под потолочными
балками, в табачном дыму покачивались, разумеется, модели кораблей.
По углам стояли, конечно, громадные бочки с начищенными медными кра-
нами. Само собой, что на окнах вместо штор висели разноцветные флаги
морского сигнального свода, а в простенках красовались, упираясь в
потолок, носовые деревянные фигуры со старых бригов и фрегатов: зу-
бастые львы и усатые султаны в чалмах, суровые рыцари и лукавые ру-
салки. То и дело звенела музыка: в стеклянном шкафу двигались рычаж-
ки, зубчатые барабаны и шестеренки, а среди них неторопливо крутился
медный диск с частыми дырками музыкальной записи. Дисков было в за-
пасе много, их меняли по заказу гостей, и колокольчики в шкафу игра-
ли самые разные мелодии. Но, пожалуй, еще лучше были песни которые
то в одном, то в другом углу затягивали морские бродяги (и, конечнц,
подхватывал весь зал). Ох, какие песни! Душа замирала... Пели здесь
и "Малютку Дженни", и "В гавань входит черный клипер", и "В пятницу
у мыса Горн", и "Плыла по Миссисипи старая лошадь", и "У моей малют-
ки Джулы зубки в ряд, как у акулы", и (ближе к ночи, притомившись)
знаменитую колыбельную:
Горю, малыш, не поможешь слезами.
Спи, бэби, в лунной тени у бизани.
Надо признаться, что не всякий час гости "Долбленой тыквы" вели
себя мирно. Порой случались тут споры и потасовки. Ну да иначе было
бы просто неприлично: что за портовая таверна, если ни одной драки
за день? Но кончалось все, как правило, без большого урона - синя-
ками, шишками, да парой сломанных стульев. И тут же - шумным прими-
рением, звяканьем сдвинутых кружек и новой дружеской песней.
Дело в том, что в "Долбленую тыкву" никого не пускали с оружи-
ем, это было железное правило. За его исполнением строго следил од-
ноглазый отставной матрос по прозвищу Бобби Брам-стеньга (он был
очень длинный).
- Сеньор капитан! - окликал он какого-нибудь гордого испанца в
фуражке с галунами. - Соблаговолите оставить ваш кортик на вешалке,
он никуда не денется... Мучо грасиас /большое спасибо (исп.)/, капи-
тан, вот ваш номерок...
- А ты, приятель! - останавливал он тут же другого гостя. - За-
чем этот длинный "Смит-вессон"? Он будет мешать тебе за столом, ког-
да ты набьешь брюхо! Тетушка Марта приготовила сегодня отличное ба-
ранье жаркое...
Тетушка Марта с двумя поварами хозяйничала на кухне, где шипе-
ло, булькало, дымилась и восхитительно пахло. Иногда ей помогали
Гвоздик и сам папаша Юферс. Дядюшка любил и умел готовить. Но чаще
он проводил время в главном зале, за стойкой, в своем любимом крес-
ле. Под рукой у дядюшки всегда были толстая клеенчатая тетрадь и
остро очиненный карандаш. Нет, не для того, чтобы вносить в нее свои
доходы и долги посетителей. Папаша Юферс внимательно слушал и запи-
сывал морские истории!
Это было страстное увлечение папаши Юферса. Можно сказать даже,
главное дело его жизни.
Стоило дядюшкиному уху уловить чей-то интересный рассказ, как
он подсаживался поближе. А Гвоздик обычно устраивался рядом. Папаша
Юферс лихо строчил карандашом, а Гвоздик замирал от интереса. Он
приоткрывал рот и кончиком языка нащупывал темную родинку, сидевшую
у самого уголка рта. Когда Гвоздик был маленький, дядюшка рассказал
ему, что это - яблочное семечко. Будто бы оно прилипло, когда Дик
угощался яблочным пудингом, да так и приросло. Сначала Гвоздик ста-
рался слизнуть родинку, а потом привык просто трогать ее языком, ес-
ли задумывался или слушал что-то интересное.
А послушать было что! На маленьком остром носу Дика от любо-
пытства даже зажглась искорка.
Рассказывали, конечно, и про Летучего голландца (каждый раз
по-своему), и про знаменитых корсарских капитанов, и про бури у мыса
Горн. А были истории - ну, совершенно сказочные! О приключениях юнги
с галиота "Старый павиан" среди корабельных гномов. О говорящем коте
с "Лизелотты", который предсказывал кораблекрушения. О морском узле
"кукиш сатаны", который иногда завязывается сам собой на такелажных
концах, и если не сумеешь развязать - человек ты конченый... И о
том, например, как однажды на полубак "Мавритании" спустился из об-
лаков громадный металлический таз с иллюминаторами и тремя ногами.
Из него вышли безголовые парни в десять футов ростом, ухватили подш-
кипера Бобби Думмера и улетели с ним неведомо куда. Потом Думмера
видели в Кейптауне, в трактире "Барабан". Бедняга с перепугу пил там
беспробудно целый месяц и рассказывал несусветные вещи: будто летал
не то на Луну, не то на Солнце...
По ночам, когда Гвоздик смотрел сны про плавания и приключения,
папаша Юферс переписывал из тетради услышанные за день рассказы в
толстую книгу с гладкими листами. И тихо вздыхал от волнения. Была у
дядюшки мечта: когда все листы окажутся заполненными, он отнесет ру-
копись в издательство, "Гульстаун и весь мир" - туда, где выпускают
в свет сочинения о географических открытиях и толстые романы. Может
быть, там напечатают и его книгу - "Удивительные истории, слышанные
и записанные папашей Юферсом в таверне "Долбленая тыква" и других
местах".
Однажды дядюшка не выдержал и пошел в издательскую контору, хо-
тя в рукописной книге оставалось еще немало чистых листов. В изда-
тельстве прочитали все "Удивительные истории", а потом редактор -
пожилой господин с похожими на сапожные щетки бакенбардами - вежливо
объяснил дядюшке:
- Господин Юферс, рукопись ваша весьма любопытна. Да-с... Но в
ней, на наш взгляд, чего-то недостает. Как бы это выразиться... ка-
кой-то главной, самой интересной истории. Так сказать, стержня!.. Не
огорчайтесь. Когда эта история у вас появится, будем рады встретить-
ся с вами опять... .
Дядюшка все-таки, конечно, огорчился. И даже обиделся. Но потом
подумала что ничего не потеряно. Новых историй впереди еще достаточ-
но, а в книге пока хватает незаполненных страниц!
Однако вскоре стало не до книги.
...Ох, как не хочется из уютной "Долбленой тыквы" возвращаться
в нетопленную каморку. Но пришло время рассказать о печальном.
Дело в том, что денежные дела папаши Юферса шли не так хорошо,
как могло показаться. Пока он по-дружески встречал в "Долбленой тык-
ве" моряков, пока записывал истории и мечтал увидеть их напечатанны-
ми в толстом томе с цветными картинками, в городском банке у него
копились не доходы, а долги. Где-то папаша Юферс не вернул вовремя
ссуду - с процентами, где-то неправильно уплатил налоги, кто-то на-
дул его с векселями. И однажды банк предъявил хозяину "Долбленой
тыквы" сногсшибательный счет. И дядюшка схватился за голову. Но хва-
тайся - не хватайся...
Когда разоряется честный и добрый человек, принято искать вино-
ватого. Думают обычно, что его обманул, ограбил, пустил по миру ка-
кой-то вероломный злодей. Но здесь не было злодея. Банковские чинов-
ники и сам директор даже сочувствовали папаше Юферсу. Разрешили от-
тягивать, насколько можно, платежи, подсказывали, как выпутаться из
беды. Каждый из них был по-своему неплохой человек. Но все вместе -
со своими бумагами, кассами, костяными счетами и чернильницами - они
составляли машину по имени "Коммерческий банк Гульстауна". А машина,
как известно, ничего не чувствует и никого не жалеет.
Все канчилось за два месяца. "Долбленая тыква" была продана,
мебель и одежда тоже пошли с торгов. А когда бывший хозяин таверны
уплатил последнее жалование своим бывшим помощникам, оказалось, что
у него с Гвоздиком нет за душой ничего. Еле-еле наскребли медяков,
чтобы снять каморку под крышей склада. Конечно, иногда помогали
друзья, но богачей среди них, увы, не было. Тетушка Марта уехала
вместе с котом в деревню. Бобби Брам-стеньга устроился подметальщи-
ком в городском парке, другие работники таверны тоже разошлись кто
куда... Папаше Юферсу обещали место портового сторожа, но это лишь
весной, а до весны-то еще надо было дотянуть...
Гвоздику пришлось уйти из прежней хорошей школы - там требова-
лось платить за учение. Дядюшка, вздыхая, записал его в бесплатную
школу для бедняков. И попал Гвоздик в класс к учителю Шпицназе.
Учитель этот - костлявый, с бледными глазами и тонкой улыбочкой
- никогда громко не ругался, но учеников держал в строгости. Причем
степень строгости зависела от его настроения. Если настроение было
сносное, тогда еще кое-как можно жить. А если господин учитель при-
ходил в школу, поругавшись с квартирной хозяйкой или посмотрев пло-
хой сон, тогда держись, ребята. Ученики сидели не дыша и пуще всего
боялись встретиться с господином Шпицпазе глазами. Но он в любом ше-
велении усматривал нарушение порядка и все равно находил виноватого.
И тогда он брал в углу тонкую трость, удобно усаживался на стуле у
классной доски и ласково говорил:
- Ну-с, прошу-с, голубчик, ступайте сюда... - При этом длинный
плоский нос его белел, а ладони потели от удовольствия. Несчастный
понуро шел и укладывался животом к учителю на колени. И орал, и дры-
гал ногами, потому что господин Шпициазе так обрабатывал беднягу
тростью, что над штанами повисало облако пыли, и они, бывало даже,
лопались по шву...
Окончив педагогическую процедуру, господин Шпицназе обводил
бледными глазами класс:
- Ну-с, кому еще напомнить о дисциплине? Прошу-с...
За эту вот зловещую ласковость и получил он прозвище "Нус-Про-
шус". Впрочем, чаще его звали просто "Нус" (похоже сразу на "нос" и
на "гнус", не правда ли?).
Гвоздика до поры до времени злая судьба обходила стороной. Но
вот однажды Нус пригляделся и спросил:
- А что это вы, милый мой, показываете мне, своему наставнику,
язык?
Гвоздик испугался, но не очень. Он встал и объяснил господину
учителю, что это просто привычка: трогать языком родинку. И на вся-
кий случай сказал: "Простите, я больше не буду".
- Очень хорошо, что не будете. А чтобы вы скорее избавились от
столь дурной привычки, мой долг вам помочь. Прошу-с...
Гвоздик вздохнул и пошел. Но когда Нус-Прошус взял его за пле-
чо, случилось небывалое. Учительский стул полетел в угол, а сам нас-
тавник взмахнул в воздухе лаковыми башмаками, грохнулся на четве-
реньки и в таком положении выбежал за дверь, открыв ее головой.
Вслед ему полетели обломки трости. Все обмерли. А Гвоздик стоял и
смущенно потирал коленку, о которую перешиб палку господина Шпициа-
зе.
Дело в том, что Гвоздик, хотя и был тонкий и маленький, знал
кое-какие приемы. Лихие матросы из экипажа канонерской лодки "Не
тронь меня" научили его, как даже щуплый мальчик может бросить через
себя взрослого дядьку. Главное, чтобы неожиданно...
Ученик Дик и учитель Шпициазе были исключены из школы одновре-
менно. Гвоздик - за то, что осмелился поднять руку на своего настав-
ника. А Нус - потому, что позволил на глазах всего класса разрушить
учительский авторитет.
Говорили потом, что Шпициазе пошел служить агентом в частную
сыскную контору. А Гвоздик оказался на неожиданных и бессрочных ка-
никулах, которые совсем его не радовали.
4
Старое кресло. - Загадка "Лакартеры". - Сокровища. -
Проклятие капер-адмирала Ройбера. - "Это не мама".
- Дядя Ю, - осторожно сказал Гвоздик, - у нас ничего не оста-
лось от той краюшки, которая была на обед?
- Ох, Дикки... Ты же сам замел последние крошки и кинул в рот.
Завтра утром что-нибудь придумаем...
- До утра можно совсем отощать... - Гвоздик делал вид, что шу-
тит.
- Тебе, Дикки, тощать некуда, ты и так настоящий гаоздик. А я
все равно не похудею. Даже в голодном детстве я был круглый, как
буква "о" в названии бригантины капитана Румба.
- Дядюшка, но ведь бригантина-то называлась "Лакартера", - по-
думав, заметил Гвоздик. - Там нет буквы "О".
- Вот именно. Значит, я был еще круглее... - папаша Юферс тоже
пытался шутить.
Помолчали.
- Дядя Ю, а правда, что твое кресло с "Лакартеры"?
- Святые угодники, покровители моряков! Я же сто раз говорил об
этом!
- Но я не помню, как оно оказалось в таверне. Не сам же капитан
Румб тебе его надарил!
- Еще бы! Я капитана и в глаза не видел, хотя - мечтал об этом,
когда был мальчишкой... Зато я, слышал про него много рассказов - от
тех, кто знал славного Ботончито...
- А почему у него такое прозвище?
- По-испански это значит "Пуговка". Говорят, капитан был широк
в плечах и носил густые усы, но рост имел очень маленький, а нос -
пуговкой...
- Как у тебя? - хихикнул Гвоздик.
- Цыц, негодник! Вздумал смеяться над дядюшкой...
- А кресло-то... Расскажи.
- Я купил его, когда распродавали имущество разорившейся паро-
ходной компании "Лунная дорога". А туда оно попало тоже с торгов.
Когда шхуну-бриг "Лакартера" обнаружили недалеко от берегов Западной
Африки, целехонькую, но без единого человека, все имущество с нее
было распродано с аукциона. Вот, любимое кресло Ботончито и попало в
ту "лунную контору". А потом уже ко мне... Правда, говорят, у капи-
тана Румба было два таких кресла, но нашли там только одно...
- Дядя Ю, а куда девались капитан и команда "Лакартеры"? Прав-
да, что рассказывают, будто их унесли марсиане?
- Думаю, что марсианами тут не пахнет. Ходили слухи, будто по-
том капитана Румба, старого и облысевшего, видели на маленьком ост-
рове Крабья Клешня, это у северного берега Новой Колумбии. Вроде бы
он там служил маячным смотрителем. Да... И с ним были его боцман,
кок и старый корабельный пес...А."Лакартеру" они бросили, скорее
всего, чтобы запутать следы. За ними охотились все, кому не лень. Уж
больно много слухов ходило о сокровищах капитана Румба.
- Но ведь сокровищ на "Лакартере" не нашли!
- Конечно! Разве капитан был, такой дурень, чтобы оставлять их,
когда покидал бригантину? Да и не возил он их с собой, а зарыл, как
водится, на каком-то острове в Тихом океане. Так все говорят... Те-
перь никто не найдет.
- А ты думаешь, капитан Румб не вернулся за кладом?
- Едва ли... Это ведь не просто, если человек окопался на бере-
гу... А, может, капитан и не хотел...
- Почему?!
- Всякое болтают, - вздохнул папаша Юферс. У него не было наст-
роения разговаривать. Но не хотелось и обижать племянника. Даже со-
весть царапнула: "У тебя-то, у старой брюквы, хоть какая-то искорка
есть впереди, а у мальчика - никакого проблеска..." Дело в том, что
в углу у камина дядюшка Юферс прятал бутылочку испанского вина
"Кровь матадора". Последнюю из старых запасов. И сегодня перед сном
он собирался сделать два-три добрых глотка, чтобы ощутить хотя бы
капельку праздника. А племянника-то этим не порадуешь. И оставалось
одно: порадовать занимательной историей.
- Видишь ли, Дикки... моряки поговаривают, будто сокровище ка-
питана Румба было проклято капер-адмиралом Джугги Ройбером, по проз-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг