ГЛАВА ПЕРВАЯ
Случалось, мне крепко доставалось, но подобного состоя-ния я не
испытывал никогда. Я очнулся с кислым привкусом во рту и странный
ощущением, что я уже не совсем я. Мысли хаотично метались, человек никак
не мог привести их в порядок.
Ощущение было такое, словно кто-то засунул грязную бесцере-монную лапу
в мой мозг и основательно переворошил его, потревожив каждую клеточку. В
результате получилась при-чудливая мешанина ощущений, воспоминаний и
осколков спо-собности анализировать. Человек превратился в идиота с
рас-колотым мироощущением.
Паразит-зрентпшанец, унюхавший опасность, исчез.
- Дерьмо!
Я с трудом выдавил это слово непослушными губами, и мне сразу стало
легче.
По крайней мере, я не потерял способности говорить. Надлежало проверить
прочие функции. Руки и ноги шевелились, шея была словно налита свинцом, но
тоже двига-лась. Оперевшись на локти, я привстал и огляделся. И не увидел
ровным счетом ничего. То ли здесь было совершенно темно, то ли я очутился
в измерении с иными формами восприятия, то ли тот, кто на меня напал - а у
меня не было оснований сомне-ваться, что на меня напали - как-то повлияли
на мою зритель-ную функцию. Я с гадливостью представил себя слепым и
бес-помощным. Это было ужасно неприятно. Но зато я слышал и мог говорить,
и ощущал свое тело. Кроме того, легкая пани-ка, вызванная овладевшей моими
глазами темнотой, привела в относительный порядок мысли. Обретя
способность мы-слить, человек нашел способ выяснить причину своей слепоты.
Я встал, вытянул перед собой руки и двинулся вперед. Через пять шагов мои
ладони прикоснулись к чему-то твердому и пористому.
Тогда я развернулся и направился в другую сторону. И здесь была стена.
Я облегченно вздохнул. Выходило, что меня просто поместили в изолированное
от света помеще-ние, хотя я не исключал возможности, что стены есть не
более чем иллюзия, созданная существом, вторгнувшимся в мое со-знание.
Существом... Я подумал об этом существе, попытавшись представить его.
Огромный монстр, вооруженный шишкова-той дубиной, или паукообразная
тварь с чрезвычайно могучим волевым потенциалом? А может быть, кто-то,
походящий на меня - человека или зрентшианца? Этого я не знал. Я мог с
уверенностью сказать лишь одно.
Тот, в чьих руках я ока-зался, обладал способностью мыслить. Лишь
мыслящее суще-ство может поместить свою добычу в клетку. Аксиома, не
тре-бующая доказательств.
Итак, из меня сделали крысу. Стоило надеяться, что не по-допытную.
Придя к такому выводу, я продолжил изучение своей клетки. Я плюнул на
стену напротив своей головы и на-правился вдоль невидимой преграды. На
двадцать шестом ша-гу ладонь вляпалась в скользкое и мокрое. Цилиндр или
конус без какого-либо намека на дверь. Впрочем, вход, возможно, был
сверху. Тот, кто шарахнул меня по голове, вполне мог обла-дать такими
габаритами, что моя тюрьма была для него не бо-лее чем бокалом для
коктейля. И, конечно же, он всю жизнь мечтал о ручной крысе. И наконец
получил ее. Я помахал воображаемым хвостиком и устроился на полу.
Темнота и тишина - не самая лучшая компания. Первая иссушает глаза,
вторая обращает естество в слух. И вот уже кажется, что на стене дребезжит
сверчок, а тайные глубины сознания порождают гулкий звук шагов Командора.
Это шаги палача, только они могут сотрясать Вселенную своей мерной
поступью. Я явился!
Чрез миг шаги затихают, и ты внимаешь тонкому мышино-му писку. Чепуха,
здесь нет никаких мышей, но слух упорно ло-вит тонкие скребущие звуки. И
тогда наваливается темнота. Она осязаема, она душит. У темноты толстые
черные пальцы, пиявками цепляющиеся за горло. И можно отбиваться,
отбра-сывать их, но темнота не отступит. У нее скверные манеры. Ей сладко
сводить с ума.
Я свистел, желая разорвать оковы безмолвия, но мой свист тонул в
грохоте тишины.
Я таращил глаза в надежде разгля-деть хоть крохотный отблеск тени, но
тени переплелись в не-проницаемую пелерину. Гигантское черное облако
поглотило мой мирок и выело глаза. Блеклая чайка с резким голосом -
мерзкая птица из тех, что выклевывают глаза у мертвецов. Умирая, они ищут
смерти в расселинах камней, чтобы товарки не вонзили свои острые клювы в
круглые неподвижные зрачки.
Пустота, темнота и тишина. Три старухи, прядущие нить сумасшествия. Они
свивают причудливую паутину. Вам приходилось закрывать глаза, успокаивая
бунтующий мозг?
Очень странное ощущение. Сначала сплошная чернота - сажа с едва
заметными фиолетовыми разводами. Затем вдруг являются крохотные звездочки.
Они мелькают острыми наконечниками рапир, кружа и сумасшедшем хороводе.
Постепенно их бег при-обретает осмысленность, звезды сливаются, и
возникает боль-шая звезда, стреляющая короткими ослепительными импульсами
ровно в центр зрачка. Она пульсирует подобно взволно-ванному дыханию, то
возрождаясь, то умирая.и, наконец, ухо-дит. На смену ей врываются яркие
блики, раскрашивая черный фон праздничными шарами - оглушающе яркими,
цвета абсо-люта. Здесь нет полутонов - лишь ровно окрашенные круги -
оранжевые, малиновые, желтые, реже зеленые, изумрудные и синие. Они
возникают из ничего, подобно мыльным пузырям, растут, и подобно им же
взрываются.
Одновременно приходит соцветие звуков. Они самые раз-ные, но
преобладают тяжелые - геликорны, басовые гитары, резкий перезвон литавр.
Звуки грохочут так, что начинает ло-мить в висках, и невольно раскрываешь
рот, чтобы не быть рас-терзанным этим невообразимым шквалом. Звуки давят
на го-лову, опускаются ниже - к шее, груди и рукам. Часть их ска-пливается
в паху, небольшие рейдовые стайки бегут по венам ног и заполняют пальцы. И
теперь с каждым ударом литавр все тело вздрагивает. Нервы заставляют мышцы
трепетать, слов-но сквозь них продеты нити, с помощью которых управляют
марионетками. Тело перестает подчиняться твоей воле. Ужасающее состояние,
близкое к оцепенению. Хочется разлепить губы и закричать, разрывая темноту
и хаос несуществующих звуков своим - нет!
Но вся беда в том, что они никуда не уйдут. Им некуда уйти, им не
вырваться из колдовского вакуума. А посему, что делает человек,
заключенный меж тремя рядами стен, имя которым - тишина, пустота и
темнота? Он спит. Ведь лишь так можно со-хранить свое сознание в этом
безумии абсолютного одиноче-ства. Он спит так много, что его мозг
размягчается, теряя спо-собность к взрыву. Но человек сохраняет его и
себя. И потому - спите, люди, лишенные света, спите, люди, лишенные
зву-ков, спите, люди, лишенные ощущений. Спите...
Черт побери, кажется, я спал больше, чем мертвые.
Не знаю, сколько времени я провел в кромешной темноте. Может быть,
день, может быть, месяц, а может, всего несколько мгновений. Я не мог
спать. Я сидел и размышлял, вороша встревоженный хаос мыслей и образов.
Передо мной вновь являлись лица тех, кого я оставил на Земле. И все чаще я
думал о Леде. А вдруг все это ее рук дело? Мысль, промелькнувшая
ослепительной вспышкой, ошеломила меня. Если Леда и впрямь сумела отнять у
меня сверхсуть и заключить в эту темницу, то я проиграл. В этом случае мне
стоит научиться мяукать и тереться спиной о ногу хозяйки. Надеюсь, пищевой
процессор на ее базе на Альтаире умеет синтезировать рыбу. Едва я подумал
об этом, как в животе противно заурчало.
Оставшись без зрентшианца, человек обнаружил, что не может спокойно
переносить голод. А кроме того, мне хотелось пить. Вода сбегала тонкой
струйкой по стене, капала мне на затылок, холодным ручейком текла к
подбородку. Я облизнулся.
Язык со скрежетом прополз по спекшимся губам. Оказалось, что за крысой
наблюдали. Не успела она закрыть рот, как дверь клет-ки распахнулась.
В темницу ворвались потоки ослепительно яркого света. Я зажмурился,
проклиная безжалостных живодеров, столь же-стоких к домашним животным.
Когда ж я смог вновь открыть глаза, свет почти исчез. Дверь захлопнулась,
но, к счастью, тю-ремщики оказались достаточно милосердны, чтобы оставить
крохотную щель.
Сочившегося через нее света вполне хватало, чтобы осмотреться.
Так и есть - я находился в цилиндре с круглым отверстием в верхней
части и полным отсутствием систем жизнеобеспече-ния, в частности,
тривиального клозета.
Лично мне он не ну-жен, но если человек будет употреблять пищу, он
должен поду-мать и о...
Я не завершил свою мысль относительно того, о чем дол-жен подумать
человек, потому что мои глаза узрели на полу не-что такое, от чего рот
моментально наполнился слюной. Я не относил себя к большим любителям
поесть, но мои тюремщи-ки не должны были догадываться о том, что
захваченное ими существо обладает особыми способностями. Надеюсь, я
здоро-во сыграл роль, с животной жадностью пихая в рот белые ком-ки. Они
были отвратительны на вид и еще менее приятны на вкус. Кроме того,
лишенный помощи зрентшианца, человек не мог определить их состав.
Оставалось надеяться на благоразу-мие тюремщиков, на то, что они
догадались проанализировать совместимость пищи с моим организмом.
Пока мозг терзался мечущимися мыслями, глотка без устали поглощала
пищу. Я с трудом смог оторваться от миски, вовремя вспомнив, что не могу
даже приблизительно определить, когда в последний раз ел. Мой желудок
устроен несколько иначе, чем аналогичный орган обычного человека. Но он
так же подвержен расстрой-ствам. Влив поверх проглоченной массы сколько
смог в себя вместить воды из стоявшей рядом с миской диковинной посу-ды на
тонких ножках, я отполз к стене. Еще немного - и тюрем-щики смогут
насладиться зрелищем издыхающей от обжорства жертвы. Я невольно вспомнил,
что именно таким способом убирали опасных пленников в лидийской тюрьме.
Приговорен-ного морили несколько дней голодом, а затем вносили в темни-цу
громадное блюдо непрожаренного мяса. Пленник объедался и вскоре умирал в
страшных судорогах. Смерть естественная и никакого насилия. Меж тем она
была очень мучительной. Я собственными глазами видел, как извивались
несчастные, пытаясь извергнуть проглоченную пищу.
Однако, вопреки ожиданиям, ничего дурного со мной не происходило.
Желудок вел себя мирно, организм не испытывал ничего похожего на
отравление. Я сыто отрыгивал, тело налилось приятной истомой. Сам того не
заметив, я уснул...
- Пить, козлы вонючие! - Таким образом я пытался привлечь, внимание
своих сторожей.
Проспавшись, я обнаружил, что все вернулось к status quo. Свет исчез, а
вместе с ним бесследно исчезли и остатки трапе-зы. Еще хуже было то, что
тюремщики забрали воду. Я убе-дился в этом, тщательно обшарив пол темницы.
А мне ужасно хотелось пить. Проглоченная пища вызывала нестерпимую жажду.
Человек страдал.
Какое-то время я терпел в надежде, что, обнаружив мое пробуждение,
тюремщики подадут завтрак, но вскоре убедился, что здесь кормят по
собственному расписа-нию. Общеизвестно, что живым существам свойственна
раз-личная цикличность приема пищи. Удаву, например, достаточ-но сытно
пообедать раз в месяц, но ведь человек - не удав! Поэтому я решил
напомнить о своем существовании, сообщая о посетивших меня желаниях.
Однако, по всей очевидности, здесь мало прислушивались к словам. Очень
скоро я устал. И тогда меня осенило.
Прислонившись спиной к стене, я начал старательно облизывать губы. Если
мои тюремщики считают меня животным, они не смогут обойти вниманием столь
очевидное проявление инстинкта. Действительно, моя уловка сра-ботала. Я
едва успел зажмурить глаза, спасаясь от света. Бла-годаря этому я сумел
открыть их вновь чуть раньше, чем нака-нуне. Было слишком светло, но я
заметил нечто вроде гигант-ского суставчатого щупальца, стремительно
ускользающего в круглый проем входа. На этот раз тюремщики, похоже,
ре-шили дать мне вдоволь насладиться светом. Я представил, как они
наблюдают за своим зверьком, и решил доставить им удо-вольствие. Встав на
четвереньки, я с напускной жадностью принялся пожирать белую массу,
оказавшуюся куда менее вкусной, чем мне показалось в первый раз.
Доев, я поспешно схва-тил сосуд с водой. Воду я собирался неторопливо
выпить, а со-суд, весьма тяжелый на ощупь, мог пригодиться.
Едва я покончил с трапезой, как дверь моментально закры-лась. Я успел
рассмотреть, что она устроена по лепестковому принципу - именно так
действовали изолирующие перемычки на атлантических крейсерах. Это
наталкивало на мысль, что с нахожусь на борту космического корабля. Но чей
он и как на-строены к гостю неведомые хозяева, этого я не знал, пока не
знал. И еще мне ужасно хотелось знать, куда подевался чертов зрентшианец.
Неторопливо прихлебывая воду, я размышлял над тем, смогу ли добраться
до дверного проема, если разбегусь и изо всех сил прыгну вверх. А если и
смогу, то что буду делать даль-ше? Чтобы справиться с лепестковой дверью,
нужен, по крайней мере, лазер. Будь здесь зрентшианец, можно было б
воспользо-ваться дезинтегрирующей волной. Человек же не имел подоб-ного
оружия. Оставалось лишь ждать.
Процедура кормления и поения крысы происходила по строго заведенным
правилам.
Стоило мне облизать губы, как дверь тут же раскрывала свой зев, и
механическая рука ставила на пол емкости с водой и пищей. После того, как
крыса помочи-лась на одну из стен, ей стали доставлять еще одну емкость. С
каждым разом щупальце действовало все неспешнее, позво-ляя рассматривать
себя. Оно было сделано из блестящего ме-талла или полимера и обладало
чрезвычайной гибкостью. На конце щупальца располагалась гроздь
пальцеобразных отрост-ков, игравших роль захватов.
Шло время. Сначала я пытался ориентироваться в нем, счи-тая, сколько
раз мне подают еду, но очень скоро запутался. Время превратилось в
нескончаемую однообразную полосу, прерываемую лишь ослепительно яркими
вспышками кормле-ний.
Таинственные хозяева не подавали признаков жизни, но продолжали изучать
меня.
Они вновь рылись в моих мозгах, проводили физиологические исследования.
Однажды я обнару-жил отсутствие большого пальца на левой руке, но
вскоре он появился вновь. При этом я не почувствовал абсолютно ниче-го.
Это было неплохо даже для высокоразвитой цивилизации.
И вот пришел день, о котором я уже перестал мечтать. Дверь открылась в
неурочный час, щупальце мягко подхватило меня и извлекло на свет. Я
зажмурился, а раскрыв глаза, едва не застонал от разочарования. Вне всяких
сомнений, я пребы-вал не на борту космического корабля, а на земле
планетки с отвратительным названием Кутгар.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Помятый, в истрепанной одежде, насквозь провонявший, с дикой, заросшей
густой щетиной физиономией - таким я предстал перед своими неведомыми
хозяевами.
Аудиенция проходила в просторном помещении, тускло освещенном лью-щимся
из расположенных наверху плафонов светом. В связи с тем, что стены, пол и
потолок представляли собой поверх-ность из совершенно не обработанного
камня, я осмелился предположить, что помещение есть не что иное, как
гигантская пе-щера.
Центр ее занимал цилиндр, напоминавший поставлен-ную стоймя бочку для
вина. Этот цилиндр был клеткой для пойманной крысы. Вокруг, замыкая меня в
кольцо, располага-лись солидных размеров механизмы, неуловимо похожие на
прямоходящих живых существ. Я едва не плюнул от огорчения, догадавшись,
что имею дело с роботами, причем, насколько я мог судить, весьма и весьма
примитивными.
Одни из этих ро-ботов были наделены захватами, другие - причудливой
фор-мы крюками, у третьих конечности оканчивались массивными наростами,
напоминавшими боевой молот - одним словом, малофункциональные механизмы.
Ближе всех ко мне стоял ме-таллический громила - я был ему примерно по
колено - с бле-стящим шаром вместо головы и гитантской щупалъцеобразной
рукой. Это именно он столь заботливо кормил и поил узника, а затем извлек
его из заточения.
Я медленно, стараясь выглядеть невозмутимым, рассматривал эту странную
компанию.
Неужели я очутился в мире роботов, да к тому же таких примитивных!
Невольно пришли на память превосходные киборги, которых выпускали заводы
Атлантиды.
Они могли показаться верхом совершенства в сравнении с этими кусками
железа и пластика.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг