Молчал, даже когда ему ломали руки.
Скользнув взглядом по амуниции стоящих перед покоями Рыжебородого
Титана стражников - все ли в порядке - Анко-Руй прошел внутрь. Повелитель
был не один.
На его коленях сидела длинноногая светловолосая жрица Луны, евшая
сочные апельсины. Титан рассеянно гладил ее волосы. Анко-Руй дипломатично
кашлянул.
Инкий встрепенулся.
- Говори.
- Он ни в чем не сознается. Но я уверен, что он виноват.
- Почему уверен?
- У меня такое чувство.
- Чувство - еще не есть доказательство. Ты испробовал все способы,
чтобы заставить его говорить?
- Все, мой Повелитель.
- И он молчит? Крепкий орешек - В голосе Титана послышалось одобрение -
А может, он и вправду невиновен?
- А кто тогда?
- Наместнику я верю. Он не лжет. Тем более, что сказанное им подтвердил
его писец. Жаль, если не удастся докопаться до истины... Значит, ты
испробовал все методы?
- Доступные мне - да. Но есть еще один - Анко-Руй сделал вид, что
замялся, и показал глазами на Слету. Инкий понял. Он наклонился к уху
безразлично слушавшей неинтересный ей разговор девушки и что-то прошептал.
Она недовольно хмыкнула и, косо посмотрев на начальника стражи Дворца,
вышла из залы.
- Говори - велел Инкий.
- Завтра праздник Ягуара - полуутвердительно спросил Анко-Руй.
- Да, а что?
- Девушка уже подобрана?
- Наверно, а какое это имеет значение?
- У гонца есть невеста, в которую он безумно влюблен. Он сознается,
если узнает, что она назначена в невесты Ягуару.
- То есть, он сознается во всем, даже в том, что он не совершал? -
нехорошо взглянув на Анко-Руя, спросил Инкий.
- А что еще требуется - цинично воскликнул начальник стражи.
- Ладно, будь по-твоему. Делай, как задумал. Я сообщу жрецу Солнца о
том, что невеста будет заменена...
Спустя полчаса Анко-Руй был в тюрьме. Комкая невольно расползающуюся по
лицу довольную улыбку, он спросил:
- Ну как, ты что-нибудь вспомнил? С трудом разлепив спекшиеся кровавой
коркой губы, Иусигуулупу ответил:
- Нет.
- Жаль.. - зловеще протянул Анко-Руй. И вдруг: - Радуйся, гонец!
Великодушный Рыжебородый Титан приказал освободить тебя. Завтра праздник
Ягуара, и Повелитель не хочет омрачать его казнями. Более того, он лично
приглашает тебя на праздник.
Иусигуулупу безучастно отнесся к этой новости. Палача подобное
безразличие задело.
- Ты что же, не рад?
- Рад - выдавил из себя Иусигуулупу. С трудом сдерживаемая ухмылка
наконец-то прорвалась на лицо Анко-Руя.
- А знаешь, какая красивая невеста будет у Ягуара?! Ноги - стройные,
словно морской тростник, губы - словно лепестки мака, глаза - подобны небу!
Избитый гонец не реагировал на эту восторженную арию. Анко-Руй
терпеливо продолжил:
- А руки - чистое золото. Она первая ткачиха среди городских аклья.
На этот раз Иусигуулупу понял, куда клонит палач; голова его медленно
поползла вверх.
- Ты хочешь спросить, как ее имя? По-моему, ты уже и сам догадался. Ее
имя Кансоор!
Гонец вскочил. Забыв про сломанные руки и истерзанное тело, он бросился
на палача. Раздавленные пальцы рвались к короткой, набрякшей пьяными
жилами шее.
Анко-Руй ожидал подобную реакцию. Он увернулся и стукнул Иусигуулупу
кулаком в висок. Затем он присел над рухнувшим на пол гонцом и процедил:
- Хочешь, чтоб она жила? Выбирай! Одно из двух: или ты сознаешься, или
твоя Кансоор будет отдана жрецам.
Из глаз Иусигуулупу лились слезы. Слезы боли и бессилия. Окропив
горячей влагой вечно холодный пол, он выдавил:
- Хорошо, я сознаюсь.
- Я знал, что ты поступишь разумно - не смог сдержать довольной ухмылки
Анко-Руй - Завтра ты предстанешь перед Повелителем. А пока отдохни. Тебе
принесут поесть и перевяжут раны - Довольный успехом, Анко-Руй направился
к двери, Когда он уже выходил, Иуеигуулупу прохрипел ему вслед:
- Постой!
Начальник стражи Дворца вопросительно обернулся.
- Сосед, за что ты меня так ненавидишь?
- Ненавижу - удивился Анко-Руй - Работа!
В Гатисе, в священной роще, в вечной тени деревьев, в неге и лени
возвышался дворец Фараона Рату. Солнце было уже высоко, но дворец стоял в
безмолвии - его обитатели не привыкли вставать рано. Доры номарха
перебрались через глухую стену, опутанную зелеными сетями лиан, и цепью
окружили дворец. Когда стража опомнилась, было поздно - размахивающие
мечами гиганты уже ворвались во внутренние покои. Лишь один-единственный
глупец вздумал преградить дорогу и был безжалостно изрублен.
По Гатису прокатилась паника. Не понимая, что происходит, люди бросали
дома и искали спасения в песках. Вспыхнули первые пожары. Полки, стоявшие
в соседних Тумах и Димте, вышли на помощь своему повелителю, но были
остановлены отборным конным полком номарха Келастиса и после короткой
стычки бежали.
Когда Гиптйй, Изида и Фра прибыли в город, все уже было кончено. Жители
возвращались в покинутые дома, потушенные пожары щерились черными гарями,
храмовые стражники маджаи вылавливали и истребляли редких мародеров.
Дети Кемта были уведомлены, что фараон Рату оказался недостоин своего
народа, и великий Осирис лишил его власти над Кемтом с тем, чтобы передать
ее другому, более достойному.
Очутившись во дворце фараона, Гиптий повелел командиру конного полка:
- Привести сюда Рату! Я хочу говорить с ним!
- К сожалению, это невозможно - ответил ливиец Чтели, меланхолично
натирая ослепительно яркое лезвие меча толченым мелом.
- Как ты смеешь противоречить жрецу Осириса! Мерзавец! - Изида с
удивлением смотрела на орущего Гиптия, раззадоривая его своим взглядом еще
больше - Я покажу тебе, кто здесь хозяин!
- Пойдем - сказал ливиец, вбивая меч в ножны. Они вышли из комнаты и по
длинной выщербленной лестнице спустились в дворцовый погреб.
- Ты что, держишь его в таком холоде?! Да ты с ума сошел! Он же может
заболеть!
- Вряд ли.
Наклонившись над кадкой меда, Чтели запустил в нее руки и выдернул
большой, странной формы комок. Небрежное движение руки - и взору Гиптия
предстала мертвая, с оскаленными зубами, физиономия Рату.
Атлант остолбенел.
- Но как ты посмел? Был же приказ.. - забормотал Гиптий сразу осипшим
голосом.
- Я получил приказ представить номарху лишь голову - И вдруг блеснул
меч, приставленный к горлу Гиптия - А если ты, жрец, будешь угрожать мне,
то я могу представить моему повелителю и две головы. Не думаю, что он
сильно рассердится.
Из дворца Гиптий улепетывал быстрее степного зайца.
Вечером того же дня Фра отправился в Мемфис на встречу с жрецами Сета.
Появился он лишь спустя две недели, когда Гиптий отчаялся уже ждать.
Выглядел Фра сильно усталым. На голове его был странный колпак.
- Собирайся в дорогу, жрец. Путь предстоит неблизкий. Слуги Сета ждут
тебя в городе мертвых - в Куне.
- Ты был там - подозрительно спросил Гиптйй.
- Да.
- Ты лжешь! От Мемфиса до Куны пятнадцать дней пути!
- Кони Сета.. - начал бубнить Фра, но Гиптий не слушал его. Он обошел
бывшего Управителя сзади и резко сдернул колпак. Поросшая редким волосом
голова Фра была совершенно седой.
Плечи Управителя ссутулились.
- Что, изменился? Это случается с каждым, кто побывает в лабиринте
мрака.
Запомни, город мертвых, шестиугольная пирамида. Там вход в лабиринт.
Тебя будет ждать проводник. Ты должен быть один и без.. - Фра не докончил
предложения и неожиданно хихикнул - А вернешься ты седым!
Сгорбленные плечи его согнулись еще больше. Кемтянин забормотал:
- Мрак, темнота, страх... Страх! Чудовища. Вампиры с ласковыми губами.
Серый металл. Много-много... Черные кони мрака. Кони, способные повернуть
вспять время. Лабиринт, черный-черный и длинный, словно жизнь. Страх... А
знаешь, я больше не боюсь. Ни тебя, ни номарха, ни дышащих падалью
крокодилов - Фра поднял перекошенное гримасой лицо и удивленно повторил:
- Я больше.. - и, схватившись за сердце, рухнул на пол.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Все так же, как и много раз прежде. Та же Золотая Зала. То же каменное
лицо Рыжебородого Титана. Только сегодня он суров и неулыбчив.
- Рассказывай!
Иусигуулупу сглотнул слюну и, страдая от жестокой боли в перебитых
руках, начал:
- Как известно Великому Повелителю, я был послан гонцом в город Куучак.
Я должен был отнести послание наместнику города - Сидевший здесь же в Зале
наместник Куучака усиленно закивал головой - Выполнив это поручение, я
забрал ответное послание и отправился в обратный путь. Но не успел я
отойти от города и на полет стрелы, как был схвачен воинами кечуа, которые
отвели меня к своему вождю. Племя кечуа находилось в состоянии войны с
нашим великим государством, вождь хотел было убить меня, но передумал. Он
предложил мне сохранить жизнь и много скота и женщин с тем условием, чтобы
я доставил Великому Повелителю фальшивое послание.
У меня не было выбора, и я согласился. Вождь кечуа заставил меня
поклясться Солнцем, и пообещал скормить термитам, если я не выполню свою
клятву. Если же я помогу ему, он обещал сделать меня правителем Инти Уауан
Акус. Дав клятву, я изменил послание наместника Куучака и отправился в
обратный путь.
- Что именно ты изменил в послании - послышался голос стоящего чуть
сзади Анко-Руя. Не поняв вопроса, Иусигуулупу обернулся к говорящему.
- А?
- Я спрашиваю тебя: что ты изменил в послании - терпеливо повторил
начальник дворцовой стражи.
Иусигуулупу замялся. Один из стражников подтолкнул его древком копья.
- Отвечай! Побледнев, гонец пролепетал:
- Я не помню.
- У тебя короткая память! - вновь подал голос Анко-Руй - Ничего, я
напомню - Он снял с пояса кипу и протянул его Иусигуулупу - Вот твои
показания. Читай!
Едва шевеля непослушными пальцами, Иусигуулупу начал:
- Я, митмак Иусигуулупу, обвиняемый в измене Великому Правителю Инти
Уауан Акус, свидетельствую, что в послании, переданном мне наместником
города Куучак, было сказано: "Войско кечуа, поклоняющихся белой луне,
подошло к городу. Их неисчислимое множество. Вождь кечуа угрожает, что
завоюет Куучак, а потом придет черед Общины сыновей Солнца. О Великий
Повелитель, прошу, пришли мне войско.
Город в опасности. Преданный тебе слуга, наместник Куучака".
- Все правильно - спросил Анко-Руй у встрепенувшегося наместника.
- Слово в слово - угодливо пролепетал тот.
- Читай дальше! Иусигуулупу продолжал:
- Я свидетельствую, что заменил эти слова на следующие: "О Великий
Повелитель, сын твой, наместник города Куучак, смиренно припадает к твоим
стопам, спеша поделиться великой радостью. Второго дня четвертой луны
храброе войско твое, разбив воинов кечуа, овладело большим городом Умару.
Захвачено много продовольствия и пленных. Да пребудет имя твое в веках,
мой Повелитель! Да будут боги благосклонны к великому городу Инти Уауан
Акус! Преданный тебе слуга, наместник города Куучака".
Иусигуулупу замолчал и протянул кипу шагнувшему к нему Анко-Рую.
- Что было дальше - спросил внешне равнодушный Инкий.
- Дальше я принес кипу своему Повелителю.
Инкий хмыкнул. Ему не нравился этот спектакль. Вот именно - спектакль!
Все это наверняка выдумал Анко-Руй. Да, но откуда тогда он мог столь точно
знать, содержание обоих посланий? О первом ему мог вполне рассказать
наместник Куучака, но второе? Текст второго послания, зачитанный стоящим
перед ним гонцом, был слово в слово схож с текстом кипу, извлеченного из
дворцового архива, доступ в который имели лишь атланты. Неужели все-таки
гонец предал? Или здесь что-то иное?
Инкий машинально провел пальцем по висевшему на поясе кипу.
Действительно, почти слово в слово.
Если гонец не делал этого, то откуда он знает текст обоих посланий?
Если делал? Что-то здесь было надумано. Слишком гладко.
- Как ты мог записать свои показания - спросил Инкий Иусигуулупу - У
тебя ведь сломаны руки.
- Это сделал за меня писец.
- На тебя не давили во время расследования?
Вопрос был великолепен! Ведь Рыжебородый Титан только что упомянул о
сломанных руках. "А может быть, он хочет, чтобы я сказал правду?"мелькнула
шальная мысль в голове гонца. Иусигуулупу посмотрел на Анко-Руя. Тот
ощерился в многообещающей улыбке: попробуй только!
- Нет - сами собой разжались губы гонца - я признался добровольно.
- А твои сломанные руки?
- Упал со скалы.
Формальность была соблюдена. Гонец струсил. Инкий сделал для него
достаточно и большего делать не собирался. Однако спросил:
- Как выглядел вождь кечуа?
- Высокого роста, густые волосы.. - Иусигуулупу наморщил лоб,
вспоминая, что вдалбливал ему в голову Анко-Руй, и облегченно выдохнул:
- А, еще золотые браслеты!
- Были ли у него шрамы на лице?
Гонец замялся. Про шрамы ему ничего не сказали. Он посмотрел на
начальника дворцовой стражи. Тот равнодушно отвел взгляд в сторону.
- Да, был один.
- Где?
- На левой щеке - Иусигуулупу следовал логике. Большая часть воинов -
правши. А удар, нанесенный мечом справа, должен рассечь левую щеку.
Инкий задумчиво покачал головой. "Вождя он не видел. Это точно".
Вождя кечуа обнаружили мертвым на платформе Пума-Пунку. Его опознали
собственные воины. Всю правую скулу вождя пересекал огромный старый шрам,
нанесенный беспощадным бронзовым копьем. Не запомнить его было невозможно.
- Ты уверен, что разговаривал с вождем?
- Да.
- Допустим. Ты встречался с кем-нибудь, когда нес кипу в Город?
- Только один раз.
- Что это были за люди?
- Они прокладывали дорогу. Ими командовал начальник дворцовой стражи
Анко-Руй.
- Ах да, я что-то припоминаю. Ты еще тогда просил за Анко-Руя. Он ведь,
кажется, твой сосед?
- Был - отрезал Иусигуулупу, бросив ненавидящий взгляд на слегка
побледневшего начальника дворцовой стражи.
- Кто-нибудь из стражников мог прочитать и исправить твое послание?
- Нет, они неграмотны.
- Это так? - спросил Инкий у Анко-Руя.
- Да, мой Повелитель.
- Значит, в дороге кипу исправить не мог никто?
- Выходит, так.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг