- Да, я не нашел Карраганта. Но те места, где я побывал... Я хотел бы
вернуться туда, там много такого... А Карраганту от нас не уйти, вот
увидишь. Я готов хоть сейчас отправиться дальше.
- Каррагант обманул меня. Он никуда не уходил. Мы с тобой искали его в
других мирах, а он был совсем рядом. Прятался где-то у замка. Я поклялся
именем Творца, что не буду посягать на его жизнь. Я не могу отомстить ему,
Риолен...
Риолен нахмурился и провел ладонью по мокрому лицу.
- Он вынудил тебя? Как?
- Элиния. Он пригрозил, что убьет Элинию. И убил бы...
Риолен распахнул плащ и похлопал по ножнам, висящим у широкого кожаного
пояса.
- Ничего страшного, - бодро сказал он. - Каррагант связал тебя клятвой
и считает, что теперь находится в безопасности. Он не подумал о том, что
есть еще на свете некий альд Риолен, сын альда Медиоконда, не связанный
никакими клятвами. Сейчас я напомню ему о моем существовании. Ты хочешь,
чтобы он закончил свои дни в подземелье? Так и будет, Аленор!
Риолен вынул меч из ножен, взмахнул им, со свистом рассекая воздух.
Блеснула сталь - и вновь скрылась под плащом.
- Так и будет.
Монотонно шумели волны. Он все никак не мог отвести глаз от холмика
оползающей, размытой дождем земли.
"Спи с миром..."
Он обвел кладбище взглядом и побрел вдоль могил. Мокрая земля прилипала
к подошвам, сапоги разъезжались в грязи. Черные промокшие птицы даже и не
думали взлетать при его приближении, накрепко вцепившись в древесину
крестов. Он переходил от могилы к могиле, вглядываясь в камни и комья
земли, в надежде отыскать оставленный здесь нерешительным принцем череп
королевского шута.
Он знал, что обязательно найдет его.
Обойдя все промокшее кладбище, он вновь оказался перед могилой Офелии.
Он ничего не нашел - ни среди редкой, блеклой от дождей травы, ни среди
мокрых камней. Символ добра либо был погребен под землей, либо рассыпался
прахом под чьей-то тяжелой ногой, либо его унес с собой кто-то из тех, что
были здесь раньше. Или же и не было никакого символа, а была лишь
видимость... иллюзия...
обман...
Он стоял у могилы, глядя на увядшие останки, некогда бывшие цветами, и
пытался понять, в чем его ошибка. Мысли его были холодными и спокойными.
"Те весельчаки-могильщики рыли могилу для Офелии, - думал он. - Именно
здесь они откопали череп королевского шута. Принц положил череп около
могилы. Гроб с телом Офелии опустили в могилу - "Пусть из ее
неоскверненной плоти взрастут фиалки!.." - и забросали землей. Значит,
череп Иорика должен находиться именно здесь!"
Склонившись над холмиком мокрой земли, он погрузил ладони в холодное и
липкое, шаря пальцами в глубине, разгребая, разбрасывая землю. Пальцы его
наткнулись на что-то твердое - коротко и торжествующе стукнуло сердце, - и
он извлек из вязкого месива нечто округлое, облепленное землей. Он поднял
темный комок на ладонях, подставил под мелкие капли дождя. Грязь стекала
на рукава плаща, холодные струйки ползли по рукам, но ему было не до
этого. Он чувствовал, он знал: в руках у него - символ добра.
Осторожными движениями, боясь повредить драгоценнейшую из
драгоценностей, он вытер рукавом гладкое полушарие, выскреб набившуюся
внутрь землю, провел пальцами по обводам глазниц - и спрятал череп за
пазуху. Ему не было никакого дела до мокрого неба вверху, мокрой земли
внизу и хмурой пучины вдали; пусть даже обрушится небо, разверзнется
земля, вздыбятся холодные волны - ничто не в силах причинить зло тому, кто
прижимает к сердцу символ добра. И угрюмый замок, вросший в утес, должен
превратиться в прозрачный хрустальный чертог, обитель ангелов, с
ликованием возвещающих о безвозвратном низвержении того, кто трон свой
вознамерился поставить выше звезд, выше Господа... У самого сердца,
отогреваясь и теплея, лежало добро - и вот-вот, дрогнув, навсегда отступит
зло, и изменится все вокруг, и мир станет добрым... именно таким, каким
был задуман когда-то Создателем.
Вот-вот... Сейчас... Содрогнется серое небо, взлетит ввысь,
подброшенное пружинами башен замка, превратится в прозрачную солнечную
синеву, и мягким изумрудным светом засияют ласковые волны, и на могилах
расцветут нежные цветы, предвещая новую жизнь, бесконечную череду новых,
все более прекрасных воплощений.
Вот-вот...
"Мы вернемся", - струился над тихой землей шепот, полный надежды.
"Я вернусь... Я вернусь, Аленор..."
Оживали цветы у его ног.
"Нежнейшее - нежнейшей", - так говорила когда-то Гертруда-Мальдиана,
разбрасывая цветы у могилы ушедшей Офелии.
И - раскололось небо! Грохот донесся со стен величественного замка,
прогоняя дождь, раскатываясь над морем. Пробился сквозь тучи солнечный
свет, преображая все вокруг, и под его неудержимым напором в клочья
разлетелось мокрое серое брюхо туч - и хлынула с небес синева, и просиял,
и заиграл всеми красками добрый-добрый мир.
И вновь раздался грохот, и сизые клубы дыма потянулись из бойниц, и
радостно затрубили трубы.
- Что это? - крикнул он спешащей куда-то веселой толпе, уже зная, что
прозвучит в ответ.
- Принц Гамлет победил Лаэрта! - раздалось из толпы. - Наш славный
принц!..
"При первом и втором его ударе И отраженье третьего - палить В честь
Гамлета со всех бойниц из пушек..."
Принц победил. Принц остался среди живущих. Лежащий у сердца символ
добра действительно оказался символом добра...
Он с удовольствием сделал большой глоток и поставил на стол увесистую
глиняную кружку - прохладный пенный напиток был вкусен и в меру крепок. В
кабаке клокотал шум множества возбужденных голосов, стучали кружки,
звенели монеты, рычали собаки, сражаясь за каждую брошенную под лавку
кость с остатками жареного мяса.
Сквозь мутные окошки сочился серый дневной свет, падая на дощатый пол с
ошметками грязи, занесенной на подошвах с улицы, на длинные гладко
оструганные столы, где среди кружек и кувшинов валялись кости, обгрызенные
крепкими зубами рыбаков, прокопченные рыбьи головы с изумленными глазами и
обсосанные плавники. Рыбья чешуя была везде - и в лужицах пролитого вина
на столах, и под столами, и на одежде посетителей кабака. Кто-то спал в
углу у бочек, открыв рот и задрав бороду к потолку, кто-то, пошатываясь,
брел вдоль стены к двери, надеясь освежиться, облегчиться и постараться
немного протрезветь под дождем, кто-то на спор без передышки вливал в себя
кружку за кружкой под одобрительные восклицания сгрудившихся вокруг
горожан. Крепко пахло вином, дымом, рыбой, потом и прелой одеждой. Весело,
тепло и уютно было в кабаке, и можно было сидеть здесь долго-долго,
отхлебывая из кружки, слушая разговоры и поглядывая в окно на серое
дождливое небо, подпираемое темнеющими вдалеке башнями замка.
Он сделал еще один глоток и, чувствуя приятное тепло в груди, с
удовольствием вытянул ноги под столом. Сидящий наискосок от него бородач
взмахнул кружкой, повернулся к соседу, что-то горячо ему втолковывая, - и
он узнал в бородаче служаку Миртиса - наблюдателя за дорогой, ведущей в
Столицу Восьмого Округа. Что ж, никому не возбраняется посидеть в кабаке в
славной компании, да еще в такой радостный день.
Летали в дымном полумраке обрывки разговоров, услаждали слух
доносящиеся со всех сторон лоскутки фраз:
"Да, наша королева скорбит о смерти короля..." "Принц Гамлет и
Гертруда, его мать, скорбят..." "Не успел войти во вкус...
Видать, судьба..." "Хватил удар..." "Пил слишком много этот Клавдий...
А совесть нечиста, как мой башмак..." "А помнишь, как тебе я говорил, что
эта свадьба попахивает дурно?" "Есть все-таки на свете справедливость...
Господь прибрал злодея и отныне принц Гамлет будет нашим королем..."
Он улыбнулся и расслабленно прислонился спиной к закопченной стене.
Провел рукой по плащу, поверх того округлого, твердого, что лежало за
пазухой, преображая мир, наполняя его добром.
Источник добра, спрятанный под его плащом, у сердца, был неиссякаем, он
мог напитать все миры, существующие под звездами.
"Принц Гамлет будет нашим королем..."
Терпкий напиток приятно кружил голову, по телу продолжало растекаться
тепло, голоса и стук кружек сливались в убаюкивающую музыку. Все было
хорошо в лучшем из миров, сотворенных Всемогущим...
Он ничуть не удивился, когда дверь кабака в очередной раз открылась и
на пороге возникла девушка. Длинные светлые волосы, сиреневое платье, на
шее - тонкая цепочка. А на плече ее сидела большая черная птица, цепко
ухватившись лапами за блестящую ткань платья. Птица разинула клюв - и,
заглушая все звуки уютного кабака, разнеслось под небом хриплое карканье,
переходя в членораздельную речь, складываясь в ненавистное имя: "Кар-р...
Карра-гант... Каррагант!.."
Дверной проем превратился в открытое окно. Сочился из него бледный свет
сумерек - то ли утренних, то ли вечерних. И размеренно доносилось из-за
окна хриплое карканье.
Аленор поднял голову, осмотрелся и, наконец, сообразил, где находится.
Он лежал на кровати в своей спальне, поверх одеяла, в сапогах, панцире и
плаще, с мечом у пояса. Именно в своей спальне, а не в покоях Элинии. Он
не помнил, как и когда попал сюда - или его принесли? Память хранила все
мельчайшие подробности последнего разговора с Каррагантом, но душа была
неподвижной, душа была застывшей, как ледяные наросты на вершинах гор. И
из глубины вновь доносилось привычное уже бессвязное бормотание.
Он не был уверен, что и кладбище с могилой Офелии, и эльсинорский кабак
просто привиделись ему. Он ни в чем не был уверен. Но даже если ему
действительно удалось разыскать череп королевского скомороха - пусть и в
какой-то иной плоскости существования! - теперь символ добра исчез.
Осталось хриплое карканье, и осталось серое утро, и Каррагант увозил
Элинию к побережью, и ему уже нельзя было отомстить... Клятва - это не
просто слова. Клятва - это бездонное ущелье на пути, это стена выше неба,
это - запрет.
Дав такую клятву, уже невозможно отличить сокола от цапли ни при каких
ветрах!
"Но я, альд Риолен, сын альда Медиоконда, не давал Карраганту никаких
клятв".
Когда и где звучали эти слова? И произнесены ли они были вообще?
Аленор поднялся, подошел к стоящему у стены креслу и взял переброшенный
через подлокотник темно-синий плащ. Плащ был влажным, его полы были
испачканы уже подсыхающей землей.
Темно-синий плащ Риолена. Там, на кладбище у моря, шел дождь.
Где?.. Когда?.. "Я не давал никаких клятв".
За окном расстилались поля и темнел лес. Двор замка был пуст, на
каменных плитах дорожек не осталось никаких следов дождя. Значит, не было
дождя? Или не было - здесь? Стояла утренняя тишина, ее не нарушал ни один
звук, и смолкло хриплое зловещее карканье мрачной черной птицы.
"Мы недавно говорили с Риоленом, - думал юноша, стоя у окна.
Мысли были какими-то неясными и тягучими. - Он оставил у меня свой плащ
и пошел к Карраганту... Пошел, чтобы убить Карраганта... Но ведь здесь не
было дождя... Скоро начнутся дожди... О чем это я? Ах, да, Риолен не
связан клятвой. Он пошел к Карраганту. Но почему промок его плащ?.. Риолен
забрал череп Иорика и пошел к Карраганту, чтобы отомстить вместо меня..."
Юноша рассеянно выпустил из рук плащ Риолена и отвернулся от окна. И
увидел у противоположной стены высокую темную фигуру.
- Ах, это ты? - слегка улыбнувшись, сказал он. - Играешь в отражения?
Почему же ваш народ ушел оттуда, Ора-Уллия? Стараясь не способствовать
злу, просто убегали от него? Постоянно убегали от него. Из мира в мир, из
мира в мир... Так и будете ходить по кругу, дожидаясь прихода Спасителя?
Дождетесь ли, Ора-Уллия?
Поможет ли вам ваше вечное бегство?
Он долго ждал ответа, но ответа не было. Юноша опустил голову,
обнаружил под ногами плащ Риолена и вспомнил, куда ему нужно идти.
- А тебе не противно чувствовать себя актером, играющим роль? - спросил
он неведомо кого. - Всю жизнь тащиться за Неизбежностью...
Что ж, пойдем, посмотрим, что еще она припасла.
Он махнул рукой и направился к двери, и уже на пороге сообразил, с кем
пытался завести беседу. За столиком у стены стояло высокое зеркало.
Гладкая поверхность. Тупик. Тупик - а не вход в иные пространства.
Он бездумно шел мимо спящих глоннов, не обращая внимания на внутренние
голоса и почти ни на что не надеясь. Почти. Он просто боялся спугнуть
надежду. Там, впереди, за поворотом, все-таки мог обнаружиться извлеченный
им из чужой кладбищенской земли символ добра.
Дверь в покои Злинии была приоткрыта. Юноша вошел без стука, окинул
взглядом комнату. На столике по-прежнему громоздились разные посудины с
лекарственными снадобьями. Дверь в спальню тоже была открыта. Он заглянул
туда, но и там не обнаружил ни кузины, ни Карраганта.
В покоях Карраганта тоже не было ни единой живой души.
Распахнутые дверцы шкафов для одежды, опустевшие полки, разбросанные по
полу мелочи - кружевные воротнички, костяные зажимы, бронзовые фигурные
пуговицы, сломанная пряжка ремня - все говорило о том, что хозяин покоев,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг