Скользнув неприязненным взглядом по лицу Карраганта и удостоив его
сдержанным кивком, Фалигот с недоумением воззрился на юношу.
- Приветствую тебя, мой мальчик. Ты уже вернулся?
Недоумение дядюшки было понятным: в монастырях моления по ушедшим
длились никак не меньше двух радужных семидневий.
- Приветствую тебя, дядюшка, - ответил Аленор, чувствуя, что краснеет.
- Я был вынужден вернуться... по некоторым причинам...
Нo буду продолжать моления.
Он видел, что дядюшка заметил его смущение и ему было неприятно от
собственной лжи. Но Фалигот больше не стал задавать никаких вопросов. Он
кивнул на дверь и печально сказал:
- Боюсь, вам не удастся развлечь ее разговором. Она совершенно
замкнулась в себе. Я к ней и так, и этак, а она уткнулась в книжку - и
молчит. И ведь вижу, что не читает. Как вернулись с похорон ее отца, так и
сидит над ней. И вчера. И сегодня... А сейчас отдала ее мне, отвернулась к
окну - и опять молчит. - Он горестно вздохнул. - Беда за бедой, беда за
бедой... Не пришлось бы искать хорошего лекаря, а то и не одного..
- Это от потрясения, - сказал Каррагант, не глядя на понурившегося
Фалигота. - Ее нужно везти в Тоонлинт, к Виннису.
- Шарлатан твой Виннис, - сквозь зубы ответил Фалигот. - Слыхали мы про
этого Винниса. Зa славой гонится, Спасителя из себя изображает. И в
Тоонлинт к нему ехать не надо, он сам сейчас повсюду разъезжает. Слыхал я,
что в Балль собирается - поголовные исцеления устраивать. Шарлатан!
Каррагант пожал плечами:
- Не знаю. Говорят, что помогает. Ну, не он - так есть и другие.
- Посмотрим, посмотрим. - Фалигот переложил книгу под мышку и, опустив
голову, зашаркал шлепанцами по коридору.
- Все ему не так! - раздраженно процедил Каррагант. - Шарлатан, видишь
ли. Терпеть его не могу, милого дядюшку Фалигота.
"Он тебя тоже, милый дядя", - подумал Аленор.
- Не хватает в нас добра, жизнь вынуждает нас быть злыми, - с какой-то
непонятной интонацией добавил Каррагант и, перехватив внимательный взгляд
юноши, запнулся и отвел глаза. - Но милейший Фалигот, наверное, прав:
разговора с твоей кузиной у нас не получится.
Аленору показалось, что в груди шевельнулась холодная змея (змея!..)
Душу обволакивала липкая тревога.
- И все-таки попробуем ее разговорить, - сказал он и вошел в покои
кузины, запоздало осознав, что оставил Карраганта за спиной.
Он резко остановился и быстро повернулся к входной двери - и идущий
следом дядя чуть не натолкнулся на него. Аленор успел заметить тут же
исчезнувший странный блеск в глазах Карраганта - и все его прежние
подозрения вспыхнули с новой силой. Даже в панцире и при мече следовало
быть начеку.
- Тебя кто-то напугал на Тайных Путях? - голос Карраганта звучал
участливо, но юноше почудилась в нем едва уловимая издевка.
- Меня трудно напугать, - с вызовом ответил он. - Особенно теперь.
Он подошел к приоткрытой двери в спальню и, не входя туда, громко
спросил:
- Элиния, к тебе можно?
Из спальни не донеслось ни звука. За окном по-прежнему хрипло
надрывался ворон. Аленор сделал шаг вперед и заглянул в спальню кузины.
- Элиния, это я...
Кузина сидела за столиком у окна, боком к Аленору, сложив руки перед
собой и неестественно прямо держа спину. На ней было простое легкое платье
цвета увядшей листвы, в тон ее разбросанным по плечам небрежно причесанным
волосам. Столик перед ней был совершенно пуст, но Элиния смотрела именно
туда, словно видела что-то на его ровной белой поверхности. Она ничем не
показала, что услышала обращенные к ней слова юноши и оставалась такой же
неподвижной.
- Я не один, Элиния, - сказал Аленор и вошел в комнату. - Со мной
Каррагант.
- Да, я тоже здесь, - раздался за его спиной голос дяди. - Пора
покончить со всякими нелепыми домыслами и подозрениями.
Элиния вздрогнула, как от неожиданного раската грома, и, вскочив со
стула, вжалась в подоконник, впившись взглядом в Карраганта.
На ее побледневшем, исказившемся лице проступила такая смесь страха и
отвращения, словно она увидела перед собой огромного ядовитого мохнатого
паука - пожирателя падали. Каррагант шагнул к ней и остановился, потому
что девушка выставила перед собой руку.
Аленор продолжал стоять у двери.
- Боже мой, сколько неприязни! - Каррагант укоризненно покачал головой.
- Нельзя же так относиться к тем, с кем находишься под одной крышей. Все
мы, живущие, должны если и не любить друг друга, то хотя бы относиться
друг к другу с терпимостью. Иначе жизнь наша будет цепью сплошных
неприятностей и страданий.
Элиния беспомощно посмотрела на юношу и с испугом спросила:
- Аленор, что это? Зачем ты... зачем он здесь? Что происходит? - Ее
звенящий голос, казалось, готов был в любой момент сорваться на
истерический крик.
- Это моя затея, - сказал Аленор. - Возможно, она не очень удачна, и
вовсе неуместна сейчас, но я хочу выяснить все до конца. Я хочу знать
правду, я...
- Да, - вмешался Каррагант, - твой кузен, благодаря тебе, Элиния, готов
считать меня каким-то кровожадным зверем, каким-то совершенно безжалостным
сумасшедшим убийцей. Я понимаю, у тебя есть основания не любить меня - это
касается твоего отца, - но оклеветать меня, чтобы отомстить!.. - Каррагант
развел руками и бросил быстрый взгляд на юношу. - Натравить Аленора на
меня, попытаться столкнуть нас лбами - это выходит за рамки, это
запрещенный удар. Да, я, возможно, виноват в том, что твой отец оставил
тебя, уехал... В этом есть часть моей вины. Но разве так годится поступать
живущим? Объявить меня убийцей!
- При чем здесь мой отец? - на бледных щеках Элинии медленно проступали
красные пятна. - Аленор, что все это значит? Кого я оклеветала?
Юноша опустил голову. Он уже сожалел, что затеял это разбирательство. В
глубине насмешливо перешептывались, шушукались голоса.
Ему стало ясно, что истину не удастся установить никогда:
Каррагант будет стоять на своем, Элиния - на своем... и как определить,
кто из них лжет?.. Ушедшие ничего уже не скажут, их голос не долетит сюда
из Загробья - а кто еще может поведать, как все происходило на самом деле?
Никто.
Никто...
А значит - нужно смириться и просто жить, жить с болью в душе...
Постараться не думать об этом... Отправиться за Красные горы, к
милленцам, как Тронгрин... уплыть за моря... уйти в темноту Тайных
Путей... вернуться в тот город, где много камня и совсем не водятся птицы,
и найти... Они же очень многое знают и умеют, у них столько чудес... и
может быть, их лекари способны возвращать к жизни даже безнадежных?..
- Он обвиняет меня в том, что я... неправду? - тихо спросила Элиния. -
Аленор... Он... меня?..
- Да! - резко ответил Каррагант, но тут же смягчил тон. - Я понимаю
тебя, Элиния. Я знаю, тебе трудно признаться, тебе не хватит силы
признаться, у тебя свое горе. У каждого из нас свое горе... Так давайте не
отравлять друг другу жизнь.
- Аленор... выходит, я оклеветала... его? - запинаясь, произнесла
Элиния. - И он... не убивал?..
- Никто не может обвинить меня в этом! - вскинулся Каррагант. - Твои
слова не в счет, я могу сказать то же самое про тебя. Но кто подтвердит?
Ушедшие не поднимутся из гробов, а кто еще может сказать хоть слово? Кто
подтвердит?!
- Глонн, - неожиданно сказала девушка.
- Что? - опешил Каррагант. - При чем здесь какой-то глонн?
Аленор поднял голову и увидел, что Элиния стоит, подавшись вперед и
упираясь руками в стол, а дядя настороженно замер посреди комнаты и,
кажется, готов вот-вот броситься на девушку и заклевать ее своим хищным
клювом.
- Никто не расспрашивал глоннов, а я спросила. - Элиния смотрела на
Аленора, только на Аленора, словно в комнате больше не было никого. - Я
задавала ему вопросы и он кивками отвечал мне. А потом повел и показал.
- Что показал? - быстро спросил юноша.
- Одну укромную каморку в покоях твоего дяди. Она была заперта, но я
сумела ее открыть. Твой дядя знает, что я там нашла. - Девушка медленно
перевела взгляд на оцепеневшего Карраганта и очень внятно спросила: - Ты
знаешь, что лежит сейчас в шкатулке в моем шкафу?
- Что?! - взревел Каррагант. Лицо его налилось кровью.
- Змеиная кожа! - голос Элинии тоже сорвался на крик. - Сухая змеиная
кожа! Аленор, он убийца! Уничтожь этого негодяя!
До Аленора еще только начал доходить смысл слов Элинии, когда
Каррагант, сорвавшись с места, хищной птицей налетел на девушку, отшвырнул
стол, левой рукой схватил ее за шею, а правой вытащил из чехла кинжал. В
следующий момент кинжал оказался возле самого горла Элинии. Юноша, вынимая
меч, шагнул вперед - и тут раздапся повелительный окрик Карраганта:
- Стой на месте, Аленор! Если ты сделаешь еще хоть шаг - я пережу ей
горло!
Аленор замер, лихорадочно соображая, что же можно предпринять.
Каррагант стоял у подоконника, спиной к раскрытому окну; девушка
оказалась перед ним, лицом к Аленору. Каррагант продолжал сжимать ее шею,
не давая вырваться, кинжал почти касался горла Элинии.
Решительный вид негодяя ясно говорил о том, что он готов в любое
мгновение выполнить свою угрозу. Даже самый молниеносный бросок Аленора не
смог бы предотвратить короткое движение руки, погружающее острую сталь в
беззащитную податливую плоть. Юноша понял, что ему никак не успеть
дотянуться до Карраганта. Элиния не шевелилась, не пыталась освободиться;
ее широко открытые глаза с мольбой смотрели на юношу, а лицо было уже не
бледным, а каким-то серым.
Аленор не мог бы сказать, сколько они стояли так - несколько мгновений
или вечность? - подобно статуям на фронтоне театра. Он не решался сделать
ни единого движения, с ужасом представляя, как кровавым провалом
распахивается горло Элинии, как запрокидывается ее голова и кровь хлещет
на платье цвета увядшей листвы...
увядшей навсегда листвы... Голос Карраганта вспугнул ошеломленную
тишину и был подобен недавнему хриплому карканью ворона:
- Тебе не достать меня, Аленор. Будь благоразумным - ведь ты же не
хочешь гибели твоей кузины? Поверь, я готов на все, я убью ее, если только
ты двинешься с места. Тебе не достать меня!
Юноша стиснул рукоять меча. Его душили ярость и осознание собственного
бессилия. Путь к отмщению пролегал через принесение в жертву ни в чем
неповинной кузины. Слишком высокой была бы такая цена. Ни отец, ни мать
никогда не согласились бы на такую цвну...
Слова Карраганта продолжали раздирать тишину, и отчаяние клокотало в
этих словах:
- Да, на мне есть вина! Да! Но это не моя вина, Аленор! Разве я виноват
в том, что совершенно потерял голову от твоей матери, что я не мог думать
ни о чем и ни о ком, кроме нее?.. Я мучился, Аленор, ты представить себе
не можешь все мои мучения! Ради нее я готов был на любой подвиг, на любое
злодейство... И я совершил это злодейство, да, совершил! Но нет в этом
моей вины, потому что не властны мы над своими страстями. Но самое
страшное не это, Аленор! Самое страшное - это когда начинаешь понимать,
что предмет твоей страсти не стоит совершенного злодеяния. Ради обладания
не стоило идти на злодейство, Аленор! Потому что всякая страсть иссякает,
превращается в пыль, в ничто! От костра остается зола - и ничего более...
Запомни, Аленор: никогда не добивайся того, чего тебе очень хочется
добиться. Лучше вечная погоня, чем обладание. Там, где начинается
обладание, кончается страсть и все становится пресным и скучным. Ты вряд
ли поверишь мне, но сам поймешь с годами... Если бы я знал... Если бы я
только знал это раньше, я никогда не взял бы на душу такой грех!
Да, я совершил и второе злодеяние, и это тоже не моя вина, Аленор. Одно
зло тянет за собой другое - одно злодеяние приходится покрывать другим...
Если бы нам было дано предвидеть наше будущее, мы не совершали бы многих
ненужных поступков. Если бы я знал, что от костра останется одна зола, я
никогда не сделал бы того, что сделал... И поверь, Аленор, я даже рад -
если это можно назвать радостью, - что твоя кузина все-таки вынудила меня
раскрыться. Не дай вам Бог носить в душе такую тяжесть...
- Змеиная кожа... - сдавленным тихим голосом сказала Элиния. - Я не
нашла у тебя никакой змеиной кожи, Каррагант, я обманула тебя - и ты
вынужден был признаться... Ты выдал себя, убийца! Аленор, не жалей меня...
Уничтожь эту мразь...
- Но-но! - угрожающе произнес Каррагант, заметив, что юноша
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг