на заполненный кошмарными видениями вечный сон. Меч, скрытый под плащом
Аленора, не смог бы разрубить этот застывший воздух, и панцирь не спасал
от ужасных видений, и плащ не укрывал от сырости. Мир был полон печали, и
полна печали была душа Аленора, сына убитого альда Ламерада, сына убитой
альдетты Мальдианы.
Только вчера отзвучали последние слова священника, только вчера упали
прощальные горсти земли на крышку гроба - и каменная плита отделила тело
ушедшей альдетты от тех, кто еще продолжал дышать, кто еще рассчитывал
вершить свои дела под солнцем, не зная часа своего ухода из этого мира. А
Тот, Кто знал, не подавал никакого знака живущим, хотя судьбы каждого были
известны Ему. Судьбы каждого - и в этом, и в последующих существованиях.
Под каменными плитами покоились альд Ламерад и альдетта Мальдиана -
родители Аленора. А их убийца скрывался неведомо в каких краях.
И стоя на коленях у этих плит, под сводами часовни, Аленор поклялся
найти и отомстить.
Найти и отомстить.
Найти.
Никто, кроме Риолена и Элинии, не знал о замыслах Аленора. Никто, кроме
Риолена, Элинии и Аленора, не знал, что Каррагант - убийца.
Его исчезновение из замка и отсутствие на похоронах собственной жены -
неслыханный случай! - породили у домашних и съехавшихся родственников
самые разные предположения. Вряд ли, конечно же, кто-либо догадывался о
страшной правде, но каждый понимал, что тут кроется какая-то недобрая
тайна. Поминальная трапеза, и без того печальная, стала вдвое печальней.
Прятал глаза альд Беонаст, отец Карраганта, не знала, как вести себя под
пытливыми взглядами присутствующих мать Карраганта альдетта Радлисса. С
каменным бледным лицом сидела, не замечая ничего вокруг, ушедшая в себя
Элиния. И только безмолвные слуги-глонны, которые, вероятно, не осознавали
трагической сути происходящего, делали свое дело, как всегда, аккуратно и
споро.
После трапезы все разошлись по своим покоям, а к вечеру собрались в
зале на поминальную службу. Долетал ли хоть один отголосок до души
альдетты Мальдианы, вступившей в пространства Загробья? Как знать...
А после ужина, прошедшего так же печально и в напряженном молчании, как
и поминальная трапеза, Риолен вновь принялся доказывать Аленору, что они
должны отправиться на поиски вместе - и вновь получил решительный отказ.
Аленор не считал себя упрямцем и всегда готов был уступить доводам
собеседника, если они представлялись ему достаточно убедительными, но
доводов друга он просто не желал слушать. Месть, считал он, была его
личным делом; личным делом сына убитых родителей.
Сославшись на головную боль, он уединился в своих покоях, заставив себя
не думать о темном пятне на ковре. Мысли его были сосредоточены на другом.
Потом он провалился в тяжелый крепкий сон без сновидений, но даже во сне
помнил, что нужно встать на рассвете и отправиться в путь. Из глубин
плотной неподвижной темноты надвинулось на него лицо адорнитки Оры-Уллии -
и он проснулся и начал собираться в дорогу.
Перед тем, как покинуть замок, Аленор оставил внизу, у
привратника-глонна, записку. В ней он сообщал, что отправился совершать
моления по ушедшей матери в монастырь Божественного Искупления. Однако,
пройдя немного по дороге, ведущей на юг, к монастырю, он свернул в поле,
потом спустился в овраг и, обогнув замок по широкой дуге, направился в
противоположную сторону, к лесу, где был начертан беглецом Каррагантом
магический круг. Душа матери поймет и простит эту ложь, думал он,
размеренно приминая подошвами невысоких сапог влажную траву. А потом,
когда негодяй будет медленно сходить с ума, дергаясь на цепи в подземелье,
он, Аленор, действительно посетит монастырь Божественного Искупления и
совершит моление по безвременно ушедшей.
Полы черного плаща Аленора были влажными от росы, и все ближе был лес,
до которого так легко и быстро можно домчаться на коне. Но конь безмятежно
жевал корм в своем стойле, в обществе соседей по замковой конюшне, потому
что юноша решил отправиться в путь пешком. Каррагант ушел по Тайным Путям,
оставив привязанным к дереву Черного Летуна. Без скакуна явился на Землю
Живущих несчастный Дат, сын Океана. Но и это не было главным. Главным было
то, что адорниты - Аленор знал об этом из древнего предания - появились
здесь, на острове Мери, тоже без каких-либо животных.
Скорее всего, пройти по Тайным Путям могли только существа, наделенные
разумом. И даже если это было не так, даже если и Дат, и адорниты просто
пришли из миров, где не водились лошади (и другие животные? бывают ли
такие миры?) - Аленор не хотел рисковать. Ведь если он попадет верхом на
своем скакуне в подобный мир, не знающий лошадей, то неизбежно привлечет к
себе всеобщее внимание диковинным существом с длинной гривой. А кто знает,
как в таком мире отнесутся к появлению чужака на коне?
Нет, рисковать не стоило: по Тайным Путям нужно было пройти только
своими ногами.
И вновь, как и в прошлый раз, лес встретил его сонной тишиной.
Птицы мирно спали в своих гнездах, и спали лесные звери, изо дня в день
совершавшие одни и те же действия - и только эти странные двуногие живущие
брались то за одно дело, то за другое, преследуя какие-то свои непонятные
цели; они были непохожи друг на друга - с точки зрения лесных обитателей,
- но было у них и кое-что общее: каждого из этих существ когда-нибудь
обязательно несли в черном деревянном ящике к одному из тихих, не таящих
никакой опасности поселений с каменными плитами и крестами, разбросанных
среди долин, холмов и рощ...
Ритуальный круг был на месте. В неровных бороздах, прорытых мечом
Карраганта, лежали увядшие листья. Аленор обвел взглядом окружающие поляну
кусты и деревья: все было спокойно. Никто не следил за ним, и серому небу
тоже не было никакого дела до того, чем там занимается в лесной тишине
крохотный живущий, один из многих, населяющих равнины и горы, один из
многих, проживающих свои года так быстро, что небо просто не успевало
запомнить никого из них.
Аленор шагнул в центр круга, повернулся лицом в ту сторону, откуда
каждое утро поднималось над миром солнце, набрал в грудь воздуха и
негромко, но отчетливо произнес Первое Слово.
Его голос неожиданно раскатился над поляной и юноше почудилось, что от
этого звука дрогнули кусты и затрепетали ветви деревьев.
Шаг за шагом прошел он весь круг, произнося магические слова,
открывающие Тайные Пути, и, наконец, вновь оказался в центральной точке,
посредине основания таинственной Великой Пирамиды - средоточия силы небес,
- незримая вершина которой, пронзая пространства, устремлялась в иные
миры. И тут ему вдруг показалось, что он здесь не один, что кто-то еще
находится рядом с ним. Может быть, это уже ощущалось близкое присутствие
тех, других, чьи ладони почти касались его ладоней? Теперь его отделяла от
других лишь тончайшая неуловимая пленка, которая вот-вот должна прорваться
- стоит только произнести Седьмое Слово.
Сердце быстро стучало в предчувствии чего-то необычного, невероятного,
ноги внезапно ослабли, а на плечи навалилась такая тяжесть, словно на них
осело само небо, намереваясь с головой вдавить крохотного живущего в центр
ритуального круга.
"Одумайся, Аленор, - шепнул кто-то в глубине. - Может быть, там нет
ничего, кроме пустоты, и обратного пути тоже нет, и ты навсегда останешься
в этой пустоте? Навеки - в пустоте. Один. Ни среди живущих, ни среди
ушедших. Одумайся..."
Он колебался всего несколько мгновений, а потом так же мысленно ответил
тому осторожному, сомневащемуся:
"Нет! Лучше навсегда остаться в пустоте, чем отступить. А если уж
судьба моя определена наперед, я не смогу изменить ее. Только вперед!"
Он запрокинул голову к небу, медленно закрыл глаза и так же медленно
выговорил последнее, Седьмое Слово.
И в то же мгновение на него обрушилась какая-то теплая волна, так что
он еле устоял на ногах. Волна тут же пропала, но что-то подсказывало ему:
все вокруг изменилось. Он открыл глаза - и ничего не увидел. Его окружала
полная темнота - но не такая, какая бывает в лесу беззвездной ночью, и не
такая, как в глубоком подземелье, и не такая, как в собственной комнате
под одеялом.
Это была совершенно иная темнота - не отсутствие, а полная
противоположность света. Если он действительно оказался на Тайных Путях,
то вернее было бы назвать их Темными Путями.
Аленор стоял, широко открыв глаза и не решаясь сделать ни шага.
Он чувствовал собственное тело, в котором бешено колотилось сердце, он
быстро вдыхал и выдыхал нечто, похожее на воздух, но не ощущал ничего
вокруг. Стараясь справиться с непроизвольным, все нарастающим страхом, он
сделал шаг вперед - для того, чтобы хоть что-нибудь сделать! - и в темноте
начали проступать бледные пятна. Словно множество отверстий появилось в
темной дали подземного туннеля и сквозь них просочился робкий свет
пасмурного осеннего дня. Приободрившись, юноша сделал еще один шаг, потом
еще и еще, чувствуя под подошвами невидимую в темноте едва уловимо
пружинящую твердую поверхность, - и пятна приблизились, налились красками
и стали походить на маленькие круглые картины.
Пройдя еще дальше вперед, Аленор с изумлением и радостью понял, что это
вовсе не картины: это были входы в иные миры. То, что он увидел там, за
входами, казалось маленьким и далеким, но очень отчетливым, словно он
заглядывал в подзорную трубу с другого конца. Забыв обо все на свете,
юноша завороженно рассматривал обрамленные кольцами входов кусочки иных
миров, переводя взгляд с одного отверстия на другое.
Это были очень разные миры. И все-таки чем-то неуловимо похожие друг на
друга. Только потом Аленор понял, что именно их объединяло: каждый из них
подходил для существования живущих. Это были миры, пригодные для жизни.
Юноша жадно всматривался в круглые объемные картины, не застывшие, а
наполненные ветром и солнцем, и погруженные в вечерний полумрак, и
занесенные снегом, и залитые дождем... Там тянулись к небесам деревья и
текли реки, там простирались пестрые от цветов долины и горбились холмы,
там серебрились озера, облизывали светлый песок серо-зеленые морские
волны, клубилась пыль на ветру, качалась высокая трава и искрились под
солнцем удивительные снежные поля, каких никогда не видал он на Земле
Живущих.
Он рассматривал эти полные жизни картины и все больше убеждался в том,
что в каждый мир ведет не один, а несколько входов. Не доносилось оттуда
никаких звуков, словно отверстия находились за стеклом, но Аленор
явственно представлял и свист ветра, и размеренный шум волн, и шелест
листвы, и плеск бегущих среди камней потоков. Миры казались знакомыми и
уютными, и не внушали никакой тревоги. Миры были частицами Единого Мира,
созданного Всемогущим, и каждый из них был сотворен для живущих.
Миры были сотворены для жизни - и юноша с любопытством разглядывал
живущих, отделенных от его мира неведомо какими пространствами. И они тоже
были самыми обычными живущими, ничем не отличающимися от него, Аленора,
жителя острова Мери на Земле Живущих - разве что покроем одежды, разве что
прическами... но ведь и одежда, и прическа не главное в живущем! Вот они,
жители иных миров, созданные по образу и подобию Творца: верхом на лошадях
(да, в иных мирах тоже были лошади!) и за прозрачными стенками причудливых
самодвижущихся экипажей, возле высоких - в пять, шесть... десять этажей! -
домов и на глянцевых черных скалах, и на увитой зеленью веранде, за
круглыми столиками...
За столиками...
Аленор невольно сделал несколько шагов по направлению к той живой
картине, где за столиками на освещенной площадке сидели довольно ярко
одетые живущие - молодые мужчины и женщины. Отверстие выхода увеличилось,
придвинулось к нему. В памяти всплыли слова черноглазой мерийки Юо: "Вижу
девушку в странной одежде... Волосы длинные, светлые... Похожа на дев
прибрежных вод... Они пели песни нашему народу... Это твоя девушка..."
А потом, как сказала гадалка, рисунок рассыпался.
"Неужели это она? - с замиранием сердца подумал Аленор. - Ну конечно -
она!"
Она сидела у низкого ограждения веранды вместе с тремя молодыми
мужчинами, одетыми в сорочки с расстегнутыми воротниками. На столике
стояли бокалы и бутылка, лежали на белом круглом подносе какие-то фрукты.
Двое мужчин - видимо, совершая обряд, - то и дело подносили ко рту белые
палочки и выпускали дым, третий переговаривался с женщиной за соседним
столиком. А она, светловолосая дева прибрежных вод, сидела с отрешенным
лицом и держала в руке полупустой бокал. На ней было матово блестящее
сиреневое платье без рукавов, с глубоким вырезом на груди. На ее шее
золотилась тонкая цепочка ("Без креста", - отметил Аленор).
Ее губы были слишком красными, как у актеров, но это совершенно не
портило ее красивого лица. Ее волосы были длинными и светлыми, и струились
по плечам, и как приятно было бы легонько провести по ним рукой... Она
была молода, она просто притягивала к себе (юноша и не заметил, как
подошел еще ближе к выходу), она была той, ради которой стоило мчаться на
край света и снимать с небес розовый полумесяц Диолы - он прекрасно
смотрелся бы в ее волосах.
Она была той, о ком сказала черноглазая гадалка: "Это твоя девушка,
альд Аленор".
"Прикоснись... Убедись... То, что видится, - только обман..."
Она была его девушкой.
И негодяй Каррагант вполне мог скрываться именно в этом мире.
Почему бы и нет? И в конце концов, выходов в иные миры очень много -
надо же начать с какого-то из них! Так почему не с этого?
Не сводя глаз с девушки - она вовсе не выглядела веселой, - Аленор шел
к выходу. Вое другие отверстия-картины как-то незаметно переместились,
расползлись в стороны, остались за его спиной. Впереди было только
приземистое здание с конической крышей и большими окнами, освещавшими
лужайку, окруженную деревьями; впереди была только увитая вьющейся зеленью
веранда с ребристыми деревянными столбами, на которой танцевали, пили, ели
и пускали дым десятка два молодых живущих; впереди была только
светловолосая девушка с накрашенными губами и задумчивыми глазами, которой
очень подошел бы розовый полумесяц Диолы.
"Пш-ш-ш!" - зашипело что-то и перед глазами юноши блеснула короткая
голубая вспышка.
Аленор не успел ничего сообразить, не успел испугаться, отпрянуть в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг