- Расскажи, дядя, - выдохнул Алонор.
Он слушал сбивчивый рассказ Фалигота - и горечь переполняла его душу, и
тяжелые камни давили на сердце, закрывая путь к воздуху, небу и свету.
Это случилось вчерашней ночью, после возвращения альда Карраганта в
замок. Каррагант решил отметить свое прибытие на широкую ногу, и пригласил
всех домашних на ужин не в малую, а в большую трапезную, словно настал
один из тех праздников, на который съезжались родственники со всей округи.
Был он говорлив, много пил, никого не отпускал из-за стола, и вновь и
вновь рассказывал о своих злоключениях на континенте. Альдетта Мальдиана,
по словам Фалигота, покинула трапезную первой, потом разошлись и остальные.
Фалигот ушел к себе, лег спать, а утром его разбудили отдаленные крики.
Желая узнать, что случилось, он отправился на шум и в покоях племянницы,
альдетты Мальдианы, застал всех домашних.
Альдетта Мальдиана неподвижно лежала в своей постели, альд Каррагант
сидел в кресле, закрыв лицо руками. Рядом, на полу, валялся его кинжал, а
у стены - перерубленное пополам тонкое черное тело змеи. Кто-то хлопотал
над упавшей в обморок Элинией, в углу, сбившись в кучку, переминались с
ноги на ногу глонны...
Картина вырисовывалась такая: утром Каррагант зашел к своей супруге,
обнаружил ее бездыханной, убил пытавшуюся ускользнуть змею и поднял шум.
Сбежались встревоженные родственники, увидели случившееся - но не в их
силах было что-либо изменить. Никто и ничто не могли уже сделать
свершившееся не свершившимся, и бесполезным оказался привезенный из
соседнего селения лекарь...
Ушел к себе и не показывался никому на глаза альд Каррагант, гонцы с
письмами отправились созывать родственников на прощание с ушедшей
альдеттой Мальдианой, и глонны готовили на кухне блюда для поминальной
трапезы, наэначенной на синий день недели, который можно было назвать
черным...
Но откуда взялась змея внутри замка?
- Откуда... змея? - еле двигая губами, спросил Аленор.
Фалигот уныло развел руками.
- Ее могли завезти глонны вместе с сеном. Или она заползла в мешок,
когда убирали на поле земляные клубни. - Он вздохнул. - Теперь уже не
узнать...
"Цветы!" - сверкнуло в голове юноши. Черная гадина могла притаиться
среди цветов, украшавших покои матери. Он мысленно застонал. Красота,
спутница добра, оказалась невольной пособницей зла...
- Такова воля Вседержителя, мой мальчик, - тихо сказал Фалигот. - Мы
бессильны что-либо изменить.
- Змеи - наше проклятие, - простонала альдетта Агилаита. - Но за что?
За что-о?!.
Покинув подавленных внезапно обрушившимся горем дядюшку и бабушку,
Аленор быстро зашагал по переходу и вдруг резко остановился: он не знал,
куда теперь спешить и что вообще делать дальше. Приготовления к похоронам
шли своим чередом и не требовали его участия. Что делать? Терзаться у
гроба матери?
Метаться от стены к стене в своих покоях? Зайти к уединившемуся у себя
страдающему Карраганту? Но они никогда не были нужны друг другу, не нужны
и сейчас - у каждого из них свое горе, и два этих горя не могут слиться в
одно, общее, объединяющее...
Кузина Элиния! Лишившаяся чувств от очередного удара Элиния...
Она пережила уже утрату матери и отца. А теперь разразилась новая беда
- уход тети, старавшейся заменить ей мать...
С переполненным болью и горечью сердцем Аленор побрел сквозь угрюмую
тишину перехода к покоям Элинии.
На его стук никто ие отозвался и он, немного поколебавшись, решил уже
уходить, но тут дверь приоткрылась и на юношу взглянули печальные глаза
глонна.
- Элиния спит? - спросил Аленор.
Глонн отрицательно покачал головой, открыл дверь шире и отступил в
сторону, сделав приглашающий жест. Когда юноша вошел, глонн показал на
распахнутую дверь соседней комнаты и направился к столику у окна,
уставленному чашечками и пузырьками с лекарствами. Сел, сложив лапы на
груди, и застыл, превратившись в темное изваяние иа фоне вечернего
сумрачного неба. Стараясь ступать как можно тише, юноша вошел в спальню
кузины Элинии.
Светильники не были зажжены и здесь, и черный клавикорд у стены
выглядел как туша неведомого чудовища, затаившегося в ожидании жертвы.
Кресла кольцом сжимались вокруг обреченного стола, готовясь по какому-то
известному только им сигналу наброситься на добычу. Узкая кровать
беспомощно распласталась под потолком, уже собравшимся обрушиться и
раздавить и ее, и все другие вещи, единственным предназначением которых
было превратиться в груду расщепленных деревяшек и расплющенного,
искореженного металла.
Сумрак вливался в спальню через большое окно, похожее на застывший в
беззвучном крике ужаса открытый рот, и был пропитан запахом лекарств.
Голова Элинии казалась вдавленной, втиснутой в белый капкан подушки.
- Элиния... - неуверенно позвал Аленор, пытаясь отогнать от себя
нахлынувшее вдруг наваждение. - Ты спишь?
Взяв стул, он приблизился к кровати и сел, вглядываясь в лицо кузины. И
увидел, что глаза девушки открыты и ее неподвижный взгляд устремлен в
какую-то точку на завешенной ковром стене.
- Приветствую тебя, Элиния, - с облегчением сказал юноша. - Как ты себя
чувствуешь? Тебе уже лучше?
Лицо Элинии не изменилось, глаза все таж же, не мигая, смотрели на
стену, и когда раздался ее безжизненный голос, юноше показалось, что это
заговорила статуя.
- Я себя никак не чувствую, - сказала Элиния и замолчала, сохраняя
каменное выражение лица.
Тревога резанула Аленора по сердцу - так неестественно, так странно
выглядела кузина. Но он тут же подумал, что Элинию поили всякими
успокоительными отварами - весь стол заставлен пузырьками! - и мягко
произнес, положив свою ладонь на скрытую тонким покрывалом руку Элинии:
- Все пройдет. Все будет хорошо, кузина.
Хотя ему сейчас было очень плохо.
- Ничего не пройдет, Аленор, - все тем же безжизненным голосом сказала
Элиния. - Все уже прошло.
По ее щеке сползла слеза. Аленор погладил неподвижную руку девушки и с
горечью подумал, что потрясение, пережитое Элинией, оказалось слишком
сильным, и ей не скоро удастся оправиться после этого удара.
- Все подвластно воле Создателя, - сказал он, вспомнив слова Фалигота.
- Нам неведомы Его замыслы и мы не можем им препятствовать. - Он помолчал
и, вздохнув, добавил: - Закон Кармы, Элиния... Мама расплатилась за ошибки
прошлого существования...
"Господи, - смятенно подумал он, - какие же грехи она совершила, если
ей воздалось теперь такой страшной мерой?.."
Сумерки, все больше сгущаясь, сотнями черных змей проскальзывали в
комнату через искаженный немым воплем зев окна, скрадывая очертания
предметов. Девушка вдруг повернула голову и Аленор даже в полутьме увидел,
как странно блеснули ее глаза.
- Мы не можем препятствовать замыслам Создателя? - Ее голос звучал сухо
и надтреснуто, и слышалась в нем какая-то странная нота. - Как бы не так,
Аленор! Как бы не так! Все зависит именно от нас! Ты думаешь, Создатель
наказывает нас? Нет, он просто предлагает нам отрывок иэ театрального
представления и дает нам возможность действовать. Действовать, Аленор! И
мы уже сами вольны решать: действовать нам или нет? У меня была такая
воэможность десять лет назад, была! Но я выбрала бездействие!
Сама, понимаешь, са-ма выбрала бездействие, хотя могла
воспрепятствовать, как ты говоришь, замыслу Создателя.
Элиния уже не лежала, а сидела, вцепившись в руку Аленора, и ее громкий
голос разносился, казалось, по всему замку. Аленор никак не мог
сообразить, что она такое говорит... о чем она говорит?..
В соседней комнате раздался какой-то звук: похоже, там открыли дверь -
испуганный криком Элинии глонн счел за благо удалиться из покоев альдетты?
- но юноша почти не обратил на это внимания, потому что кузина продолжала
бросать в полумрак наполненные каким-то, пока что непонятным ему смыслом,
слова:
- Ты думаешь, что тетя... твоя мать расплатилась за ошибки своей
прошлой жизни? Нет, она расплатилась за мою ошибку. Мою, Аленор!
Ты думаешь, ее убила змея? Нет, Аленор, это я, я убила ее десять лет
назад, убила еще тогда и убила теперь. Я дважды убила ее, Аленор!
"У нее горячка, - подумал юноша. - Надо дать ей что-нибудь
успокаивающее".
Он хотел высвободить свою ладонь из руки Элинии, но девушка вцепилась в
нее накрепко.
- Не тешь себя заблуждением, Аленор, я в своем уме и говорю то, что
должна была сказать еще десять лет назад, но побоялась.
Испугалась за себя, а больше всего испугалась, что все вокруг пойдет
наперекосяк. Жизнь у всех нас пойдет наперекосяк! Я молчала десять лет,
Аленор, и своим молчанием позавчера ночью убила твою мать!
- Успокойся, Элиния... О чем ты? Отпусти мою руку, я принесу тебе
успо...
- Я спокойна! - перебила его Элиния. - Я говорю о том, что десять лет
назад видела, как убивали твоего отца. Видела - и промолчала!
Мир пошатнулся. Разверзлась земля и все вокруг полетело в кромешную
тьму.
"У нее вывихнулся разум, - подумал тот, кто совсем недавно, а, быть
может, целую вечность назад, носил какое-то имя, а теперь не знал, кто он
и где находится, и находится ли где-нибудь вообще. - Рок довершил, что
Творец судил..."
- Убивали?.. Уби...
Некто летел сквозь бездонный провал в земной тверди, а вокруг, со всех
сторон, из каждой трещины хлестал его неумолимый сбивчивый задыхающийся
голос, сыпался на него градом слов, и не было никакой защиты, никакого
спасения от этого голоса...
- Да, Аленор, убивали! Я была там, в кустах... Я часто сидела там, в
кустах, это было мое место... Никто не знал... что я там делала... никто
никогда не видел... А это так приятно... очень...
и ничего не нужно... и никто не нужен... Я и сейчас... да, я и сейчас,
Аленор! И мне не нужны вы, мужчины, с вашими... Я могу сама, да! Сама! И
мне это нравится, да, с детства... И никто не хватает, не заламывает руки,
не... не... как он...
"О чем это?.. Чей это голос?.."
- Он убил его, Аленор! Он принес в мешке змею, такую же, и выпустил
ее... И ушел... А я осталась... не могла сдвинуться с места... словно
окаменела... А потом... когда увидела... я убежала... а все спали, все
легли отдыхать, было так жарко, и за обедом все... ты же помнишь этот
праздник, Аленор, этот обед! Я никого не встретила, убежала к себе... а
потом... а потом... Я ничего не могла сказать, я боялась... все бы
сделалось совсем по-другому... было бы плохо, все стали бы врагами, а я не
хотела, чтобы все стали врагами... и ведь твоего отца это уже не вернуло
бы, пойми, Аленор!
Он все-таки выкарабкался из бездны, он с хрустом оторвал от себя чужую
руку и навис над той, что лежала на постели.
- Ты лжешь, Элиния! Зачем ты лжешь? Ты сошла с ума!
- Неужели ты еще не понял, Аленор? - вновь начал терзать его
захлебывающийся голос. - Ему нужна была твоя мать! Позавчера, когда он
приехал... Этот бесконечный ужин... Он так напился, а твоя мать была
холодна, я видела... я все вижу, Аленор! Она знала, зачем он... к кому он
уезжал... Потом все разошлись... я легла, но не могла уснуть... Долго,
очень долго... Не знаю, почему, но словно кто-то шепнул... словно чей-то
голос... - (От этих слов Аленора пробрал озноб). - Я встала, пошла к
тете... к твоей матери... А она... она... Она не знала, что делать, она
металась! Она сказала мне, что он ввалился к ней... кричал... она ударила
его... и... чтобы он немедленно убирался... вообще, насовсем... - Элиния,
словно захлебнувшись, замолчала, и в тишине раздавалось ее отрывистое,
подобное коротким толчкам, дыхание.
Аленор давно уже не различал ее лица, и все звенело у него внутри, и
гудел, и жалобно стонал разбитый колокол неба.
- И тогда он сказал... Я из-за тебя - родного брата... Было бы из-за
кого... Стоило ли из-за тебя - родного брата!.. И она мне:
это он со зла так сказал, Элиния... Никого он... но все равно пусть
убирается... И... и... И я ей все рассказала... как десять лет назад...
- Зачем? - глухо спросил Аленор. - Потому что он...
- Да! Да! Боялась и ненавидела! Если бы мой отец... он защитил бы, а
так... Ты не представляешь, каково это: знать и молчать...
Это... это... Я должна была остаться с ней... не уходить... не
оставлять ее одну... Тогда бы ничего... Но он же был пьян, Аленор,
совершенно пьян! Думала, проспится... и не вспомнит, что он наговорил... Я
не осталась, Аленор... ушла... у меня болела голова... и ничто меня больше
не подтолкнуло... А утром... его крик... Я сразу все поняла... И эта
змея... Опять змея! И ничего не докажешь, Аленор, нич-чего! Он испугался,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг