мало ими пользовались), зато руки говорили о том, что физический труд не был
чужд этим странным существам.
Проще говоря, Невидимки были лишены туловища и представляли собой шарики,
т. е. одну голову, на которой росли руки и ноги.
Шумиха, вызванная необычайными Невидимками, все усиливалась, расходясь по
миру, как круги по воде, и втягивая в свою орбиту все новые и новые
пространства.
Были сфотографированы не только невиданные насекомообразные обитатели
кораблей, но и Иван Андреич, старик сторож Илья и, наконец, косматая Машутка
с пальцем в носу, портрет которой появился на страницах элегантных парижских
журналов.
Какая-то предприимчивая американская фирма предложила Советскому
правительству сумасшедшие деньги за право отыскивать и оставить себе
остальные экземпляры Невидимок, а также поднять из болота упавший метеорит.
В Глумилове происходило невиданное зрелище. Понаехало столько
"товарищей", сколько даже фельдшер Ефим Агапыч не видал за всю свою жизнь.
Все Глумилово с обитателями и окрестностями было запечатлено и
увековечено историей; изображения Машутки и ее матери, испуганной внезапной
популярностью дочери (за каковую мать стала колотить ее нещадно каждый
день), попали даже в ученые рефераты. Машуткина семья сразу разбогатела,
когда за бешеную до глупости цену, потребованную обалдевшим от популярности
отцом Машутки, известный оператор из Берлина вытащил из Машуткиных волос
третий экземпляр корабля, но, увы, уже неподвижный. Очевидно, обитатели его,
долго пробыв под кожей Машуткиной головы, да еще под одуряющим влиянием
Агапычевой мази, все погибли.
Множество молодых людей и не меньшее количество старых, странных,
полусумасшедших, выползших из заплесневелых кабинетов, с лупами в руках
рыскали в окрестностях Глумилова в поисках Невидимок. Берега болота под
селом сплошь были вытоптаны, но, несмотря ни на что, "Туча", вторично
замеченная ребятами в полуверсте от села, пропала бесследно. Ученые решили,
что по каким-то неизвестным причинам, может быть, просто по
неприспособленности к земному притяжению, чудесные летчики упали в болото.
Берлинский Мюнц-кабинет, завладевший драгоценным "мертвым кораблем",
подверг его спектральному, химическому и всяческому иному анализу и
определил, что корабль состоит не из стали, а из сплава серебра, платины и
урания с каким-то неизвестным еще земле металлом Обитателей, задохнувшихся в
Машуткиных волосах, не найдено; вероятно, пагубное действие мази, которой
фельдшер Ефим Агапыч натирал голову девочки, растворило их нежные организмы.
Чтобы не постигла подобная же участь живых обитателей двух других
кораблей, русские ученые занялись вопросом питания Невидимок. Здесь пришлось
столкнуться с большими трудностями.
- Приемлема ли для их организмов земная пища?
- Не нужно ли им какое-то особое, специфическое питание?
Ведь волей-неволей необходимо было считаться с соображением
первостатейной важности: а вдруг Невидимки отравятся?
Один промах, один неудачный опыт - и организмы Невидимок могут погибнуть.
Какая потеря для науки! Какой позор для русских ученых, не сумевших уберечь
такие научные ценности. С другой стороны - надо принимать немедленное
решение, ибо при промедлении возникла другая опасность: Невидимки могли
погибнуть от голода. Ученые долго ломали головы, наконец, путем логических
посылок, пришли к такому выводу судя по внешнему виду, организм Невидимок
состоял почти из одного головного мозга, следовательно, чтобы питать их,
надо давать им пищу, полезную для мозга. И вот Невидимкам было предложено
угощение, составленное из фосфора, белков и глюкозы с примесью безразличных
вкусовых веществ. Надо было видеть, с какой быстротой подходили Невидимки к
накапанной им пище.
Право, с сотворения мира не было такого энтузиазма в ученом мире, как в
тот момент, когда заметили, что обитатели кораблей охотно окружили капли,
представлявшиеся для них, конечно, большими холмами, и, очевидно, были
довольны вкусом земной пищи. Для того чтобы дать им понять, что они не во
власти стихийных сия природы, а что о них заботятся разумные существа,
вкусовые свойства пищи менялись ежедневно.
Далее была сделана попытка завязать сношения с Невидимками. Необходимо
было, по мнению ученых, показать Невидимкам некоторые геометрические фигуры
и основные формулы механики, которые любое разумное существо неизбежно
должно было знать. Задача не из легких, принимая во внимание
микроскопические размеры будущих собеседников. Затруднения, главным образом,
заключались вот в чем: ни один чертежник не был в состоянии начертить
настолько малую, но вместе с тем безусловно правильную фигуру таким образом,
чтоб на Невидимок она произвела впечатление точной геометрической фигуры, а
не огромной размазни.
Наконец в Москву был привезен прибор итальянского изобретателя,
подходившего к делу совсем с другой стороны. Итальянец теоретически
высчитал, что если поставить на известном расстоянии от корабля его прибор,
то обитатели корабля неминуемо должны видеть через систему сферических
больших и малых стекол все то, что будет находиться за объективом, но,
конечно, в уменьшенном в несколько сот тысяч раз виде.
Вновь ученый мир взволновался: Невидимки увидели! Они поняли чертеж почти
мгновенно.
И вот зрители, глядя в многоокулярный микроскоп новейшей системы,
соединенный с аппаратом и доступный сразу для нескольких наблюдателей,
увидели удивительную картину. Странные создания вынесли из неподвижно
стоящего корабля белый квадрат и на нем начертили ту же фигуру, и затем
перед изумленными и наэлектризованными зрителями появилась формула и чертеж:
"квадрат гипотенузы = сумме квадратов двух катетов".
(АС^2 = АВ^2 + ВС^2).
С этого момента начался безмолвный, самый тихий и в то же время самый
оживленный разговор, за которым с волнением следил весь образованный мир,
забыв политику и экономику, устремив все свое внимание лишь на ежечасные
сообщения из тихого кабинета в N-ском рабфаке о разговоре человека с
существами неведомой мировой системы, существами, очевидно, более
интеллигентными, чем человек.
Додумались давать им целые кинематографические сеансы и видели, что
Невидимки были поражены изображением человека и воспроизведением его жизни и
целыми часами толпились перед экраном.
Обитатели кораблей обладали прожекторами, и часто по ночам сквозь
хрустальные стены их дворца протягивался длинный синий луч, в котором летало
два корабля - два блестящих создания нечеловеческого гения.
День за днем умы ученых поражались все новыми необычайными сообщениями. И
самую бурную сенсацию среди ученых кругов, сенсацию, непонятную для широких
слоев публики, произвело сообщение о том, что Невидимками разгадана проблема
зарождения света: они обладали тайною производить свет без лучей и без тени,
свет, как облако, не знающий препятствий, проникающий через металл, дерево,
рассеиваемый на любое расстояние без уменьшения силы.
Первый раз это было 23 октября 1926 года. Однажды ночью
директор-хранитель кораблей увидел овальное облако света, тихо колыхавшееся
над хрустальным дворцом Невидимок, и этот свет не давал теней и проникал
через металлический стол.
А эта загадочная энергия, поднимавшая на воздух их корабли без всякого
двигателя?!
Было очевидно, что насколько эти создания малы, настолько же далеко ушли
вперед в знании тайн природы. И пристыженное, ошеломленное человечество
лихорадочно спешило.
Все успехи науки, науки последнего дня, даже момента, касающиеся
микроорганизмов, микрозвуков, применялись, совершенствовались, и можно
сказать, - за целое прошедшее столетие наука и искусство в этой области не
подвинулись так, как за несколько месяцев 1926 года.
Уже через два месяца после появления первого известия о Невидимках весь
мир слушал их музыку, уловленную тончайшим микрофоном. Музыку странную,
полную чуждых для человеческого уха переходов.
Мальчишки всех стран надували щеки, изображая свистящие резкие звуки
музыки Невидимок; все без исключения шарманки испортили себе голоса, и скоро
деловое человечество проклинало и Невидимок, и их немузыкальность, конечно,
с точки зрения человека.
Негры из штата Новой Георгии устроили демонстрацию, на которой цветной
проповедник сказал речь, приведшую весь юг в дикий восторг своею
заключительной частью, в которой говорилось, что обитатели неведомой планеты
безусловно тоже негры, ибо их музыка оказалась удивительно похожей на
негритянскую. Впрочем, по этому вопросу поднялась полемика между
готтентотами и некоторыми китайскими композиторами, а белая раса по своей
некомпетентности не могла принять участия в споре и решить, на чьей стороне
истина.
Словом, толпа - vulgus - была увлечена всей этой шумихой и жадно ловила
все, что появлялось из таинственного кабинета, но для нее проходила
незаметной и неслышной та мучительная работа мысли, которая кипела в мозгу
ученых. Ведь, в сущности, достигнуто было очень мало; чем дальше, тем пред
большею тайной становилось человечество; чем более видели, тем менее
понимали. Что это за существа? Откуда они? Из какой мировой системы? Какова
тайна их появления на Земле? - все эти вопросы оставались загадками для
ученых.
То, о чем так много говорилось, на что более всего возлагалось надежд -
извлечение из болота упавшего болида, еще не было осуществлено. Сперва
неудачи сваливались на инертность местных властей, упоминалось имя какого-то
предвика Черкашина, почитавшего начавшиеся работы по изысканиям за махинации
бандитов, которыми еще со времени прохода Колчака было напугано окрестное
население, и арестовавшего французских инженеров, слишком поторопившихся
приездом. Потом, когда Москва заставила кое-кого пошевелиться и нажать
административный аппарат, работа двинулась, но ненадолго: не хватило
технических средств. Дело казалось безнадежным. А тут, к вящему раздражению
самолюбия, появились изумительные известия о результатах экспертизы
берлинского Мюнц-кабинета над мертвым кораблем. Найдено, что в числе
элементов корабля имеется неизвестный ученым элемент, который по своим
свойствам близко подходит к радию, но отличается от него многими свойствами.
Ученые считали его именно той движущей силой, которая поднимала на воздух
корабли Невидимок, притом силою невероятно могучей, так как она была
способна преодолевать земное притяжение.
Весь ученый мир завопил благим матом, и глас его был, наконец, услышан.
Особым декретом Наркомата приказано было содействовать ученому конгрессу в
отыскании метеорита. Ассигнованы были огромные средства, даны льготные
пропуски в Россию членам главнейших ученых обществ. Со всех концов мира
началось паломничество жрецов науки.
События в Глумилове, как в центре мира, разрастались, вращались и
возвращались в Глумилово же.
Никогда еще с момента начала своей популярности Глумилово не шумело так,
как в одно бодрое осеннее утро.
Еще с вечера к поповскому двору подкатили две тройки с новыми приезжими и
затем уже поздно в ночь прибыло до двух десятков подвод с частями каких-то
машин, прибыло множество новых людей и расположилось на луговине около
пожарного навеса.
С самого утра все глумиловские обыватели, могущие ходить, собрались на
выгоне пред поповским домом. От него и до красной вывески исполкома как бы
протянулся оживленный беспроволочный телеграф. Стаи ребятишек вскарабкались
на церковную ограду и расселись на ней, как воробьи.
В восьмом часу от поповского дома по направлению к полю вышло несколько
человек, и тут толпа разделилась: часть пошла за "аньжинерами" и
"хранцузами", а часть осталась, чтобы всласть пощупать машину и заглянуть
под брезенты.
Впереди шел сухой, серьезный человек, в опушенном мехом полушубке, с
острым взглядом умных темных глаз и седой бородой, профессор Игнатий
Казимирович Старчевский. Рядом с ним шел его французский коллега, известный
инженер Поль Монкарде, маленький тощий старик с физиономией рыси; несколько,
отстав, посвистывая и засунув руки в карманы брюк, следовал помощник
Старчевского, молодой, но уже много обещающий ученый, инженер Андрей
Петрович Осокин; за ними шли несколько механиков, представители
профессиональных организаций и союза, два корреспондента лондонских и
нью-йоркских газет и, наконец, один японский ученый, оживленно споривший с
тощим немцем.
Словом, вся Европа и Азия выслали в Глумилово своих представителей.
Бабы, мужики и ребята выбегали из калиток и, разевая рты, смотрели на
невиданное зрелище. Толпа, все сгущалась, пока, наконец, желчный
Старчевский, обернувшись назад, сердито не крикнул:
- Черт знает, что такое! И чего эти обезьяны глазеют?
Человек в кожаной куртке поморщился и обратился к толпе:
- Товарищи! Зачем напираете? Разве мы звери какие допотопные, что вы в
рот смотрите. Разойдитесь! - Откуда-то появился местный милиционер, и толпа
подалась.
- Антиресно ведь, кум, - смущенно отговаривались мужики, которых
расталкивал милиционер.
С этого дня Глумилово не знало покоя. И день и ночь на улице теснилась и
болтала толпа; все более или менее чистые избы заняты были приезжими. Около
избы-читальни по целым дням галдел народ и местные ораторы произносили
бесконечные речи.
Страшно подорожало молоко. С трудом можно было раздобыть даже десяток
яиц.
К вечеру первого же дня за селом пыхтел паровик, и горбатая лебедка
тащила и выкидывала на берег кучи черной грязи, полной раков и всякой
нечисти.
Суеверные старухи с испугом крестились на диковинные машины, а когда
вечером около машины и лагеря рабочих вспыхнул яркий электрический свет, то
едва ли не вся волость высыпала на косогор перед селом, так что рабочим, в
конце концов, даже надоело разгонять назойливых ротозеев.
На следующее утро оказалось, что украдено много проволоки, очевидно, на
тяжи для телег, и разворованы гайки у машины. Старчевский ругался
немилосердно и грозил вызвать красноармейцев.
На второй день оказалось, что не хватает рабочих, что конгресс прислал
больше распорядителей, чем опытных рабочих специалистов. Тут-то пришлось
впервые непосредственно столкнуться с населением. Мужики наотрез отказались
идти на "грешную" работу.
- Нутро у земли ворочать! - галдели они на сходке.
- Не пойдем! Никто не пойдет!
- Дураки! Черти!.. - ругался Старчевский. - По два рубля в день получите!
- Хошь пять! - орали мужики свое. - Не надо твоих рублей, и без рублей
жили!
Работе грозил перерыв, к счастью благополучно устраненный старшим
милиционером, которого мужики почему-то поголовно звали "кумом". Этот
гражданин оказался добрым гением всей экспедиции.
По уходе Старчевского он долго беседовал с мужиками в избе-читальне; до
поздней ночи "протоколили" и подписывались мужики, а наутро почти все село в
лице группы комсомольцев, молодых парней и охочих мужиков с вилами стояло у
болота. Старчевский косо оглядел разбитную артель комсомольцев, но ничего не
сказал, тем более что работа закипела. Результаты ее сказались уже на третий
день: тысяч до ста пудов грязи и тины было переворочено в вековом болоте, и
берега его представляли такой же вид, какой, наверное, в день творения
представляла земля. Но членов экспедиции не радовали кучи черной грязи и
тины. Пока не было и намека на болид.
На четвертый день приехала партия рабфаковцев, немецких и японских
студентов, с увлечением принявших участие в лазании по грязи.
Вся легкомысленная часть населения Глумилова потешалась над
перепачканными в грязи и более похожими на чертей косоглазыми и низкорослыми
японцами.
В тот же день обнаружился недостаток в пище. Глумиловские бабы осатанели
от жадности и за крынку молока драли рубль, а за пяток яиц - полтинник и
более.
Японцы жаловались, что одному их уважаемому профессору какая-то старуха
наплевала в лицо.
В одном доме древний седой старик, девять лет не слезавший с печи, с
перепугу встретил японцев с иконой и, дрожа, начал читать молитву на
изгнание нечистой силы:
- Аминь, аминь, рассыпься!
В каком-то закоулке пьяные мужики вздумали убить студента-японца; убить -
не убили, но избили его основательно, пока не были с позором принуждены к
отступлению его подошедшими товарищами, в чем большую роль сыграло японское
джиу-джитсу.
Вечером кум, Евграф Архипыч, вновь держал долгую речь в избе-читальне, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг