дям уже известное, сказать: мы не погибли! Мы еще есть!
И как знать! Может быть, люди сегодняшней земли владеют
пространством и временем настолько, что без особых затрудне-
ний могут посетить Джолию. Не для нас... Если мы останемся
здесь, нас тогда уже не будет. За время их пути к Джолии
пройдут сотни наших лет...
Время выигрывает только тот, кто мчится почти со ско-
ростью света... А для того, кто остается на планетах, оно
такое же, как и на Земле. Но отрадной стала сама мысль: пос-
ле нас человек все-таки ступит на эту каменистую землю.
Наши "хозяева" дали понять, что за пределами системы Ан-
лореса связь с Землей можно будет установить. Началась пе-
рестройка нашего космоплана.
На корабле были умные приспособления для этого - наша
"малая автоматика". И опять мы с благодарностью вспомнили
людей, которые снаряжали нас в путь.
Павел, Сурен и Саша сняли обшивку, разобрали реактор,
двигатель. Пока готовили корабль к возвращению, я пыталась в
какой-то мере исследовать Джолию.
Помню. Гигантский купол Анлореса встает из-за степи. В
это время он настолько густо окрашен, что кажется: кровавый
туман заполнил все вокруг. Неясно вырисовывается тонкая си-
гара космоплана, рядом - котел реактора, черный, громоздкий.
Саша всегда просыпался раньше всех и провожал меня.
Помню его в этом красном сумраке. Он высоко поднял руку
над головой, приветствуя меня...
Однажды днем резкие сигналы тревоги забарабанили в моем
приемнике.
- Немедленно возвращайтесь!
- Немедленно возвращайтесь!
Тяжело бежать под палящим солнцем. И путь мне казался
бесконечным. Но особенно страшно стало, когда я издали уви-
дела черные, развороченные обломки того, что было когда-то
реактором, сердцем нашего корабля.
Меня никто не встречал. Поднялась по сходням... Дверь в
салон распахнута. Сурен и Павел согнулись. над диваном...
Увидев меня, расступились. Саша лежал неподвижно. Провела
рукой по его лбу... Холодный пот...
- Очень сильное облучение, - шепнул Павел.
Саша дышал еле-еле... Чуть-чуть хватал воздух посиневшим
ртом. Анализ крови показал неизбежность...
Это было страшно: с ясным сознанием умирал человек, всего
несколько часов тому назад полный сил и энергии.
Он разговаривал... улыбался, пытался даже шутить... Но
все знали: он обречен. И это знал он сам.
Павел не отходил от друга. А Саша все время шептал:
- Не надо... Не подходи... Не подходи ко мне близко...
Может быть, это вредно...
После полуночи позвал нас всех.
- Помогите мне выйти из этой кабины...
- Тебе нельзя так много двигаться.
- Мне теперь уже все можно...
Саша говорил очень тихо и очень спокойно, повернув ко
мне бледное, худое лицо.
- Я не хочу, чтобы это наступило здесь, в тесной комнате.
Мы вынесли его в темную ночь Джолии.
Сквозь сплошные тучи не просвечивает ни единая искорка.
Только над самым нашим жилищем нависло облако-корабль наших
хозяев. Тускло светятся красные точки. Но сегодня они не
спускаются, как будто тоже насторожены и тоже ждут чего-то.
Саша тяжело дыплит. Я вижу бледные очертания его острень-
кого поднятого подбородка. Он все время смотрит на меня.
Глубокий не то тягостный, не то облегчающий вздох вырывается
из его груди.
- Я верю! Вы увидите Землю! - Его помутневший взгляд
впился в мое лицо. - У вас глаза Лены, в них вся боль и вся
радость Земли...
Больше он не сказал ни слова...
Милый, родной Саша! В тебе было столько жизней и энергии!
Я всегда ждала от тебя чего-то неожиданного и сверхбольшого.
А оказывается, сама твоя жизнь подвиг...
Мы похоронили его по земному обычаю в твердый, каменистый
грунт Джолии...
День стоял яркий, багрово-солнечный. И на легком ветру
чуть-чуть шевелились его волосы...
"Мудрые теии" пришли через два дня. Они в какой-то мере
сочувствовали нам, но больше, кажется, беспокоились...
Они пытались объяснить нашу ошибку, которая привела к
взрыву. Но, убедившись, что Павел ничего не понимает, взя-
лись за работу сами.
И тогда мы увидели, что такое "камни". Повинуясь приказу
"мудрых теней", три "камня" преобразились и внешне и, види-
мо, внутренне: исчезло губительное излучение, восемь щупа-
лец, как у спрута, вытянулись из яйцеобразного тела. Они
всасывались этими щупальцами в обшивку космоплана и остава-
лись недвижимыми весь день. С заходом солнца - отпадали и
лежали рядом, такие же, какими мы их увидели впервые, -
гладкие и тяжелые. А утром оживали, щупальца опять тянулись
к космоплану. Корпус постепенно заволакивался чем-то облако-
образным, как корабль "мудрых теней", эта оболочка пульсиро-
вала, иногда вспыхивая редкими искрами.
Мне хочется тронуть ее рукой. Каким будет это прикоснове-
ние: скользкий холод, обжигающий удар тока или что-то мерз-
кое, затягивающее в себя. Это очень страшно - коснуться не-
ведомого.
"Камни" делали и другое. На наших глазах преобразовыва-
лась атмосфера планеты. "Мудрым теням" для дыхания нужен
кислород и полное отсутствие аммиака и сероводорода. Но
именно эти два газа находились раньше в воздухе Джолии. Это
мы обнаружили еще в Космосе, на подступах к ней. "Камни" вы-
деляли в атмосферу кислород, разлагая горные породы.
Колонизация Джолии шла быстрыми темпами. На родине "муд-
рых теней" на исходе энергетические ресурсы. Жизненно необ-
ходимым стало овладение другим миром.
"Мудрым теням" не составило особого труда создать необхо-
димые для нашего дыхания условия. А почему они это сделали?
Только, конечно, потому, что мы для них - первые встреченные
в Космосе разумные существа. Они изучали нас не менее тща-
тельно, чем мы их.
Когда кислорода в воздухе стало достаточно и для них, они
сбросили скафандры. И оказались настолько прозрачными, что
не только в темноте, а просто в сумерках невозможно было за-
метить их приближение.
Они возникали бесшумно. Мы не сразу поняли, что это те же
существа, одно из которых видели когда-то на экране. Там бы-
ла схема, где все четко выделялось. А здесь двигались бесп-
лотные создания. Только быстро-быстро пульсируют на голове
пружинки-волоски. Удивительные создания, как будто вялые и
бесстрастные... Была ли у них та беспощадная, ни на минуту
не ослабевающая борьба с природой? Нам казалось, что они все
равны между собой.
Мы искали у обитателей Джолии малейшие проблески чувств,
похожих на наши, человеческие. Случай дал нам возможность
увидеть их страх.
Неожиданный ураган захватил "мудрых теней" на земле. Об-
лако-корабль, не выдержав напора ветра, исчезло в вышине по-
темневшего неба. А они, беспомощные, метались вокруг космоп-
лана. Мы открыли люк. Они карабкались по сходням, сталкивали
друг друга. Один упал и не мог самостоятельно подняться.
Никто не помог ему... Ветер наполнил воздух сероводородом и
аммиаком. Дышать уже было невозможно. Мы плотню захлопнули
люк.
Один из них так и остался лежать обессилевшим комком у
опустевших сходен.
Мы с Павлом напряженно следили, как Сурен, натянув маску,
полз к нему, стараясь не поддаться буре. Человек поднял с
земли студнеобразное, но еще живое существо. А когда подни-
мался по трапу, припадая к его ступеням, чтобы не оторвать-
ся, защищал это существо от ветра своим телом.
Я не могла понять, умер он или еще жив. Но когда мы его
внесли в салон, "мудрые тени" в ужасе отшатнулись.
Я положила его в биокамеру. И только здесь заметила: он
уменьшился, как бы высох, студенистое вещество скоагулирова-
ло - свернулось. А когда я вышла из биокамеры, увидела, что
"мудрые тени" боятся теперь и меня...
Павел и Сурен оставались у космоплана. А я каждый день
уходила все дальше и дальше, не всегда возвращалась к но-
чи...
Пишу в тени палатки. Солнце безжалостно палит. До нестер-
пимого жара раскаляются горные породы. Скалы, обрывы. И нет
им конца и края... Совсем мало песка...
Я занялась прежде всего той частью Джолии, где можно ды-
шать без скафандров. Это приблизительно пятьсот километров в
окружности от того места, где мы приземлились. И я наслажда-
лась почти земным воздухом, его чистотой, простором и резки-
ми порывами ветра. Может быть, потому, что я почти чувство-
вала себя на пути к родной Земле, эта планета, несмотря на
ее мертвенные просторы, стала вдруг тоже дорогой.
Я увидела там плотно прижавшиеся к камням непонятные, бе-
зусловно, живые организмы, широкие и плоские. Как гигантские
покрывала. Поверхность их отдает холодом, подобно металлу в
мороз. Они все время колышутся, мерцая множеством мелких
искр, и - меняют свой цвет от фиолетового до нежно-голубого.
Я не могла их приподнять, оторвать от скал. Однажды я набре-
ла на пещеру, искусственно вырубленную в граните. В ее чер-
ной глубине неясно вырисовывались округлые очертания "кам-
ней". Они лежали, чем-то старательно за изолированные. Я по-
дошлa ближе.
Вне сомнения, они отделены от окружающего тем плоским
растением, что прижимается к скалам, извивается и искрится.
Джолия сравнительно молодая планета. Воды еще мало, она
не успела выделиться из силикатных недр, она еще цепко дер-
жится в тисках литосферы. Она появится потом, когда кислород
станет не чем-то искусственно принесенным в атмосферу, а
кровью воздуха.
Были только маленькие озера. В поисках собственной жизни
Джолин я обратилась прежде всего к ним.
Выемка внутри скал. Крошечный водоем на каменистых голых
уступах. Никаких признаков ила или отложений. Так у нас
иногда бывает после сильного таяния снегов. На дне краснова-
тые камни, и сама вода кажется золотистой. Она не прозрач-
ная, а бархатисто-мутная, как будто даже люминесцирующая. Я
набрала ее в колбу и поднесла к лицу. Специфический запах
органики.
Хорошо помню, что это открытие я сделала на закате. Анло-
рес скрылся за искромсанным, скалистым горизонтом. А на вос-
токе упрямо стоял его брат Анлорес А. Земля не знает подоб-
ного. Это не тусклая Луна с ее мертвенным светом. Это живое
светило, излучающее собственное сияние. Но это не солнце и
не звезды, которые слабо видны сейчас и кажутся бледными,
как на Земле в часы рассвета. Все озарено мутным, пульсирую-
щим голубоватым сиянием. А на "земле" лежат черные тени от
скал.
Анализ воды я сделала сразу же. Общая сумма органических
веществ превышала пять процентов.
Что это - уже жизнь? Или еще мертвое?
Капля под ультрамикроскопом. В этой малости жидкости я
совершенно ясно увидела четко очерченные образования: они
плавали в растворе, они были отделены от него оболочкой.
Коацерваты... Неужели это они, первые проблески жизни?
В лаборатории космоплана я подробно исследовала эту жид-
кость. В растворе белковоподобные и нуклеотидные полимеры.
Оболочка... Здесь уже целые ассоциации молекул. Между раст-
вором и тем, что заключено внутри этой клеточки, все идет и
иает обмен веществ - тонкое сплетение множества реакций. Я
видела, как эти капли вдруг начинали выпячиваться, вытяги-
ваться, как бы под влиянием внутреннего давления, и вдруг
делились, на несколько частей.
Жизнь? Наверное, уже жизнь. Но как ей далеко еще до аме-
бы! Более миллиарда лет должно пройти для этого!
В слабом электрическом поле эти образования уменьшались и
структура их изменялась. А когда я убирала заряд, капля ста-
новилась прежней. Я повторяла так много-много раз, и частич-
ки почти всегда возвращались в свое прежнее состояние. Поч-
ти...
Значит, эти совершенно одинаковые по виду капли уже обла-
дали известной индивидуальностью, какой-то неуловимой тон-
костью своей структуры. И каждая клеточка, как подлинно жи-
вое существо, противостояла всему внешнему миру, имела свою
собственную судьбу и все свои усилия направляла на самосох-
ранение.
Как хорошо я помню ту ночь, когда я увидела, как мертвое
становится живым...
Дикий безжизненный ландшафт в неровном голубом сиянии.
Четкая тень моей палатки на камнях. Широчайшее небо с мно-
жеством бледных звезд. Завывание ветра в скалах, такое же
однообразное и неживое, как и этот пейзаж. И в эти минуты я
поняла, я так отчетливо ощутила неизбежность того, чго я ви-
жу вокруг... Неизбежность этих звезд, их далекого сияния, и
этих мертвых камней под ногами, и однотонного шума ветра в
расщелинах, и неизбежность возникновения крошечных капель,
каждая из которых уже стоит один на один со всем миром.
Чем больше я проникалась неизбежностью жизни, тем все ча-
ще задумывалась о "муарых тенях". Не верю я в германиевую
жизнь. "Камни" - это другое, - это полуавтоматы - это, может
быть, сочетания каких-то жизненных процессов с электроникой,
с физикой элементарных частиц. Но разумная жизнь... Это
только соединения углерода, бесконечное разнообразие и неис-
черпаемые возможности его реакций.
Я все время вижу перед собой сжимающиеся в электрическом
поле капли Борьба за собственнее существование. Раздражение
и ответ организма. А через миллиарды лет из него возникает
сознание.
Я успела полюбить Джолию. Смотрю в мутную поверхность ее
воды, потом на бесконечные скалы. В этом зрелище что-то не-
отразимо-великолепное и... жуткое...
Пишу при свете ночного солнца... Все хорошо видно... Ду-
маю о Земле, о ее закатах и о Солнце... Мне сегодня страш-
но... Стыдно сознаться, но это так... Ломит поясницу... И
боль в суставах... Дурацкие мысли лезут в голову... Саша в
этих камнях навсегда... Нет! Нет! Не думать! Идти к космоп-
лану! Нет! Может быть, в теле моем гибель... И не только
моя... Кажется, у меня в крови все делятся и делятся кап-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг