Наконец метель остановила его. Забравшись в мешок, он ждал, пока
стихнет буря. То забываясь в полусне, то просыпаясь, как от толчка, он
прислушивался к завываниям. Наконец все стихло; в небе снова
загорелись звезды, указывая путь.
Новый кусочек мяса помог Андрею встать.
Ритм ходьбы поглотил все ощущения. Дорога казалась удивительно
легкой.
Вдруг Андрей остановился, потом сделал несколько шагов в сторону.
Стоя над странным сугробом, он неожиданно ощутил во всем теле тяжелые
удары пульса. Потом опустился на колени, обхватил голову руками и
упал. Тело его беззвучно вздрагивало.
Перед ними были сани, сколоченные когда-то Денисом, сани,
брошенные много дней назад!..
Все, все напрасно! Усилия выше человеческих, потеря друга - и все
лишь для того, чтобы, блуждая по дрейфующим льдам, снова вернуться к
проклятому месту!
Андрей сел, ощупывая полозья.
Но откуда железная оковка? Ведь Денис делал полозья из фанерного
ящика.
Корнев вскочил. Еще раз нагнулся, потом выпрямился и вдруг
неожиданно приподнялся. Бессвязные слова рвались наружу. Кажется, он
что-то пел или кричал.
Продолжая свой нелепый танец, он сбросил тюк, достал секстан.
Никто никогда не слышал, чтобы Андрей пел. Но сейчас он пел изо всех
сил, радостно пел тут же мгновенно возникшую песню с особенными
словами: "Не те... не те... другие сани... Ура... ура... другие!
Нарты, нарты! Да здравствуют неизвестные нарты!"
Но кто, кто бросил здесь эти сломанные норвежские нарты? Кто и
когда мог быть в этой пустыне? Андрей обошел нарты, внимательно изучая
снег. Да, люди были здесь совсем недавно... может быть, только вчера.
Сани еще видны из-под, снега, а ведь недавно была метель.
Кровь прилила к лицу. Андрей почувствовал, что у него пылают
давно отмороженные щеки.
Люди!
Но метель занесла их следы. Все равно - догнать! Догнать во что
бы то ни стало!
Андрей торопливо накидывал на плечи ремни. Забыв об усталости, он
почти побежал на юг. Ведь люди могли идти только туда. Остановиться на
привал? Нет! Ведь идущие впереди, быть может, еще сильны... Быть
может, они делают длинные переходы. Нет, он не отстанет от них.
В конце концов Андрей свалился на снег в полуобморочном
состоянии. Пришлось достать спальный мешок. Но спал он не больше трех
часов.
- Они уходят! - вскочил он, испуганный. - Догнать! Догнать их
скорей! В этом спасение!
Так прошло еще несколько дней. Андрей снова стал терять силы. Но
однажды, в конце очередного перехода, его внимание привлек новый
сугроб. Из-под снега торчал мех.
Зверь?
Андрей осторожно подошел к сугробу и судорожными движениями стал
разгребать снег.
Человек. Вернее, труп человека...
Печально смотрел Корнев на свою новую находку. Неизвестный в
удобном меховом комбинезоне лежал на спине, обратив лицо к
безучастным, холодным звездам. Андрей нагнулся к нему, но тотчас
отпрянул.
У человека не было лица.
Появившаяся луна осветила оскаленные зубы; глазные провалы черепа
смотрели загадочно и страшно.
По-видимому, какой-то зверь обглодал лицо несчастного путника.
Андрей передернул плечами. Впервые он подумал об опасности. Ведь
он был безоружен...
Андрей нагнулся к мертвецу, счищая с него снег. Что-то покатилось
по льду. Пузырек с жидкостью.
Корнев открыл притертую пробку. Странный, дурманящий, сладковатый
запах, удивительно знакомый, но который он никак не мог вспомнить.
"Кто же этот человек? Как попал он в пустыню? - думал Андрей,
принимаясь за погребение незнакомца. - Остался ли в живых кто-нибудь
из тащивших сани? Почему человек не похоронен?"
Завалив труп кусками льда, Андрей выпрямил онемевшую спину и
посмотрел по сторонам.
Кровь сразу остановилась в нем, колени дрогнули. В двадцати
шагах, с любопытством глядя на него, стоял белый медведь.
Так вот кому помешал он своим приходом, вот кто прервал здесь
свою трапезу! Испугавшись в первый момент, он вернулся сюда, чтобы
отстоять свою добычу.
Медведь, словно приняв какое-то решение, неуклюже переваливаясь,
направился к безоружному человеку. Машинально Корнев опустил руку в
карман, но там был только пузырек. И вдруг сверкнуло воспоминание -
сладкий, дурманящий запах! Теперь он знал, что это такое.
Медведь приближался, глухо рыча. Ловким движением Андрей сбросил
свой тюк и вытащил холстину; кусочки мяса рассыпались по снегу.
Медведь приближался. В мгновение опорожнив пузырек, держа перед собой
тряпку, человек смело пошел навстречу медведю.
Медведь оскалил пасть. Каким маленьким казался человек по
сравнению с огромной белой тушей! Андрей бросился вперед. Протянув
пропитанную неоэфиром тряпку, он ловко окутал ею морду медведя. Зверь
сгреб человека, прижал к своей груди, пытаясь освободиться от
неприятной тряпки. Это спасло Андрея: медведь не разорвал его спины
когтями - он лишь придерживал жертву одной лапой, а другой пытался
стащить тряпку.
Андрей напряг мышцы. На спину давила невыносимая тяжесть. В лицо
лезла жесткая шерсть. Сладкий, дурманящий аромат мешался с терпким
медвежьим запахом, похожим на рыбий.
"Нужно не дышать, не дышать!"
Хрустнули кости, в глазах помутилось...
Медведь покачнулся, лапа его скользнула по спине человека -
затрещала распоротая когтями куртка. Стон человека слился с громким
медвежьим сопением...
Андрей пришел в себя от холода, спина замерзла: видимо, снег
забился в распоротую куртку. Отползти в сторону оказалось невозможным:
нога была придавлена тушей медведя. Зверь лежал неподвижно. Тряпка,
пропитанная неоэфиром, лежала тут же на снегу, около раскрытой пасти.
С большим трудом человек вылез из-под медведя и попытался встать.
Коченеющие пальцы нащупали разодранную одежду на спине. Куртка
погибла, починить ее, конечно, нельзя; рана, по-видимому, пустяковая:
кровь уже запеклась.
Андрей глядел на уснувшего хищника. А что, если он проснется?
Достав большой охотничий нож, он принялся добивать зверя.
С сожалением смотрел Корнев на драгоценную медвежью тушу, которую
должен был бросить в снежной пустыне. Ведь это же пища!
Забрав с собой столько мяса, сколько мог унести, запаковав свой
тюк, Андрей подошел к тому месту, где его застал медведь. Долго ползал
он, подбирая рассыпанные по снегу кусочки старого мяса.
Холод давал себя чувствовать: сквозь разодранную куртку проникал
ветер. Андрей только после долгой внутренней борьбы заставил себя
сменить одежду - пришлось отрыть недавно погребенное тело.
В этот же вечер Андрей узнал вкус сырого медвежьего мяса. Сначала
оно казалось противным, особенно жир. Приходилось заставлять себя
есть. После всех потрясений он уснул, вконец обессиленный, ничего не
чувствуя и ни о чем не думая. Во сне он боролся с гигантским медведем,
у которого вместо морды был гладкий обглоданный череп с пустыми
черными глазницами...
Утром Андрей торопливо собрался в путь. Медвежатина ощущалась за
плечами приятным грузом. Она давила плечи, но спина не гнулась.
Переход шел за переходом. Новые силы вливались в Андрея после
пережитой им встряски. Шаг стал сильным, упругим. С удивлением
вспоминал Корнев, как раньше подолгу сидел перед каждой трещиной,
прежде чем решался через нее перебраться.
Однажды, стоя на вершине тороса, Андрей намечал дневной переход.
И вдруг ему показалось, будто впереди движется какая-то темная точка.
"Неужели опять медведь?" Андрей хотел бежать. Потом спохватился:
"Вдруг это человек? Что, если у погибшего был товарищ?" Он легко
перескочил через трещину и почти бегом бросился по ледяному полю.
Да, это был человек! На снегу Андрей увидел путаные следы.
Местами попадались глубокие ямы: по-видимому, человек падал.
Долго бежал Андрей, пока совсем не выбился из сил, но догнать
незнакомца не смог. Ему казалось иногда, что он видит темный силуэт на
дальних торосах, но он не был в этом уверен: слабый свет звезд был так
обманчив.
Наконец Андрей решил остановиться на ночлег. Метели не
предвиделось, и он не боялся, что снег и ветер заметут следы. Завтра,
не позже, он догонит этого человека, а сейчас должен набраться сил.
Он уснул беспокойным сном, в страхе, что потеряет своего еще не
обретенного спутника.
Несколько часов сна освежили его. Быстро собрался он снова в
путь, на ходу дожевывая противный кусок медвежьего жира, отдающего
ворванью.
Сбивчивые следы, то пропадая, то появляясь, вели вперед. И вдруг
Андрей увидел на снегу темное пятно. Он ускорил шаги, почти побежал,
но, споткнувшись, упал. С трудом поднялся он - дыхание перехватило.
Перед ним был спальный мешок.
По-видимому, человек спал. Андрей осторожно сел и стал смотреть
на неподвижную груду меха. Ощущение, что он теперь не одинок,
наполняло его безудержной радостью. Хотелось смеяться, даже петь.
Несколько раз он порывался разбудить спящего, но останавливал себя.
Нет! Он должен беречь сон своего нового спутника.
Несколько часов просидел Андрей, не спуская глаз с неподвижного
спального мешка. Но вот груда меха зашевелилась. Андрей стал так,
чтобы человек мог видеть его.
Крик ужаса раздался в ледяной пустыне. Человек, стоявший на
коленях и еще не успевший освободиться от мешка, закрыл лицо руками и
повалился на спину.
- Товарищ... товарищ... не бойтесь... я такой же несчастный, как
вы. Хэлло! Хау ду ю ду, сэр! Экуте ву?
Андрей испуганно тряс незнакомца, обращаясь к нему на тех языках,
которые знал.
Наконец незнакомец осторожно отвел от лица руки и, заикаясь,
сказал на плохом английском языке:
- Простите, сэр, мне показалось, что мертвый друг явился передо
мной. Эта куртка... эта куртка...
Андрей вздохнул:
- Вы правы. Мне пришлось взять его одежду.
И Андреи рассказал незнакомцу, при каких странных обстоятельствах
он встретился с его мертвым другом.
Неизвестный слушал, грустно качая головой:
- Я был так слаб, что не смог похоронить его. И вместо наказания
небо посылает мне вас... О сэр, жизнь не кажется мне теперь
потерянной!
Андрей с любопытством рассматривал своего нового товарища. Он был
еще молод. У него было лицо с приплюснутым носом, раскосые глаза
смотрели печально. По всей видимости, это был японец.
Он протянул руку Андрею, слабо пожал его пальцы и производил:
- Мы связаны кровью моего друга и этой пустыней.
- Мы товарищи отныне, - подтвердил Андрей.
- То-ва-ри-щи, - тихо, с трудом повторил японец.
Глава шестая
ОБРЕТЕННЫЙ ДРУГ
Ледяные поля больше не казались такими унылыми, звезды светили
ярче - не было больше одиночества: рядом с Андреем размашистым,
экономичным шагом шел его новый спутник.
Юко был удивительно спокойным и скромным человеком. Он не
надоедал Андрею расспросами, мало рассказывал и о себе. Андрей узнал
только, что он один остался в живых из экипажа самолета, посланного
для подготовки американской трансполярной трассы, так
рекламировавшейся в последнее время. Самолет, вылетев с Алеутских
островов, совершил вынужденную посадку прямо на лед. Это стоило жизни
двум членам экипажа. Двое оставшихся - Юко и его товарищ - решили идти
к русской земле. Провианта у них было мало, и они очень страдали.
Пришлось бросить сани, на которых Юко вез своего товарища-американца с
отмороженными ногами.
- Однажды наступил момент, когда мой друг покинул спальный мешок,
- тихо говорил Юко. - Я хотя удивился, но не придал этому значения.
Когда же я встал, то нашел его уже задохнувшимся. Добрый товарищ... Он
не хотел быть мне обузой и воспользовался неоэфиром... Да простит мне
бог, но я как безумный бежал от этого места, так и не погребя его
тела... Я жестоко наказан теперь вашим рассказом. Никогда во всю мою
жизнь это темное воспоминание не покинет меня!
Юко поник головой. Андрей утешал его как мог. Он ведь тоже
потерял своего друга.
Рассказ Андрея о гибели подводного дока Юко выслушал без всякого
интереса. Казалось, никакие события в мире не могли теперь взволновать
его. При всяком удобном случае он переводил разговор на свою
прекрасную Японию и мог долго-долго, с трудом подбирая слова, говорить
о ней.
Один спальный мешок бросили; спали теперь вместе, согревая друг
друга. У Юко оказался запас жидкого топлива, и Андрей снова узнал вкус
горячего чая. Силы возвращались к нему. Японец тоже чувствовал себя
бодрее: медвежатина была именно тем, чего не хватало его истощенному
организму.
Юко проявил себя на редкость выносливым человеком. Андрей помнил
его следы, по которым можно было судить, что он шел, изнемогая, падая,
и подолгу лежал. Но теперь, когда они шли вместе, Андрей никогда не
видел, чтобы Юко чем-нибудь выдал свое утомление. Он шел всегда прямо,
никогда не жаловался. Это смущало Андрея: что могло вселить силы в
этого измученного, так же как он сам, человека?
Только ночью, когда они лежали в спальном мешке и японец
забывался, Андрей слышал его тихие стоны.
Монотонно тянулись утомительные переходы. Глядя на своего
молчаливого, стойкого спутника, Андрей тоже старался держаться бодро,
но слабость с каждым переходом все больше и больше овладевала им. Ноги
распухли и болели, зубы расшатались, десны стали кровоточить.
Цинга?
Юко заметил состояние товарища и стал с нежностью заботиться о
нем. Он взял на свои плечи почти весь груз, несмотря на протесты
Андрея. Он заставлял его идти, уверяя, что движение - лучшее средство
борьбы с болезнью. И наконец, в котомке японца оказались лимоны, самые
настоящие лимоны!
Случалось, что японец переносил Андрея через трещины буквально на
руках. Андрею было стыдно, он проклинал свою слабость. Он хорошо
видел, что самоотверженно помогающий ему товарищ только нечеловеческим
усилием воли держится на ногах. Но цинга лишила Андрея силы
сопротивления. Он вынужден был принимать заботы японца.
Так продолжали они двигаться вперед. Все чаще и чаще мела
поземка, переходящая в пургу. Не раз спутники по нескольку суток
оставались в спальном мешке, боясь высунуть голову.
В эти мучительные, тягучие часы, когда над льдами свирепствовала
пурга, японец старался занять Андрея. Он рассказывал ему о Японии,
рассказывал о девушке, которую любил, скромно не называя ее имени. Он
читал ему японские стихи, утонченные, со своеобразным ритмом, без
рифмы, полные намеков и скрытого смысла.
Юко предложил Андрею изучать японский язык. Андрей с охотой
согласился. В свою очередь, Андрей стал учить нового друга русскому
языку. Так, стараясь не говорить по-английски, коротали они часы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг