около трех тысяч долларов. "Можно долго прожить на такие деньги" - думал
Николай, меланхолично водя бритвой по щекам. Отражение глумливо
усмехнулось в ответ: "Пока тебя не поймают". Рука дернулась, на подбородке
закровоточил небольшой порез. Зеркало услышало новую порцию проклятий.
Оделся, лифт гостеприимно распахнул вертикальную пасть. Большая кабина
плавно скользнула вниз, не мешая размышлять: "Куда ехать? Как быть с
языком? Сразу выяснится, что я за австралиец". Служащие отеля провожали
идущего к бару иностранца завистливыми взглядами. Ведь известно, что
только очень богатый человек из-за рубежом может позволить себе одеваться
безвкусно и эксцентрично. В баре Николай заказал кофе, и теперь сидел,
прихлебывая ароматный напиток, пытаясь привести в порядок расползающиеся
мысли. Боль в крестце ослабела, зато заболел живот, в желудке неприятно
бурчало, словно маленький, но весьма сварливый гном заблудился там и
громко выражал недовольство.
- Excuse me? - донеслось из-за спины. Николай едва не подавился кофе,
усилием воли подавил панику, поставил чашку на стол. Страх горячей волной
накатил из живота, голова закружилась. "Ох, влип". Деваться было некуда, и
Николай обернулся.
- Yes, - вышло неплохо. По крайней мере, обнаружившийся за спиной
долговязый субъект в клетчатом пиджаке не рухнул в обморок от произношения
предполагаемого австралийца.
- Good morning, - приветливо осклабился клетчатый. - Are you Aussie?
- Yes, - Николай судорожно кивнул, пытаясь вспомнить английскую речь. Во
рту пересохло, язык мотался там, словно рыба в водоеме, из которого
выпустили воду.
- I am glad to meet you, - улыбка долговязого стала еще шире, хотя за
секунду до этого Николай поклялся бы, что шире - просто некуда. - My name
is Austin Roberts. I am from New Zealand.
Страх Николая достиг предела, на лбу выступила испарина. Но тут в горле
что-то пискнуло, и он неожиданно обнаружил, что довольно бойко о чем-то
разговаривает с новозеландцем. Ощущение было очень странное, рот сам
открывался, язык изгибался в нужном направлении, смысл сказанного доходил
до Николая немного позже самой фразы. Но, судя по поведению Робертса,
говорил Николай все правильно. Долговязый новозеландец пересел за столик к
Николаю, и продолжил беседу. Вскоре новоявленные друзья заказали пива.
Расстались они спустя час весьма довольные друг другом. Робертс одарил
мистера Мак-Келла визитной карточкой, и просил, не стесняясь, заходить в
гости, коли случится Мак-Келлу побывать в Окленде. На приглашение
совместно посетить ночной клуб Николай отказался, сославшись на
необходимость рано вставать.
Окончание обеденного перерыва в визовом отделе посольства Федеративной
Республики Германия в Москве ознаменовал посетитель. Вошедший мужчина
выглядел настолько по-русски, что сотрудник, пожилой немец, сильно
удивился, услышав английскую речь. Такого английского он не слышал
никогда, а ведь бывал и в Англии, и в США. Загадка разъяснилась, когда
немец взял в руки паспорт: Andrew Mac-Kell, Commonwealth of Australia.
Необходимые бумаги австралиец заполнил быстро, уплатил визовый сбор, и
радужная голограмма шенгенской визы украсила последнюю страничку паспорта.
"Странный он какой-то" - подумал сотрудник посольства после того, как
посетитель ушел. Анкету была заполнена такими каракулями, которые сделали
бы честь любому из семилетних австралийских карапузов.
В четыре часа дня Эндрю Мак-Келл приобрел билет на самолет авиакомпании
"Люфт Ганза" до Франкфурта на пятницу, пятнадцатое октября. Почему его
понесло именно в Германию, рационально объяснить Николай не мог, просто
посольство ФРГ оказалось самым близким к гостинице, где он остановился.
Теперь предстоял полет во Франкфурт "for business", как Николай написал в
анкете. Спрятав билет, вернулся в гостиницу, и дверь номера 206украсила
табличка "Не беспокоить".
"Белый дом" на набережной Москвы-реки. Странно, но это так. Комната,
принадлежащая одному из министерств. Совещание. Но если прислушаться, то
поймешь, что решаются здесь совсем не вопросы экономики страны, но
прислушаться некому и произнесенные слова остаются внутри комнаты,
слова-инструменты, слова-пленники...
- Говори, - сидящий во главе стола мужчина одет очень странно, не по
современному: серый, с капюшоном, плащ целиком скрывает не только фигуру,
но и лицо, но никто не удивляется. Из под серой ткани видны только кисти
рук, тонкие пальцы, пальцы пианиста. Но голос его звучит как у военного -
приказом.
- Владыка, вчера при очередной проверке базы данных российских железных
дорого обнаружилось, что Николай Огрев взял билет из Владимира в Москву.
- Из Владимира? - тонкие пальцы поглаживают навершие трости в виде
сфинкса. - Как он туда попал?
- Выясняем. Пока ответа нет, - докладчик зашуршал фотографиями. - Вчера в
Лосиноостровском парке нашли труп мужчины. Вот снимки. Очень похож на
Огрева, но при теле никаких документов.
- Кто осматривал тело? - трость отложена в сторону, и плоть фотографий
мягко трепещет под чуткими пальцами.
- Старший Адепт Октавий и Маг Светозар.
- Они могли ошибиться, я сам хочу осмотреть тело.
Старая площадь. Большое здание - мэрия. Комната одного из министерств.
Совещание. Но если прислушаться, то можно услышать, что решаются здесь
совсем не вопросы градостроительства. Человек, которого город привык
видеть уверенным в себе и даже надменным, докладывает, и поза его полна
раболепия:
- Да, о могучий Иерарх, мы ежедневно получаем информацию из всех гостиниц.
Николай Огрев нигде не зарегистрирован. На всех вокзалах и аэропортах
агенты, что знают его лицо. Мы его не упустим, если он конечно, в Москве.
- Не сомневайся, он здесь, - названный Иерархом говорит по-русски с
заметным акцентом. - Он прибыл сюда утром тринадцатого.
- Мы опоздали совсем немного.
- Поздно жалеть. Никто не ожидал, что он пропадет где-то почти на неделю,
а потом объявится тут. Удвойте бдительность.
Сумерки опускались на огромный город, скрывая и черное и белое, окрашивая
все в разные оттенки серого цвета...
Глава 13. Поле боя.
Вот - свершилось, весь мир одичал, и окрест
Ни один не сияет маяк
И тому, кто не понял вещания звезд
Нестерпим окружающий мрак
А. Блок
Вернулся Николай в гостиницу в великом смущении: как же так, то совсем не
говорил по-английски, то трещит, словно и вправду в Австралии родился. Ни
сотрудник посольства, ни даже общительный новозеландец ничего не
заподозрили.
Посмотрелся в зеркало, аура выглядела довольно плохо, ровная обычно
поверхность бугрилась, волны бродили по ней, словно по воде при свежем
ветре. Ядовито-зеленые полосы пятнали голубое сияние. Обратил внимание на
горловую чакру: водоворот энергии там вырос вдвое против обычного размера,
вращение ускорилось. В центре воронки обнаружилось нечто, отдаленно
напоминающее цветок, голубого цвета, и сияние его было гораздо сильнее,
чем у энергии вокруг. Работа Смирнова не осталась безрезультатной.
Долго думал, как провести вечер. В один момент даже пожалел, что отверг
предложение Робертса. В ночных клубах беглеца вряд ли будут искать.
Потренировался в складывании фигур, которым научил его Смирнов. На зов
огня никто не явился, по земному знаку из стены высунулся гостиничный дух,
маленький, но суровый на вид. Волосатый, куда там медведю, маленькие
глазки свирепо блестят из-под насупленных мохнатых бровей.
- Чего надо? - спросил недружелюбно.
- Эээ, да так, ничего, - оторопел Николай. - А ты кто такой?
- Местные мы. За порядком следим, - самоназвание "мы" напоминало об особах
царской крови. - Раз ничего не надо, нечего и звать! Хулиганют тут всякие,
- так ворча, гость (или хозяин?) исчез в стене. Больше Николай
экспериментировать не стал. Побоялся.
Телевизор показывал очередное телешоу, яркое, крикливое и бестолковое,
как и большинство из них. Попрыгунчик-ведущий бегал по студии, махал
руками, сыпал потасканными шутками и бородатыми анекдотами, отрабатывая
жалование. Надоело быстро.
Привычными уже движениями Николай развернул бумагу, на свет появилась
книга, написанная более пятисот лет назад. Страницы "Безумной мудрости"
даже шелестели не так, как страницы обычных книг, звучали тихо и немного
таинственно.
Пятая глава оказалась посвящена дистилляции. Центральную часть
предварительной гравюры занимал стеклянный сосуд, достаточно большой,
чтобы в него поместились два человека, мужчина и женщина. Нагие, они
держались за руки, стоя на дне сосуда, а головы их украшали воистину
царские короны. Спиралевидное навершие сосуда достигало низких облаков.
Облака, похоже, извергались именно из горловины спирали, хотя в самом
сосуде чисто, ничего не горит и не дымит. Из густых, темных туч льет
дождь, косые струи доходят до самой земли. Над облаками вольно раскинулась
радуга, широкая, словно лошадиная улыбка. Под дождем из-под земли буйно
прут ростки, густо-густо усеивая ее поверхность. Некоторые доросли даже до
цветов. Справа от сосуда, на врытой в землю основе, вращается колесо,
вроде того, что обычно рисуют на аркане "Колесо Фортуны" карт Таро.
Гравюра поразила Николая какой-то особой глубиной, насыщенностью линий, и
он долго вглядывался в пейзаж, любуясь деталями. Время от времени
изображение начинало плыть и тогда Николаю казалось, что он видит совсем
другой рисунок. Но что изображено на нем, запомнить никак не мог. Чуть
только внимание ослабевало, дождевые струи, словно поверхность фантомашки,
закрывали внутреннюю картинку, и одновременно она исчезала и из памяти.
После нескольких попыток Николай сдался и перешел к тексту. "Помни, о брат
мой, что принцип души состоит в том, что она стоит выше всей природы, и
что посредством ее человек может возвыситься над порядком мира и его
законами. Когда же душа таким способом отъединяется от всех подчиненных
природ, она меняет эту жизнь на иную, и покидает этот порядок вещей, дабы
неразрывно связать себя с иным порядком. Если ты до сих пор следовал всем
моим указаниям, то поймешь, о чем говорю я, если же нет, будут эти слова
подобны жемчугу перед хрюкающими. На очередном этапе Великого Делания
предстоит тебе понять, что прежде, чем не пройдешь ты тысячу ступеней, не
откроются пред тобой Врата, доколе не повернется Колесо много сотен раз,
не достигнешь ты цели. Уразумей же, о друг нашего Искусства, что жизнь и
жизненный дух есть одно, а то, что невежи называют мертвым телом, обладает
непостижимой очевидно жизнью духовной, сохраняемой во всем мнимо умершем.
Так и в том, что дало тебе Искусство, в том, что получил ты, пройдя
очищение, разложение, растворение и возгонку, тоже есть жизнь. И воистину
жизнь здесь над жизнью трудится, а душа ее восходит на небо, продолжая там
житие свое. Но должно вернуть ее на землю, ибо только из земли способно
родиться чудесное дитя, царственный младенец, aurum non vulge. Жена без
мужа считается лишь полутелом, ибо, будучи отделенной, не способна
принести плода. На этом месте Николай закашлялся, да так, что вынужден был
прервать чтение. В груди хрипело, клокотало, боль давила на грудину
изнутри. "Простудился, не иначе. Но где?" - думал он, щупая лоб. Однако
температуры не было, горло не болело, а кашель утих довольно быстро.
Дальнейшие излияния автора долго не вызывали интереса, пока Николай не
дошел до слов: "...воды многие могут поглотить и удушить, воды малые же
быстро иссякают под Солнцем, и никем не ценимы. И должен ты соблюдать
меру, ибо не приготовишь ты Ликерное вещество, из которого должен будет
родиться Царь, не соблюдая правильные взвеси, коими снабжаю тебя я.
Избыточная жидкость пусть не преизбыточествует, дабы не подавить ту,
которой мало; слабейший не должен быть слишком слабым перед сильнейшими,
ибо ни в коем случае нельзя мешать зарождению, от которого рост и
равноверховенство составов произойдет. Приготовляя Нептунову баню, хорошо
взвесь количество воды и старательно обдумай, чтобы было ее ни слишком
много, ни слишком мало.
"В общем, надо меньше пить" - подумал Николай, перелистывая страницу, и
переходя к "Практическому извлечению из главы пятой". Извлечение оказалось
не очень большим, всего несколько страниц. "Общая цель дистилляции состоит
в очистке жидкости от тончайших примесей. Очевидно, то, что получается в
результате перегонки, чище, чем первоначальная жидкость. Удалив
нежелательные примеси из Ликерной воды, мы сможем использовать полученное
жидкое вещество для целей нашего Искусства". Практика перегонки состояла в
собирании полученных на предыдущем этапе паров, и осаждение их в жидкую
форму. Читая описание разнообразных сосудов для целей дистилляции, Николай
несколько заскучал. Ну а какое отношение имеет к дистилляции
распустившаяся роза, изображенная на финальном рисунке главы, он не понял
совсем. "Innoxia floret" - "цветет, не причиняя вреда", гласила надпись
при ней.
Дождь шел с самого утра. Крупные тяжелые капли пулеметными очередями били
в крыши и стены домов, упорно стремясь пробиться внутрь, к теплу, мутной
пленкой расползались по стеклам окон. Николай покинул отель ранним утром,
не попрощавшись с приятелем из Новой Зеландии. Тот явно отсыпался после
визита в "Метелицу" или еще куда-нибудь. Сейчас Николай сидел небольшом
кафе, убивал время, пил кофе, пытаясь вылечить немилосердно болящее горло,
и смотрел на дождь. Новым в этом привычном, в принципе, зрелище, было то,
что он теперь видел воздушных и водяных духов, чьими усилиями погодное
безобразие и учинялось. Стихиали вовсю резвились, играя в низких облаках,
швыряли горсти влаги за воротники прохожим. Один подлетел прямо к
стеклянной стенке кафе, и капли, словно каменные, с грохотом ударили в
прозрачную преграду. Николай подмигнул прозрачному существу, до изумления
похожему на обычную девушку, лишь ноги, более напоминавшие ласты и крылья
за спиной портили впечатление. В ответ на подмигивание крылатая девушка
проказливо рассмеялась, словно ручеек зажурчал, погрозила человеку
пальцем, взмахнула крыльями, и свечой ушла вверх, покинув поле зрения
Николая. Николай вздохнул, и заказал еще одну чашку кофе.
Кофе здесь подавали крепкий и душистый. Николай отдал ему должное, уже
две чашки перетекли в желудок. Хотелось сидеть здесь вечно, слушать
негромкую музыку из динамиков на стенах, шум дождя, пить кофе, и сквозь
стекло смотреть на медленно ползущие в водяном киселе машины, на людей,
что, сгибаясь под зонтами, спешили поскорее покинуть негостеприимные улицы.
Звякнул колокольчик у входной двери. Двое, один повыше, другой пониже, в
одинаковых, болотного цвета плащах, подошли к стойке. Пока длинный
разговаривал с барменом, второй повернулся к залу и принялся разглядывать
посетителей. Николай напрягся, чувствуя, как взгляд болотноплащного
приближается к нему, пригляделся к ауре незнакомца. Неестественно чистая,
какого-то неживого белого цвета, на уровне глаз хозяина она была охвачена
кольцом, сделанным словно из белого металла. Чакра "третьего глаза"
оказалась гораздо крупнее, чем у обычных людей, вращалась с ошеломляющей
быстротой. "Ясновидящий" - подумал Николай, и холодок опасности побежал по
спине. В этот момент ясновидец добрался взглядом до Николая. Некоторое
время смотрел просто, как на остальных, без особого внимания, затем в
темных глазах проступило удивление. Николай, вытащив таки на лицо
упиравшуюся улыбку, поднялся из-за стола, потянулся к куртке, что висела
на вешалке рядом со столом. Дальше события понеслись быстро, очень быстро,
казалось, само время замедлило свой бег, желая полюбоваться происходящим.
Коротыш дернул компаньона за рукав, одновременно поднял правую руку. Из
развернутой ладони вырвалась струя белого пламени, ударила прямо в глаза
Николаю. Николая резко дернуло в сторону, сказать, что он увернулся сам,
он не решился бы, словно громадная рука убрала его с пути испепеляющей
энергии. К этому моменту и второй маг обратил на Николая внимание. Не
дожидаясь повторной атаки, Николай скрестил руки пред собой так, как учил
его Смирнов. Почти сразу, просочившись через потолок, перед ним появилось
создание, больше всего похожее на Лизуна из очень популярного фильма
"Охотники за привидениями". Только цвет местного Лизуна оказался не
зеленым, а голубым, да и рожица посимпатичнее. "Помоги" - прошептал
Николай, уворачиваясь от второго огненного копья. Послал его длинный, и
так неудачно (или удачно? - как посмотреть), что удар его пришелся прямо в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг