- Сэр Артур Форрингтон... рады вниманию... херр Хаггер .. великая
заокеанская страна... люди науки... мистер Макнилл .. общие надежды.
Томас Макнилл поднял руку:
- За дело, господа, за дело! Прошу всех по местам, - говорил он, глядя
на часы. - Продолжим начатую работу...
Макнилл, Форрингтон и Хаггер поднялись на площадку под телескопом.
Остальные молча заняли свои, очевидно привычные места. Два белых халата
остались на площадке. Дверь была закрыта. Все плавно двинулось вверх.
Макнилл говорил, Форрингтон слушал его молча, ни разу не прервав речь
хозяина.
5.
МЫ КРАТКО передадим пояснения, данные Макниллом Форрингтону. Труба в
углу крепостного двора была верхней частью цилиндра - небесной пушки, как
назвал ее Макнилл. При полном опускании пушки вниз труба скрывалась под
землей.
Более чем стасорокаметровая длина пушки была использована для усиления
импульса выбрасывания того, что приготовлялось в подземном заводе и
получало жизнь и направление в пушке. Когда пушка поднималась вверх и
принимала рабочее положение - Макнилл назвал его положением действия, низ
цилиндра охватывался стальной обоймой. Управление переходило внутрь после
того, как контактный пояс цилиндра соприкасался с таким же поясом в
обойме. Обойма, скользя в системе шестерен и подшипников, позволяла
придавать пушке весьма острые углы по отношению к плоскости горизонта - до
10°. Вся вместе система подражала движению человеческой руки в плечевом
суставе и каталась в нем с легкостью глаза в орбите. Движение в плоскости
горизонта могло происходить по дуге немного более 270°, а именно с
северо-востока до северо-запада.
Сочетание движения в обеих плоскостях позволяло избрать любую точку на
небе.
Движение обоймы с заключенным в нее цилиндром подчинялось, по желанию
оператора, комбинированному управлению фотоэлементов с часовым механизмом.
Эта система, идея которой давно используется в астрономических
обсерваториях, позволяла пушке преследовать своим жерлом любое движущееся
в пространстве тело - при условии или его большого удаления по отношению к
земному шару или очень медленного движения. За пролетающим самолетом эта
пушка не могла бы следовать, да это и не было целью конструктора. Меньшие
пушки только еще предполагались.
Управление всей системой движения и, что важнее, всеми процессами, для
которых было построено это сооружение, осуществлялось одним оператором - с
помощью клавиатуры, несколько более сложной, чем у пишущей машины.
Клавиатура передавала приказания второстепенным пультам управления. Эту
часть объяснений Форрингтон слушал не так уж внимательно. Ведь Макнилл, в
сущности, только увеличил масштабы, используя известное. Дальнейшее было
более интересным.
- Должен признаться, cap Артур, что я использовал ваши советы не совсем
так, как вначале предполагал я сам. С помощью господина Хаггера я изменил
углы магнитных полей и последовательность их включения. Я получил скорости
движения обрабатываемых масс близкие к скорости света. Мы, как вы
понимаете, не пошли на риск. Правда, мы были предупреждены катастрофами в
Р. и М-тоне.
Макнилл улыбнулся. Хаггер сидел угловатой, неподвижной массой.
- Видоизменив таким образом систему вашего циклотрона, мы настойчиво
производили атомную бомбардировку. Были получены новые вещества
значительных атомных весов, не 238.07, как уран, но со значениями, во
много раз большими.
Почти год тому назад мы дошли до 2480. Я полагаю, что это предел.
Одновременно атомные ядра освобождались от электронов. Я получил новый
вид материи. Хотя плотность ее далека от физического предела, а вес - от
абсолютного, но один кубический сантиметр этого вещества весит уже около
сорока пяти килограммов. Освобождение атомной энергии наших новых веществ
открыло перед нами новые возможности.
Небесная пушка окончила свой подъем. Был слышен хрустящий шорох
охватывающих ее нижнюю часть стальных челюстей обоймы. Общее освещение
было выключено.
Только пульты управления освещались лампами под непроницаемыми для
света колпаками. Повинуясь приказу, переданному Макниллом по клавишам,
инженер, управляющий общим движением системы, начал направлять небесную
пушку на восток. Все стало перемешаться в вертикальной плоскости. Пол
рабочей кабины и казенная часть пушки стали уходить вправо, а ствол -
влево. Это перемещение не мешало находившимся в пушке людям. Все пульты
управления, висевшие на гибких сочленениях, сохраняли горизонтальное
положение, самостоятельно подчиняясь силе тяжести. Люди были неподвижны -
система двигалась вокруг них.
Движение прекратилось. Чудовищная масса пушки чуть ощутимо вибрировала.
Контрольные аппараты издавали слабое тиканье. В воздухе был слышен
запах озона. Макнилл сказал:
- Сейчас я начинаю. Прошу вас, сэр Артур, наблюдайте за находящимся
перед вами экраном телескопа.
Появился новый звук. Где-то, очень далеко в пространстве жерла пушки,
металлический голос глухо тянул - оум, оум, оум, оум...
Форрингтон, сидевший рядом с Хаггером на легком жестком кресле, смотрел
прямо перед собой. На экране появилась луна. Сейчас она была такой, каким
земной спутник виден в телескоп средней силы. Руки Макнилла управляли
клавишами. Голос, тянувший оум, понизился и ускорил свое бормотание.
Смотрящим на экран, - сэр Артур и немец сидели, а Томас Макнилл стоял
сзади них, показалось, что они несутся вперед с непередаваемой скоростью.
Только привычка Форрингтона к смелым опытам удержала его на месте. Челюсти
сэра Артура сжались. Пальцы крепко охватили ручки кресла. Границы
желтовато-белого диска луны на экране мгновенно расширились и выскочили за
его пределы. С какой-то сверхскоростью они мчались к луне или луна мчалась
к ним! Немного кружилась голова; чувствуя, как у него сжимается сердце,
Форрингтон на мгновение закрыл глаза. Когда он их вновь открыл, на него
летел знакомый кратер Эратосфена. Еще мгновение, и удар! Движение
прервалось внезапно: Невольно сэр Артур подался вперед и почти коснулся
лбом экрана.
Да! Поверхность луны была перед ним - так, как виден ярко освещенный
двор из окна пятого этажа. Можно было сосчитать все трещины сухой, мертвой
каменной плиты.
В ИНСТИТУТЕ ЭНЕРГИИ
1.
ЖЕСТКОЕ семя, раскрываясь в земле, выпускает слабый росток. Изгибаясь,
он пробирается к свету. Робкой жизни со всех сторон грозят жадные клещи
жуков, колючие рты вечно голодных личинок-червей, острые зубы крота.
Время идет. Уже встали посевы в труде и в борьбе. Теперь новое сильное
племя способно защитить свое место. Оно крепнет, жизнь - за ним! Но и
червь не оставил надежды добраться до корня. Он продолжает рыться в жирной
земле.
Пусть роет! Поздно!
* * *
Хотя и пустынно в августе в высших и прочих учебных заведениях, но в
обширных помещениях институтов есть места, где каникулы не прерывают
работы.
Когда августовским утром Федор Александрович и его сын вошли в
вестибюль Экспериментального Корпуса Института Энергии, их встретил
приглушенный шум работы машины, доносящийся из-за высокой двери.
Отец и сын вошли в небольшой зал и сделали круг около стоящей на
бетонной подушке машины. Эта посещение входило в привычки академика.
На первый взгляд, здесь ничего не заслуживало внимания. Машина казалась
обыкновенной тепловой машиной. В ней можно было узнать даже отдельные
части, хорошо знакомые нам по школьным описаниям. Однако было в ней и
существенное отличие. Специальные щиты отгораживали топку машины. Именно
эта часть отличала машину от ее предшественниц. Да и "топка" сама мало
напоминала то, что мы называли этим именем в обычных машинах начала XIX
века.
Мы не будем обременять читателя громоздкими техническими описаниями, он
найдет все подробности в специальных научных и технических изданиях. Смысл
же новой системы топки заключается в том, что в нее некоторое время тому
назад было помещено некое вещество. Это вещество было поставлено в такие
условия, что оно превращало воду в котле в пар, давая тепло с точно
заданным постоянством, само же почти не теряло своего первоначального
ничтожного объема.
Не останавливаясь ни на минуту, эта паровая машина приводила в действие
динамомашину, питавшую электрической энергией Экспериментальный Корпус. По
старинной схеме машина была построена решением Федора Александровича не
случайно, для облегчения наблюдения за простым механизмом.
2.
ПОДНЯВШИСЬ из вестибюля на второй этаж, отец и сын встретили Ивана
Петровича, одного из старейших работников Института Энергии.
- Доброе утро, как вы себя чувствуете, дорогой друг?
В свое приветствие Федор Александрович вложил, казалось, особый смысл,
потому что ответил ему его друг не сразу и не совсем обычно:
- Благодарю Bас, Федор Александрович. Чувствую я себя превосходно! Я
вот все думаю...
Так как Иван Петрович сделал очень длинную паузу, то Федор
Александрович продолжил его мысль:
- Вот и отлично, и я все думаю... Не пора ли нам уже начать заводить
морских свинок и белых мышей и остальное, что полагается? Да начать
превращаться на старости лет в физиологов. Не пора ли нам связываться с
нашими уважаемыми коллегами из Медицинской Академии?
- Вот мы и обдумываем... - подхватил Иван Петрович - обдумываем... А не
скажут ля нам с вами, дорогой Федор Александрович, что мы, как бы это
сказать, ну, словом, на старости лет.. - Иван Петрович не нашел
подходящего слова.
- Ну, что же? Отличимся тогда всей компанией! - вмешался Алексей. -
Ведь за последнее время об этом все говорят в Институте. Право же, папа!
Алексей горячо продолжал:
- Все говорят, и Асланбеков, и Рогачев, и Минский, и Розова, и...
словом, все! Ты знаешь, отец, как много мыслей у всех пробуждается...
Они вошли в малую аудиторию.
- И вот что, папа! Я прошу тебя, прими решение теперь же. И обязательно
включи меня, формально включи в эту работу...
При этих словах Иван Петрович повернулся к Алексею и дернул себя за
бородку.
- Я буду очень рад, - сказал он, - тема очень большая, дела хватит на
всех.
Федор Александрович сел и задумался. Через минуту он посмотрел на своих
собеседников:
- Да. Мы все правы. Однако же... Я много думал об этом. Вот Иван
Петрович изволит помнить. Когда нам преподавали латынь, то латинист нам
преподнес миф о двуликом Янусе, как символ силлогизма и широты мысли: -
одна сторона и другая, а между ними вывод. Так легко видеть вещи. А мне
ядерная энергия начинает представляться скорее в виде индусской богини
Кали в ее азиатском богатстве образа плодородия. Одна голова и множество
рук - сила жизни во множестве проявлений...
В малой аудитории было тихо. Августовское солнце смотрело в высокие
окна просторного зала.
Федор Александрович продолжал:
- Да, множество проявлений! Вот видите, благодетельное, быть может,
воздействие на живые организмы! Что же? Вот Степанова сейчас здесь нет. А
он тоже пишет мне из Красноставской, между прочим, и следующее. - Федор
Александрович достал из кармана пиджака письмо.
- Вот, слушайте. Он пишет. "Как с новой темой? Со своей стороны думаю,
что пора уже ее оформить и переходить к развороту работ. К чему
откладывать?".
Академик аккуратно сложил письмо, и сказал:
- Хорошо. Так ты, Алеша, хочешь работать с Иваном Петровичем? Давайте,
начнем. Считаю вполне своевременным собрать нашу коллегию. Вас же, Иван
Петрович прошу быть докладчиком. Обменяемся мнениями, решим.
Алексей, переключив телефон на диспетчерскую связь, сказал в трубку:
- Федор Александрович просит всех в малую аудиторию.
Иван Петрович, подергивая бородку сосредоточенно молчал.
3.
СОБРАЛИСЬ. Иван Петрович начал:
- Товарищи, за последние месяцы нашу работу сопровождают явления
неожиданного характера... Я повторяю, неожиданного... Поэтому мы с Федором
Александровичем и с отсутствующим, к сожалению, Михаилом Андреевичем и вот
с Алексеем Федоровичем нашли своевременным, так сказать, уместным...
предложить, обдумать... да и ввести тему, так сказать, новую...
После паузы Иван Петрович продолжал уже живее:
- Вы все помните, как мы разрабатывали первые серии нашей основной
тематики.
Возможности случайного и интенсивного возникновения неожиданных
энергетических возмущений грозили операторам самыми печальными
результатами:
начиная с поверхностных поражений кожи, способных появляться внезапно,
и кончая свертыванием крови, параличом нервной системы, распадом живой
материи.
Ныне мы овладели главными решающими дальнейшую работу этапами, то есть
научились изолировать очаги возбуждения энергии. Разделяя явления по
характеру и направлению, мы многие наши предосторожности отменили.
Правильно ли мы поступили? Да, я отвечаю, правильно!
Иван Петрович откашлялся. Дальше последовало короткое перечисление
работ за пятилетие, доказывавшее правоту докладчика. Докладчик продолжал:
- и отсюда следует, что обработанный нами материал, в силу получения им
новой, именно новой структуры, действительно непроницаем для всех
зарегистрированных нами проявлений энергии, а потому аппаратура из него
служит изолирующей защитой, так сказать, экраном.. Иван Петрович опять
запнулся. Подыскивая слова, он подергивал большим и указательным пальцами
острую бородку (доился, по выражению дерзких первокурсников). Потом он
продолжал:
- Однако, последнее полугодие знаменует себя в этих стенах явлениями,
характера, так сказать... - (опять досталось бородке!) - так сказать,
скажем прямо, характера физиологического!
Выпустив это трудное слово, Иван Петрович бойко побежал дальше:
- Позволю себе, в некотором роде, подытожить! Boт наши коллеги
(следовали имена) изволили жаловаться на бессонницу, а потом сообщали, что
иной раз сокращают время сна до трех часов в сутки, что конечно, не
похвально и... - Иван Петрович сделал внушительную паузу, - не чувствуют
никакого ущерба наоборот!
Докладчик перечислив со всеми подробностями ряд случаев повышения
общего тонуса жизни, работоспособности, бодрости и так далее, закончил,
выпятив грудь:
- А я сейчас, уверяю, мог бы состязаться в быстроте бега по лестницам
хотя бы с вами, Марк Михайлович! - обратился он к моложавому смуглому
брюнету с курчавыми волосами и с атлетической фигурой.
Многоопытный лектор понимал, что иногда можно и развлечь аудиторию, не
отклоняясь от темы.
Конец доклада Ивана Петровича и настроение присутствовавших
свидетельствовали об отсутствии опасений. Но некоторые пожимали плечами.
Раздались реплики:
- Случайное совпадение... не наша область... изоляция тщательно
проверяется...
- Позвольте мне... - Федор Александрович встал. - Прошу меня извинить.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг