проваливаясь до земли. Окраинные дома и прежде не блистали, а сейчас пришли
в полное запустение, лишившись хозяев. Как обычно на юге, многие кварталы
тут смахивали на село. И вдоль шоссе тянулись глиняные заборчики вперемежку
с белеными стенами одноэтажек, поблескивающих мутными окнами. Зелени
хватало по обе стороны заборов - в этих широтах любят тень.
Сбавив скорость, я вырулил на крайнюю полосу и приоткрыл правое
оконце, впуская здешние ароматы, А вместе с ними в кабину проник наружный
воздух, окатив меня сухим жаром. Зато опасности не ощущалось. Где-то за
дворами самозабвенно тявкала шавка будто заведенная. Под одним из заборов я
приметил кошку, облезлую и бесхвостую, крадущуюся по своим делам. В куче
старого мусора копался угрюмый боров, брезгливо расшвыривая куски. Чуть
погодя увидел и людей. На скамеечке, рядом с калиткой, расположилась
аккуратная старушка и приветливо щебетала сама с собой, время от времени
заливаясь счастливым смехом. Потом на дорогу выбежал замызганный оборванец
и злобно погрозил кулаком вслед моей машине. Развелось, понимаешь,
психов!..
Но вообще здесь было пусто. Многие растерялись, нежданно очутившись в
Приграничье, и постарались убраться поглубже в страну. Раньше-то из-за
каждого забора брехала собака, а вдоль дороги кормилась живность, от коз до
гусей, - но теперь одичавшие слобожане слопали всех, кого сумели изловить.
Даже голубей, похоже, приговорили, и только неудобоваримые вороны нахально
каркали из тенистых крон. По-моему, их стало тут еще больше, словно бы и в
этой экологической нише произошла смена состава. Выживает сильнейший, да?
Все, как у нас.
Затем пошли обжитые кварталы, хотя унылые и тусклые, где обитал народ,
подчиненный Двору. По улицам тут слонялись немногие - самый разгар рабочего
дня, да и жарко, - однако в тенистых площадях-парках слонялись или дремали,
точно в тихих заводях, "лишние люди", выброшенные на обочину жизни. Пока их
скапливалось не много, но в прошлом году было куда меньше. А что станет в
следующем?
Потом, ближе к центру, стали возникать нарядные строения, иногда
целыми гроздями, - словно бы здешние дома, как и люди, все сильней
разнились благополучием. В этих местах асфальт сиял свежестью, а народу
крутилось больше. И тут еще не главные стремнины, просто пересеклись
несколько губернских потоков, от поднимающихся торговых империй до
обустраивающихся губернских структур. И городские власти, во главе со
старым и искушенным в аппаратных сражениях мэром, еще удерживали оборону,
несмотря на засилье Двора. Почему-то Алмазин не спешил их задавить - может,
не хотел на свою голову лишних забот. У муниципалов даже своя полиция
оставалась, хотя губернские копы явно преобладали.
Миновав суетливый центр, насыщенный учреждениями, торгпредствами, даже
немногими пока посольствами, я въехал в район, населенный совсем иной
публикой, вполне приноровившейся к новым условиям. В этих кварталах обычно
тихо. Тут не осталось брехливых шавок, самозабвенно тявкающих у подъездов,
и трескучих мопедов, на которых дурковатые подростки оглашали спящие улицы,
и мощных динамиков, гремящих с подоконников, - их попросту расстреляли
вооруженные ревнители безмолвия, иногда прямо из квартир. Но могли пальнуть
и в окно за слишком позднюю или шумную гулянку. А зычные дворники, с
раннего утра перекликавшиеся через улицы, сгинули как класс либо затаились.
Тут не любили старых авто, взревывающих, дребезжащих, воняющих. И даже дети
опасались слишком горланить перед домами. Мало ли у кого могут сдать нервы
- а ну как швырнет гранату? Вольница!
Тут жили сытно, но опасно - за все своя плата. На здешних стремнинах
легко дышится, однако любой промах чреват гибелью. И рассчитывать
приходится больше на себя, в особенности мне, одиночке без-Семейному. И
потому еще на подходе к Вольным Кварталам я стал настраивать себя на
круговую оборону, рассеивая внимание во все стороны. Я от рождения неплохо
"вижу поле", однако специально раскопал в Океане способ довести это свое
дарование до почти мистической чуткости. Чем не раз удивлял ухарей,
пытавшихся застать меня врасплох.
Городская база Аскольдовой Семьи помещалась в домине, высившемся
недалеко от гавани, так что с верхних этажей можно было приглядывать за
портом. По местным меркам здание могло сойти за небоскреб: двадцать два
этажа как-никак. Это не считая пентхауса на крыше, где располагался офис
главаря. Громадой этой Аскольд обзавелся по случаю, и поначалу большинство
помещений пустовало. Но мало-помалу комнаты оживали, заполняясь мебелью,
оборудованием, служащими. А на нескольких этажах даже устроили гостиницу
для федеральных и зарубежных партнеров, все чаще наведывавшихся сюда. Дом
стал верхушкой айсберга, которую Аскольд намеревался предъявить властям,
чтобы сойти за респектабельного. Хотя и тут, насколько я знал, многие дела
не афишировались.
На въезде в подземный гараж я, опустив стекло, приставил ладонь к
контрольному сканеру, выставленному вблизи дорожки. А из постовой будки
меня прощупали взглядами двое сторожевиков, прежде чем пропустить. Гараж
был просторный, на весь подвал, однако машины стояли густо, причем в
большинстве броневые, раскрашенные в цвета Семьи, - значит, и братков
наехало немало. То ли подвалила срочная работенка, то ли Аскольд решил
подстраховаться. Уж не вызревает ли в городе новый передел? Похоже, главарь
не все говорит мне... что, в общем, неудивительно.
Отсюда, из гаража, лифт не ходил. Чтобы попасть наверх, следовало
сперва прогуляться пешком по двум нижним этажам, залитым уютным светом. В
оборудованных закутках поджидали посетителей приветливые милашки, готовые
направить по нужному адресу, а вокруг слонялись вооруженные братки - это не
считая обычной охраны. Через такой заслон чужаку пробраться сложно. Но меня
тут знали многие, некоторые даже приветствовали, молча вскидывая руку.
Особый шик заключался в синхронности движений - это как бы подтверждало
равенство.
К слову сказать, кое-кого из здешних знакомцев мне пришлось в свое
время поколотить, чтоб "уважать себя заставить". Средство оказалось
действенным: битые едва не полюбили меня и нахваливали перед приятелями
куда больше, чем я заслуживал. Да ради бога - лишь бы другие не вязались!
Впрочем, в этом здании можно не опасаться наездов. Всеми способами Аскольд
поддерживал в Семье дисциплину и препятствовал стычкам среди своих. Тем
более возбранялось задевать гостей.
В шикарной приемной Аскольда меня встретили две близняшки-метиски,
Мила и Тина, улыбчивые, ухоженные, нарядные, точно куколки. Они и выглядели
спортивно, несмотря на изящные пропорции, а вдобавок были выдрессированы на
диво. Так что могли ошеломить даже серьезного бойца, не знай тот об этом
сюрпризе. Их преданность шефу подкреплялась почти родственными с ним
отношениями, а ревность исключалась собственной близостью. К тому же
главарь никогда не скаредничал с подружками - чтобы их не перекупили на
стороне.
С десяток минут мне пришлось обождать - как же без этого? Но в такую
игру мы играли не первый раз, и Аскольд знал, что более четверти часа
терпеть не стану, если только он сам не выйдет и не объяснит задержку. И
после недолгой трепотни с двойняшками (паршивки и на сей раз не сболтнули
лишнего) меня допустили в кабинет
Обстановка тут была на зависть, хотя без излишеств. Сквозь закрытые
жалюзи проникал бледный свет. На столе, за которым устроился главарь, рядом
с широким монитором, приткнулся поднос с пузатой бутылью, парой хрустальных
рюмок и неизменными солеными орешками. В сторонке, у стены, притулился
полированный шкаф, где даже имелась полка с книгами, в основном дареными.
Насколько я знал, любимыми томами Аскольда, которые он иногда перечитывал,
были "Наполеон" Рабле и романы Ильфа и Петрова, связанные общим героем.
Первая книга о прославленном властолюбце, впрочем неважно кончившем, вторая
об обаятельном мошеннике, мечтавшем о легкой наживе, но от всего богатства
сохранившем только орден Золотого Руна. Интересно, Аскольда не
настораживает такое совпадение финалов?
Как и обычно, главарь был при полном параде, только мундир пока
сбросил на спинку кресла.
- За скафандром пришел? - спросил он со всегдашней своей прохладной
ухмылкой. - Тут такое дело, Шатун: накладка вышла.
- То есть?
До сих пор Аскольд меня не подводил - по крайней мере в делах.
- Я уж отправил его к тебе - катером. Не думал, что ты выберешься до
обеда.
- По-моему, мы договаривались иначе. Или забыл?
- Ну, извини, промахнулся, - не стал оспаривать он. - Какой наложишь
штраф?
- "Стрекозу" тоже услал?
- Естественно.
- Тогда реквизирую вторую, - решил я.
- На время расследования, да?
- Если выживет.
Аскольд хмыкнул. Ему не жаль было "стрекозы", но поторговаться -
святое дело. Так и сколотил капиталец; зернышко к зернышку. Зато теперь
может клевать их, пока не опустится сам собой с двадцать третьего этажа на
первый. Эдакий амбарище!.. Хотя, если прорвет где, таким потоком главаря
может вынести на улицу и дальше - до ближнего оврага.
- Что-нибудь прояснилось? - полюбопытствовал он. - Наверняка ж ты
поплавал вчера по Океану.
Общаться со мной Аскольд предпочитал без свидетелей. Мало ли, чего я
опять выкину, - придется реагировать. Вообще я стараюсь не нарываться, но
кто поручится, что мне не попадет вожжа под хвост? Или что меня муха не
укусит. (А я виноват, что они тут летают!)
- Немного, - ответил я. - Слухи, сплетни, статистика... Странная,
однако.
- Мистика не проглядывает?
В его ухмылке что-то изменилось, будто возникла натужность. А ведь
сейчас он не шутит!
- Это последнее, во что поверю, - ответил я. - Когда не останется
других версий.
- Ну-ну, - сказал Аскольд небрежно. - Главное: не затяни следствие.
Я посмотрел на него внимательней, спросил:
- Ты в церкви-то давно не был? Или крестик у тебя для блезиру?
Православие, чтоб ты знал, отвергает суеверия.
- Как и коммунисты, - хмыкнул он. - Правда, суеверия от этих
заклинаний не исчезают. Может, и есть где корни?
- В психике, - ответил я. - Прежде всего. Слабые умы легче впадают в
ересь. И крайности им больше свойственны.
- Ты что, тоже заделался верующим? - удивился Аскольд. - И куда
подался: в христианство, мусельство, буддизм?
- По мне, так и все конфессии - ересь. Бледные подобия истины. Но
большинству-то они годятся - все лучше, чем безверие.
- Ты сказал: "прежде всего", - напомнил он. - Что еще?
- Непознанное. Конечно, его хватает. Но куда чаще за чудеса выдают
собственные глюки. Мало ли чокнутых вокруг!.. А я поверю в чудо, когда
пощупаю сам. Пока что мне на это не везло.
- Все когда-нибудь кончается, - заметил главарь. - Включая твое
везение.
На секунду мне стало зябко: по-моему, он намекал на что-то. Уж эти
ревнивцы! Впрочем, сперва дело. А все разборки оставим на потом.
- У тебя больше нет вопросов? - спросил я. - И у меня. Так я пойду?
- С вопросами у нас перепроизводство, - сказал Аскольд, наливая себе и
мне по рюмочке "Наполеона". - Затоваренность. Вот отвечать некому.
В задумчивости он глянул вдаль, окидывая окрестности орлиным взором.
Машинально я тоже покосился на окно, но куда с большим скепсисом.
Здешняя-то высотка господствовала, и бронестекла к месту, - но не слишком
ли на виду? При желании можно достать любого орла, хотя б и ракетой.
А вслух сказал:
- Заведи визиря, как принято на Востоке. Уж он тебе напоет!
- Но у нас Запад.
- Ты уверен? Тогда обзаведись командой экспертов. Если сумеешь набрать
приличных спецов...
- Восток-то - дешевле.
- Да где найдешь такого универсала? И не оказался бы он слишком ушлым
для тебя... С командой-то совладать легче.
Аскольд самоуверенно ощерился: ну, это положим, - вдруг спросил:
- Как достигают настоящего богатства - а, Род? Ведь бродят где-то
бешеные бабки, дожидаются охотников!.. Как угодить в такой заповедник?
У него всегда была тяга к браконьерству, да и сейчас жил как в лесу.
Но в нынешних делах дошел, видно, до насыщения.
- Все ищешь золотое дно? - хмыкнул я. - Наследство, ископаемые,
спекуляции... Здесь с этим туго, насколько знаю. Артист из тебя хреновый,
как и режиссер. Влезать в наркоту или работорговлю - слишком ты на виду.
Мне показалось, при упоминании артистов на лице главаря что-то
дрогнуло. Уж не задумал и он податься в шоу-бизнес? Дело-то прибыльное -
при наличии свежих дарований.
- И что остается?
- Идеи. Кто подбрасывает людям действительно стоящую вещь, тот на
коне.
- Компы, да? - спросил Аскольд. - Авто, ракеты, транзисторы... А что
станет следующим?
- Если б я знал!.. Думаешь, сидел бы тут?
- Надо, надо рыть! А вдруг подфартит нам?
- Хочешь сказать - мне? - проворчал я, но главарь сделал вид, что не
услышал. (Тоже, между прочим, умение.)
- Мы ведь с тобой нищие, Шатун, - сказал он. - В сравнении с мировыми
зубрами. Ты больше, я меньше.
- По-моему, твоя нищета - внутри. А там ее ничем не насытишь.
Очередная моя сентенция прозвучала двусмысленно: это ж какая нищета
имелась в виду - не духа ли? Прищурясь, Аскольд глянул на меня, и оживление
на его лице потухло.
- Ну, я свободен? - сейчас же спросил я. - Свободен наконец?
- Что не пьешь? Классное пойло.
- На работе не пьют.
- И девок не потребляют, да? - фыркнул он. - Небось и не куришь?
- И не колюсь. Еще что интересует?
- Завтра жду с отчетом, - сказал главарь. - Вообще, наведывайся чаще.
Это не тот случай, когда важен только финал.
- Ну да, вдруг сгину на дистанции - вместе со всем тем, что успел
раскопать, - подтвердил я сочувственно. - Это ж какие убытки!
Аскольд осклабился и кивнул на дверь: мол, отпускаю - пока. Гуляй,
Родя!
После залитого светом высотника я заскочил в тренажерник,
притулившийся в сумеречном сыром подвале, где у меня тоже хватало
знакомцев, и переговорил с теми, кого застал там, - включая тренера,
которого по старой памяти подпитывал сведениями, почерпнутыми в Океане. Кто
имел средства, давно обзавелись собственным оборудованием, но остальные
по-прежнему теснились в таких вот "качалках". За малым исключениям, все тут
готовили себя к борцовым турнирам, где можно подняться в иное сословие,
заделаться крутарем. Схватки проводились без разделения на веса, а потому
без солидной мускулатуры туда лучше не соваться.
В следующем этапе упор делался на фехтовании. Вот тут из габаритных
качков выкристаллизовывались мастера, умевшие обращаться с заточенной
сталью и не стеснявшиеся пускать ее в ход. В эту элиту войти куда сложней.
И много опасней, ибо неудачная попытка может стоить жизни.
Но обо всех этих игрищах лучше забыть, когда начинается пальба. Я
вообще плохо понимаю, зачем наворочали такие сложности, если самый хилый
стрелок может играючи завалить любого мечника. То ли ребятки увлеклись
соревновательным духом в ущерб здравому смыслу, то ли впрямь задались целью
вывести породу, отличную от прочих. Или ставка делалась на доспехи, которые
не пробить обычной пулей? Но система-то сложилась раньше, чем они
появились. Что-то не замечал я у крутарей дара предвидения!
Из тренажерника я отправился прямиком в порт, один из главных стержней
городской жизни, вокруг которого крутилось много всего. Забросив "болид" на
платную стоянку, отправился слоняться по окрестностям, и сам не очень
представляя, что ищу. Заправляли тут Портовые Крысы (не путать с
Крысятами-ползунами), то бишь докеры, сплотившиеся то ли в гильдию, то ли в
братство. Настоящей Семьи из них не получилось: слишком разношерстная
публика, - однако таких здоровяков и горлопанов поискать, а решимостью они
могли дать фору любым бандитам.
Обычно в порту хватает суеты, но сегодня выдалось затишье. На главной
пристани дожидался пассажиров теплоход, сияющий белизной и полировкой,
готовый хоть сейчас отправиться вокруг Европы. В сторонке разгружалась
баржа-самоходка, доставившая очередной груз контрабанды. Верховодил тут
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг