не сплю... Впрочем, оказалось, старик тоже еще не лег и даже, в отличие от
меня, не разделся.
- Какие новости, Род? - спросил он сумрачно. - Раскопал что-нибудь?
- А у тебя как? - откликнулся я, наново собираясь с мыслями. - Что с
окружением?
- Пока придраться не к кому.
- А у меня, кажись, есть зацепка - тот самый след, один в один, совсем
свежий... то есть был свежим часа четыре назад. И обнаружился на бывшем
ремонтном заводе.
- Чего ж сразу не дал знать?
- Во-первых, выяснил это лишь нынче, когда проглядывал записи.
Во-вторых, я там в такое влетел!.. Даже вам не стоит пока соваться -
дождитесь утра. Точные координаты перешлю. И кой-какие записи - чтобы
знали, во что влезаете.
Затем я связался с Амиром, перекачав ему все, что касалось его
"бутона", и сопроводив это кратким разъяснением.
- Почему сразу не позвал? - выступил горец с той же претензией.
- А зачем? - спросил я. - Ну подвалил бы ты с десятком-другим нукеров
- дальше что? Народу там против вашего втрое, а то и впятеро!
- Чего пугаешь? - с подозрением спросил Амир. - Или решил сам
потоптаться на моей клумбе? Под шумок, да? А потом свалить на Калиду.
Похоже, он всерьез полагал, будто славяне падки на горянок, как сами
муселы на белянок.
- Из меня хреновый насильник, - поведал я.
- Почему это?
- Кожа слишком тонкая. Скорей себе порву, чем другим.
По-моему, Амир понял это буквально. И все равно не поверил.
- Сейчас ты тихий, - признал он. - А раньше охотился лучше многих.
Скольких распечатал, а?
- По согласию, дорогуша, по согласию. И где мне тягаться с вашими
орлами!.. А правда, будто вы упражняетесь на ослицах?
Возмущение Амира показалось мне чрезмерным - похоже, угодил по
больному. Войдя в раж, он разразился целой речью, изобилующей цитатами из
Корана и ссылками на доблестных пращуров. Пока я не перебил:
- Перед кем выеживаешься, джигит хренов? Твои рекламные выступления
мне пофиг - на кошечках тренируйся!
- Грубый ты, Шатун, - довольно миролюбиво заметил Амир. - Ведь
нарвешься когда-нибудь.
Его русский заметно улучшился в последние часы - видно, под дверью
никто не слушал. А со мной ссориться ему не с руки.
- Не нравится? - спросил я. - А не держи меня за барана. Лучше напряги
мозг и взгляни на вещи шире. Тут дела посерьезней, чем пропажа одной
смуглопопой барышни, - при всем моем к ней сочувствии. Таких случаев по
окрестностям - тьма.
- Ваши проблемы, - сказал мусел. - Что нам до них?
- Все ж ты дурак, Амир, если еще не понял. Знаешь, чем вы сейчас
служите? Ширмой. Если посчитать, сколько народу по губернии пропало, то
муселам можно не работать - уж их паршивые делянки найдется кому вспахать.
И ведь таскают в основном дешевку, за которую если выручишь, то копейки. А
вы надулись на своих скалах, точно индюки, и воображаете себя орлами.
- Слушай, что ты всех учишь?
- Дураков надо учить, - пояснил я с ухмылкой. - Кто, если не я?
- А сам умный, да?
- По-твоему, я похож на глупца? - спросил я. - Не спеши отвечать -
согласием меня не зацепишь, а вот себя опустишь. Круглый дурак тем и
отличается от полудурка, что даже не способен разглядеть умного.
- Да пошел ты!
Я осклабился:
- Раз кипятишься - значит, не уверен в себе. Уже хорошо. Круглый дурак
непрошибаем.
- Зато ты как утес, слушай. Не столкнуть. Такой уверенный!
- Крайности сходятся - не слыхал?
На этом мы распрощались, взаимно раздраженные, но без враждебности.
Партнерство продолжается - несмотря ни на что.
От этих разговоров мне вновь захотелось действия - будто не накушался
сегодня. Заглянув в гостиную, я полюбовался на Леху, все-таки сморенного
сном, свернувшегося прямо на ворсистом ковре. Рядом возлежал Хан, опустив
голову на лапы, и уж он бодрствовал, поводя по сторонам глазами. Пират,
конечно, дрых, затерявшись в его шерсти. На столе уже прибрали, оставив
фрукты и сласти, а с кухни доносилось осторожное бряцание. За мои широкие
жесты приходилось расплачиваться Инессе, но женщина не роптала.
Когда-нибудь ей за это воздается... может быть.
Пройдя по коридорчику дальше, я вышел к бассейну, затем и к краю
площадки, огражденной лишь низеньким парапетом.
Не пробовали сигать ночью с сорока метров? А затем погружаться в
морскую глубь, куда и днем-то едва достает свет. Наверно, у меня слегка
сдвинулась крыша, если решился такое выкинуть - после всех недавних
приключений. Но именно сейчас подводное плавание особенно напоминало полет.
Внизу и по сторонам черными тушами проплывали скалы, покрытые водорослями,
- без большого усилия можно вообразить, будто пробираешься сквозь
астероидный рой. Рыбины там, правда, не очень уместны, однако их еще
следовало разглядеть - так, мелькают в отдалении смутными искорками. Зато
любую крупную тварь, включая человека, с ходу примешь за инопланетянина.
Порезвившись на глубине, я воспарил к поверхности и устремился к
берегу, решив сравнить нынешние свои ощущения с дневными. Пропавшие было из
виду скалы вскоре опять придвинулись, поднявшись вместе с дном. Но теперь
они сгрудились вокруг меня плотнее, местами почти смыкаясь, и неприятно
напоминали лабиринт, из которого я выбрался с таким трудом. Чем дальше, тем
меньше хотелось меж ними плыть, к тому же занятного на пути не встречалось.
Я уж стал подумывать о возвращении, когда увидел впереди свет. То самое
мерцание, что наблюдал иногда по утрам, только куда более яркое.
Осторожно я двинулся к нему, с каждой секундой замедляя ход и нацеля
перед собой ружье. Что-то настораживало в ситуации, даже если забыть о всех
россказнях, - какая-то оскорбительная, тревожащая ассоциация... Словно бы
глубоководную рыбешку приманивали огоньком к хищной пасти.
Картинка всплыла в сознании столь ясно, что я вовсе прекратил шевелить
ластами. Затем извернулся, готовясь задать деру при первой угрозе. Но
угрозы, как таковой, не последовало, на меня попросту свалилась беда - без
всякого предупреждения. Это походило на громадный клубок раскаленных,
однако невидимых нитей, в центре которого я очутился. Либо на исполинскую
обжигающую гриву, хотя соразмерной зверюге тут не поместиться.
Первым порывом было рвануться - подальше от опасности, от боли. Но я
привык подавлять первые порывы, к тому ж в памяти всплыла новая картинка -
влетевшей в сеть пчелы. Принцип паутины: больше бьешься - сильнее вязнешь.
А инстинкты хищника подстраиваются под рефлексы дичи. Но дожидаться
умертвляющего удара тоже не хотелось. А может, эта тварь утаскивает жертву
на дно и ждет, пока та захлебнется? Или когда начнет действовать яд.
Шипя сквозь зубы, я выпустил из ладони ружье и медленно, очень
медленно сдвинул руки к голеням. Так же осторожно извлек ножи и принялся
орудовать ими вокруг себя, стараясь двигаться как можно меньше. А отступал,
конечно, прочь от мерцания. Не ожидая от жизни хорошего, я приготовился к
долгой пытке незримым жаром. Однако нити закончились куда раньше. И уж тут
я рванул во всю мочь - подальше от манящих огней. Черт с ним, с ружьем, -
много бы я навоевал гарпунами! Не говоря о разряднике. Куда палить, во что
тыкать? Нет ничего надежней стали, отточенной и закаленной.
Все же я притормозил у поверхности, пересиля страх. И проследил
сверху, куда движется мерцание, - пока его не поглотил береговой обрыв.
Запомнив место, я погреб к лифту, уже явственно ощущая вялость. Вдобавок
стали подергиваться мышцы, точно по ним пустили ток. И голова плыла словно
бы отдельно от прочего, почти лишая меня ориентации. Кожу продолжало жечь,
хотя не с прежней силой, - но боль я умею терпеть. А вот справлюсь ли с
отравой?
Устроясь в трапеции, я вцепился в поручни, а прочие мышцы постарался
выключить, чтобы не мешали подъему. Наверх меня влекло словно бы по сложной
спирали, но если закрывал глаза, становилось лишь хуже. А ведь предстояло
еще добраться до жилища.
Этот отрезок, вкруговую бассейна, я одолел на четвереньках и ввалился
в дом, едва не перепутав дверь со стеной, тоже стеклянной. Кажется, рядом
серым призраком мелькал Хан - было не до него. В голове трепыхалась мысль,
чуть ли не единственная, и уж ее я прокручивал раз за разом, опасаясь
потерять: диагност, диагност!.. В один из своих приступов жадности, когда
выгребал из Океана все занятное, я заказал и этот прибор, способный по
анализу крови распознать практически любой из известных ядов. Кто мог
подумать, что игрушка пригодится так скоро?
С помощью всезнающего Дворецкого я на диво быстро, учитывая состояние,
отыскал диагност. Затем подключил его к сети и сунул палец в отверстие.
Укол возвестил, что обследование началось, но минута уходила за минутой, а
на дисплее ничего не менялось. Пока прибор не сообщил с идиотским апломбом,
что яд, видимо, относится к биологическим, - а то я не знал!.. Чуть погодя
он предположил, явственно сомневаясь, что более всего это смахивает на укус
каракурта и что внутримышечное введение 30-40 мл соответствующей сыворотки
во всяком случае не повредит.
Тотчас я послал запрос в свой банк данных и выяснил, что мои симптомы
имеют мало общего с последствиями такого укуса: ни судорог, ни рвоты, ни
озноба. Очень раздражала неконтролируемая дрожь во всем теле, будто у меня
вконец разладились нервы. Боль терпимая, а вовсе не жгучая, и слабость не
такая уж сильная. Страх смерти, конечно, присутствует, но кто бы на моем
месте не перешугался? Противокаракуртной сыворотки у меня, разумеется, нет.
Однако можно попробовать раствор марганцовки, обильное питье и грелки.
Все это чушь! Либо прибор барахлит, либо яд выпадает из его диапазона
- хотя разработчики клянутся, будто охватили все мыслимые варианты. Или это
новая разновидность? Но такой разброс! Что общего у пустынного паучка с
морским чудищем, куда больше смахивающим, скажем, на медузу-физалию? Хотя и
там симптомы иные. Ни паралича, ни ожогов, ни удушья у меня пока, слава
богу, не наблюдалось.
Прибежала всполошенная Инесса, наверно, разбуженная Ханом. А нашла
меня, должно быть, по мокрым следам - эдакую груду, сваленную в углу. Как и
всегда, ее натурный вид оказался приятен моему взору, даже индикатор
неожиданно среагировал. Значит, жить буду... некоторое время.
- Спи себе, - еле ворочая языком, велел я. - Ложная тревога.
Кажется, она не расслышала. Зато я впервые увидел, как Инесса плачет,
некрасиво морща лоб и тонко всхлипывая, - верно, от страха. Еще бы,
остаться без покровителя!
- Я в порядке, - напрягаясь, добавил я. - Спать, спать... Место!
Недоверчиво оглядываясь, женщина удалилась - слава богу, без
пререканий. С трудом я поднялся и перебрался в кабинет, придерживаясь рукой
за стену. По-моему, головокружение пошло на спад - или я приноровился к
нему. По крайней мере хуже не становилось, а значит, со "страхом смерти"
можно не пережимать. Действительно, словно в боевике: столько всего и
сразу. Осталось выяснить, степень достоверности эпизодов. Может, это и
вовсе бред?
Выведя на экран береговой рельеф, я увеличил участок, где скрылось
чудище, и сосчитал пещеры, уже нанесенные мною на карту. Выбирать было из
чего, но теперь я хотя бы знал, где установить глазки, а затем, если
повезет, засечь тварь, устроить ловушку. И на какую приманку ловить гадину
- нешто опять на живца? Как мне наскучила эта роль!.. Может, поручить ее
другому?
Одно хорошо: к скорбной той тропке, сложенной из рыбных скелетов,
"русалка" не имеет касательства. Уж пусть зверствуют чудища: им положено, -
а красоткам злодейство не к лицу. Ну оборотень - так и что? После Галлы
смешно пугаться пловчих!..
Чувствовал я себя по-прежнему скверно, однако мир больше не вертелся
каруселью, да и сна ни в одном глазу - взбодрило-таки меня купание! А
восседать в кресле, развалясь почти до горизонтали, не мешала даже нынешняя
слабость. Сосредоточась, я вспоминал все, что видел или узнал сегодня, и
сбрасывал Дворецкому фактик за фактиком. А уж он находил для них подходящие
места, словно укладывал мозаику. Постепенно на экране формировалась
трехмерная схема, составленная из радужных шаров, каждый из которых
некоторое время блуждал по виртуальной невесомости, прежде чем обосноваться
в своем узле. И сами шары при ближнем рассмотрении походили на модели
звездных систем, где планеты увязаны накрепко, взаимодействуя по сложным
законам. Затем меж узлами протягивались, образуя причудливую сеть, тугие
жгуты, скрученные из разноцветных нитей. Большинство шаров отчетливо
наливались красным, цветом опасности и угрозы, - кто сильнее, кто слабее.
Больше других пламенели скопления, где главенствовали Калида и Клоп, - ну,
это я с самого начала подозревал. Зато домик на тихой набережной, где
обитала странная компашка, оставался безмятежно зеленым: чем бы ни
занимались там, агрессии в этом не проступало. И слава богу, а то я уж
подумал, что меня приворожили, - настолько влекло к тамошним обитателям.
Закончив с моделированием, я снова уплыл в Океан - не столько за
информацией, сколько для отрады. Хотя и в нем хватает мест, больше похожих
на зловонные топи, - своеобразные саргассовы моря. После начальных
экскурсий я редко заглядывал туда, но сегодня решил освежить впечатления.
Оказалось, смраду там даже прибавилось, что понятно, - на этом пути трудно
затормозить. А более всего в "саргассах" вырос спрос на детишек. То есть
педофилия выбилась в явные лидеры и даже шла с немалым отрывом - остальные,
включая снафферство, все чаще подстраивались к ней, доводя сей выверт до
полной мерзости. Кстати, помимо взрослых торговцев падалью, в Океане
развелось немало предприимчивых крошек, готовых за скромную плату
демонстрировать все, что у них проклюнулось: даже не бутоны - почки.
Некоторые заплывали дальше и предоставляли миру любоваться на свои шалости,
от неумелых пока мастурбаций до кувырканий с приятелями. Были и такие, кто
кувыркался отнюдь не с юнцами, а это уже смахивало на мазохизм.
Но "саргассы" впрямь затягивали - судя по напавшему на меня жору, я
бултыхался в Океане не первый час. Зато аппетит обнадежил насчет здоровья:
значит, поживу еще, если организм требует подпитки. Тотчас рядом возникла
Инесса, даже не шурша одеждой - за полным ее отсутствием. Аккуратно
сгрузила на столик, рядом с пультом две чашки дымящегося кофе, вазу с
крекером и розетку с вареньем - как раз то, к чему у меня сейчас лежала
душа. Такая предупредительность смахивает на волшебство. В самом деле,
приятно иметь в хозяйстве домашнего джинна.
Подкрепившись, я наконец вырвался из "саргассов", так и не поняв, что
меня-то туда влечет, - неужто я настолько порочен? Честно сказать, из всего
тамошнего букета меня по-настоящему бесят лишь насилие да принуждение. Но
примерно так же я отношусь к морали, если ее навязывают.
Когда ко мне уже подкатила сонливость, настойчиво требуя завязывать с
делами, вдруг поступил вызов от Аскольда. Изумленно вскинув брови, я
откликнулся, щелкнув по клавише. Напротив, словно бы за стеной,
образовалась фигура главаря, выряженная в щегольской халат, и нарисовался
кабинет, обставленный с продуманным уютом. За спиной Аскольда виднелась
дверь, открытая словно невзначай, а за ней, в сумраке, светилась кровать,
на которой спала, разметавшись, женщина со светлыми кудряшками, небрежно
прикрытая смятой простыней.
Все это я ухватил за секунду, а в следующую уже вопросительно глядел
на главаря, предоставляя ему заговорить первым.
- Выглядишь хреново, - заметил он без церемоний. - Досталось вчера?
Скорее уж сегодня. Впрочем, зависит от распорядка.
- А ты уже проснулся? - удивился я. - На тебя не похоже.
Аскольд усмехнулся, словно бы скривился.
- Знаешь анекдот? - спросил он. - Просыпается чувак поутру, на столе
писулька: "Уехала навсегда. Твоя крыша". Вот, встаю теперь раньше, чтобы ее
не проспать.
- Тогда и ложись позже, - посоветовал я. - Вдруг она вечерним
укатывает?
Одной крышей меньше - кто из торгашей станет переживать! А мне и вовсе
без разницы.
- Проглядел, что ты прислал, - сообщил главарь. - Впрямь было весело?
- Тебя не хватало, - проворчал я. - И по какую сторону решетки
предпочел бы развлечься?
- Ладно, не заводись.
- Тогда закрой дверь, - потребовал я. - Что за демонстрации? Уж от
тебя не ждал такой дешевки!
Оглянувшись, крутарь выдал: "Эх, ни фига себе!" И живенько привел
сцену в порядок, отгородясь от лишних декораций.
- И знаешь что, Аскольдик, - продолжил я, когда он вернулся в кресло.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг