- Да, но Туз...
- С Тузом договорюсь. - Я подтолкнул мальца к машине. - Живо, Леха,
шевелись!
С обеих сторон мы сунулись в салон, и тотчас я лихо принял с места,
торопясь унести ноги и все, что еще оставалось целого, включая Леху. Надо
ж, куда сунулись ползуны! Это у них называется: "аккуратненько".
Все последние накопления уже поступили к Дворецкому, а вослед я
отправил краткую директиву: что из них переправить в Океан немедленно, пока
эта бомба не рванула в моем доме, - мне вовсе не хотелось вернуться на
пепелище. В таких делах лучше переоценить врага... Кстати, и сейчас не
поздно садануть по "болиду" ракетой. В большой игре серьезные игрушки, а
гигантоманы питают слабость к эффектным взрывам.
Только вывернули на магистраль, как я позвонил Гаю, чтоб убедиться в
их благополучии. Заодно предложил наведаться в Океан - если интересно, где
я пропадал и чем занимался. Даже перекинулся парочкой фраз с его жилицей,
хотя не сильно горел. Судя по интонациям, многозначительным и манерным,
Карина уже приняла на грудь не одну сотню граммов, снимая стресс. И Гай,
конечно, не смог ей отказать.
Морщась от боли в затылке, порылся в аптечке, но не сыскал ничего
лучше аспирина-шипучки. В лекарствах я не силен: редко пользуюсь.
Еще один вопрос требовал уточнения: как вышли-то на Карину?
Собственно, вариантов не много. Скорее, даже один - напророченный. Не глядя
на поздний час, я завернул к дому Ляли и, оставив пацана дожидаться в
"болиде", по замызганной лестнице поднялся на второй этаж. Стучаться не
понадобилось: входная дверь оказалась лишь прикрытой, вместо замка зияла
дыра. Впрочем, дверь взламывали не раз, забывая дома ключи. И в комнате
творился обычный кавардак, будто здесь не прибирали годами. В углу
заливалась истошным лаем кудлатая собачонка, и, как всегда, никто не
пытался ее приструнить. Хотя давно могли зашибить соседи, озверев от
непрестанного шума. Или наведывавшийся сюда мужичок, которому вредная шавка
регулярно мочилась в туфли, чем очень веселила хозяйку.
Но сейчас Ляля тихо висела в комнате - вместо люстры. Ее пухлую шею
стянуло шнуром, точно матерчатый валик, мясистые ступни скосолапились под
неопрятным халатом, чуть-чуть не доставая до ковра, на котором, прямо под
женщиной, рассыпалось с полдюжины кредиток. То есть сперва Ляле заплатили,
сколько обещали, а затем подвесили, чтобы не болтала. Или сначала
подвесили. Покойный Хазар умел держать слово - из немногих его достоинств.
Правда, и Ляля оказалась не жадной: продала подружку задешево. Не "за
десяток мэнчиков", как я предсказывал, но и не за сто.
Теперь можно ехать домой - программа исчерпана... я надеюсь.
На скорости я проскочил притихший город, обгоняя редкие машины и
проверяя "стрекозой", не гонит ли за мной такой же псих. Затевать новые
дела не имело смысла. Я даже не стал названивать клиентам - ждал, пока
смогу лучше соображать. Слава богу, затылок отпускало, но вдогон этой боли
по всему телу проступали другие, несмотря на аспирин.
Вырулив на магистраль, наддал еще - к полному, хотя сдержанному
восторгу Лехи - и через минуты уже свернул на свою тропку, едва приметную в
темноте. Удивительно, но было не так поздно: слегка за два.
Опустив машину в гараж, я погнал оробевшего ползуна наверх, в
прачечную. Здесь заставил снять с себя все, отделил одежду от снаряжения и
бросил ее отмокать в чан. Потом разоблачился сам, гадливо морщась от
приставшей к доспехам грязи, и увлек Леху в ближнюю ванную. А уж затем,
оставив пацана разбираться с кранами, прошлепал к главному своему корыту,
загодя приготовленному Инессой, и погрузился в горячую воду, заваленную
сугробами шелестящей пены.
Вот теперь пошел настоящий откат: навалилась вялость, заныли все ушибы
разом, даже обнаружились порезы на коже, которых прежде не замечал. Время
от времени я недоверчиво трогал затылок, наконец переставший болеть, но не
обнаруживал ничего, кроме изрядной шишки. Красиво я сверзился, в лучших
традициях. Жаль, заснять было некому.
День прошел бурно - этого не отнять. И главное, я остался жив и более
или менее цел, сколько ни нарывался на увечья. Но два поражения за пару
часов - это много. Давненько мне так не защемляли нос, а ведь уж было
задрал его до небес. Я словно сунулся в лигу, до которой мне еще расти и
расти. А расти-то мне уж некуда: вышел на предел. Ну, почти.
Еще и Эдвин... н-да. Собственно, попрощался я с ним давно, когда его
увело за невидимую для большинства грань, - даже похоронил, образно говоря.
Ну, изредка вызывал призрак, чтоб выведать, каково там, среди мертвецов.
Однако спровадить беднягу на тот свет по-настоящему вовсе не хотел. Да
пусть бы жил себе - жалко, что ль? Ну пакостил, конечно, - так разве мало
вокруг мерзавцев покруче! Убивать-то зачем?
Но те, кто делает это, вопросов не задают. А те, кто заказывает,
обычно умеют оправдывать себя с виртуозной лихостью. Так умащают
благовониями собственное дерьмо, что хоть к столу подавай. Вот и жрите-с
его сами!
Минуток с десять я полежал в тающем сугробе, постанывая сразу от боли
и блаженства, - потом наскоро прошелся по телу мочалкой и, встав перед
зеркалом, занялся своими болячками. Сейчас же в ванную скользнула Инесса,
прихватив с собою аптечку, и принялась меня обхаживать, молча и
сосредоточенно. Во врачевании она смыслила куда больше меня. Поэтому я
закинул руки за голову, чтобы не мешать Инессе виться вокруг уютным
смерчем, и только подчинялся бережным ее касаниям, точно вышколенный зверь
рукам ветеринара. К слову, ссадины и синяки обнаруживались в самых
неожиданных местах, словно бы меня не покрывали латы, едва не лучшие на
сегодня. Видно, без скафандра не обойтись... Вот завтра и надену.
Через полчаса, обернув чресла полотенцем, я вынул сияющего чистотой
Леху из ванны и вместе с ним отправился вкушать поздний ужин, как раз
доставленный Инессой в гостиную. До этих пор из всех ползунов меня навещал
только Туз и, поди, много чего наплел о доме - судя по любопытству, с каким
озирался Девятка.
Кстати, о Тузе... Связавшись с ним, я велел сворачивать расследование.
Что узнали, то узнали, но пацанам лучше держаться от этих дел подальше - уж
больно горячо тут, как выяснилось.
А Леха, против ожиданий, не уплетал за обе щеки, как сделал бы на его
месте едва не каждый, - деликатно откладывал по ломтику, по ложечке на свою
тарелку. И не прекращал радостно лыбиться, будто старался расположить к
себе всех. Улыбка у него, точно у Буратино из давнего сериала: ширина До
ушей, ямочки на щеках, по-детски крупные зубы.
Но вдвоем с гостем мы пребывали недолго - в доме хватает любопытных.
- Ой! - выдохнул мальчик, завидя Хана. - Я и не знал, что такие
бывают. А он не кусается?
- Нет, - успокоил я. - Целиком заглатывает, как питон.
Леха глядел на волкодава с восхищенной улыбкой, отчаянно желая
погладить, но и страшась. Хан сам подошел к нему, придавил его колени
тяжелой башкой. А вторая головенка, ушастая да усатая, торчала из лохм на
псином загривке и озадаченно пялила круглые зенки на чужака. От такого
зрелища Леха и вовсе сомлел. Ну, тут ему скучно не будет!
- Считай, завтра у тебя выходной, - объявил я. - Развлекай себя, чем
хочешь, - киношки, стрелялки, квесты, симуляторы... Что тебе нравится?
- Книги, - застенчиво признался малец.
- С ума сойти! Ты впрямь чудной.
Чего-чего, а уж книг у меня!.. И сам не понимаю, зачем храню, когда в
любой момент могу выудить из Океана. Хотя сейчас пригодилось - нашелся
любитель. Еще один из вымирающего племени.
Однако в сборе не вся компания. Я подозревал, что, пока мы
прохлаждаемся тут, Инесса уже принялась за чистку и дезинфекцию той
мерзости, которую мы свалили в прачечной. Но предпринимать что-либо по сему
поводу было лень. К тому ж и меня ждали дела.
Кивком я указал гостю на вспомогательный пульт, устроенный рядом с
окном, затем широко повел вокруг рукой: не стесняйся, мол, - и убрался в
кабинет, оставив Леху в отменном обществе. Затем, не исключено, в гостиную
явится Инесса и примет сиротку под крыло. И будет он улыбаться да
заглядывать в глаза, а Инесса - таять, всяко стараясь его ублажить. Но вот
кого усыновить тут, решаю я... ну, еще иногда Хан.
Расположась в привычном кресле, я просмотрел последние записи,
проверяя, не затерялось ли чего при пересылке. Но все осталось, как я
видел, а к сему добавилось многое, что прошло мимо моих глаз, - просто
некогда было за всем следить. Потом прогляжу это тщательней, вглядываясь в
детали, и не однажды прогоню через Дворецкого, пробуя различные режимы
фильтрации. Сейчас хватит и предварительного осмотра: должен же я
представлять, какой товар предлагаю людям. Что я сам всему свидетель, весит
немало, но документы ценятся выше. А уж в сумме-то!..
Скомпоновав сжатый отчетец - только что впрямую касалось Аскольда, -
отправил ему электронный пакет. Однако дергать поздними вызовами не стал.
Сам объявится, коли пожелает.
Затем переговорил с Гувером, еще вполне бодрым, - поделился свежими
данными и получил, что успел узнать он. Хоть и недавно с ним расстались,
кое-что федерал уже нарыл. Умеет работать, когда есть стимул!
Потом снова связался с Гаем - больше для того, чтобы погреть душу
общением. Все ж достала меня эта прогулка!
- Что поделываешь? - спросил я, завидя его утомленный лик.
- Борюсь со сном, - со вздохом признался он. - По-моему, он побеждает.
Вообще, когда принимаю горизонтальное положение, мозги работают лучше.
Наверное, кровь приливает к голове.
- Или моча ударяет, - предположил и я. - Ты уже заныривал в Океан?
Гай оживился:
- Слушай, вот это кадры, это съемки!.. Точно из фильма. Его даже
затрясло, будто нервную собачонку, - не столько от репортерского азарта,
сколько от омерзения. Похоже, тамошние ужасы впечатлили Гая сильней, нежели
меня, хоть я и опробовал их на своей шкуре. Вот вам отличие добряка от
рыцаря - последний помогает из эгоизма, лишь бы себя не унизить.
- Ну да, - хмыкнул я, - как раз затеваю тут "святую рощу", эдакий
филиал... Ты многих узнал?
- Да почти всех! Крутенько с ними, а?
- За что боролись...
- Конечно, мерзавец на мерзавце - но никому ж не пожелаешь?
- Я и не желал, - заверил я. - Тем более Эдвину. Так ведь он сам
накликал. Помнишь его комментарии? "Беспощаден к врагам рейха"!
- Да, заигрался старичок, - согласился Гай. - Но теперь Клопу придется
реагировать - такие кадры повыбили!.. Отборные.
- Ну, такого-то дерьма да на свято место...
- Свято-тать! - скаламбурил Гай. То ли тех имел в виду, то ли меня.
- Чего опасаюсь: теперь Клоп примется закручивать гайки. Такого повода
он не упустит. И вроде уже пробует мускулы.
- Откуда силенки-то?
- Вот и я хочу знать. Видел тот коповский наезд на меня?
- Клоповский, - пробормотал Гай.
- Ведь лихие ребята!
- Лиходеи, да, - задумчиво согласился он. - Значит, по-твоему, Клоп
повернет сию трагедь к своей выгоде?
- Разгул преступности, а как же, - кинем все силы!.. Людей утаскивают,
точно скот, девицам вообще лучше из дому не выходить. Теперь за слуг народа
принялись. Он еще устроит пышные похороны, увидишь. Со скупой слезой и
клятвами отомстить.
- Если трупы найдет.
- Да господи, кто будет всматриваться? Сейчас такого добра!.. А родичи
- народ сознательный, сами из этой среды.
- Несмешиваемые среды, ага, - хмыкнул Гай. - Проблема чистой породы
стоит ныне остро, как никогда. Прямо питомник, а не Двор.
- Я почти жалею, что сбросил это в Океан, - сказал я. - Ведь бог
знает, во что выльется.
- Попробовал бы не сбросить! Тогда бы тебя сбросили, вместе с домом.
Рванули б всю скалу, не задумались. Моментом - у море.
- Ты когда примешься за обработку - а, Гаеныш? И сколько
проваландаешься?
- Так ведь сам не знаю, чего от себя ждать, - засмеялся он. - Стал
такой загадочный! И режим полетел к черту.
- Погубит тебя беспорядочная жизнь, - заметил я. - И ладно бы
половая... Кстати, как там Карина?
- Спит уже, - сообщил Гай, машинально переходя на шепот, даже
оглянувшись зачем-то. - Умаялась, бедная.
Его глаза подернулись негой, будто гостья уже предоставляла ему для
любования свои формы - скажем, разметавшись на постели в обнимку с Мишелем
и как бы ненароком сбросив с себя простыню. Или забыв притворить дверь в
душевую, Бедняга Гай - какую же мину я ему подложил!
- Ну конечно, - проворчал я. - Это мы прохлаждались. Наклонив голову,
Гай поглядел на меня с интересом. А может, считал ссадины да порезы на моем
теле.
- Знаешь, чем отличается добротный боевик от дешевки? - спросил он. -
В добротном каждый эпизод правдоподобен. Другое дело, что в реальной жизни
они не ходят косяком.
- И в какой боевик угодил я? Конечно, если ты не перепутал жанр.
- В смысле?
- В боевике герой всегда на коне...
- Или под щитом, - хихикнул Гай.
- А я едва унес ноги.
- Так ведь это ж не финал! - утешил он. - Чем больше терний, тем слаще
победа.
- Если доживу. По мне, это больше смахивает на триллер. Ведь столько
покойников повидал!
- Н-да, - вздохнул Гай, снова оглянувшись. - "Жить стало веселей". Что
происходит, Родион?
- Кабы не отсутствовал, может, не заметил бы перемен. А так...
- Дичают люди, да? Звереют?
- В такой обстановке это процесс естественный. Когда дерутся за
выживание, каждый проявляет свои настоящие свойства, включая не лучшие. Но
тут другое. Это как эпидемия, понимаешь? Откуда-то по городу расходится
порча, и кто подхватывает ее, теряет себя прежнего.
- А что взамен?
- Вот это я еще не понял.
- Может, разновидность водобоязни? Так сказать, латентная форма.
- "Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша", - процитировал я. - А
черт его знает!
- Выходит, Калида заделался снаффером? В дополнение к прочему.
- Мне показалось, это неспроста, - сказал я. - То есть снафферство тут
скорее средство. Ведь Дворовая команда, проигравшая из-за меня, оказалась
на трибуне не случайно. Кто у нас более склонен к садизму, но не может себя
реализовать?
Уж не те, кто занят серьезным делом.
- "У нас" - это где? - спросил Гай. - В городе, в губернии, в
России...
- На шарике, - ответил я. - В России, правда, заметней.
А здесь и вовсе вопиет - город контрастов. Кто пониже да победней,
становится серийщиком, самолично ублажая свой Голод. Но если человек заимел
власть...
- Имеешь в виду чинуш?
- Причем высшие слои. Самой природой в них заложено стремление
карабкаться по головам, а вот настоящей крови недостает. Потому и клюют на
такие зрелища. Затем мало-помалу втягиваются - уже в действо. И что-то
происходит с ними в процессе. Нагоняя на других страх, они и в себя
впускают Ужас, а подчиняя слабых, сами становятся холуями. И тут Калида
подминает их под себя, потому что истинный раб жить не может без хозяина.
Раньше это присутствовало в них неявно, а после обработки делается
императивом.
- Да, но убивать их было зачем?
- А на что Калиде высвеченные? Из будущих слуг сразу превращаются в
лишних свидетелей. Крутенек наш толстун - этого не отнять!
- Во всяком случае, твою теорийку стоит обмозговать, - заявил
репортер. - О результатах сообщу.
Что хорошо в Гае: он ничего не отвергает с порога - из-за того лишь,
что странно звучит.
- Кстати, Карина из тех, кто смотрит в зубы дареным коням, -
предупредил я напоследок. - Не обольщайся.
- Ну какой из меня конь? - засмеялся Гай. - Так, ишачок. Да и зубы,
знаешь ли...
Распрощавшись с ним, я послал вызов Грабарю. А что такого? Если уж я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг