тоена более вежливого обращения, однако не потому, что седоусый
Хаген признал ее. Дело было скорее в тех обстоятельствах, при ко-
торых он ее увидел в прошлый раз.
Трудно ожидать от человека, которого за шиворот вытянули с того
света, что он не запомнит сделавшего такое - если не вовсе лишен
признательности. Хагена мало волновали разные там тонкие материи,
но собственную шкуру он ценил весьма. Другой-то не имелось. Неу-
дивительно, что ради этой лекарки, Рейвик (или как там ее) старый
сакс был на многое готов. И уж обращаться с ней как с собственной
любимой дочкой - что, в самом деле, могло быть проще?..
Сама же Рейвик (вернее, Ребекка, на языке альмов и родственных
диалектах саксов и франков; а еще вернее - Ривке, как говорили ее
собственные предки) Хагена не узнала. Забывчивой она не была, от-
нюдь, - однако держать в памяти лица всех тех, кого спасло ее це-
лительное искусство, не могла при всем желании. Слишком уж много
их было.
Запоминались такие, кого спасти не удалось. И не то чтобы Ривке
этого столь уж хотелось, но на своих ошибках надо учиться. А зна-
чит, их необходимо хотя бы запомнить.
Когда ей говорили, что кому-то помочь уже нельзя, Ривке только
досадливо отмахивалась и бралась за дело. И иногда поднимала че-
ловека со смертного ложа - разумеется, не за минуту и даже не за
два часа, как потом говорили спасенные, но поднимала. Кое-кто на-
зывал ее ведьмой - произнося это слово очень тихим и неразборчи-
вым шепотом, чтобы слух не дошел до одного их этих самых спасен-
ных. Потому как случись такое, любителю поиграть с огнем за чужой
счет немедля свернули бы шею.
"Поиграть с огнем" в данном случае было вовсе не иносказанием.
К надменным обладателям чародейских и сходных способностей отно-
шение у простого люда было всегда сродни боязливой осторожности и
бессловесному почтению, причем последнее чаще порождалось именно
первым. Иные из этих обладателей, бывало, заходили в своем высо-
комерии слишком далеко, буквально ТРЕБУЯ поклонения, присваивая
себе титул Властелина, к каковому титулу обыкновенно добавлялась
пара-тройка эпитетов, вроде "Грозный", "Ужасный", "Безжалостный",
или попросту "Великий". На любого такого всегда находилась упра-
ва, обыкновенно - в лице выходца из доведенного до отчаяния прос-
того люда, пробиравшегося всеми правдами и неправдами пред темны
очи Властелина и высказывавшего ему все, что о нем думают окружа-
ющие. Сия неприглядная правда должна была повергнуть Властелина в
прах; если же этого не происходило, герой делал вывод, что Влас-
телин носит свой высокий титул совершенно незаслуженно, после че-
го пускал в дело верный свой меч, топор или что у него там было.
Понятное дело, герои часто умирали, не доводя дело до конца, но в
конце концов очередному "спасителю человечества от сил зла" уда-
валось нанести завершающий удар. Рассказы об этой последней битве
мгновенно облетали всю округу, обрастая дюжинами всех мыслимых и
немыслимых подробностей, и в конце концов, попадая в руки мастера
слов, становились подлинными мифами...
Да, так было всегда. Эти правила игры принимались и чародеями,
и простыми смертными. Но чуть более ста лет назад, когда святая
церковь наконец покончила с внутренними неурядицами и стала еди-
ной, в игру Власти и Властелина вступила новая сила. Вступила с
барабанным грохотом, мычанием медных труб и заунывным стоном про-
чих музыкальных инструментов. Новая сила, зовущаяся - святая цер-
ковь. Желающая ли власти для себя, как полагали многие, отрицаю-
щая ли всякую власть, помимо власти царя небесного, как заверяли
сами Несущие Слово Божие, - важно не это. Важно то, что бороться
с властью и Властелинами церковь сочла необходимым, используя при
этом методы более чем странные. В самом деле, ну разве правильно
это - рубить яблоню только потому, что часть ее плодов, упавшая
на землю, начала гнить? А именно такую политику последовательно
проводили в жизнь служители святой церкви, окрестившие свое дети-
ще "Malleus Maleficorum" (первоначально для объединения борцов с
Властелинами предполагалось название "Inquisitio Sanctum", однако
альмейнские иерархи убедили своих италийских, испанских и визан-
тийских собратьев, что имя - особенно имя столь важного ордена -
должно звучать уже само по себе; "Святое Расследование" - ну что
в этом особенного, кто пойдет сражаться с силами тьмы с подобным
кличем на устах? а вот "Молот Злодеев" одним только своим назва-
нием привлечет сотни жаждущих сразиться с этими злодеями под зна-
мена матери-церкви). Ну а свидетельствами своей успешной работы
"Молот" считал трупы погрязших в инфернальном зле чародейства (и
степень успеха в основном определялась как раз количеством этих
трупов). Посему малейший слух о том, что некая персона занимается
колдовством, волшебством, ведовством, ворожбой, гаданием на чай-
ных листьях, астромантией или тому подобными штучками-дрючка-
ми, обыкновенно завершался маленьким мирным сожжением еретика-ма-
лефика, либо громким повешеньем малефика раскаявшегося и публично
отрекшегося от своего сатанинского покровителя. В зависимости от
местных обычаев сожжение иногда заменяли колесованием, сажанием
на кол, провариванием в кипящем масле, раздиранием между молодыми
деревьями, и иными достойными внимания методами, - ибо для зако-
ренелых еретиков ни одна казнь не была слишком жестокой, считали
мудрые и милосердные основатели Malleus Maleficorum...
Нет, обо всем этом Ривке как раз не думала. Хотя некогда крупно
пострадала от рьяных Ловчих "Молота", не случись одного хорошего
друга - спалили бы ее на медленном огне без всякого снисхождения.
Однако даже это испытание не заставило ее скрывать свой дар. Рив-
ке по-прежнему исцеляла всех, кто нуждался в ее помощи, прекрасно
зная, что в любой момент...
Однако добрые дела сослужили Ривке не менее добрую службу: ни
один слух о сверхъестественном умении целительницы не достиг ушей
охотников за колдунами. А если и достиг - помнящие добро люди
весьма быстро пообрывали эти уши. Возможно, вместе с головами.
Для гарантии.
* * *
Кошель рыцаря содержал больше меди, чем серебра, да и медных-то
монет в нем было меньше полудюжины. И все же Вильфрид остановился
на постоялом дворе, беспрекословно выложил грабительскую плату за
прокорм коня и уход за ним (хозяин с большим подозрением относил-
ся и к саксам, и к рыцарям, а уж сакс при рыцарском поясе и шпо-
рах подозрения заслуживал вдвойне) и, попивая эль, прислушался к
разговорам.
Слухи о смерти Леорикса лишь заставили Вильфрида хмыкнуть.
Сколько уже раз Короля-Льва зачисляли в мертвецы! Только за те
годы, когда юный Вильфрид был его оруженосцем, такое случалось
раз десять, а то и все пятнадцать. Слухи о том, что Святоша Ян,
сводный брат Леорикса, помышляет о коронации, также не были чем-
то новым, Яна прочили на трон Лоррейна еще пять лет назад, когда
Король-Лев "слегка задержался", год не возвращаясь из дальних
странствий. Да и кого на престол сажать, если не последнего еди-
нокровного брата! Конечно, Лотар Святомордый оставил еще с полдю-
жины бастардов, но хотя и знать, и жены простили старому королю
подобное пренебрежение законами священного брака (с кем, в конце-
то концов, не случается!), права этих детей в отношении наследо-
вания даже не рассматривались. Скорее уж трон, случись что с
Яном, займет кто-нибудь из прямых потомков Лотара Хромого - в од-
ном Лоррейне их было не меньше десятка...
По правде сказать, Король-Лев был не слишком умелым правителем,
ему бы во главе войска идти на штурм вражеской твердыни (либо с
горсткой соратников оборонять собственную крепость), - о большем
Леорикс и не мечтал. Ну разве что настоящая баталия, когда с каж-
дой стороны бранного поля развеваются плюмажи и знамена не менее
пятидесяти тысяч лучших воителей любой державы (неважно, христи-
анской или не очень), - ради такого Король-Лев, пожалуй, отдал бы
свой титул. Однако зловредной судьбе не было угодно даровать Лео-
риксу столь сладостного удела. То есть в битвах-то он не раз бы-
вал, провел славную (и безуспешную) кампанию в Загорье; даже при-
нял участие в, мягко говоря, не очень-то удавшемся походе визан-
тийцев и италийцев к Гробу Господнему (коий предполагалось сперва
вместе со всем стольным градом Эрушалаймом передать в более дос-
тойные, сиречь христианские руки, да только Нефилим, хозяева Зем-
ли Обетованной, придерживались иного мнения), - но все это было
совсем не то, чего Король-Лев желал на самом деле...
Несколько обеспокоил Вильфрида третий слух, связанный с первыми
двумя, но рассказанный новым человеком.
- Слышали, небось, об отряде Доброго Робина? Ну так парочку его
ребят взяли с месяц назад, и объявили, что их повесят, ежели Ро-
бин не явится ко дворцу лично и не поднесет епископу Хюммелю Ко-
рону Льва, чтобы тот мог нацепить ее на Яна!
Робина Лох-Лей в свое время Вильфрид встречал и повидал в деле
его "веселую компанию". Вообще говоря, тогда же их встретил и Ле-
орикс, причем сошедшийся с разбойниками довольно близко - он даже
возглавлял их в одной стычке.
Однако разбойники всегда остаются разбойниками, и если Добрый
Робин действительно выйдет на охоту за королем...
Он уехал так скоро, как только смог. Где искать Робина, Вильф-
рид, естественно, не ведал. Где сейчас обретается Леорикс, он то-
же не знал, однако на этот вопрос ответ можно было найти.
Когда рядом не было никого, рыцарь вытащил из-за голенища сти-
лет в ножнах, закрыл глаза, обнажил клинок - и положил его на ла-
донь. Щекотка... дрожь... Острие указывало на юго-восток и подра-
гивало даже тогда, когда он перехватил стилет за рукоять. Из рук
не рвалось, но дрожало ощутимо.
Леорикс был близко. Оружие подосланного убийцы (которого Вильф-
рид в свое время разрубил на кусочки, спасая господина) чувство-
вало жертву. Жертву, которую призвано уничтожить. Неважно, что и
хозяина стилета, и кузнеца, сделавшего его, и даже заказавшего
это убийство много лет не было среди живых. Убить оружие сложнее,
чем человека - а главное, к чему его убивать, когда без участия
человека самый острый меч не опаснее метлы?
"Что ж, клинок зла хоть раз послужит делу добра", - чуть замет-
но усмехнулся рыцарь. Видит небо, у него оставалось так мало по-
водов для веселья - было бы просто грешно отказывать себе в этом
удовольствии сейчас.
* * *
Мимо городка Тристрама (по легенде, основанного одним из рыца-
рей Круглого Стола) караван прошел, не останавливаясь - разве что
воды набрали. Ривке, однако, покинула обоз. Здесь она должна была
задержаться.
Городок казался покинутым. Тут не столь уж давно жило более ты-
сячи человек, теперь же - едва дюжина, судя по тому, сколько до-
мов имели нежилой вид. И еще чувствовалось НЕЧТО... Ривке затруд-
нялась сказать, что именно, но знала точно, что дольше необходи-
мого задерживаться здесь не станет. Даже на минуту. Закончит дело
- и уйдет, хоть бы и в одиночестве. На большой дороге ее ждет в
худшем случае встреча с грабителями, Тристрам же выглядел попрос-
ту разверзшейся могилой, готовой в любую секунду сомкнуться над
головой неосторожно заглянувшего туда путника...
"Сюда, - пришел ободряющий Зов. - Не бойся. Днем здесь тихо".
Перебравшись через неширокий и до крайности мелкий рукав речки,
носившей имя Мозель, Ривке оказалась перед старой хижиной. Вер-
нее, за ней, потому что вход находился с противоположной стороны.
Еще несколько шагов - и она нашла то, ради чего пришла сюда. Точ-
нее, ту.
- Как тебя зовут, дитя? - Женщина не выглядела такой уж старой;
с некоторой натяжкой, Ривке могла бы дать ей лет сорок. Тон, од-
нако, был таким, словно двадцатишестилетняя Ривке была моложе ее
самое меньшее впятеро.
- Ребекка, госпожа Адрея. - Поскольку вопрос был задан на языке
Альмейна, Ривке назвалась именно так.
Адрея вдруг хихикнула.
- Ривке, ну зачем же искажать свое имя в угоду чужому наречию,
- это уже было сказано на довольно чистом арамейском. - Неужто ты
думаешь, что я не узнаю истинную кровь?
- Не уверена, что понимаю.
- Значит, Мириам не рассказывала обо мне. Чрезмерная предосто-
рожность...
У Ривке чуть расширились глаза.
- Но... как?! Пятнадцать лет назад Мириам была уже старухой, не
могла же ты быть той самой...
- Могла и была. Это я обучала ее, как она обучала тебя. Хочешь
понять, почему я так выгляжу - зайди внутрь.
Ривке не без опаски переступила порог. Навстречу из полумрака
хижины шагнула темная фигура, окруженная огненным ореолом. Ривке
отпрянула назад, то же самое сделала и фигура.
Сообразив, в чем тут штука, девушка негромко рассмеялась и сно-
ва двинулась вперед - медленно, чтобы успеть рассмотреть свое от-
ражение в подробностях. Однако подробностей не было - только язы-
ки пламени иронически колыхались вокруг ее темного силуэта.
- Видишь цвета? - спросила Адрея.
- Оранжевый, чуть-чуть зеленого и голубого, золотистый...
- Внимательнее и глубже.
Ривке послушно всмотрелась.
- Прозрачный белый - не как снег, скорее что-то вроде прозрач-
ной слоновой кости... Искры красного, черного и янтарного... Вро-
де бы все.
Адрея вздохнула.
- Жаль, времени мало, я б научила тебя видеть как следует, зре-
нием ты не обделена... Впрочем, ладно, главное для тебя сейчас -
суметь воспользоваться кое-чем. Видеть потом научишься сама, пока
что - учись смотреть.
- Смотреть куда?
- В пламя. Оно - это ты.
Девушка мало что поняла, но честно попыталась отождествить себя
с огненным хороводом. Если здесь, вокруг головы, больше всего го-
лубого, а сердце окружено белым... И тут ее, что называется, осе-
нило - в пламени на мгновение мелькнул золотисто-лиловый росчерк,
подобный молнии.
- Zohar. Сияние.
- "Опасное сияние", - кивнула Адрея. - Ты не столь невежествен-
на, как считаешь сама.
- Но ведь я никогда не видела этой книги!
- А тебе и не нужно. Это знание у тебя в крови, и я не шучу. Ты
ведь не из Нефилим, ты из Ивриим. Не Сошедшая, а Перешедшая. Ду-
маешь, племя Исра-Эль давно исчезло, растворилось среди более
сильных и напористых? Нет, дитя. Бог Яхве действительно некогда
избрал Себе воинов, нарекши их род - Воины Бога, Исра-Эль; да
только воинству Его не должно выступать стройными шеренгами на
равнину Мегиддо в ожидании Последней Битвы. Когда-нибудь, конеч-
но, настанет черед и для этого, но избрал Он воинов Своих не за-
тем. Вы, ваш народ... вы нужны были Ему - и нужны посейчас, -
чтобы сражаться так, как только и может сражаться горстка солдат
в окружении многократно превосходящего числом противника.
Guerillas.
Последнее слово было испанским, однако Ривке хорошо знала этот
язык; значило оно - ведущих войну скрытую и скрытную, не ведающих
условного деления на "честный" и "нечестный" бой, сражающихся без
надежды на славу, почести и богатства, даже без надежды на лучшую
жизнь. Ведущих войну не ради победы - а ради того, чтобы враг по-
терпел поражение.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг