Но боль прошла: тросик выдержал испытание, сохранив ему жизнь. Сияющий
голубой город снова исчезал во мгле. Ангрен двигался теперь по направлению
к кораблю.
Прошел год. "Дина" по-прежнему мертвым куском металла висела в
пространстве. Но за покрытыми фиолетовым налетом бортами бился пульс
напряженной жизни. Корабль готовился к самому страшному испытанию -
пробной инграции.
Главный отсек был ярко освещен. Молча рассаживались люди.
- Друзья, я поздравляю вас с победой над смертью, - сказал Ангрен. -
Корабль обладает запасами энергии, достаточными для двух инграций.
Полностью восстановлена система Дальней Защиты. Анализ комплекса явлений
ближнего порядка дал результаты исключительной важности. "Дина" находится
в окрестностях одной из так называемых особых точек внегалактического
пространства. Первые теоретические работы, посвященные физике этих
областей, появились незадолго до отправки Девятой Звездной. В особых
точках пространства, по-видимому, происходит аккумуляция энергии, теряемой
Галактикой во всех реакциях с участием нейтрино. Данная область ничтожно
мала и простирается на полтора-два световых месяца. В центре ее находится
материальное образование неизвестной природы без ярко выраженного ядра.
Одна из гигантских внегалактических структур подобного типа под названием
Объекта Мейолла известна людям со времен планетарных полетов. Сейчас за
пределами корабля регистрируется ряд процессов, идущих с понижением
энтропии. В чудовищном динамическом равновесии могут вырабатываться еще не
известные нам виды энергии и поля гигантской напряженности. Волею
трагического случая звездолет попал в область пространства, исследование
которой является одной из главных задач Девятой Звездной экспедиции.
Через несколько дней мы начинаем решающее испытание корабля - инграцию. От
имени Совета звездолета я предлагаю направить ее в центр Объекта Мейолла.
В случае удачи мы получим бесценные сведения, и это даст нам право
вернуться назад.
Предложение было единодушно принято. Выступление Ангрена лишь подводило
итог прошедшей дискуссии.
- Момент максимальной опасности, - продолжал Ангрен, - не поддающийся
учету прогноза дюзовых камер, наступает при входе во вторую стадию
инграции. Мы не знаем, как перенесет эту стадию "Дина" после катастрофы.
По Законам Открытого Космоса ни один человек не имеет права находиться в
это время вне анабиозных ванн и шарового биополя. В данном случае
приходится изменить этот закон, я беру на себя всю ответственность за это.
Законы Открытого Космоса были основой жизни звездолетчиков. Но специальным
решением Совета Дальнего Поиска командор Девятой Звездной был наделен
неограниченными полномочиями. Крон-Ю, первый командор экипажа, только один
раз изменил Закон, в одиночку отправившись на ракетоплане в атмосферу
Геллы навстречу ее загадочным сигналам. Это решение спасло жизнь двум
членам экипажа, которые должны были лететь вместе с ним...
- Я знаю, - голос Ангрена был суров, - что такое решение равносильно опыту
с участием человека при вероятности благоприятного исхода менее пятидесяти
процентов. Поэтому... - он на секунду остановился и быстро, словно боясь,
что ему не разрешат досказать, закончил: - Поэтому я сам введу корабль в
инграцию.
Массивная фигура командора напряглась, как бы ожидая сопротивления.
- Нет, Ангрен, - спокойно сказал Юнг. - История не должна повториться.
Первое поколение потеряло командора только потому, что он не хотел
рисковать жизнью других. И теперь мы знаем, что значит для экипажа
лишиться самого опытного. Мы не можем допустить этого. Экипаж сам решит,
кто пойдет на риск. Со своей стороны я прошу доверить это мне. Я не очень
хорошо разбираюсь в цикле приборов второй готовности, но моя роль здесь
будет невелика.
- Отключить камеру смеси от плазменного катализатора в случае опасности
для корабля сумеет каждый, - послышался голос Айвина. - Я прошу доверия у
экипажа.
Слово взял Верон. Все умолкли: старик не только пользовался большим
авторитетом, но и был как бы нитью, связывавшей экипаж с невообразимо
далекой Землей.
- В минуту смертельной опасности должны действовать те, кто могут успеть
что-то сделать, независимо от того, какие последствия вызовет их возможная
гибель. И это правильно. Но сейчас мы должны сделать разумный выбор. Нас
четырнадцать. Каждый из нас - это семь процентов коллективного опыта,
знаний, навыков. Сейчас жизнь каждого принадлежит коллективу. Поэтому
нельзя допустить, чтобы в кресле последней готовности остался самый нужный
экспедиции человек - Ангрен.
По этой же причине в последний, поддающийся еще контролю человека момент у
экрана сферического обзора должен находиться Верон.
Все невольно вздрогнули: никогда еще звездолетчики не говорили о себе в
третьем лице. Но никто не произнес ни слова.
- Он очень стар, - продолжал Верон, - и вряд ли перенесет инграцию,
которая после аварии корабля может оказаться особенно тяжелой. Даже если
все окончится благополучно, он плохой помощник в напряженнейшей работе,
которой придется заниматься вблизи ядра Объекта Мейолла. Верон завершает
свой жизненный путь. Он родился на Земле. В случае удачи у вас, второго
поколения, еще останется немного шансов увидеть нашу прекрасную планету.
Верон не хочет никого из вас лишать этой радости...
Прошло всего двенадцать минут зависимого времени с того момента, когда
биополе взяло под свою незримую защиту экипаж "Дины". Верон был первым
человеком, когда-либо остававшимся в живых после сигнала второй готовности.
Странная дрожь сотрясала корабль. В сочетании с абсолютной тишиной она
действовала особенно устрашающе. Мозг Верона был готов в любой момент
послать блокинг-системе импульс на выключение плазменного катализатора.
Прошло еще шесть напряженных минут. Внезапно красные аварийные огни
обозначили на пульте контур третьего кольца дюз. Адский вихрь
аннигилирующей материи выходил там из-под контроля. Еще миг - и
коэффициент поглощения этой части рефлектора станет выше одной
миллиардной, брызги испарившегося металла превратятся в центры общего
разрушения корабля. Но биоимпульс Верона вывел из реакции третье кольцо.
На бледном лице сидящего появилась улыбка.
Время отступало, уносясь в бесконечность со струями электромагнитных
квантов. И снова тишина. Человек наедине со множеством немигающих глаз
приборов... Вахта идет к концу. Сейчас он выключит все ограничители и
пойдет к своему месту в ячейке биополя. Когда наступит третья готовность,
на корабле не должно быть живых существ.
Вот и финал рискованного опыта. Организм человека вынес восемь десятых
квантового предела. Еще один шаг в познании природы.
...Фиолетовый туман выползает из ниш задней стены отсека. Он скрывает
двери, ведущие к анабиозным ваннам экипажа, и. словно борясь с невидимым
противником, начинает двигаться вперед. На какое-то мгновение средняя
часть фиолетовой завесы замирает, края загибаются. Теперь перед Вероном
полусфера, медленно двигающаяся к креслу пилота первой готовности.
Звездолетчики привыкли иметь дело с безжалостными силами природы. Но они
всегда встречали опасность вместе. Теперь Верон был один. Он сделал три
шага и погрузил руку в фиолетовый туман. Чувствительность пальцев исчезла
мгновенно, кисти - через несколько секунд. Выдернув руку из тумана, Верон
оглядел ее. Никаких повреждений, но пульса нет до локтя. Теперь он
медленно отступал к пульту управления. Световые табло говорили, что позади
завесы нормальное биополе. Непонятная авария? Или же долгие годы инграции
фиолетовый призрак безраздельно царит в омертвевшем остове корабля?
Допплеровский индикатор скорости6 зашел за черту "девять десятых".
Стиснувший зубы седой человек отступает к последнему рубежу - экрану
сферического обзора. Поняв, что выхода нет, человек отвернулся от
смертельной завесы и включил экран.
Прожив жизнь в космическом пространстве, он хотел видеть его и в последние
минуты. Впереди был путь, обезвреженный Дальней Защитой. Корабль выходил
из области, где произошла катастрофа. Далекий остров Галактики и туманные
блики газовых скоплений медленно сдвигались к переднему сектору экрана,
неуклонно изменяя свои оттенки в сторону фиолетовой части спектра.
В немыслимой скорости движения менялась метрика пространства. Глаза
человека впервые видели это страшное и великое превращение. Один за другим
отключались приборы. Корабль входил в неконтролируемую фазу полета. В
надвигавшейся сзади завесе возникла белая спираль. Нестерпимый холод
мгновенно сковал спину, леденя мозг, путая мысли. Останавливалось время.
Гасли, переходя в ультрафиолет, светлые пятна иных миров. Последние из них
все больше стягивались к незримой точке, куда держал свой курс воскресший
звездолет7. А в сверкающих чашах дюз бушевали миллионы градусов. Но ни
один из них не мог прийти на помощь тому, у кого впереди была вечность, а
позади один метр еще свободного пространства. Наконец, весь свет Вселенной
сосредоточился в единственной точке в центре экрана...
...Когда капсула с пеплом последнего уроженца Земли была отправлена в
пространство, а его изображение постепенно исчезло с траурного экрана,
Ангрен сказал:
- Со смертью Верона окончился жизненный путь последнего из тех, кто
девяносто три зависимых года назад начал этот Дальний Поиск. Первое
поколение звездолетчиков "Дины" - наши отцы и матери передали эстафету
нам. Верон совершил двойной подвиг. Он спас корабль, своевременно выведя
из реакции третье кольцо дюз, и в последние минуты жизни оставил в блоке
экстренной информации бесценные сведения. Анализ их главным электронным
мозгом уже дал важные результаты. Инграция окончена, мы в непосредственной
близости от центра Объекта Мейолла...
Никогда еще жажда творческого труда, поисков, надежд и открытий не была
столь полно утолена, как в эти несколько месяцев, когда корабль находился
возле космического "паука энергии". По незримой паутине нейтринных полей
неслись к этой области пространства неисчислимые мириады нейтрино. Здесь
бесследно исчезала приносимая ими энергия. Несмотря на гигантскую
плотность потока, ни один прибор не регистрировал какого-либо
взаимодействия нейтрино с материей. Но странные сопутствующие реакции
стали проявляться уже через несколько недель после начала Большой Научной
Вахты.
Внезапно перестали фосфоресцировать шкалы приборов. Сначала это
воспринялось как большое неудобство, но постепенно к нему привыкли.
На этот раз с двадцати четырех часов руководство Научной Вахтой приняли
Ангрен и Вартоно. Непрерывно получая информацию со всех систем Внешней
Связи, они распределяли ее в зависимости от важности по ячейкам Главной
Памяти. Трое операторов переносили данные в перфокарты и передавали на
вход гигантского агрегата.
Через несколько часов положение стало особенно напряженным. Казалось, сама
природа начала мстить кораблю, вторгнувшемуся в одну из ее неприступных
твердынь. Резко ухудшилась радиосвязь с группой, обслуживающей выносной
индикатор встречных полей. Неожиданно вспыхнули шкалы приборов, заставив
всех вздрогнуть. После долгого перерыва свет их показался непривычно
резким и зловещим. Но не успели звездолетчики обсудить возможные причины
вспышки, как шкалы снова начали меркнуть с левого края Пульта. Как бы
невидимая волна накатывалась с левого борта корабля, заполняя помещение.
Через полторы минуты все приборы погасли.
Странный дрожащий свет появился в огромном отсеке. Казалось, он исходил от
самих стен. Сияние усиливалось. Непроницаемая броня обшивки корабля
становилась прозрачной под действием какого-то невероятного излучения.
Менялись привычные очертания центрального поста. Внезапно рваное
темно-синее пятно на стене превратилось в струйку ослепительно сияющего
фиолетового тумана. Тихо и плавно преодолела светящаяся лента восемь
метров, отделяющие стену от кресла операторов. Оцепеневший Ангрен увидел,
как трое звездолетчиков одинаковым конвульсивным движением подняли руки к
голове и, вздрогнув, без звука повалились на перфокарты...
Страшная лента медленно исчезла в толще передней панели Главной Памяти,
Ангрен и Вартоно бросились к операторам. Один из них медленно поднялся и
повернулся к подбегавшим людям. Ангрена поразили его пустые, бессмысленные
глаза и какая-то дрожащая, жалкая улыбка.
Прерывисто замигал индикатор прямой связи. Ангрен подошел к Пульту. Голос
Урала был необычно взволнован.
- Командор, я прошу тебя срочно прибыть по нашему пеленгу. Мы в трех
тысячах километров от "Дины".
Через десять минут, передав пострадавших, находившихся в состоянии
непонятного шока, в распоряжение врача, Ангрен и Вартоно покинули буферную
камеру и взяли курс по непрерывно даваемому пеленгу.
Трое звездолетчиков - группа научной разведки - расположились по диаметру
ажурного кольца с серией приборов. Они не смотрели в сторону
приближавшихся. Два робота неподвижно висели в пространстве неподалеку.
Ангрена поразил вид космонавтов. Осунувшиеся, с воспаленными, лихорадочно
горящими глазами, ярко-синими губами, они производили впечатление тяжело
больных. Однако Урал - старший группы - заверил, что все в полном порядке,
просто, по-видимому, слишком велико нервное напряжение.
- Что происходит здесь?
Урал молча указал на смутно мерцавший серебристый клубок диаметром не
более сотни метров. Он неуловимо менял очертания. Время от времени у его
поверхности проступали и исчезали тонкие, ослепительно красные иглы
протуберанцев.
- Два робота, отправленные к этому образованию, исчезли у нас на глазах, -
сказал Урал, предваряя вопросы командора.
- Как "исчезли"?
- В буквальном смысле. Перестали существовать.
- Ну, это уже мистика! - воскликнул Ангрен, с беспокойством присматриваясь
к людям.
Непонятная усталость постепенно охватывала его. Вместе с тем Ангрен
чувствовал и нервное возбуждение, как от вдыхания сильно обогащенного
кислородом воздуха.
Постепенно цвет шара начал меняться, приближаясь к коротковолновой части
спектра. Тонкие нити разбухли, оторвались от сферы, повиснув в
пространстве. И вот уже фиолетовый сгусток Неведомого, как чудовищный
спрут, застыл, простирая свои щупальца к людям.
- Все назад на полной скорости! - закричал Ангрен. Он только что был
свидетелем трагедии у Пульта Главной Памяти.
- Бесполезно, командор, - голос молодого звездолетчика был спокоен. -
Бесполезно удирать. Если эта сфера враждебна живой материи, она способна
убивать на космическом расстоянии, а мы почти у ее поверхности.
Шар исчезал. Все больше становилась доля квантов, не воспринимаемых
глазом, фиолетовый цвет переходил в черный. Последний судорожный зигзаг
спиральной молнии - и все погасло. Только мелко дрожали, упираясь в
ограничители шкал, стрелки приборов, показывая неслыханную напряженность
мезонного поля.
- Третий робот, обогните сферу на расстоянии ста метров от поверхности и
вернитесь в исходную точку,- тихо приказал Ангрен.
Робот непривычно медлил. Прошло несколько секунд.
- Командор, космонавты, прощайте, - раздался его металлический голос, - я
постараюсь передавать информацию дольше, чем два первых аппарата.
Массивное тело, освещаемое лучом прожектора, легко устремилось вперед.
В напряженном молчании люди следили за разумным аппаратом, быстро
уменьшавшимся в размерах. Посылаемые роботом сигналы внезапно участились.
Еще несколько мгновений - и сплошной треск в наушниках сменился мертвой
Тишиной. Силуэт робота стал расплываться и блекнуть. Последнее, что видели
космонавты, была титановая диадема приемника на голове робота. Несколько
секунд она блестела в покрасневшем луче прожектора, а затем исчезла.
- Два первых робота исчезли так же, - сказал Урал.
Невероятное зрелище не было оптическим обманом. Робот действительно
растворился в пространстве.
- Материал и комплекс механизмов этого аппарата могут существовать в
упорядоченном состоянии при данной напряженности мезонного поля около ста
тысяч лет, - осторожно сказал Викур, космонавт третьего поколения, впервые
участвовавший в Научной Вахте.
- Но ведь аппарат рассеялся менее чем за минуту!
- Командор, - голос последнего робота, как всегда, был бесстрастен и
спокоен, - он прожил эти сотни тысяч лет у нас на глазах.
...Невероятной казалась догадка мыслящего аппарата, но это была истина.
Холодный занавес вечности дрогнул. Чернота приобретала густо-красный
оттенок. Властелин Времени пробуждался от своего миллионолетнего сна,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг