- настоящая жизнь.
- Ну почему же, пусть не минуют нас и подарки судьбы. Нельзя жить без
мечты о чудесном. Вы, Мартин, сами такой чудесный, славный. Невозможно
предугадать, что вы скажете в следующую минуту, - сказала увещевающе Джейн
и натянуто улыбнулась.
- О, да! - подхватил нить собственной мысли Стивен. - Я вижу, здесь
собрались, наконец, дельные люди. После первого же бокала потекли речи
государственной важности. Кстати, уже поступило предложение вести
протоколы. Возвышенность и непредсказуемость - следствия хорошо
организованного мыслительного процесса, а посему его следует фиксировать
для истории. Авось ход истории выпрямится и самоорганизуется, не так ли,
Аризонский? У кого-нибудь есть перо и бумага? - невозможно было понять,
шутит ли Стивен или говорит всерьез.
- У меня есть бумага, - наивно сообщила Джейн, - я буду вести протоколы, -
она и вправду записывала что-то в блокнот шариковой ручкой, чем, пожалуй,
озадачила Стивена.
Годар не сводил глаз с Мартина Аризонского. Тот, заметив его любопытство,
поймал его взгляд и вежливо улыбнулся. Смущенье и взволнованность,
прикрытые хорошо контролируемой сдержанностью, делали лицо Зеленого витязя
открытым, полным искренности. Глубина его взгляда была поистине бездонной,
и сокровища, которые там, несомненно, скрывались, предстояло еще
обнаружить. А до той поры предстояло довольствоваться ощущением, будто
витязь прост и открыт.
Речь витязя была небогата интонациями, могла на первый взгляд показаться
монотонной, но внутри скромного ритмического рисунка что-то такое тикало,
предвещая невиданную силу мысли. Это настораживало сослуживцев, а порой и
завораживало. Упругий ветер, дрожащий, как натянутая струна, жил в этом
голосе и короткими порывами, продолжающими друг друга или набегающими один
на другой в русле единого порыва, доносил до каждого всегда свежую мысль.
Мартин, осушив бокал, сел на свой отставленный стул, высвободившись тем
самым из светового колпака. Он вновь закурил и положил вытянутую руку с
мундштуком на спинку соседнего стула - совсем, как то Мартин, которого
Годар видел днем.
С трудом дождавшись момента, когда деловую часть банкета стала рассеивать
светская беседа, Годар подсел к Аризонскому. Тот приветливо протянул ему
портсигар. Годар взял папиросу и закурил машинально.
- Не в этом ли дворе вы живете, уважаемый? - спросил он, заметно волнуясь.
- Да, в одном из домов рядом с казенным заведением. А что, случилось
что-нибудь?
- Я, кажется, вас обокрал, - потрясенно произнес Годар.
Зеленый витязь смотрел на него с легким недоумением и огромным участием. В
глазах его мелькнула затаенная боль, с которой Годар уже познакомился днем.
- Я у вас брился, завтракал, расхаживал по городу в вашем костюме. Я даже
подслушивал ваши изречения и запоминал характерные манеры.
Дальше Годар рассказывал все сначала и по порядку, начиная со своего
загадочного появления на территории Суэнского королевства, а когда дошел
до знакомства с Мартином Аризонским, Зеленый витязь, зажав ладонью рот,
прыснул, как мальчишка, и вытер рукавом слезы. Но когда Годар стал
передавать подробности беседы с дневным Мартином, ночной Мартин
призадумался и опечалился. Теперь он отмечал высказывания дневного Мартина
саркастической полуулыбкой; когда же Годар упомянул про кота, Аризонский
воскликнул:
- А вот кота у меня нет! Он его как то называл?
- Кажется, кота звали Нориком.
- Я так и думал! Вы имели дело с королевским шутом Нором.
- Гм... Откуда он вас знает?
- В маленькой стране все между собой знакомы - чаще шапочно. Все, или
почти все.
- Мне показалось, он знает вас близко.
- Этого только не хватало. Нор уже хозяйничает в моей квартире!
Мартин, вспылив, прищурился как тот, дневной Аризонский, но, заметив
огорчение на лице Годара, улыбнулся простой сердечной улыбкой, какой
дневной Аризонский не владел. У того все получалось чрезмерным. Годар
нисколько не сомневался, что настоящий Мартин Аризонский перед ним, и
когда тот полез в карман за удостоверением, порывисто придержал его руку.
- Я верю. Утром я верну вам костюм и все остальное. Я оставил ваши вещи в
квартире, которую мне нанял департамент - это в двух кварталах отсюда.
Хорошо, что мошенник не сумел уговорить меня взять ваши деньги.
- Что вы, и не думайте ничего возвращать! У меня дюжина костюмов, я их все
и не помню! - выпалил скороговоркой Аризонский и, осекшись, заглянул
Годару в глаза с виноватой улыбкой. Он мягко пояснил: - Видите ли, в чем
дело... В здешнем краю одежда. едва начав выгорать, стремительно ветшает.
Поэтому уважающие себя суэнцы имеют обширный гардероб. Гардероб у нас -
самая ценная часть состояния. Знатный суэнец может жить без крова, но не
позволит себе появиться в черте Скира в подпорченном костюме. Кстати, вас
не извел английский воротник? Думаю, этот разбойник нарочно вас так
разодел. В моем гардеробе были и повседневные костюмы.
Аризонский тихо засмеялся.
- А впрочем, какие все это глупости! Можно долго смеяться. А знаете, в
детстве я мечтал о белой ленте. Я вижу, у нас с вами сходные вкусы.
Годар смутился. Пересказывая Мартину разговор с шутом, он умолчал о белой
ленте. Воспользовавшись тем, что Аризонский пришел в приподнятое
настроение, он осторожно заметил:
- Мне кажется, этот шутник сумел доставить нам удовольствие. Наверное,
все, что ни случается - к лучшему.
- Хотелось бы на это надеяться, - сказал Мартин, немного помолчав. - А
знаете что, берите-ка свой бокал и пересаживайтесь поближе. Пожалуйста,
Годар. Если вы не против, выпьем за наше знакомство.
Годар с радостью принял предложение, перебрался к Аризонскому, распил с
ним бутылку сухого вина, после чего вышел, стараясь не привлекать к себе
внимания, в коридор, чтобы разыскать и спрятать подальше свой замызганный
дорожный мешок. Заглянув в спальную комнату, он увидел на прежнем месте
часы, подаренные ему Ником. Записки же на тумбочке не было. Взяв часы, он
засунул их в карман и обнаружил свой мешок под койкой. Недолго думая,
запихнул его в тумбочку, по пути же в гостиную решил, что вернется сюда
завтра один и там уж заберет мешок на квартиру.
Годар был очень голоден. На банкетном же столе были только салаты и
пирожные, а хлебные ломтики так просвеч=ивали, что он постеснялся бы взять
столько, сколько требовалось. Сейчас ему не хватило бы и трех хлебниц.
Поэтому Годар, не дойдя до залы, свернул на запах кухни.
В Казенном доме, вероятно, практиковалось самообслуживание. Он обнаружил в
безлюдной кухне среди обилия полуфабрикатов еще теплый ржаной кирпичик и
снял с крюка круг копченой колбасы.
Когда он вернулся к столу, Аризонский, подперев кулаком подбородок,
говорил со Стивеном, которы, пригнув голову, как бычок, тянулся к нему
через разделяющий их свободный стул. Когда Годар сел рядом, Мартин, весело
ему подмигнув, расположился так, чтобы не оказаться к какому-нибудь из
витязей спиной.
Годар хотел разломить хлеб по-походному, руками, но предумал, взял нож и
сделал все неожиданно ловко.
- Угощайтесь, господа, - обратился он к Стивену и Мартину, указав на блюдо
с бутербродами.
Аризонский сразу же повторил его слова громко, для всех, проворно взял
бутерброд, принялся жевать, благодарно улыбнувшись Годару. Продвинув блюдо
дальше, он призвал еще раз: - Дамы и господа, угощайтесь
Некоторые из присутствовавших пожаловали к их уголку. Несколько рук
степенно потянулись к блюду. Среди них - две женщины: пухлые, стянутые
атласной на вид кожей, которая, казалось, вот-вот треснет. Годар заставил
себя не смотреть на лица девушек. Местные дамы не для него - это он
усвоил. Особенно дамы сегодняшней ночи. Ни одна из них не заняла бы в его
сердце место Ланы. Он чувствовал. что и других мужчин не тянет на
ухаживания. Сегодня все было тише и приличней, на удивление птичнице
Марьяне, которая наверняка подглядывала в какую-нибудь щель.
Те, кто взял бутерброды, неторопливо жевали, а за едой, как водится,
помалкивали. Разговор Стивена и Мартина смялся. Девушки глядели в пламя
свечи с показной мечтательностью, Стивен хмурился, а Мартин, между тем,
погрузился в рассеянную задумчивость. Такой взгляд с затаившейся в глубине
болью, что всплывала, выйдя из-под контроля, в минуты задумчивости, Годар
видел у шута Нора. По мере того, как крепла дружеская симпатия к Мартину
Аризонскому, шут рос в его глазах как знаток человеческой души. Годар был
благодарен этому человеку за то, что тот приоткрыл ему душу Мартина,
указал на него. Видимо, Нор пошел на нечестность, по своему любя
Аризонского. Он не только заинтересовал личностью Мартина потенциального
товарища, н и деликатно указал на какое-то душевное неблагополучие. Годар
не мог еще уяснить, в чем его причина, но он подметил у сослуживцев
какую-то натянутость, а порой и отчужденность в присутствии Мартина.
Сейчас натянутость царила во всей гостиной. Витязи и сами не знали, зачем
прохаживались взад-вперед, придерживая дрг друга за локти и беседуя ни о
чем.
Один из витязей - низколобый коренастый офицер с желтой лентой, которая
еще больше портила его скуластое одутловатое лицо, курил в конце стола в
одиночестве. Внимание его, казалось, было полностью поглощено сигаретой.
Но, когда Стивен вновь заговорил, Желтый витязь моментально пристроился к
их кругу.
- Подходите, господа, поближе, - любезно пригласил Стивен - Вопрос
чрезвычайно важный и касается всех.
Стулья, на которых располагались Стивен, Мартин, и Годар, окружили так
тесно,что Стивен, не теряя победного тона, вынужден был попросить
подошедших "согнуться вдвое, что достигается с помощью личного стула".
Намек был понят, но Джейн, которой трудно было дотянуться до ближайшего
свободного стула, а делать все она любила исключительно сама, решительно
отвергая помощь джентльменов - низенькая, энергичная Джейн, не похожая на
девушек своих лет, выдвинула альтернативное предложение:
- А не лучше ли всем сесть за свои места и говорить в полный голос?
- Разумно, - согласился Стивен, подмигнув всем остальным. - Мы не
изменники, секретов у нас нет.
Годару не понравился его выпад. Он взглянул на Мартина, надеясь найти в
его взгляде поддержку. Тот весело наблюдал за перемещением в комнате и,
когда все, наконец, расселись, по своим световым колпакам, тихо
засмеялся=. Никто бы все равно не понял, о чем он. Годару же польстило,
что они с Мартином разделяют представление о нелепости всего происходящего.
Стивен, аккуратно кашлянув, повел неторопливо, кругами, словно варил
манную кашу, а каша то и дело прилипала к стенкам кастрюли и ее затем
приходилось снимать со скрежетом резким движением ложки.
- Как известно, перед войском Его Королевского Величества поставлены самые
разнообразные государственные задачи. Среди них - охрана города от
внешнего врага, что включает широкомасштабное патрулирование. Мы не просто
ратники. Прежде всего мы - граждане - сделав акцент на последнем слове,
Стивен заговорилметаллическим голосом: - Понятное дело, что если в городе
горит дом, каждый суэнец принимает участие в ликвидации пожара, тем более
- если он витязь королевского войска. Доколе нам бороться с последствиями
и обходить молчанием причины? Кто припомнит, сколько времени кочует из
ящика в ящик разных ведомств Новый Архитектурный План?
- Я услышала в первый раз о плане, когда была семилетней девочкой.
Родители подали заявку на строительство кирпичного дома, но казна средств
не выделила. Своими силами строиться мы не смогли: среди погорельцев было
много родственников, папа всем материально помогал... Это было после
пожара 19... года. Многие тогда погибли, - Джейн поведала эту историю
кротким сентиментальным голосом и с сочувствием взглянула на Мартина.
Усмешка в глазах Мартина погасла, он изменился в лице.
- Не хочешь ли ты сказать, дорогая Джейн, что до сих пор проживаешь в
деревянном особняке? - спросил Стивен с деланным удивлением.
- И я, и мама с папой, и тетушки - все там живем, - удивилась в ответ
Джейн.
- Н-да... А ведь во время последних пожаров народу в Скире погибло больше,
чем во всем королевстве от налетов врага.
- Что ты хочешь этим сказать? - продолжала удивляться Джейн.
Стивен, убрав из голоса металл, сказал просто и доверительно, почти нежно:
- Если армия спасет скирян от их же собственной нерасторопности, она
перестанет быть посмешищем в глазах народа. Надо сначала перекрыть
способность к самовозгоранию старых улиц города - других слов я не нахожу,
а уж после думать всерьез о борьбе с огнедышащими. Предлагаю поставить
перед Королевским Советом вопрос о немедленной реализации Нового
Архитектурного Плана.
- Но это входит в компетенцию гражданских служб, - напряженно сказал
Мартин. Чувствовалось, что он медленно приближается в мыслях к какому-то
выводу, и приближается с явным разочарованием: - И потом, от того, что в
Скире прекратятся естественные пожары, упомянутый вскользь внешний враг не
превратится в манекен для учебных атак. Кстати, неправда, что идея
создания войска не пользуется популярностью в народе. Не будем путать идею
с реализацией. Люди не смеются. Люди боятся. Никогда не следует забывать
об этом. Это недостойно...
Мартин замолчал, и вокруг словно потухли праздничные свечи: уступив место
электрической лампочке. Годар увидел, что за столом сидят мирные,
опечаленные жители в военной форме и не знают, чем себя обмануть. В
сущности, эти ребята хотели того же, что и прежние... Только теперь Годар
сообразил, что все его знакомые суэнцы куда-то бегут. Все, кроме Мартина
Аризонского,
- Что ж, бороться придется со всем сразу, - резюмировала, вздохнув, Джейн
- и с внутренними проблемами, и с внешними. Такова уж наша судьба, таков
наш дом. Я понимаю, Мартин, ваше беспокойство, - последние ее слова были
двусмысленны.
Мартин не удержался и покраснел. Суэнцы и в полутьме замечали изменения,
происходящие с лицом соседа.
- Господа! Выпьем за здравие принцессы Адрианы. Да хранит ее Господь! -
предложил Стивен нежно.
Все, привстав, протянули полупустые бокалы к отставленному бокалу
Аризонского, словно принцессой был он.
Мартин, ни на кого не глядя, невозмутимо наполнил свой бокал и выпил его
до дна.=
Из чувства протеста Годар принялся жевать кусок колбасы, держа его в руке
и откусывая огромные кусища. Все, кроме закурившего Мартина. тоже что-то
пожевывали. Стивен отжевал первым и поерзывал, выжидая, когда с пищей
расправится необходимое большинство.
- Ну, хорошо, враг остается врагом, а город приводить в порядок нужно. Ну,
нужно ведь, господа! - сказал он наконец дребезжащим голосом. - Удастся
унять пожары - одной тревогой меньше. Поэтому я считаю своим долгом быть
настоятельным. Я еще раз предлагаю вспомнить о Новом Архитектурном Плане.
Я понимаю, что вспоминать хочется не всем. Сегодня самый захудалый
дворянин предпочитает так называемым плебейским кирпичным многоэтажкам
каморку из дорогостоящей древесины. Древесина - местный мрамор,
несгораемый шелк - золото. Понятно желание жить в деревянных домиках с
шелковыми занавесками на окнах. Мельчаем, господа. Граф Аризонский со
стыда бы сгорел. Слава Богу, хоть деревня строится с умом.
Наложив себе салату, Годар продолжал свою одинокую трапезу. Большинство
сотенных командиров посматривали на Стивена со смесью надежды и
неудовольствия. Суетливые их движения выдавали нестройность и торопливость
мысли. Каждый мечтал о собственном слове, но не успевал опередить Синего
витязя, который несся, скрежеща металлическими нотками, по волнам своей
мечты:
- Думаю, необходимо поставить перед казначейством вопрос о немедленном
финансировании строительства нового жилья и сноса старых кварталов. Мы
требуем не более того, что содержится в Плане...
- Но ведь мы еще не члены Королевского Совета. Согласно решению нынешнего
Совета, подтвержденного указом короля, сотенные командиры автоматически
назначаются на посты младших советников Его Величества после двухгодичной
воинской службы. Простие, что напоминаю вещи, всем известные, - Мартин
расставил что-то по своим местам негромким четким голосом, и на лицах
молчавших офицеров появилось злорадство, адресованное Стивену.
- Да, - сухо согласился Стивен, взглянув отчужденно на Мартина, - Да.
"Мы понимаем вас", - слышалось в этом согласии, язвительно подчеркнутое. В
зале росло напряжение.
- Войско еще ни разу не просуществовало больше недели, - промолвил Стивен
как бы невзначай, небрежно барабаня пальцами по скатерти.
- Я всего лишь сказал о том, как должно быть, - заметил Мартин.
- Да-да, конечно, - невозмутимо повторил Стивен.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг