бледной, болезненной, болезной, но тогда я испытывал еще больше нежности.
Такая хрупкая, такая слабенькая, так хочется ее приголубить, успокоить,
на руки взять, к сердцу прижать.
"Ты очень добрый", - уверяла она. Я возражал со всей мальчишеской
суровостью. Доброта казалась мне недостаточно мужественной. Не добряк я -
я крепкий, я жалею заморышей, я им помогаю. Обязан помогать.
Так прошел год, класс предпоследний. Дело шло уже к выпуску, к выбору
профессии. А я все чертил за Машу, а она за меня решала задачи. Но
постепенно дошло до меня, что с детством этим пора кончать, попросил ее
заниматься со мной всерьез.
Маша почему-то смутилась:
- Но я совсем не умею объяснять, Гурик. Я чувствую, как надо решать, но
не расскажу.
Между прочим, Гурик - это тоже я. Вообще-то у меня серьезное имя, но
девочкам обязательно надо одомашнить, тигра превратить в котеночка, Льва в
Левушку.
- Маша, но как же понимать без объяснений? Я не умею думать печенкой.
- Хорошо, я поговорю с дядей.
- При чем тут дядя? Я не хочу репетитора, меня бы только направить.
Если ты не хочешь, пойду на поклон к Дельфине.
- Видишь ли, дяде разрешили открыть специальную школу.
- Да не хочу я во вторую школу! Мне бы в пределах обязательной
программы.
Маша помялась, опустила глаза, покраснела.
- Гурик, мы с тобой друзья, правда же, настоящие друзья? Обещай мне,
дай честное слово никому не говорить в классе, никому в нашей школе,
никому-никому не открывать тайну. Если ты разболтаешь, мне придется уйти
немедленно, уехать в другой город.
Я дал слово, я даже держал его, пока тайну не опубликовали в печати по
радио и телевидео.
Итак, дядя Маши, известный психобиолог, работал над проблемой
ограниченности человеческих способностей. Ученые знали, давно уже было
установлено, что мозг наш растет лет до шестнадцати. Знали, что крысы
(да-с, крысята!), у которых рост мозга продлевали искусственно, проявляли
особенную сообразительность, быстрее всех закрепляли условные рефлексы.
Машин дядя перенес опыты на собак, потом на шимпанзе (его обезьяна
научилась читать и считать, только разговаривать не могла, объяснялась
жестами). Но на людях ставить опыты не решались, не полагается ставить
опыты на людях, а ЭВМ ничего не давали, все-таки машина только модель
человека. И вот помогло несчастье. Маша, племянница, единственная дочка
сестры ученого, переболевшая в раннем детстве, отстала в развитии, вообще
училась с трудом, ей угрожала грустная судьба не очень полноценного
человека. И, проспорив и проплакав полгода, Машина мама решилась доверить
свое чадо уважаемому знаменитому мудрому брату, высшему авторитету
семейства, единственному свету в окошке.
Опыт был поставлен, Маше ускорили и продлили рост мозга. Результаты я
видел.
Немножко странноватая, но, в общем, достаточно способная девочка с
выдающейся памятью и чутьем. Во всяком случае, она сумела обойти наших
математических звезд.
Потом было еще несколько опытов на добровольцах, все удачные, даже
более чем удачные. Из лаборатории Машиного дяди вышли не просто
нормальные, а даже очень талантливые люди - блестящие математики и
музыканты (выбирались профессии, где чаще всего бывают вундеркинды, где
сумма знаний не очень велика и решают способности и умение). И вот теперь
решено было организовать целую школу итантов - искусственных талантов.
Маша и предлагала мне поговорить с дядей, не согласится ли он зачислить
меня, чтобы срочно вырастить любовь к математике.
Еще одна школа? Ну, нет, хватит с меня обязательных занятий,
обязательного труда, обязательных экскурсий, обязательного спорта.
Свободное, время хочу.
Величайшая ценность нашей эпохи - свободное время. Время нужно мне,
чтобы с перышком в руках рассматривать кору и кроны, листочки и
лепесточки, вышагивать километры по заросшим тропинкам. Не хочу урезать
мои драгоценные собственные часы.
- Категорически нет! - сказал я.
И, домой возвращаясь, сердито твердил себе:
- Нет и нет! Не буду урезать, не буду отнимать.
Машу тревожило другое:
- Ты не разлюбил меня? Ты не разлюбишь?
"Нет и нет", - повторил я сто раз подряд. Но где-то на полпути к дому
задумался: "Добавочный талант, может быть, это не так скверно? Кто я
сегодня? Обычный парень, каких двенадцать на дюжину, русый, лохматый,
конопатый, среднего роста, средних способностей, без особых склонностей,
плыву себе по течению, куда выплыву, сам не знаю. Люблю природу, рисовать
люблю, но перышком, с красками так и не справился. А в нашу эпоху
фотокиноголостерео вообще кропать перышком не принято. Надо изображать
свое впечатление - цветозвукоароматическое. Попрошу себе талант
впечатлительности. Вообще какой-нибудь талант. Пассивная у меня натура,
созерцательная, хочу творческую".
- Маша, я передумал. Поговори со своим дядей.
И дядя согласился. Труднее было с моими родителями - и с матерью, и с
отцом.
Отец сомневался. Отец говорил:
- Рискованно.
Мать криком кричала:
- Ни в коем случае! Через мой труп! Вивисекция запрещена еще в прошлом
тысячелетии. Пусть ставят опыты на мышах, пусть на своих детях ставят
опыты.
Я чуть не сказал: "Уже один".
- Задурили ребенку голову! - кричала мать. - Я буду жаловаться! Я до
Всемирного Совета дойду!
- Я уже не ребенок, - возражал я. - Мне семнадцать будет в декабре.
- Вот когда будет двадцать один...
- Тогда поздно. Голова перестает расти в шестнадцать... Своевременно
надо включать гормоны.
Я говорил, отец говорил, мать кричала и плакала, воздевая руки к небу.
Но в конечном итоге я настоял на своем. Как настоял? Обидел родителей.
Обидел их, признаюсь со стыдом.
- Вы поглядите на меня, - сказал я. - Средний парень, каких двенадцать
на дюжину, русый, лохматый, конопатый, среднего роста, средних
способностей, натура пассивная, созерцательная, без тяги к творчеству.
Какие вы мне выдали гены? Самые заурядные, самые распространенные. Я не
желаю быть рабом ваших генов, пожизненным узником вашей наследственности.
Не мешайте мне освободиться от генетических цепей.
И пронял. Мать еще всхлипывала, а отец смолк, загрустил, сложил руки на
коленях, уставился в пол.
- Возразить нечего,- вздохнул наконец. - В древних книгах говорилось:
"И будешь ты проклят до седьмого колена". Возможно, наследственность
подразумевалась. Верно, не блестящие у тебя гены, не знаю, от которого
колена. Ну что ж, освобождайся, сбрасывай цепи. Но уверен ли ты, что не
проклянешь своих потомков, испортив их гены?
- Если испорчу - исправят, - сказал я с юной бесшабашностью.
Глава 2
Школа итантов. Школа как школа. Классы, в классах, конечно, столы, а не
парты, на каждом справа пульт и дисплей, на стенах экраны, экраны, экраны.
"Друзья, посмотрите направо, друзья, посмотрите налево, друзья,
посмотрите наверх". На кафедре лектор с указкой; урок - сорок пять минут,
перемена - десять, в соответствии со средней восприимчивостью. На всей
планете так.
Единственное отличие: каждую субботу - инъекция. Вводится в кровь кубик
раствора ростового вещества. И мозги продолжают расти, образуются новые
нейроны и ганглии. Предстоит наполнить их талантом.
Которым? И какие таланты бывают вообще?
Мы говорим о человеке: талантливый художник, талантливый математик,
талантливый хирург, механик, философ. Разные таланты, разные мозги. Чем-то
различаются мозги художника, математика, хирурга, механика, философа. Не
только содержанием, но и строением. Природные способности были какие-то. И
вместе с тем едва ли природа конструировала заранее художественные или
хирургические мозги.
Надо разобраться.
Работе мозга была посвящена вступительная лекция в школе итантов.
Мозг - это орган, задача которого обрабатывать информацию и на основе
ее руководить действиями. Информация - обработка - действие! Три этапа.
Информация приходит извне (через глаза, уши, нос, кожу) и изнутри
(голоден, болен, устал).
Мозг приступает к обработке. В ней тоже три этапа: понимание - оценка -
решение.
Природа отрабатывала их механизмы сотни миллионов лет, исправляла,
добавляла, дублировала для надежности. Даже понимание у нас двойное:
образное и словесное. Образ: "Знакомое лицо, где я его видел?" Слова:
"Да это же дядя Ваня!"
Чтобы произнести это опознающее "ах!", нужно иметь в мозгу громадный
архив, картотеку знакомых лиц, проще говоря - память. С картотекой этой и
сличается информация и, если она новая, важная и повторяющаяся,
закладывается "на длительное хранение".
Понимание - только первый этап обработки. Опознанную информацию нужно
еще оценить: хороший человек дядя Ваня или прескверный? Обнимать его или
обходить сторонкой? Оценка тоже ведется по двум критериям - эмоциональному
и рассудочному. Эмоциональный: "приятно - неприятно"; рассудочный:
"полезно - вредно", "нужно - не нужно".
Оценили. Можно действовать?
Нет, еще рано. Выбор предстоит. Информации много, и много побуждений -
сильные и слабые. Есть мотивы биологические (голод, страх, размножение),
есть мотивы психологические и мотивы социальные (обещал, обязан, полезно,
выгодно, необходимо, почетно, стыдно). Все это надо подытожить, вообразить
правой половиной мозга, обсудить левой. И принять решение. Чем больше
мотивов, тем труднее решить. Решительность - тоже талант.
Наконец решение принято. Остается выполнить его. За последний этап
отвечает воля, отсекающая новые мотивы, новые решения, слабость и
усталость. Конечно, еще и силы нужны, и умение - возможность осуществить.
Информация - опознание - оценка - решительность - воля - силы и умение.
Конечно, все эти качества развиты у разных людей по-разному, есть
слабые звенья, есть сильные. Для одной специальности важен один набор, для
другой - совсем иной. Талантливому художнику требуется изощренное зрение,
талантливый музыкант может быть и слепым.
Итак, набор необходимых качеств. Как развивать именно необходимые?
О принципах развития таланта споры в науке шли лет десять, еще до
создания школы итантов. Два предлагались, в просторечии их называли
"диетический" и "гастрономический". Первый - экономнее, но сложнее, второй
- расточительнее, но проще. При научной диете вы даете организму полезные
ему вещества, при гастрономической - вкусно кормите до отвала, предлагая
пищеварению самому отобрать нужное и ненужное.
В данном случае речь шла о кормлении мозга.
Так вот, от диетического метода, экономного и рационального, пришлось
отказаться. Для него следовало бы знать больше и гораздо больше уметь.
Допустим, взялись мы создать талантливого музыканта. Музыканту нужен
особо чувствительный слух, особая отзывчивость эмоций на музыкальные
образы, изощренная оперативная память, надежная, долговременная, четкое
чувство времени (биологические часы), гибкость и проворство пальцев. Но
где в мозгу образная эмоциональность? Где долговременная память? Возможно,
они разлиты по всему мозгу. Насчет слуха известно точнее - он сосредоточен
в височной области. Но как при росте мозга развивать имение височную
область?
Волей-неволей наука склонилась к гастрономическому методу. Желудок сам
разбирается, и мозг разберется. Будем его растить и тренировать по доброму
старому принципу Ламарка: что упражняется, то и растет.
К тому и свелось учение в школе итантов: раз в неделю инъекция и всю
неделю математика.
Выше я говорил, что в математике и музыке чаще всего бывают
вундеркинды, здесь больше всего роль прирожденного таланта. Но когда я
приступал к учению, человечеству требовались именно математики, не
музыканты... и не художники, к моему огорчению.
Первый месяц был самым трудным. Попал я из огня да в полымя. Четыре
часа ежедневно и каждый вечер до глубокой ночи терзали меня иксы и игреки
- безликие, неопределенные, лица не имеющие, все выражающие, ничего не
выражающие, да еще их друзья - дельта-иксы и дельта-игреки, стремящиеся к
нулю, не доходящие до нуля, миниатюрные, меньше любой наперед заданной
величины, но производящие производную, которая может быть даже и
бесконечной.
Мучччительнейшая задача.
Впрочем, в отличие от Дельфины здешний профессор не считал ее
мучительной.
Маленький, круглоголовый, оживленный, он все твердил нам улыбаясь:
- Нет, это все нетрудно, легче легкого. Чтобы дифференцировать, нужны
пальцы, только пальцы. - И он прищелкивал пальцами, чтобы показать, до
чего же это все просто.- Даже и для интегралов нужна одна лишь память,
исключительно память. Вот когда мы дойдем до интегральных уравнений, там
уже придется подумать, там напрягайте мозги.
И я с ужасом думал, что тогда мне придется уйти. Плакали мои
нерожденные таланты.
Второй основной предмет был для меня куда легче. Назывался он "связи".
На самом деле нас просто учили думать, тренировали на рассуждение.
- Назовите слово, первое попавшееся, что пришло в голову.
- Например, человек.
- Прошлое - настоящее - будущее?
- Ребенок - взрослый - старик.
- А почему? Почему человек не рождается сразу взрослым?
- Как же так? Само собой разумеется. Как же иначе?
- Но ведь бабочка-то рождается взрослой. Бывает же иначе... Еще связи?
По сходству.
- Человек - обезьяна.
- По несходству?
Учили нас логике формальной: "Иван - человек. Все люди смертны -
значит, Иван смертен". Учили и диалектическому: "Иван - человек, как
человек он смертен, но бессмертен в своем потомстве".
Этим я занимался с удовольствием, это воспринимал легко.
Заскучавшим читателям объясню: я не просто перечисляю программу. В
данном случае подвешено ружье, которое выстрелит своевременно.
Математика, связи и еще инъекции раз в неделю. И росли, подрастали в
наших головах новообретенные клетки, росли и алчно жаждали наполниться. Мы
ощутили это как возвращение детства. Мир стал удивительно любопытным, все
лезло в глаза, все требовало пояснений. Хотелось останавливать прохожих на
улице и выспрашивать: "Как вас зовут?", "Куда вы идете?" "А это что?", "А
как называется?", "А почему?". Но поскольку пичкали-то нас иксами и
дельта-иксами, все "почему" направлялись на них - на иксы и дельта-иксы.
И безликие, бесформенные, все выражающие и ничего не выражающие начали
приобретать смысл и даже облик. Оказалось - а в школе я пропустил это мимо
ушей почему-то, - что каждое уравнение можно изобразить, нарисовать,
получится линия, прямая, или кривая, или ломаная, круг, эллипс, спираль,
завиток, цветок... даже похожий на анютины глазки. Оказалось, что можно
нарисовать какую угодно загогулину и вывести ее формулу. Можно написать
какую угодно формулу, с потолка ее взять - и получить портрет. И мы - мои
товарищи и я - забавлялись, черкая каракули на бумаге и соревнуясь, кто
быстрее выразит их математическими символами.
Потом до меня дошло - наверное, и это толковала нам Дельфина, только я
не слушал, изображал ее головку редиской с жиденьким пучком на макушке, -
дошло до меня, что все эти бесцветные, безликие имеют смысл, физический,
технический или житейский. Кривая - это движение или процесс, любой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг