почтальон принес телеграмму:
"Встречай "Уиллелу" Пальмтауне Твоя Милли".
Глава девятая
Три точки, три тире, три точки... Три точки, три тире, три точки... СОС!
СОС!..
В уютной, хорошо освещенной комнате вы сидите в кресле возле
радиоприемника.
За окном ночь, дождь стучится в окна, и деревья низко кланяются
порывистому ветру. Ветер хлопает ставнями, громыхает на крыше, но в
комнате тихо, тепло, и голубые кольца сигарного дыма безмятежно
поднимаются к потолку.
На электрической плитке - кофейник. Приемник подмигивает своим зеленым
глазком - он обещает потешить вас за ужином, и вы неторопливо крутите
ручку настройки, выбирая передачу по вкусу.
Эфир переполнен. В комнату входят голоса, иногда по два сразу - обрывки
музыкальных фраз, пение, бой часов, скороговорка футбольных
радиокомментаторов, частый писк служебных раций, протяжные свистки помех,
невнятное бормотание, булькание, клекот. И вдруг...
- Ти-ти-ти, та-а, та-а, та-а, ти-ти-ти... Три точки, три тире, три
точки!..
СОС! Сигнал Обреченного Судна. СОС! Спасите От Смерти!
СОС! Тревожная весть из далекого неблагоустроенного мира. Где-то там, в
темноте, в бушующем океане гибнут люди, и вот над темными волнами, над
угрюмыми хребтами, над городами и селами, через тучи и косые потоки дождя
пришел к вам крик о помощи. СОС! Спасите От Смерти!..
Только что было совершенно спокойно. По случаю ненастной погоды в
салоне собралось множество пассажиров - гораздо больше, чем обычно. Здесь
было шумно, тепло, ярко горело электричество, и никому не хотелось
выходить на палубу в густой ядовитый туман, от которого першило в горле.
"Уиллела" шла в открытом море. Тяжелые серые валы молча выкатывались
навстречу ей из молочной мглы. Пароход резал их надвое острым носом,
кряхтя взбирался на гребень, подминал волну под себя и, перевалившись
через нее, грузно оседал вниз. Океан, не сдаваясь, выдвигал из тумана
следующий вал, пароход преодолевал его, а море присылало еще один, упрямо
продолжая ту же игру, словно надеясь, что "Уиллела" устанет первой. И
неведомо было, сколько еще валов в запасе у моря, сколько спрятано их в
тумане за горизонтом, сколько тысяч раз придется пароходу влезать на
водяные горы и нырять с них, прежде чем море утихнет.
Просторная каюта была заполнена табачным дымом и сдержанным гулом
разговоров. В общем гуле, как в плеске волн, выделялись выкрики
картежников:
беру! дама! пас! за вами сто двадцать!
Молоденькая мисс с кудрявыми волосами сидела у пианино, исполняя по
заказу своей мамаши этюды, сонаты и рапсодии. Мисс с размаху била по
клавишам с такой яростью, как будто пианино было ее личным врагом (а может
быть, это соответствовало истине!), а мамаша, сидя в отдалении,
восхищалась вслух:
какая экспрессия! какая сила удара!
Группа дельцов (все толстые, лысые и краснощекие) солидно обсуждала
биржевой бюллетень...
- Иранская нефть ненадежна, - сказал один из них, - лично я вкладываю
только в оружие.
И все остальные закивали головами:
- Да, да, в наши дни стоит вкладывать деньги только в оружие. Все
остальное ненадежно...
- Бог создал Америку для высокой цели, - говорил пожилой проповедник,
подчеркивая каждое слово плавными жестами профессионального говоруна. - Мы
призваны руководить другими народами. Азиаты - младшие дети цивилизации,
и, как всякие дети, они нуждаются не только в ласке, но и в отеческом
наказании...
Полная дама с седыми буклями и в очках слушала его, кивая после каждого
слова, и восторженно шептала:
- Да, да, отеческое наказание. Ах, как тонко! Ах, как мудро!
Милли сидела в самом дальнем углу, забравшись в кресло с ногами и укрыв
платком колени. Милли чувствовала себя в своей стихии. Кругом было много
людей, она старалась следить за всеми, вылавливая из общего гула слова, и
одновременно поддерживала разговор с молоденьким помощником штурмана -
представителем новой для нее профессии.
- А бывают все-таки происшествия на море? - спрашивала она. -
Какие-нибудь крушения, столкновения?..
Но она сама понимала, что задала несерьезный вопрос. Туманы и волны
были где-то там, снаружи, а здесь даже качка не чувствовалась. Стальной
нос уверенно разрезал волны - от мощных движений машины чуть вздрагивал
корпус.
Что может случиться с этим плавучим кусочком Америки, где сотни
пассажиров могут, так же как на суше, играть в карты, болтать и слушать
болтовню, делать дела, барабанить по клавишам?
- Современная техника кораблевождения, - напыщенно сказал помощник
штурмана, - обеспечивает нам полную безопасность.
- А жаль, - легкомысленно заметила Милли. - Я бы хотела, чтобы мы
потерпели крушение. Это должно быть занимательно.
В этот самый момент и произошло непредвиденное.
Позже Милли вспомнила, что все началось с яркой вспышки света, такой
яркой, что многие оглянулись на окна. Затем раздался страшный грохот, как
будто десяток орудий выстрелил в упор, и палуба, такая надежная и прочная,
встала дыбом, сбивая с ног элегантных дам и деловых людей.
На Милли обрушилась полная мама музыкальной дочки. Она кричала басом,
как пароходная сирена. Три дамы, занятые туалетами, визжали оглушительно и
тонко, широко раскрывая рты. И Милли со своей стороны не без озорства
присоединилась к испуганному хору.
Красноречивый проповедник боролся с седой восторженной дамой, стараясь
вырвать у нее спасательный круг. Толстый деловой человек, покупающий
только "оружейные" акции, протискивался на палубу через окно, хотя рядом
была открытая дверь.
Смятение продолжалось полминуты, не больше. Затем пол принял прежнее
положение, и, заглушая крики перепуганных пассажиров, заговорил радиоузел
парохода.
"Леди и джентльмены, соблюдайте спокойствие. "Уиллела" получила
незначительные повреждения, которые будут исправлены. Просьба к пассажирам
разойтись по каютам, чтобы не мешать судовому персоналу".
О том, чтобы пассажиры отобрали свои лучшие вещи, было объявлено уже
позже, когда матросам удалось оттеснить встревоженных людей в каюты.
Как секретарь и уполномоченный Чилла, Фредди на судне занимал особое
положение. Поэтому после тревоги он отправился наверх на капитанский
мостик.
На шлюпочной палубе, обычно такой пустынной, сейчас хлопотало множество
народу. Матросы снимали брезент со спасательных шлюпок - тяжелых пузатых
ботиков, каждый из которых был рассчитан на семьдесят человек. Первый
помощник осматривал боты один за другим, пересчитывал заранее
установленные баллоны с водой и указывал, как укладывать провизию.
- Очевидно, блуждающая мина, - ответил он на вопрос Фредди и добавил,
пожимая плечами: - Океан - не дорожка в парке. Его нельзя было начисто
вымести после этой проклятой войны.
Капитан был в радиорубке. Он стоял возле дверей и внимательно следил,
как стучит ключ под рукой судового радиста. Время от времени радист
прекращал передачу и, наморщив лоб, вслушивался в отрывочные звуки,
возникавшие у него в наушниках.
Сырой непроглядный туман, который казался таким пустынным каждому
пассажиру, был полон звуков для радиста, и он с трудом выбирал нужные
сигналы из музыкальных нот и радиотелеграмм - деловых, коммерческих,
личных и строго секретных дипломатических, которые в это мгновение
проносились над океаном.
- Долгота сто пятьдесят семь, восемнадцать, широта... - монотонно
докладывал радист.
Капитан приложил масштабную линейку к карте.
- Продолжайте поиски, - спокойно сказал он, - эти не успеют...
- Какое судно, русское? - спросил Фредди, волнуясь.
Капитан недружелюбно взглянул на него, но ответил вежливо:
- "Святой Олаф". Норвежский китобоец.
- Ищите как следует! - крикнул Фредди радисту. - Мы возле русских
островов.
Здесь должны быть "их" пароходы.
Кто-то, невидимый в тумане, подошел к окошку и сказал взволнованным
голосом:
- На левом борту пробоина, в носовом отделении лопнули три шпангоута, у
самого форштевня пробита обшивка на уровне ватерлинии. В машинном
отделении тоже вода.
- Пошлите человека с футштоком мерить воду в лиалах, - сдержанно
ответил капитан.
- Есть - уже послал.
- Займитесь пластырем.
- Не можем подвести, там целый водопад.
- Продолжайте подводить пластырь. Поставьте пассажиров на ручные помпы,
- ответил капитан. - А сами ведите команду в трюм. Пусть выгружают тюки за
борт...
- Грузы за борт? - воскликнул Фредди. - Ни в коем случае! Вы ответите
перед шефом. Я запрещаю, слышите, капитан?
Капитан поднял голову, и Фредди вздрогнул, увидев холодные глаза
человека, которому нечего терять.
- Да, я отвечу, - сказал капитан, не повышая голоса. - Я отвечу акулам.
Через два часа "Уиллела" причалит на дно. Вы мешаете мне. Уйдите с
мостика.
Радист, морщась, как от зубной боли, прикрыл рукой наушник.
- "Грозный", - сказал он. - Русское судно. На траверзе острова
Вулканический. Радируют: "Идем на помощь".
Капитан молча приложил линейку к карте и затем крикнул в туман:
- Паркер, распорядитесь давать сирену. Через полтора часа подойдет
судно.
"Через полтора часа подойдет судно. Приготовиться к посадке", - так
было объявлено во всех каютах, и все с надеждой, страхом и нетерпением
ожидали русский пароход.
Соседки Милли рыдали, ломая руки, и рвали на себе волосы. Раскрыв
чемоданы, из куч дорогого их сердцу тряпья они выбирали самые любимые
тряпки, ежеминутно теряя, путая, забывая и орошая слезами каждую ленточку.
Кроме Милли, спокойствие сохраняла только восьмилетняя девочка в зеленом
пальтишке. Она смотрела на суматоху круглыми глазами и время от времени
спрашивала:
- Мама, мы поедем на необитаемый остров, да? Мама, а там на острове
есть такси? Можно мне взять кроватку для куклы Пусси?
- О моя милая, несчастная детка! - истерически рыдала мать.
Милли сидела на своей койке, поджав ноги, и хмуро смотрела в
иллюминатор.
Приключение казалось ей все еще не настоящим, может быть потому, что
никогда в жизни у нее не было приключений. Подумаешь, беда - через час
подойдет русский пароход, Милли со своим чемоданчиком перейдет из этой
каюты в другую такую же. Может быть, там будет теснее и неудобнее, только
и всего.
Но все-таки поглядывать в иллюминатор было страшновато. Прежде, в
хорошую погоду, Милли видела за круглым стеклом ярко-синюю поверхность, на
которой играли солнечные искры. Если пароход покачивало, синяя поверхность
колыхалась: линия горизонта медленно поднималась, заполняя круглое окошко,
затем спадала до самого низу. Иногда, в сильную волну, на стекло попадали
брызги пены. Дрожащие радужные пузырьки держались минуту на стекле, а
затем лопались, оставляя мокрый след. Сейчас все выглядело иначе:
иллюминатор глядел под воду - прямо в темные глубины. Довольно крупная
рыба - губастая, с колючей чешуей, приставив нос к стеклу, смотрела в лицо
Милли выпученными, ничего не понимающими глазами.
"А может быть, мы уже на дне?" - думала иногда Милли.
Больше всего успокаивал радиоприемник. Голос диктора был таким
привычным и будничным... Когда он начинал говорить, все время казалось,
что последует обычное объявление: "Леди и джентльмены, завтрак начинается
ровно в девять ноль-ноль. Превосходный выбор холодных и горячих блюд. Вино
за особую плату..." Милли проснется, и крушение окажется сном.
И вот диктор говорит своим подчеркнуто спокойным голосом:
"Леди и джентльмены, сейчас приближается русский пароход. Прошу женщин
с детьми выходить на шлюпочную палубу. Только женщин с детьми. Мужчины -
во вторую очередь".
Только на палубе Милли поняла, что пароход гибнет.
"Уиллела" стояла в странном положении, задрав корму кверху и
накренившись на один борт. На мокрой палубе было очень скользко. Женщины с
неуклюжими узлами падали, сбивая с ног друг друга, теряли детей и звали
их, громко рыдая.
Машину остановили, не было привычного гула и содрогания. Зато тревожно
выла сирена, гудки ее были коротки и порывисты, как частые стоны
тяжелобольного.
Казалось, раненый пароход кричит от боли, страшно было слушать
горестный вой могучего металлического существа.
Временами, когда сирена замолкала, из тумана доносились отдаленные, еле
слышные гудки русского парохода. В тумане терялось направление: гудки
слышались то справа, то слева.
Между тем началась посадка в спасательные боты. Толкаясь, крича и
плача, пассажиры заполняли пузатые белые лодки. Грузовые подъемные краны
тут же подымали шлюпки в воздух. Капитан боялся излишнего переполнения, и
боты, доверху набитые людьми, узлами и чемоданами, покачиваясь, висели
вдоль борта в ожидании русского парохода.
Силуэт его возник в тумане внезапно - что-то темное, неопределенное и
расплывчатое, не то скала, не то маленькая лодочка. Затем порыв ветра
рассеял мглу, и сразу все - все пятьсот человек на борту "Уиллелы" -
увидели небольшой, сверкающий белизной пароходик с длинной низкой кормой и
одной-единственной каютой. Он оказался под самым бортом "Уиллелы", так что
можно было разглядеть даже лица русских моряков: капитана с выпуклым лбом
и густой черной бородой, скуластого механика с узкими глазами и
долговязого юнгу лет семнадцати в мешковатом брезентовом комбинезоне и
огромных резиновых сапогах.
У Милли хватило юмора, чтобы вспомнить о "тесной и неудобной" каюте.
"Куда же здесь денутся пятьсот человек?" - подумала она.
Она не знала, что та же самая мысль мелькнула у всех пятисот пассажиров
одновременно. И даже капитан сказал в этот момент у себя на мостике:
- Для чего же мы ждали эту пигалицу? Начинайте спускать шлюпки!..
Теперь одна только надежда на шлюпки - это поняли сразу все пятьсот
пассажиров. Слабая цепь матросов, сдерживавшая толпу, прорвалась. Милли
оттолкнули в сторону. Она увидела, как сладкоречивый проповедник швырял на
головы женщин свои чемоданы, как висящая шлюпка, облепленная людьми,
словно мухами, наклонилась и пассажиры с дикими криками посыпались в воду.
Яркие пальто и плащи: голубые, малиновые, песочно-желтые, клетчатые,
надуваясь пузырями, запестрели на воде. Милли заметила в стороне под
бортом зеленую пелеринку и, не раздумывая, в ту же секунду бросилась в
воду вниз головой.
Я говорил уже, что Милли была чемпионом по плаванию в своем учебном
отделении. Милли проплывала вольным стилем сто метров за одну минуту
тридцать две секунды и сдавала специальный экзамен по спасению утопающих.
Очень приятно было плыть по бассейну с ярко-зеленой хлорированной
водой, поддерживая двумя руками над поверхностью голову "учебного
утопающего". Но здесь все оказалось иначе.
Вода была жгуче холодной, совершенно ледяной. От холода у Милли сразу
закоченели ноги. Платье мокрым компрессом прилипло к телу, связало руки.
Зеленая пелеринка исчезла из виду в брызгах, крутящихся пузырях. Кто-то
ухватил Милли за ногу - это был владелец оружейных акций. Милли ударила
его свободной ногой в лицо. "Спасите", - крикнул кто-то еще, навалившись
сверху.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг