"Положение, сложившееся на объектах, нельзя назвать тревожным. Оно
угрожающее, трагическое, катастрофическое. Если в ближайшие две недели не
будет найден выход..."
Сам Мэтью предлагал в телеграмме два выхода: либо разрешить контроль,
либо организовать поставки из-за границы, но только срочно... "Через две
недели будет поздно", - писал он. Прошел день, два... Президент не
отвечал. То ли раздумывал, то ли советовался. А может быть, телеграмму
скрыли от него. И такое могло быть.
Тогда Мэтью передал свой рапорт в газеты для опубликования.
А через несколько дней к нему пришел худощавый смуглый человек с
черными жесткими усиками. Мэтью отлично помнил его - тот специалист,
который порочил технику Мохо-Айленда, утверждал, что на Мохо не сумеют
пробурить такие глубокие скважины.
- Надеюсь, вы не питаете зла ко мне, - сказал он с простодушной
наглостью. - Я сам восхищаюсь вами, но вынужден был отзываться
неуважительно. Ничего не поделаешь, интересы фирмы. Зато сейчас от имени
фирмы я с искренним удовольствием предлагаю вам помощь. Передавайте нам
подряд. "Тексас ойл"
обеспечит вас трубами, металлом, насосами, приборами, долотами, любой
техникой в неограниченном количестве.
Мэтью пытливо глядел в глаза собеседнику. Можно ли довериться? Если и
эти подведут, время будет упущено безвозвратно.
Представитель "Тексас ойл" понял паузу по-своему:
- Вы хотите контроль? Пожалуйста, присылайте контролеров. Мы не боимся
контроля, мы собираемся честно вас снабжать. Тексас выручит Калифорнию.
Без Тексаса рекорды не удаются. Мы - первые бурильщики мира, калифорнийцы
- вторые. Для "Тексас ойл" возможно невозможное. Видите, я честен с вами.
Мы даже не гонимся за большой прибылью. Нам дорог престиж. - И добавил
доверительным шепотом: - Вы же взрослый человек, понимаете игру интересов.
Ваши поставщики боятся Джеллапа, а нам на него наплевать. Он - уран, мы
- нефть. Он даже мешает нам. Мы отлично проживем без урана.
Мэтью подумал, что все это цинично, но правдоподобно.
- Хорошо, когда вы развернете поставки?
- Через месяц после заключения договора.
- Поздно.
- Через три недели. Надо же перестроить производство...
- Я подумаю...
Оставшись один, Мэтью потребовал сводку. Успеем или не успеем? Через
три недели будет середина августа. Останется три с половиной месяца на
двадцать миль. Мало. Допустим, нажмем, наберем больше рабочих,
постараемся...
Управимся в обрез. Все равно не годится. Взрывать нельзя в последнюю
минуту, можно вызвать землетрясение, вместо того чтоб предупредить.
И тут Мэтью заметил странную цифру в рапортах. Все скважины топтались
около одиннадцатой мили, а Солано-бис, вспомогательная, та, у которой
отобрали насос, уже перевалила за тринадцать.
Ошибка в рапорте? Нет, и в предыдущем сходные цифры.
Мэтью доверял своим глазам больше, чем телефону. Он сел в машину и
покатил в Солано.
Федеральное шоссе из Сакраменто. Ответвление. Новая дорога по дамбе
через болотистую низину. И вот он въезжает на грохочущий деревянный
настил. Под сваями рябь мелководного залива. Солано-бис - одна из тех
скважин, которую пришлось вести из соседнего округа наклонно. Земли для
нее не нашлось, пришлось бурить с воды.
У ворот свайного селения Мэтью увидел стройную фигуру Джека Торроу.
- Ну-ка, иди сюда на расправу. Держи ответ: как дошел до тринадцатой
мили?
Джек густо покраснел, как будто сделал что-нибудь нехорошее.
- Извините, мистер Мэтью, я обманул вас немножко. Вы велели сдать новый
насос, а я не сказал, что с новым у нас не ладилось, старый лучше работал.
- Почему старый лучше?
- Я тоже все спрашивал, почему лучше. И сейчас: пустили его в ход -
опять лучше. Я думаю, мистер Мэтью, суть в том, что он работает
неравномерно.
Джек замолчал, полагая, что все объяснено.
- Что-то загадками говоришь. Не возьму я в толк, при чем тут
неравномерность.
- Ну, работает неровно, не держит заданное давление. То выше, то ниже.
А когда давление ниже, порода плавится в забое.
Мэтью так и замер с открытым ртом. Вот это находка! Как же они не
догадались - три автора проекта? Действительно, три ума хорошо, а четыре
лучше.
Дело в том, что в Солано-бис температура в забое была уже выше тысячи
градусов - выше точки плавления базальта. Базальт, однако, не плавился,
потому что давление не позволяло. Но как только расшатанный насос понижал
давление, порода текла, даже вскипала иногда, и буровая колонна
погружалась сама собой, от собственной тяжести.
- Ну и молодец ты, Джек! - Мэтью выскочил из машины и обнял парня. - Ты
же придумал новый метод бурения. Бурение без долота! Без затраты энергии
почти.
Одним только поршнем. Ничего у тебя не ломается, ничего не стирается,
ничего не надо менять.
Джек покраснел еще больше и признался, что уже пятый день в забое стоит
поршень вместо долота.
Будь это все в Советском Союзе, Джека Торроу прославили бы, наградили
орденом, поместили бы о нем очерки в журналах, пригласили бы в Кремль,
правительство советовалось бы с ним, как улучшить работу в буровом деле.
Американцы поступили по-своему. Они прежде всего составили чертежи для
Бюро патентов. Мэтью посоветовал Джеку помалкивать, пока не придет патент.
И Джек помалкивал, лишь одной девушке он многозначительно шепнул, что
скоро она будет купаться в золоте. Но так как метод Джека годится только
для сверхглубоких скважин, где температура превосходит тысячу градусов, а
скважин таких раз-два и обчелся, патент пока еще не куплен и купание в
золоте откладывается.
Глава 9
Два месяца до катастрофы!!!
МЫ УСПЕЛИ! - сказал наш Мэт с уверенностью. - Глубина скважин близка к
проектной. Давление - пятнадцать тысяч атмосфер, температура тысяча двести
градусов. Трубы режут светящийся базальт, словно масло.
АМЕРИКАНСКАЯ техника на высоте. На высоте ли РУССКАЯ мысль? Трое ученых
из Беркли нашли серьезные ошибки в проекте Грибова. На тридцатимильной
глубине атомные бомбы не могут взорваться принципиально.
Всемирно известная гадалка Чандра Бандра Предсказывает ГРОЗНЫЕ СОБЫТИЯ:
Кто потолок пробьет в аду, Чертей найдет в своем саду, -
сказала нам мисс Чандра Бандра.
Из калифорнийских газет за октябрь 19... года
Соседки считали Бетти счастливицей, так и говорили в глаза и за глаза.
В юные годы она осталась сиротой, с трудом устроилась на работу
чертежницей.
Голодать не голодала, но частенько не ужинала, чтобы отложить
доллар-другой на новую шляпку, на свеженькую блузку.
Потом на нее обратил внимание ближайший начальник, подающий надежды
молодой ученый. Другие девушки продолжали раскрашивать карты, а она вышла
замуж, получила в свое распоряжение голубой домик, купленный в рассрочку,
и белоснежную кухню.
"А что еще нужно женщине?" - говорили соседки.
Бетти могла одевать своих девочек, как кукол; каждый сезон шила себе
новое платье, у нее был телевизор и холодильник, электрополотер и
электропылесос, чудо-печь и стиральная машина. Родив троих детей, она
сохранила хорошую фигуру. У нее хватало времени на гимнастику, на ванну и
косметический массаж. Чего еще желать? Конечно, это и есть счастье.
По вечерам Бетти смотрела телевизор, иногда даже читала журналы. Читала
не для себя, готовила темы для беседы с мужем. Самой ей книги казались
надуманными: голод, нажива, преступления, страсти! Она уже забыла о голоде
и не верила в страсти. ("Не может быть, чтобы разумная женщина изменяла
мужу, рискуя потерять голубой домик. Это ненормальная какая-то".) В
голубом домике не было страстей, здесь господствовал уют, чистота, тишина,
успокаивающая сонная музыка блюза.
Однако домик стоял на земном шаре, дождь барабанил по его крыше и ветер
стучал в окна. Окна можно было закрыть ставнями, крышу подновить, чтобы не
протекала, дверь запереть, законопатить щели. Но разве улитка в своей
раковинке застрахована от гибели? Пройдет великан в тяжелых башмаках,
наступит каблуком, хруст - и конец.
В счастливой душе Бетти жил постоянный страх за свое маленькое голубое
счастье. Бетти панически боялась внешнего мира, насылавшего на улиток беды.
Болезнь была одной из этих бед: мутные глазки детей, частое дыхание,
жар, многозначительные мины докторов. Бетти боялась также несчастных
случаев, автомобильных катастроф, боялась пожаров и киднэперов -
гангстеров, крадущих детей. Боялась войны и атомной бомбы ("И слава богу,
что началось разоружение"), боялась, как все американцы, безработицы. Ей
даже снилось часто, что Гемфри приходит мрачный, ложится лицом в подушки,
уныло бормочет:
"Милая, мне дали расчет". А за голубой домик надо вносить деньги еще
восемь лет, не оплачена мебель, прицеп и чудо-печь. Гемфри едва ли сумеет
устроиться, потеряв работу в бюро прогнозов. "Что будет с нами?" -
спрашивает Бетти и просыпается с криком. Какое счастье - только сон!
Хуже всего беспомощность. Разве могла Бетти предотвратить болезни,
атомные бомбы, землетрясение, потерю службы? Могла только молиться: "Боже,
пронеси!
Пусть каблук наступит на другую раковину - на красную, зеленую, желтую,
только не на голубую!"
И еще Бетти страшилась измены. С такой неохотой отпускала мужа поутру,
так радовалась возвращению. В бюро столько чертежниц - все моложе и свежее
ее.
На свете бывают такие бесстыдницы, даже женатому человеку вешаются на
шею.
Любила ли Бетти мужа? Она и сама не могла сказать: у нее чувства не
отделялись от рассудка. Гемфри был ее мужем и ее опорой, она любила мужа и
опору, страшилась за мужа и за опору, ухаживала за мужем и за опорой, как
моряк ухаживает за своей мачтой и парусом. Гости видели нежную жену,
прильнувшую к мужу в томном танце. А Бетти представлялось, что она одна в
бушующем океане, закрыла глаза, чтобы, не глядеть на беснующиеся валы, и
обеими руками держится за мачту. Только бы не разжать руки. И даже если
мачту смоет волнами, главное - не разжать руки. Иначе гибель неминуемая.
Плохо тому, кто не умеет плавать!
Но до сих пор страхи были напрасны. Дети выздоравливали, муж приносил
получку по субботам, танки переплавлялись в мартенах, бомбы топились в
море, даже землетрясение Гемфри обещал предотвратить.
А тут еще Джеллап посетил голубой домик.
Бетти догадалась, кто был их гость. Его лицо и клетчатая машина слишком
часто мелькали на страницах журналов. Догадалась, но промолчала. Если
король хочет остаться неузнанным, пусть считает, что его не узнали. Пусть
ему будет приятно в голубом доме, может быть он захочет приехать еще раз,
зачастит...
привезет своих внуков подышать чистым воздухом. Внуки привыкнут играть
с ее дочками, детская дружба перерастет в юную любовь, со временем Бетти
станет тещей миллионера.
Испокон веков европейские девушки мечтали о прекрасных принцах,
американских приучали мечтать о прекрасных миллионерах.
И хотя Джеллап не приезжал вторично, какие-то мечты начали сбываться.
Гемфри ходил веселый, потирал руки, посмеивался. Однажды спросил даже:
- Какой подарок ты попросила бы, если бы муж у тебя разбогател?
Бетти мечтала о гласоновой шубке, непромокаемой, теплой и прозрачной.
Так интересно выглядит, когда ты зимой идешь по улице в летнем открытом
платье.
Дождь, мокрый снег, а ты как будто зачарованная. Издалека даже
незаметно, как стекло поблескивает.
Гемфри, смеясь, обнял жену:
- Эх ты модница! Шубка пустяк. У тебя такое будет, что и не снится.
Но через неделю-другую радужные мечты слиняли. Муж, хмурясь, листал
биржевые бюллетени, что-то считал на бумажке, подчеркивал, перечеркивал и
тяжко вздыхал. И Бетти догадывалась, что гласоновая шубка отменяется. Но
спросить не решилась: деловые разговоры были табу в голубом домике. Жене
полагалось улыбаться, отвлекая мужа от грустных забот. И Бетти старательно
улыбалась, думая про себя:
"Никогда я не верила в богатство. Бог с ней, с шубкой. Лишь бы взнос не
просрочить, только бы домик не отобрали".
Несколько дней муж ходил мрачнее тучи, ронял слова о самоубийстве и
бренности этого мира. Потом избавился от мрачности, но стал капризный и
раздражительный, никак не угодишь. И дети шумят, и от пирога пахнет
селедкой. Вечером расхаживал по кабинету, ночью бормотал во сне. Спросить
жена не решалась, все равно не могла помочь. Только терзалась, плакала
днем, когда дети уходили в школу, ночью прислушивались к сонному
бормотанию мужа.
"Их же предупредят, - убеждал он кого-то. - А без нас? Без нас было бы
хуже, никакого предупреждения". Как-то раз закричал: "Ни за что! Ни за
что!" - и заскрежетал зубами. Бетти стало страшно, она разбудила мужа.
Гемфри проснулся испуганный: "Что-нибудь я сказал? Что ты слышала?"
Однажды, стараясь развлечь мужа, Бетти рассказала, как его уважают в
округе.
В магазине только и разговоров, что о землетрясении. И все спрашивают:
"Миссис Йилд, что говорит ваш муж? Обещает ли он отменить
землетрясение?"
Владелица магазина сказала: "Если беды не будет, я подарю вам ящик
шампанского, миссис Йилд". А Майкл Буд, этот хромой пьянчужка, закричал:
"Есть за что! Я тоже предсказываю, что землетрясения не будет, подарите
мне ящик джина. И потопа не будет - еще ящик. И не будет чумы и холеры -
еще два ящика. И не будет Страшного суда, и небо не упадет на Калифорнию".
А все как зашикали: "Стыдно, Майкл, стыдно! Надо уважать мистера Йилда. Он
ученый человек, для нас для всех хлопочет".
Бетти старалась рассказать все это посмешнее, изобразить в лицах
спорщиков, передразнила толстую торговку, кумушек и полупьяного Майкла. Но
муж не рассмеялся. Схватившись за виски, он застонал, словно от мигрени:
- Дуры, какие дуры! И ты с ними последняя дура!
Бетти так испугалась. Почему Гемфри обругал ее? Неужели он не верит в
успех, землетрясение состоится все-таки? Но он столько раз твердил, что
удары опасны только в городах, где рушатся многоэтажные дома, валятся
каменные стены. Голубой домик легкий, разборный, его и восстановить
нетрудно...
только бы детей вывести вовремя. Что еще угрожает? Обвалы страшны в
горах, горы от домика далеки. Какие-то волны еще бывают, смывающие целые
города...
Но до голубого домика волна не дойдет, он далеко от моря, за перевалом.
Чего же боится муж?
Час спустя Гемфри пришел извиняться. "Ты пойми, я для вас извожу себя,
для тебя и для детей. Будь я один, наплевал бы на все и уехал, все бросил
бы..."
Вот тогда он и спросил в первый раз:
- Бетти, если мне придется покинуть Калифорнию, ты поедешь со мной?
Сердце у нее оборвалось. А как же голубой домик, холодильник и
телевизор?
Больше половины уже выплачено. И тут их все знают, все уважают, и школа
такая хорошая...
И, гладя ее по лицу, Гемфри стал отнекиваться: "Нет, это пустой
разговор. Я пошутил, никуда я не собираюсь".
Но тема отъезда возникала все снова. Гемфри не говорил прямо, все
бросал намеки: "Врачи говорят, что климат Калифорнии слишком мягок, он
расслабляет детей". "Кинг из второго отдела уехал с женой на Аляску. Что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг