Уэра. Им не дано было выбирать, где жить. Космолет погиб, и только им
двоим удалось достигнуть Уэры, им, да еще третьему существу, которое не
нуждалось ни в пище, ни в воздухе, ни в опоре для ног.
Это существо могло поместиться и в кармане.
О том, как удалось создать дубликат Эрой, оставив почти без изменения
внутренний мир, не знал не только Туаф, но и сам Веяд. Он прятал Эрою,
пытаясь сохранить в тайне удивительный факт, плохо согласованный с опытом
и здравым смыслом. Он прятал ее от чужих и нескромных глаз. Но разве можно
спрятать что-нибудь на таком крошечном островке, как Уэра?
В истории планеты Дильнеи это был первый случай, когда путешественник увез
вместо изображения своей жены нечто новое, чему еще не придумали названия.
Подарок, который преподнесла Эроя своему другу и возлюбленному, был
бесценен - она принесла самое себя, отделившись от самой себя и
одновременно оставшись сама собой. Она вручила дубликат своего ума и своих
чувств, бесформенный комок какого-то неизвестного и чудного вещества, куда
вместилась живая и неповторимая история личности, называемая памятью.
Личность. Привычное слово. Но философы и историки утверждали, что понятие
личности появилось сравнительно поздно, всего несколько тысячелетий назад.
А как было раньше? Оставалось только гадать, изучая древние эпические
сказания. Проконсультироваться было не с кем. Тот, кто жил в далекие
доисторические времена, унес в небытие тайну своего психического мира.
Пещерные рисунки, сказки, загадки, фольклор, древние поэмы. Из них
пытались ученые извлечь то, что унесли с собой поколения.
Сколько исследований было написано о том, что такое личность, личность
общественная, гражданская, психическая, историческая. Все согласились с
тем, что личность неотделима от памяти, от своей собственной и живой
истории, от своего бытия. Один из насмешливо настроенных физиологов
пошутил. Он назвал память "преодолением отсутствия". Неплохо сказано, хотя
и чуточку туманно. Веяд и Эроя с помощью Эрона-младшего нашли способ
преодолеть отсутствие, сделать невозможное возможным, разлучившись, все же
остаться вместе, разделиться не разделяясь. Они думали, что им удалось
обмануть пространство и время, перехитрить законы природы. Но они все же
переоценили открытие Эрона, брата Эрой, и невозможное стало возможным
только наполовину.
РАССКАЗЫВАЕТ ТУАФ
Не я выбирал себе спутника и товарища, его выбрала за меня судьба.
Покинуть космолет удалось всем, но только мне и Веяду посчастливилось
достичь Уэры. Посчастливилось? Я не без сомнения употребляю это слово. Не
много счастья в том, чтобы сидеть на крошечном островке, окруженном
пустотой, и ждать...
Нас было двое, всего только двое в этом огромном и пустынном мире, и
трудно представить мое изумление, когда однажды, проснувшись, я услышал
незнакомый голос. Это был женский голос, явно девичий, мелодичный и
музыкальный. Я подумал, что меня обманывают чувства. Но голос был рядом,
за тонкой звукопроницаемой перегородкой.
Кто-то разговаривал с Веядом. Я прислушался.
Веяд. Тише! Нельзя так громко говорить, Эроя, Впрочем, пусть слышит. Мне
надоело тебя прятать. Эроя. А ты думаешь, мне приятно, чтобы меня прятали!
Веяд. Но зато мы вместе, рядом.
Эроя. Рядом? Ты в этом уверен? А мне кажется, что между нами целый мир...
Между нами пространство, Веяд. Холодное космическое пространство.
Веяд. И все же ты со мной. Я слышу твой голос. Я спрашиваю тебя и отвечаю
на твои вопросы. Разве это так уж мало?
Эроя. Твой спутник лишен этого?
Веяд. Лишен. Хочешь, я познакомлю тебя с ним? Его зовут Туаф.
Эроя, Не хочу.
Веяд. Почему?
Эроя. Это причинит ему боль. Он еще больше станет тосковать по Дильнее.
Веяд. Возможно.
Эроя. Он тоже расстался с возлюбленной?
Веяд. Не знаю. Туаф ничего не говорил мне о ней.
Э роя. Он застенчив.
Веяд. Не очень.
Эроя. Скрытен?
В е я д. Не всегда.
Эроя. Умен?
Веяд. Отчасти.
Эроя. Добр?
Веяд. Иногда добр, иногда нет.
Э роя (смеясь). Из твоих слов трудно составить что-нибудь определенное. Он
красив?
В е я д. Да, когда он этого хочет, когда у него хорошее настроение.
Э роя (изумленно). Разве красота зависит от настроения?
В е я д. Зависит.
Э роя. Я этого не понимаю.
В е я д. Сейчас объясню. Туаф-оптик, косметик и декоратор-иллюзионист. Во
время путешествия в его обязанности входило заботиться о внешности членов
экспедиции и экипажа. И о своей внешности. Но сейчас он в таком
настроении, что ему не до красоты. Да и для чего быть красивым на таком
острове? Если б он знал, что его может увидеть женщина...
Э роя. Тебе нравится этот островок?
В е я д. Уэра?
Э роя. Я не знала, что у этого островка такое звучное название.
В е я д (мечтательно). Название успокаивает. Безжизненный островок облачен
в звук, он назван, и где-то помнят его название. Названия... Имена! Где-то
далеко-далеко, может, вспоминают и мое имя.
Э роя. Она скучает по тебе,
В е я д. Кто?
Э роя. Кто же еще? Разумеется, твоя Эроя.
В е я д. Но разве ты не она? Ты ведь здесь?
Эроя. Здесь только часть меня. На самом деле я там.
В е я д. Нельзя же быть одновременно и там и здесь?
Эроя. Ты же знаешь, что можно.
В е я д. И знаю и не знаю. Я ведь ни в чем не уверен.
Эроя. Разве так уж плохо, что мы вместе?
В е я д. И вместе и отдельно. Ведь то, что здесь ей мной, только копия,
совершенная, идеальная копия, но все же не оригинал.
Эроя. Мне неприятно это слышать. Твои слова причиняют мне боль!
В е я д. Те! Кажется, проснулся Туаф.
Пауза.
Туаф. Да, я проснулся. С кем ты беседуешь?
В е я д (растерянно). Сам с собой. Я мечтаю вслух.
Туаф (насмешливо). Двумя голосами? Мне послышалось, что с тобой
разговаривала женщина.
В е я д (уже спокойно и тоже насмешливо). На нашем островке появились
призраки.
Может, действительно на островке появились призраки.
Здесь снятся такие необыкновенные, реальные сны!
ИГРОК
В сохранности оказались аппараты и запасы вещества, почти все необходимое,
кроме воздуха и воды. Но Веяд и Туаф с помощью устаревшей аппаратуры (она
оставлена была здесь по меньшей мере полтораста лет назад) создавали воду
и воздух, минимум того, что требуется для существования. Пребывавшая же с
ними Эроя не нуждалась ни в воздухе, ни в воде, ни в пище. Она была по ту
сторону жизни и смерти-отражение живого бытия, кусочек восприимчивого
вещества, наполненный до отказа всяческой информацией, нечто большее, чем
тень, и нечто меньшее, чем та, что осталась ждать.
Ждать... Из всех слив разговорного языка, из всех обозначений и знаков это
слово было самым необходимым на Уэре. Уэра и была создана для того, чтобы
дать приют ожидающим. Да и сама Уэра ждала почти двести лет, пока из
необитаемого островка превратилась в пристанище для космических
робинзонов. Пусть в памяти веков останутся имена ученых и инженеров,
строителей этого крошечного мира!
Благодаря их смелости, упорству и мастерству Туаф и Веяд нашли то, на что
можно было опереться в этой пустоте.
По-видимому, один из строителей - инженер Тей в свободные минуты
предавался размышлениям о сущности времени и бытия. Веяда заинтересовали
записи Тея. Инженер Тей писал: "Для меня нет ни настоящего, ни прошлого, а
только будущее. Весь смысл моего бытия - чтобы достичь его. Настоящее?
Когда я возвращусь на родную Дильнею, оно станет прошлым. Прошлое? Оно
присоединится к будущему. Мне хочется представить себе тех, кто найдет
здесь приют. Может, это мне поможет победить тоску по моей родине
Дильнее... Жена ждет меня. Но едва ли она меня дождется. Когда я
возвращусь домой, пройдет слишком много лет для короткой жизни индивида.
Долгое пребывание в космосе и полет со скоростью, близкой к скорости
света, создает парадокс времени. Полет почти со скоростью света затормозит
мое время, удлинит мою жизнь, но жизнь моей жены, сына и моих друзей,
подверженная другим темпам и иным ритмам, не сможет поспеть за моим
бытием".
Веяд столько раз читал и перечитывал этот отрывок дневника Тея, что знал
его почти наизусть. Иногда он включал старинный аппарат, проектирующий на
экране заснятое инженером Теем и его товарищами, и тогда появлялось
изображение самого Тея, технически наивное и устаревшее. Тей ходил,
жестикулировал, разговаривал с приятелями, спорил, смеялся. Смех
преображал его усталое умное лицо. Оно молодело всякий раз, как кто-нибудь
шутил.
Да, они шутили и смеялись, эти мужественные строители, хотя им было не до
смеха.
Отчего рассмеялся Тей? Уж не оттого ли, что его товарищ, вакуумщик Дим,
назвал этот ужасающий бездонный вакуум милой и любимой им пустотой. Он был
действительно влюблен во всякую пустоту, во всякий вакуум, этот вакуумщик
Дим. Он знал также о том, что даже самая пустая пустота все-таки не
является абсолютно пустой.
Смех инженера Тея долетел до старинного мерцающего экрана. Этот смех
преодолел время и даже смерть. Экспедиция Тея, построив станцию Уэра, так
и не добралась до своего доброго, защищенного биосферой и атмосферой мира.
Они погибли в пути.
Смех долетел до Веяда как раз в ту минуту, когда вошел Туаф.
- Охота тебе смотреть то, что устарело на полтораста лет! Кто этот
смеющийся дильнеец?
- Тей.
- А, да! Читал о нем в детстве. Вспоминаю.
Тей - добрый и мужественный строитель. О, если бы Туаф хоть чуточку был
похож на него. На днях он сказал Веяду:
- Мне скучно. А тебе?
- Ты не мог спросить меня о чем-нибудь другом?
- О чем?
- О погоде.
- На Уэре стоит всегда одна и та же погода.
- Ты наблюдателен. А еще что ты заметил, живя здесь?
- О том, что я заметил, я пока тебе не скажу.
Он стал продолжать дело, которым был занят. Туаф чинил автомат для
логической игры. Искусственный гроссмейстер был создан по крайней мере два
века тому назад и, разумеется, порядком устарел. Когда-то он честно
послужил людям, борясь с самой страшной энтропией из всех энтропии,
разъедавших не вещи и явления, а душу. Он некогда развлекал строителей
космической станции, заставляя их долго думать над каждым ходом.
У Туафа были ловкие руки и способности к технике.
Дело подвигалось успешно. И вот искусственный гроссмейстер сделал свой
первый ход. Но прежде чем сделать ход, он бросил Туафу нагловатую и
насмешливую фразу:
- Могу дать фору. Хотите, сниму корабль?
- Не хочу, - сердито ответил Туаф. - Будем играть на равных.
- На равных? Но я еще не встречал логиков, которые могли бы поставить знак
равенства между своими усилиями и моим умением.
Он, вероятно, повторял то, что говорил двести лет назад, ведь это ему было
задано программой. Двухсотлетняя пауза прошла для него так же незаметно,
как секунда.
- На равных так на равных, - сказал искусственный гроссмейстер и сделал
ход рыбой.
Туаф долго думал, прежде чем сделать ход. Ему не хотелось, чтобы его
победил автомат. Ведь в космолете он в продолжении многих лет держал
первенство в логической игре.
Веяд знал правила логической игры, но никогда ею не интересовался. Сейчас
же он с напряженным вниманием следил за каждым ходом. На чьей стороне он
был в этой игре? Кому желал победы? Как ни странно, этому нагловатому
автомату. В его манере самоуверенным тоном произносить слова и с азартом
бросать фигуры на доску было нечто характерное, живое и интересное.
Казалось, когда-то живший игрок передал этой машине не только свои опыт и
знания, но и свой темперамент. После каждого удачного хода искусственный
гроссмейстер насмешливо говорил:
- Ну что, маэстро! Еще не заболела голова? Могу предложить таблетку.
Помогает.
И он делал насмешливый жест пластмассовой рукой.
Он неизменно выходил победителем из этого состязания с напрягавшим все
умственные силы Туафом. Послушали бы вы, каким тоном он произносил каждый
раз это грозное слово "предупреждаю!" И при этом потирал руки.
- Предупреждаю! - говорил он.
Он ли это говорил? Нет, не он, а, казалось, тот живший двести лет назад
игрок, который передал ему вместе с мастерством и заметную долю своего
насмешливого характера.
РАССКАЗЫВАЕТ ВЕЯД
Она? Эроя? Но разве можно называть живым женским именем кусочек вещества!
И все же я хорошо знал, что за своей вещественной оболочкой оно хранит мир
мыслей и чувств, что оно не только вещь, но и отчасти Эроя тоже.
Она была тут, рядом, и я ждал, когда за стеной Туаф и искусственный
гроссмейстер закончат последнюю партию и наступит ночная тишина, покой.
Тогда начинался наш разговор. Мы говорили шепотом, чтобы не услышал Туаф.
- Эроя, - спрашивал я.-Ты здесь?
- Странный вопрос, - отвечала она.-А где же? Я и здесь и там. Нигде. Меня
нет. Вернее, меня не было еще минуту назад. Я спала. Но сейчас... Сейчас я
уже здесь. Твоя мысль разбудила меня, и я обрела бытие. Я здесь, с тобой,
Веяд. Чем ты занимался сегодня?
- Писал свою диссертацию о проблеме конечного и бесконечного. Думал. И
когда устал, пошел пройтись. За шесть часов я обошел почти весь здешний
мир.
- Наверно, трудно писать о бесконечности, живя в мире, который можно
обойти за шесть часов.
- Наоборот, Эроя. Только здесь можно почувствовать всю глубину этой
проблемы.
- А что делал Туаф?
- Последние две недели он почти ничего не делает, только играет с
гроссмейстером. Он дал себе слово, что победит своего искусственного и
искусного соперника. Но пока до победы далеко. Позавчера Туафу удалось
сделать ничью. Ах, как он был счастлив. Я не видел еще более счастливого
индивида.
Эроя рассмеялась.
- Ничья сделала его счастливым?
- Да.
- Он не очень-то многого требует от судьбы, твой друг Туаф. Он и на
родине был игроком?
- Не только. Он был крупным оптиком, косметиком и декоратором - и, кроме
того, преподавал. Он отправился в космическую экспедицию, чтобы изучать
сущность прекрасного и его разнообразные проявления. В его обязанности
входило украшать быт на космическом корабле, служить красоте.... Он
занимался этим довольно прилежно. Но здесь он обленился, забыл о
прекрасном и играет с утра до ночи с искусственным гроссмейстером.
- А у тебя, Веяд, есть возможность приложить свои силы?
- Я философ. А размышлять можно везде. Уэра словно создана для размышлений.
- А еще для чего?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг