и том же десятом "А" учатся сразу Девяткин и Десяткин, разве
не противоречит фактам?
Это было здорово подмечено, так здорово, что Девяткин и
Десяткин уже больше не приставали. Странно только, что Вить-
ка подружился с ними и стал даже обмениваться марками и вес-
ти споры насчет разумных существ на других планетах и галак-
тиках. Раньше Коровин считал, что на других планетах высоко-
разумных существ нет никаких, но теперь он стал придержи-
ваться другого мнения.
Я часто стал встречать Витьку вместе с Девяткиным и Де-
сяткиным. Однажды я встретил их возле памятника Добролюбову
в скверике, где на скамейке обычно сидят старухи и о чем-то
размышляют.
Витька и его новые приятели вели беседу о высокоразумных
существах на других планетах и галактиках. Мы остановились
возле памятника и от нечего делать стали его рассматривать.
Девяткин и Десяткин стали хвалить памятник и особенно ра-
боту скульптора, вытесавшего такую выразительную фигуру. Но
я вспомнил про другого скульптора, доверившего глиняному
экспонату настоящий лук с острой стрелой и не догадавшемуся,
что это опасно, и стал возражать.
- Уверен, Добролюбов не был такого высокого роста и
стройного сложения,- сказал я,- скульптор немножко преувели-
чил. И вообще, великий русский критик был куда проще, скром-
нее и добрее этого монумента. Если бы он в жизни был такой,
как этот памятник, все бы его боялись. И никто не решился бы
с ним поздороваться за руку.
Я думал, что Девяткин и Десяткин или Витька станут возра-
жать, но они забыли о памятнике и стали опять продолжать
разговор о внеземных цивилизациях. И Десяткин сказал:
- Насчет разума я вовсе не уверен. Может, он водится
только у нас на Земле.
Девяткин стал поддерживать Десяткина и сказал:
- Если бы этот разум там был, он бы поддерживал связь с
Землей.
- А откуда ты знаешь, что он не поддерживает? - спросил
Витька.
- Ученые не стали бы замалчивать такой факт,- сказал Де-
вяткин.- О нем написали бы в газетах.
- Ладно,- сказал Витька.- Скоро напишут. А пока...
- Что означает твое "пока"? - спросил я.
Сколько я ни бился, так и не мог добиться от Витьки отве-
та. Он мне напомнил одного докладчика, читавшего лекцию в
ЖАКТе, и тоже о других планетах. На конкретные вопросы до-
машних хозяек и управхоза докладчик отвечал: "Это еще не из-
вестно науке" или совсем уклонялся от ответа. Витька тоже
уклонился, хотя на науку сваливать не стал. Витька всегда
очень уважал науку и знания. Он просто пропустил мой вопрос
мимо ушей.
На углу возле кинотеатра "Молния" мы расстались с Девят-
киным и Десяткиным. Однофамильцы сели в троллейбус, а мы с
Витькой пошли пешком.
Погода стояла отличная, солнце грело вовсю. Какой-то тип
в женском мятом берете шел под руку с толстоносой девушкой,
таращившей на всех зеленые кошачьи глаза. Обстановка распо-
лагала к откровенности. И всю дорогу молчавший Витька вдруг
стал изливать мне душу. Коровин стал рассказывать о своих
переживаниях в те дни, когда он вернулся из больницы домой.
Короче говоря, Витька был очень разочарован. Он понял, что
случай с папуасом больше не повторится, его, Витьку, примет
в свои объятия обыкновенная жизнь, и ему больше нечего ожи-
дать от теории вероятности и больших чисел. Он ходил по ком-
нате п видел обыкновенные предметы - шлепанцы матери, шкаф,
утюг и этажерку с собранием сочинений Элизы Ожешко. Потом оп
взглянул в окно и увидел тысячу раз виденную картину: про-
дуктовый магазин, мастерскую, в которой ремонтировали обувь,
и толпу домашних хозяек, возвращавшихся с Ситного и Деря-
бинского рынка. И Коровину страшно захотелось обратно в
больницу, где все его очень уважали за травму, которую он
получил в музее. И Витьке стало грустно. На другой стороне
улицы он увидел краснощекого пенсионера Агафонычева, хороше-
го знакомого матери. Старик Агафонычев иногда заходил к ним
на квартиру и рассказывал Витиной матери, как хорошо он про-
жил свою жизнь, ни разу не был ранен и контужен, никогда не
болел' и благополучно дожил до пенсии. И Витька подумал, что
его тоже ждет благополучие, покой и пенсия. Так Витька про-
вел остаток дня, а поздно вечером вышел на улицу; ночь была
ясная, и на небе светили звезды. И Витька стал смотреть на
эти далекие звезды. И ему стало еще грустнее от сознания,
что между звездами и им, Витькой Коровиным, нет никакого
контакта. Звезды сами по себе, а он, Коровин, сам по себе. А
вот в Куйбышевской больнице у него такого чувства не было.
Скорей наоборот, ему казалось все возможным и доступным, да-
же звезды. И Витька стал сильно тосковать о необыкновенном и
загадочном. И вот спустя несколько дней большие числа вспом-
нили о Коровине, и с ним, с Коровиным, снова произошел слу-
чай, в тысячу раз более удивительный, чем даже поступок экс-
поната, спустившего невзначай тетиву туго натянутого лука.
- Что же это был за случай?
Витька хмыкнул и заявил, что этот случай он пока не впра-
ве разглашать.
А буквально на другой день после нашей беседы астрономы
зарегистрировали какие-то сигналы, идущие из далекой галак-
тики к нам. В газетах появились заметки и статьи, написанные
крупными специалистами. Одни утверждали, что эти сигналы бы-
ли искусственного происхождения и шли от разумных существ, а
другие настаивали, что это недостойная шутка или обмолвка
самой природы.
Я сидел у Коровиных и поджидал Витьку, который ушел к Де-
сяткину за какой-то интересной книгой, как вдруг входит Ага-
фонычев с газетами. На лице его удовлетворение, словно не
только специалисты, но и он тоже получил телеграмму с дале-
кой звезды.
- Да,- сказал он задумчиво,- прошло много миллионов лет,
пока мы получили долгожданную весточку. Плохо же там работа-
ют почта и телеграф.
Мне хотелось заступиться за жителей далекой галактики и в
то же время я не хотел обидеть Агафонычева, уважая его ста-
рость.
- Нет, не так уж плохо,- сказал я неуверенным голосом.
К моему удивлению, Агафонычев согласился:
- Может, мы и сами виноваты, поздно заметили их сигналы.
Тогда они ни при чем.
Агафонычев замолчал и углубился в чтение газет. Лицо его
становилось все грустнее и печальнее. Потом он тяжело вздох-
нул и сказал:
- Коротка жизнь человеческая.
Я кивнул головой:
- Да, коротка. Особенно по сравнению с этими сигналами.
- Твоими устами говорит со мной истина,- похвалил меня
Агафонычев. При этом он пристально посмотрел в мою сторону,
а я оглянулся и тоже пристально посмотрел - не стоит ли тут
рядом истина, которая говорит моими устами. Но рядом ничего
не было, кроме столика с проигрывателем и электрического по-
лотера в углу. Агафонычев еще раз посмотрел пристально на
полотер, и я тоже.
- Да,- задумчиво сказал Агафонычев,- полезная вещь, осо-
бенно если у кого старые и больные ноги.- И снова посмотрел
сначала на полотер, потом на меня. И я подумал, что между
мной, истиной и электрическим полотером есть какая-то не по-
нятная мне связь, но спросить не решился.
Потом Агафонычев надел очки и стал читать журнал "Кроко-
дил". И это тоже было непонятно и странно - что он надел оч-
ки. Ведь газеты он читал без очков, натурально, одними гла-
зами.
Я долго ждал Витьку, наконец мне надоело, и я вышел на
улицу подышать свежим воздухом. Только я спустился и вышел
за ворота, как увидел его. Витька был не один, а с каким-то
незнакомым мальчиком.
Увидев меня, Коровин растерялся и прошел мимо своего до-
ма, делая вид, что меня не замечает. Потом он что-то сказал
незнакомому мальчику, и тот сразу же скрылся за углом. Вить-
ка долго стоял в задумчивости, потом оглянулся.
- А, это ты? - заметил наконец-то он меня.
- Нет, это не я,- ответил я сердито.- А мой однофамилец.
- У тебя нет и не может быть однофамильца.
- Почему?
- Фамилия редкая.
- Не такая уж редкая. А кто был с тобой?
- Где? Когда? Со мной никого не было. Тебе показалось.
- Ну, знаешь,- сказал я.- Показалось... Я ведь отлично
его видел. Ты что-то ему сказал, а он сразу за угол. Не по-
нимаю. Разве я сделал ему что-нибудь плохое? Зачем ему от
меня прятаться?
Витька замолчал. Он нередко прибегал к этому недозволен-
ному приему. Замолчит, и все, как в пантомиме.
- Хочешь, чтобы я переменил тему?
- Угу,- кивнул Витька.
- Я этого не сделаю.
- Сделаешь.
- Хочу знать, кто это был?
- Слишком много хочешь знать.
- А кто же он?
- Невидимка.
- Глупости.
- Невидимка,- упрямился Витька.- Я же его не видел.
- Ладно,- сказал я.- Черт с тобой... Сейчас такие собы-
тия. У вас Агафонычев сидит. Принес газеты с известием о
сигналах из другой галактики.
- А какое дело Агафонычеву до этих сигналов?
Меня удивил этот вопрос.
- Сигналы же посланы человечеству,- сказал я,- а Агафоны-
чев один из его представителей.
- А откуда вы с Агафонычевым знаете, что эти сигналы ад-
ресованы человечеству? Ведь когда оттуда стали сигналить, на
Земле, возможно, не было еще никакого человечества.
- Но они могли предполагать, что человечество появится!
- Ерунда! Эти сигналы адресованы не вам с Агафонычевым и
не человечеству.
- А кому?
Витька смерил меня насмешливым взглядом.
- Кому? Конечно, не тебе или мне и даже не тем ученым,
которые сейчас спорят.
- А кому же?
- А может, тому, кого ты сейчас видел и кто скрылся за
углом.
- Какая чепуха! Чем же он лучше тебя, меня и этих крупных
ученых?
- Лучше, хуже... Не в этом дело.
- А в чем?
- В том, что это был необыкновенный парнишка. Таких пар-
нишек никогда не было и не будет.
Витька сказал это, и больше мне не удалось вырвать у него
ни одного слова.
На другой день, встретившись со мной в классе, Коровин
спросил:
- Ну, как вы там с Агафоиычевым, все еще думаете, что
сигналы посланы человечеству?
И спросил он это таким тоном, словно хуже нас с Агафоны-
чевым не было никого во всей солнечной системе.
Теперь несколько слов не об Агафонычеве и но обо мне, а о
самой солнечной системе. Насчет солнечной системы вскоре
произошел спор между Витькой и преподавателем физики Осипом
Соломоновичем. И как выяснилось из спора, Витька оказался
большим знатоком Солнца и солнечной системы.
Вовсе не желая подлизаться к Витьке, а от всего сердца я
сказал:
- Здорово ты знаешь солнечную систему.
А Витька хмыкнул носом:
- Да, знаю. Наверно, не хуже вас с Агафонычовым.
Мне стало очень обидно не за солнечную систему и не за
себя, а за Агафонычева. Слушая Коровина, можно было поду-
мать, что я, солнечная система и Агафонычев составляли одно
целое. И поэтому я очень обрадовался, когда румяный пенсио-
нер не стал больше появляться в Витькиной квартире. Правда,
он исчез не совсем, а только пероехал куда-то к Средней ро-
гатке, в новый пригород, получив там отдельную квартиру с
мусоропроводом и ванной. Появился он лишь через месяц.
- Воздух,- сообщил он Витькиной матери.- Два дерева под
окном. Ванна. Лифт. И другие удобства.
На Витьку, видно, его слова произвели не очень благопри-
ятное впечатление. Когда Агафонычев ушел, Витька сказал мне;
- У вас с Агафонычевым большое сходство.
- Какое? - спросил я с испугом.
- Оба вы очень удобства любите.
Это было зря сказано. Удобства я вовсе не люблю. И обычно
сплю на раскладушке, хотя у нас свободная кровать и диван.
Просто Коровин но хотел отделять меня от Агафонычева и вос-
пользовался случаем.
Я стерпел и ничего не ответил. Стерпел я ради того, чтобы
узнать о сигналах. Короче говоря, принес в жертву самолюбие
ради истины.
И вот когда наступил подходящий момент, я спросил Корови-
на:
- Так что же предполагают ученые?
- Одни ученые предполагают,- ответил Витька,- что это ес-
тественная радиация, а другие, что это сигналы далекой циви-
лизации.
- А ты сам что думаешь?
- Я не думаю, я точно знаю.
- Откуда ты можешь точно знать?
Я весь дрожал от нетерпения и тревоги, ожидая ответа.
- От одного знакомого,- спокойно ответил Витька.
- А кто этот знакомый?
- Один мальчик.
- Из нашей школы?
- Нет, из 207-й.
- А где эта 207-я?
- Ну, скажем, на Васильевском острове.
- А как его фамилия?
- А тебе зачем?
- Зачем? Ни зачем. А просто для достоверности.
- Ну, хотя бы Громов. Тебе не все равно?
Я сделал вид, что мне все равно, и больше не стал спраши-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг