- Вы сказали, - напомнил я ей, - что через сто лет...
- Да, лет через сто или через двести.
- Что тогда будет?
- Ничего, - ответила она.
- Ничего или ничто?
- Нет, бытие останется, но изменит свои формы. Наступит
эра насекомых.
- А люди?
Она посмотрела на меня с испугом и ничего не ответила.
- А люди? - повторил я свой нелепый вопрос.
- Люди не могут жить больше ста лет. А самым младшим из
нас - двадцать лет.
- А где же дети?
- Они перестали рождаться.
- Аборты? - спросил я. - Противозачаточные средства?
- Нет.
- А что?
- Радиация. А она, как известно, не так опасна для сома-
тических клеток, как для половых.
- Но почему же не создали защиту против радиации?
- Не успели. Была война. И одна из фашистских держав при-
менила против своих противников коварное оружие. В дикой не-
нависти ко всему живому они нанесли непоправимый удар буду-
щему. Будущего теперь нет. Есть только настоящее. Но оно мо-
жет продлиться долго-долго. Ученые-цитологи ищут средство
для бессмертия. Если они его не найдут, наступит эра насеко-
мых. Насекомые не пострадали от радиации. Они плодятся...
Они придут на смену всем млекопитающим, в том числе и людям,
если не будет найдено средство достичь бессмертия.
- Бессмертие? - спросил я. - Что это такое?
- Философы сейчас много пишут о нем, - ответила Ольга. -
Создано множество научно-исследовательских институтов для
изучения проблем, связанных с бессмертием. Один из философов
сказал: "Бессмертие - это бесконечно длящееся настоящее,
настоящее без будущего". Но эта мысль признана спорной.
- Что в ней спорного?
- Этическая сторона... Нельзя сказать людям, что у них
нет будущего.
- Но если это правда, стоит ли ее скрывать?
- Кроме сильных людей существуют и слабые. Они нуждаются
в иллюзии. Кроме того, некоторые ученые считают, что можно
создать людей искусственным путем.
- Роботов?
- Нет, настоящих живых людей.
- Каким образом?
- Сейчас я вам объясню. Половые клетки под влиянием ради-
ации потеряли наследственную память, но соматические клетки
почти не пострадали. А каждая соматическая клетка, взятая от
индивида, в соответствующих условиях тоже может вспомнить и
воспроизвести индивид.
- Ну, вот! - воскликнул я радостно. - Значит, не все по-
теряно.
- Но это будет не создание нового, а буквальное повторе-
ние того, что было. Соматическая клетка, в отличие от поло-
вой, производит не нового человека, а воспроизводит старого,
в потомстве повторит его двойника.
- В сущности, почти та же вечность?
- Да. Повторение. Сын - двойник отца, сын сына - не внук,
а тот же дед, но помолодевший. И так без конца. Жизнь поко-
лений, но без обновления.
- А какой же выход?
- Другого выхода нет. Только этот.
- А насекомые?
Она посмотрела на меня с таким видом, словно я угадал ее
самую тайную, самую скрытую мысль.
- Насекомые смогут обновляться, обновлять жизнь, они бу-
дут эволюционировать.
- Вы хотите, чтобы люди уступили им дорогу?
Она не отвегила.
Пауза оказалась слишком долгой. Она заняла весь обратный
путь от конца поселка до берега моря, где стояли дома сана-
тория.
И весь путь, пока молчала моя спутница, я мысленно бесе-
довал сам с собой. Я старался представить себе семью, состо-
ящую из двойников: дочь - копия матери. сын - двойник отца,
внук и внучка повторение деда с бабкой.
Семья выходит из дома на прогулку. И встречает другую
семью, где тоже каждый копия другого.
Страшно? А может, и нет? Все дело привычки. Привыкают же
братья и сестры-близнецы друг к другу, а к ним их родители и
знакомые. Пусть уж лучше близнецы, но только не насекомые.
Войдя в ворота санатория, я посмотрел на свою спутницу.
Лицо ее было грустным. Она о чем-то думала. О чем?
43
На этой Земле должна была вскоре наступить вечность.
Смерть будет существовать, но она потеряет всякий смысл.
Умерший продлит себя в своем точном подобии, в своем двойни-
ке. Смерть будет существовать, но рождение прекратится.
Нельзя же назвать рождением искусственное воспроизведение
двойника из соматической клетки. И не будет любви.
Я ходил по комнате из угла в угол и думал. Я не мог не
думать, я хотел понять и представить себе эту планету, так
удивительно похожую на Землю.
Комната не была пустой. В ней стояли вещи, необходимые
для ее обитателя. Из неплотно завернутого крана умывальника
капала в фарфоровую раковину вода. Рядом с умывальником ви-
село полотенце.
Стоял письменный стол. За этим письменным, столом мно-
жество сменявших друг друга постояльцев писали письма домой.
Чем их письма отличались от тех, что пишут и отсылают на мо-
ей Земле? Одной существенной особенностью. В этих письмах не
спрашивали о здоровье своих детей, не посылали им привет.
Ну и что ж! Ведь на моей Земле тоже есть холостяки и ста-
рые девы. Их тоже мало интересуют дети. Разве они интересо-
вали меня еще совсем недавно?
Вот о чем я думал, ходя из угла в угол.
На мгновение я увидел себя со стороны, словно взглянул на
себя в глубокое психическое зеркало, отражавшее не только
физический облик, но и внутренний мир.
Не смешно ли и не глупо ли, что я, холостяк, не мог вооб-
разить себе мир, населенный только холостяками, старыми де-
вами и бездетными супругами.
Да, я не мог себе его представить, потому что он был
слишком уродлив. Ведь на моей Земле холостяки, старые девы и
бездетные супруги были исключением.
Хотя бы один или два ребенка на тысячу взрослых в виде
исключения, и я бы представил себе этот мир. Но он был так
же непредставим, как Земля, населенная живыми куклами.
Мне вспомнились стихи Бодлера, читанные мною на моей Зем-
ле.
О, созерцай, душа: весь ужас жизни тут
Разыгран куклами, но в настоящей драме.
Они, как бледные лунатики, идут
И целят в пустоту померкшими шарами.
Да, но здесь была настоящая драма, и разыгранная не кук-
лами, а людьми. Пока людьми. Людьми, которым предстояло
вскоре превратиться в кукол.
Я решил познакомиться с жизнью планеты, с историей ее об-
щества, с философией ее культуры. В библиотеке санатория я
получил нужные мне книги. Я принес тяжелую пачку в свою ком-
нату, положил на письменный стол. Но какое-то неопределен-
ное, смутное, тревожное чувство мешало мле раскрыть хотя бы
одну из этих книг и приступить к чтению. Я стоял возле груды
книг, как, наверное, стоял первобытный Адам возле древа поз-
нания добра и зла, еще не решив - сорвать ли коварный плод
или оставить его висеть на ветке.
Есть явления, которых, может быть, лучше не знать. Чем я
смогу помочь людям, лишенным будущего?
Адам не думал о будущем, когда протянул руку к ветке и
сорвал запретный плод. Моя рука тоже неосторожно протянулась
и раскрыла одну из книг.
На титульном листе книги, к сожалению, не было портрета
ее автора. Краткая аннотация сообщала читателю самые необхо-
димые сведения. Автор раскрытой мною книги был самым крупным
социологом и психологом двух последних десятилетий.
Он стал социологом сразу после того, как это случилось.
Слово это одно из самых безличных и неопределенных слов. Но
ведь у того, что случилось, вместо лица была маска. Люди так
растерялись, что не сразу нашли подходящее слово.
Само собой разумеется, что они это слово нашли. Они наз-
вали неназываемое, но им не стало от этого легче. Хотя для
чего, в сущности, существуют слова? Для общения? Не только.
А также для того, чтобы чуточку смягчить слишком суровый и
реальный мир вещей и явлений, приблизить его к себе, стать с
ним на "ты".
При помощи слова человек сумел стать на "ты" даже со
смертью. Но это событие было неопределеннее и загадочнее
смерти, с ним пока людям не удалось стать на "ты".
Социолог был мужественный человек. Это не мои слова, а
слова аннотации, приложенной к книге. Он взял на себя сме-
лость взглянуть в глаза истине. Слово "глаза", разумеется,
метафора. У этой истины не было глаз. Вернее, у нее они бы-
ли, но она их выколола, как героиня античной трагедии. Зато
глаза были у социолога.
С какой болью, с каким подавленным чувством он написал
первую фразу, которой начиналась первая страница его книги.
Он поставил точку и заплакал. Плачем он хотел смягчить обс-
тоятельства, мысленно найти точку опоры в этом безумии, в
этой катастрофе.
Но он не нашел точки опоры. И написал вторую фразу. Его
мысль сжимали спазмы. Но это его не остановило. Он должен
был объяснить самому себе и всем своим современникам то, что
нуждалось в объяснении.
Третью фразу он словно бы отодрал от своего тела вместе с
мясом. Он не щадил себя.
В далекой предыстории и истории он пытался проследить ис-
токи роковой ошибки, ошибки непоправимой, которую совершило
человечество в век ядерной физики и молекулярной биологии.
На этой Земле, так же как и на моей, тоже существовала
когда-то античная эпоха.
Люди той удивительно мужественной эпохи не боялись смот-
реть в глаза никакой, даже самой страшной истине. Об этом
говорят произведения той эпохи и в первую очередь трагедия.
Человек шел в театр не позабавиться, не отдохнуть, а сопри-
коснуться с самыми сложными тайнами бытия. Еще не существо-
вало мещанства. Когда оно появилось? Не тогда ли, когда у
колыбели ребенка стали появляться игрушки, как бы взявшиеся
ниоткуда. Для ребенка не существует метафизического понятия
"ниоткуда". Родители объясняли ребенку: их принес дед-мороз.
Ребенку внушалась лицемерная мысль, что он дорог не только
родителям, но и вездесущему незнакомцу с сентиментальной бо-
родой - деду-морозу. Не уподоблялась ли деду-морозу и вся
действительность, тоже якобы добренькая, седобородая и сен-
тиментальная, как дед-мороз?
В сознании ребенка пустил свои корни миф о дедеморозе и о
слащаво-добренькой действительности.
Никто так не любит всякие иллюзии, как мещанство. На этой
почве, удобренной многими поколениями мещан, и возник фа-
шизм. Фашизм и был концом прогресса. Он лишил человечество
будущего, подложив под него радиационную бомбу.
Ход мыслей социолога был не так прост, как я здесь его
излагаю, но мне не передать своими словами чужую мысль, у
которой был свой язык, свои доводы и резоны. Социолог искал
ошибку, роковую ошибку, совершенную человечеством, словно
речь шла об ошибке, которую еще не поздно было исправить.
Многие страницы этой страстной, как исповедь, книги мне
показались спорными. Не наивно ли было взваливать ответс-
твенность за преступления фашизма на деда-мороза? Дед-мороз
едва ли был виновен в том, что дети, получавшие от его имени
подарки, потом попали под бомбы и снаряды войн, в газовые
камеры и концентрационные лагеря. У социолога, по-видимому,
были старые счеты с дедом-морозом и со своими родителями,
которых он подозревал в легкомыслии и лицемерии. Своему оме-
щанившемуся веку он противопоставлял век античных мудрецов.
Мне не показались эти мысли оригинальными. Социолог считал,
что человечество пошло не по тому пути. Когда же это нача-
лось? Социолог сказал, что это началось с тех пор, как нео-
позитивизм объявил философию вне закона и приучил людей пок-
лоняться факту и думать, что на свете не существует никаких
проблем... Людям внушалась идея, что мысль - это нечто вто-
ростепенное. Между дедом-морозом, действительностью и модным
способом мышления протягивалась нить.
Неопозитивизм рекомендовал людям не задумываться. Он выс-
меивал мыслителей и мудрецов. Уже были сконструированы и на-
чали безотказно действовать не только вычислительные, но и
мыслительные машины. Человечество вручило самое ценное и
глубокое из всего, что знала история Вселенной - свою мысль,
- машине и поручила ей думать за себя.
Многие ученые считали, что мысль и познание могут вскоре
обойтись без человека, который к этому времени уже начал
превращаться из творца в бездуховного потребителя... Капита-
листическая цивилизация поощряла это, угрожая социалистичес-
ким странам войной и истреблением. А затем началась война
машин. Она началась в том году, когда ученым удалось совер-
шить последнее великое открытие.
Была раскрыта сущность морских млекопитающих, похожих на
наших дельфинов.
Как вскоре выяснилось, это было принципиально иное, нео-
бычайно поэтичное и многоаспектное видение мира. Миром морс-
ких млекопитающих (с тех пор названных разумными) была вода,
казалось бы однотонная, однообразная, бедная событиями сти-
хия. Но за много десятков миллионов лет существования этого
вида настолько усовершенствовались чувства и настолько раз-
вился мозг, что познание этих млекопитающих открыло в мнимо
однообразной среде поразительное многообразие.
Здесь, на своей планете, люди, в сущности, встретились с
иным разумом, с иными принципами познания, словно прилетели
на другую планету.
Начался диалог человека и морских разумных млекопитающих.
Волна новой мысли, нового знания, нового небывалого край-
не своеобразного видения должна была оживить и воодушевить
уставшее человечество, обострить его угасшую любознатель-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг