под нос сторожу.
- Воткни себе в задницу! - отрезал хорезмиец, отпихнул
задрипанного курьера и попытался закрыть ворота. Каракалпак
взвыл дурным голосом, поплевал в кулаки и бросился на обид-
чика. Завязалась драка.
Вышедший на шум Крафт долго на мог сообразить, что к чему
из путаных объяснений.
- Письмо? Какое письмо? От кого? Да говори ты толком,
кайсак!
- Думли-немис велел передать, - взмолился оборванец, пе-
реиначивая на свой лад фамилию Дюммеля,
- Дюммель, что ли?
- Да, - каракалпак все еще не мог успокоиться. - А этот
сын собаки!..
- Хватит! - рявкнул Крафт. - Где письмо?
Конверт, скомканный и затоптанный, валялся на земле.
Брезгливо морщась, Крафт поднял его, вскрыл и достал сложен-
ный вдвое листок. Послание гласило: "Герр Крафт! Из верных
источников мне стало известно, что в хранилище вашего банка
проник вор. Примите срочные меры.
Ваш Зигфрид Дюммель".
Розыгрыш? Крафт на мгновенье представил себе обрюзглую
физиономию Дюммеля и тотчас отверг эту мысль. Какое там
чувство юмора!.. Уж кто-кто, а Дюммель на розыгрыш не спосо-
бен.
- Фаэтон! - скомандовал Крафт и толкнул продолжавшего по-
жирать каракалпака глазами сторожа. - Живо запрягай фаэтон,
идиот!
Перед массивной бронированной дверью, ведущей в хранилище
отделения Русско-азиатского банка в Ново-Ургенче, столпились
управляющий отделением Крафт, трое членов правления, служа-
щий, миршаб в полосатом халате с саблей наголо, пристав и
двое понятых: мадам Любимова - владелица публичного дома и
пожилой казак старообрядец, смахивающий на деда Мороза, слу-
чайно забравшегося в сорокаградусное хорезмское лето.
Служащий банка обследовал печати и пломбы на двери, огля-
нулся на Крафта.
- Все целехонько. Может, не открывать?
- Открывайте! - приказал управляющий,
Служащий пожал плечами и повиновался.
Плавно, без скрипа отворилась тяжелая дверь. По* тянуло
подвальной сыростью. В падавшем из двери свете смутно угады-
вались серые холщовые мешки на деревянных полках.
Крафт первым спустился по ступенькам. За ним последовали
остальные.
- Посветите, Евстигнеев, - глухо прозвучал под сводами
голос Крафта. Служащий поднял над головой фонарь и присвист-
нул: на полу, на подстилке из пачек ассигнаций спал, подло-
жив под голову туго набитый холщовый мешок, человек, словно
рыбьей чешуей, усыпанный золотыми монетами различного досто-
инства.
- Вот это да! - ахнул кто-то из членов правления. Пристав
наклонился над лежащим и озадаченно взялся за затылок. Мир-
шаб убрал саблю в ножны.
- Ну что? - нетерпеливо поинтересовался Крафт. - Так и
будем стоять?
- Штабс-капитана Хорошихина позвать надобно, - вздохнул
пристав. - Это по его части.
- Да вы в своем уме, милейший? - возмутился Крафт. - С
каких пор жандармы ворами занимаются?
- Так-то оно так, - пристав оставил в покое затылок, поп-
равил фуражку. - Только это его человек. Мне вмешиваться ни-
как невозможно.
За штабс-капитаном послали фаэтон. Между тем Евстигнеев
обошел весь подвал и вернулся в полном недоумении.
- Таракану проползти негде. Как он сюда забрался, ума не
приложу.
"Если кто и может ответить на этот вопрос, то только Дюм-
мель", - подумал Крафт.
- Ваше благородие! - взмолился старообрядец. - Дозвольте
отлучиться. С утра скотина не поена.
- Может, и впрямь отпустить? - пристав вопросительно
взглянул на Крафта. - Все одно протокол составляться не бу-
дет.
- Поступайте, как считаете нужным, - буркнул управляющий.
- Иди, борода, - разрешил пристав. - И вы, мадам, можете
быть свободны. Но чтобы никому ни гу-гу! Понятно?
- Уж куда понятнее! - откликнулся старик, проворно подни-
маясь по ступеням.
- А я, пожалуй, подожду, - проворковала мадам Любимова,
достала из сумочки пудреницу и принялась демонстративно пуд-
рить нос. - Такое не каждый день увидишь.
- Мадам! - густо багровея, пристав взял Любимову под ло-
коть и потянул к выходу. - Извольте покинуть помещение.
- Хам! - взвизгнула Любимова. - Как обращаешься с дамой!
- Марш в свой вертеп, стерва! - рявкнул пристав. - Я тебе
такого хама покажу, не рада будешь!
- Что за шум? - весело поинтересовался, появляясь в две-
рях, штабс-капитан Хорошихин. - Добрый вечер, мадам! Рад вас
приветствовать, господа!
Пристав отпустил Любимову, взял под козырек.
- Имею честь доложить, ваше благородие. В подвале банка
мною обнаружен неизвестный, оказавшийся на проверку агентом
Хлебаловым.
- Что? - вытаращил глаза Хорошихин. - Как он сюда попал?
- Не имею чести знать, ваше благородие! - рявкнул прис-
тав.
- Да тише ты! - штабс-капитан выхватил фонарь из руки
банковского служащего и поднес к лицу Хлебалова. Тот беспо-
койно заворочался.
- Так... - Хорошихин резко выпрямился. - Очистить помеще-
ние от посторонних!
- Слушаюсь! - щелкнул каблуками пристав. - Прошу, госпо-
да. Прошу, прошу...
- Господин Крафт!
- Да, господин Хорошихин?
- Что здесь происходит?
- Это я у вас должен спросить, штабс-капитан.
- Ку-ку! - как гром с ясного неба игриво прозвучало в
подвале. Хорошихин и Крафт, как по команде, одновременно по-
вернули головы. Сидя на ассигнациях, Хлебалов улыбался бла-
женной улыбкой и игриво грозил пальцем. - Петр Петро-о-вич!
Ми-илай! Хотите, озолочу?
У Хорошихина явственно заскрежетало в животе. Ни слова не
говоря, он подскочил к Хлебалову и с размаху ударил кулаком
в нос.
- Так-то лучше, - резюмировал Крафт. - А теперь немедлен-
но все покиньте хранилище. Евстигнеев!
- Слушаю, господин Крафт!
- Опечатайте помещение.
- За что, ваше благородие? - всхлипнул Хлебалов, шмыгая
расквашенным носом.
- Идиот! Кретин! Баранья башка! - Хорошихин выскочил
из-за стола, сунул кулак под многострадальный хлебаловский
нос. Хлебалов зажмурился, но отпрянуть не посмел. - На весь
Ново-Ургевч осрамил, подлец! На все ханство Хивинское!
- Виноват, ваше благородие! - плаксиво запричитал филер,
не открывая глаз. - Хотел как лучше...
- За каким чертом ты в хранилище полез? Как ты вообще ту-
да попал, каналья?
- Не могу знать, ваше благородие. Не иначе как бес попу-
тал.
- Бес! - фыркнул Хорошихин, возвращаясь к столу. Распах-
нул окно и, задернув занавеску, сел в кресло. В комнате по-
тянуло вечерней прохладой. - Ну, чего стоишь как болван?
Открой глаза!
- Слушаюсь, ваше благородие.
- Садись.
- Постою, ваше благородие.
- Садись, говорю!
- Слушаюсь. - Хлебалов опасливо, как на ежа, опустился на
стул.
- Выкладывай все как есть.
"Шалишь, брат! - злорадно подумал Хлебалов. - Дурака на-
шел. Я тебе расскажу, а ты сам за Симмонса примешься. Тогда
уж мне точно ни шиша не достанется. Нет уж, дудки. Умолчу.
Авось пронесет".
К Симмонсу, он, как ни странно, обиды не питал. После
трюка с банковским подвалом, тот даже вырос в его глазах.
Аферист по натуре, он и в других ценил прежде всего умение
вывернуться из любых положений, выйти сухим из воды, урвать
и не упустить лакомый кусок. На этот раз он сплоховал, дал
обвести себя вокруг пальца. Но игра еще не окончена. И уж
теперь-то он, Хлебалов, не позволит себя облапошить.
Будь Хлебалов поумнее, задумайся он над тем, каким обра-
зом переправил его Симмонс в подвал Русско-азиатского банка,
он бы наверняка счел за благо отступиться. Но Хлебалов был
глуп и жаждал реванша.
- Что ж ты молчишь, шельма? - продолжал допытываться Хо-
рошихин. - Признавайся, где нализался? С кем-нибудь из бан-
ковских?
- Так точно, ваше благородие.
- С кем?
- Запамятовал, ваше благородие. По пьяному делу.
- Запамятовал значит. Так-так... - Не сводя глаз с Хлеба-
лова, Хорошихин мизинцем поправил рыжеватые, загнутые кверху
усы. "А ведь хитрит, сукин сын. Скрывает что-то. Ну ничего,
сейчас ты у меня заговоришь, негодяй". - Ты, стало быть, пь-
янствуешь, а поднадзорный твой тем временем...
По тому, как насторожился Хлебалов, штабс-капитан понял,
что попал в точку, и специально затянул паузу. Филер нервно
заерзал.
- ...дал тягу! - выпалил Хорошихин, не подозревая о том,
как он близок к истине.
- Не может быть! - подскочил Хлебалов. - Когда?
- А это уж тебе лучше знать, милейший. Ты за ним наблюда-
ешь. Ну, так где твой Строганов?
И Хлебалов не устоял. Сломался. Выложил все, как было.
- Та-ак... - удивленно протянул штабс-капитан. - Стало
быть, шантажировать Симмонса пытался? А знаешь ты, дурья
твоя башка, что за это полагается?
- Виноват, ваше благородие! - Хлебалов сполз со стула,
грохнулся на колени. - Не губите, ваше благородие!
"Стало быть, Симмонс, - размышлял тем временем штабс-ка-
питан, не обращая внимания на Хлебалова, - Интересно, инте-
ресно... Начал с поблажек рабочим, а теперь, значит, в поли-
тику сунулся... Однако!.. Тут есть над чем мозгами пошеве-
лить. И Крафт, видимо, с ним заодно. Теперь понятно, как
Хлебалов в подвал угодил: пронюхали, что он на след вышел, и
решили моими руками от него избавиться. Недурно задумано!.."
- ...ваше благородие! - елозил коленями по полу филер. -
Не берите грех на душу!
- Пшел вон! - процедил Хорошихин сквозь зубы. - Носа из
дому не высовывай, пока не позову!
- Благодарствую, ваше благородие! Век вашей милости не
забуду!..
Но Хорошихин его уже не слышал. Прожекты один грандиознее
другого теснились в его голове. Прожекты, которым не суждено
было осуществиться.
Поздно ночью коляска с погашенными фонарями обогнула го-
род и кружной дорогой вдоль канала Киргизъяб подкатила к
кишлаку Сатанлар.
- Останови тут, - сказал Строганов кучеру возле крайней
мазанки.
- Поторопитесь, Строганов, - напомнил Симмонс.
- Я быстро. Лишь бы Соня была дома.
- Соня? - удивился Симмонс, но машинист уже отошел от ко-
ляски. - А ты говорила, что она казашка.
- Она и на самом деле казашка. - Эльсинора открыла проти-
воположную дверцу и сошла на землю. - Ее зовут Сона. Есть
такое казахское имя?
- Есть. - Симмонс тоже вышел из экипажа. - Сона по-ка-
захски овод.
- Прекрасное имя для девушки! - съязвила Эльсинора.
- Перестань. Имя как имя. К тому же оно наверняка имеет
еще какое-нибудь значение.
- Валькирия, например.
- Успокойся, Люси. - Он отыскал в темноте ее руку, погла-
дил. - Не надо нервничать. Посмотри, какая величественная
ночь.
Ночь была и в самом деле прекрасна. Высокое густо усажен-
ное яркими звездами небо отражалось в спокойной воде канала.
Шарообразные купы гюджумов, свечи пирамидальных тополей воз-
вышались над кишлаком, словно охраняя его покой. Кишлак
спал: ни звука, ни огонька. Даже собаки не лаяли.
- Что здесь будет лет через сто? - задумчиво произнесла
Эльсинора.
- И я о том же самом подумал, - признался он.
- Глянем одним глазком?
- Придется перенастраивать времятрон.
- Ну и что?
- Ничего. Будь по-твоему. - Симмонс достал из экипажа че-
модан. - Посвети мне, пожалуйста. Хотя, погоди.
Он подошел к кучеру и похлопал по плечу.
- Возвращайся домой. Утром разыщи Дюммеля. Скажи, что я
оставил ему письмо на столе в кабинете. Пусть прочтет. Поез-
жай.
Кучер молча кивнул и тронул лошадей с места.
- А вот и мы, - раздался рядом голос Строганова. - Не
очень замешкались?
- Как раз вовремя. - Симмонс бросил взгляд на невысокую
тоненькую фигурку рядом с машинистом. - Идите сюда поближе.
И ничему не удивляйтесь.
...Они стояли посредине пустынной, озаренной светильника-
ми площади. Вправо и влево уходил очерченный цепочками огней
широкий проспект. Прямо перед ними над облицованной камнем
трибуной высился монумент.
- В. И. Ленин, - прочитал Строганов. - Чудно как-то напи-
сано: по-русски и не по-русски. Где мы?
- Там же, где и были, - ответил Симмонс, продолжая колдо-
вать над пультом. - Ровно через сто лет.
Он кончил настройку и выпрямился.
- Смотрите внимательно, Михаил Степанович. Это то самое
будущее, за которое вы ратуете. А насчет надписи вы правы:
орфография изменилась.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг